2. Композиция образной системы.

Художественная форма произведения складывается из отдельных образов. Их последовательность и взаимодействие между собой – важный момент, который непременно должен быть проанализирован (без этого нельзя понять ни оттенки художественного содержания, ни своеобразие воплощающей его формы).

Так, в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Дума» размышления поэта о своем поколении сопровождаются рядом однопорядковых образов (используется прием повтора), выражающих состояние бессилия, пустоты, бессмысленности: «ровный путь без цели», «пир на празднике чужом», «тощий плод, до времени созрелый», «едва касались мы до чаши наслажденья», «зарытый скупостью и бесполезный клад». Этот ряд образов ведет к последнему, финальному, самому выразительному и подводящему итог всему стихотворению: «И прах наш, с строгостью судьи и гражданина, / Потомок оскорбит презрительным стихом, / Насмешкой горькою обманутого сына / Над промотавшимся отцом». Исследование образного строя и его композиции в данном случае позволяет проникнуть не только в смысл рациональных рассуждений поэта, но и в эмоциональный мир стихотворения, уловить остроту лермонтовской тоски и горечи, силу его презрения к собственному поколению, не исключая из него и самого себя. Становится понятен и принцип единства произведения, который осуществляется прежде всего композиционными средствами.

Построение образной системы часто вносит единство и целостность даже в очень разнородные по составу композиционные элементы произведения; в этом состоит одна из функций композиции. Так, в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» особое значение имеет перекличка образов в «ершалаимских» и «московских» главах (применен прием повтора). Это образы (часто имеющие символическое значение) солнца, луны, «черной желтобрюхой тучи», грозы. Они создают смысловую и эмоциональную связь между событиями в Москве и в древнем Ершалаиме, работают на создание смыслового, эмоционального и эстетического единства произведения, по-своему подчеркивая ту мысль, что, несмотря на разницу в двадцать веков, речь и в том и в другом случае идет об одном и том же: о человеческой натуре, трусости и храбрости, нравственной ответственности и совести, добре и зле, свете и тьме. Композиционное единство образной системы романа является здесь отражением представлений Булгакова о единстве мира.

Едва ли не центральным мотивом «Мастера и Маргариты» является образ полной луны, от которой исходит свет, тревожащий, будоражащий и мучительный. Этот «свет» как или иначе задевает ряд персонажей романа. Образ луны связывается прежде всего с представлениями о мучениях совести – с обликом и судьбой испугавшегося за свою «карьеру» прокуратора Иудеи Понтия Пилата.

Вообще к повторяющимся образам в композиции произведения следует проявлять повышенное внимание: они зачастую не только служат объединяющим целое моментом, но и несут повышенную смысловую нагрузку, воплощая какую-то важную для автора мысль. Так, например, в поэме Н.В.Гоголя «Мертвые души» важную смысловую и эмоциональную нагрузку несет повторяющийся образ дороги. Являясь то в путешествиях Чичикова, то в авторских отступлениях, этот образ противостоит мертвому застою русской обыденной жизни, указывая на движение, на живые силы Руси, и композиционно подготавливает появление одного из ключевых образов поэмы – образ скачущей птицы-тройки.

Для композиции произведения важны не только повторяющиеся, но и противопоставленные друг другу образы. Так, во многих стихотворениях С.А. Есенина («Сорокоуст», «Я последний поэт деревни…») наличествует важное в смысловой отношении противопоставление образов города и деревни, мертвого и живого При этом живое для Есенина воплощается в образах природы (всегда одушевленной у поэта), а мертвое – в образах железа, камня, чугуна – то есть чего-то тяжелого, косного, неестественного, противостоящего нормальному течению живой жизни:

Вот сдавили за шею деревню

Каменные руки шоссе.

Или:

На тропу голубого поля

Скоро выйдет железный гость.

Злак овсяный, зарею пролитый,

Соберет его черная горсть.

В последнем примере есть и еще одно важное для Есенина образное противопоставление: цветовое. Черный цвет «скверного гостя», цвет неживой, противопоставлен разноцветью живой жизни: прямо назван голубой цвет, но подразумевается еще желтый («овсяный») и розовый («зарею пролитый»). Противопоставление в образной системе приобретает, таким образом, более напряженный характер.

В образной композиции произведения возможны самые неожиданные находки. Так, в пьесе А.П. Чехова «Вишневый сад» чрезвычайно важен для создания эмоционального колорита звуковой образ: «замирающий, печальный звук лопнувшей струны».

Для лирической поэзии важны словесные мотивы. А.А. Блок писал: «Всякое стихотворение – покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся как звезды. Из-за них существует стихотворение» (Записные книжки 1901 – 1920. – М., 1965, с. 84). Так, в блоковском стихотворении «Миры летят» (1912) опорными (ключевыми) словами оказываются «полет», бесцельный и безумный, сопровождающий его «звон», назойливый и жужжащий, «усталая», погруженная во мрак душа; и (по контрасту со всем этим) недостижимое, тщетно манящее «счастье».

Лирическое произведение часто строится на каком-то одном образе. В таких случаях образ обыкновенно раскрывается постепенно, часто как бы «играет» разными своими гранями; композиция произведения сводится к раскрытию истинного и полного смысла образа. Например, в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Тучи» первая строфа задает образ и начинает уподобление туч человеку, его судьбе. Вторая строфа продолжает, усиливает этот смысл образа (применяется прием усиления), все больше и больше уподобляя природу человеку. Кажется, что смысл образа исчерпан, но в третьей строфе неожиданный поэтический ход все меняет. Автор подчеркивает, что в природе не существует тех страстей и понятий, которые присущи человеческой жизни, только людям дано иметь родину и мучиться в отрыве от нее. Так, применяя на этот раз прием противопоставления, Лермонтов создает эффект обманутого ожидания: чем больше читатель поверил в уподобление туч человеку, тем более неожиданно, а следовательно, и сильно звучит последнее четверостишье, окончательно завершающее образную систему.

В конкретном художественном произведении композиция образов может быть сколь угодно разнообразной. Композиционное построение произведения, как правило, индивидуально, хотя и базируется на четырех основных приемах и их контаминации.