книги2 / 344

власти», «по всей форме», «исполнять долг», «принять вызов», «поставлять на вид», «попасть под суд», «преступать закон». Фразеологизм «по всей форме» часто встречается в речи следователя Порфирия Петровича.

«Одно словцо-с Родион Романович; там насчет всего этого прочего как бог приведет, а все-таки по форме кой о чем придется спросить-с...» [18, с.

373].

«Ну какие тут депутаты-с, батенька! Вообразиться же человеку! Да этак по форме и действовать-то нельзя, как вы говорите, дела вы, родимый, не знаете.... А форма не уйдет-с, сами увидите!...» [18, с. 396].

«Следовало бы по всей форме от вас показание-то отобрать, обыск сделать, да пожалуй, еще вас и заарестовать» [18, с. 367].

К официально-деловому стилю тяготеет и группа ФЕ, представляющая собой формулы речевого этикета, например, «сделать честь», «честь иметь», «сделать одолжение», «лишить себя чести», «милостивый государь» и т. п.

Особо необходимо отметить фразеологизмы религиозно-мистического характера «узрить бога», «бог приведет», «бог послал», «ради Христа», «нести крест», «Ноев ковчег», «пойти на распятье», «воскорбеть духом», «перст всевышнего», «божий промысел». В тексте романа очень многочисленны ФЕ, содержащие в своем составе различные обращения к богу, реже к черту: «дайто бог», «бог мой», «слава богу», «бог знает», «сам бог послал», «ей богу», «черт возьми», «к черту всех», «ради всех чертей» и т.д.. Этот обширный пласт фразеологии включает пословицы и поговорки, тоже связанные с религией и библейскими легендами. «Не плюй в колодезь», «Вода камень точит», «Петь Лазаря».

Опыт работы показал, что исследование такого рода необходимо проводить в методических целях, потому что для иностранных учащихся стилистические нюансы воспринимаются с трудом и такая работа поможет избежать нежелательного использования русских фразеологизмов (хотя они встречаются и в классических произведениях) в неуместной обстановке.

В лексико-грамматическом отношении фразеология писателя представлена всеми типами ФЕ, выделяемых на основе общности значения, набора парадигматических форм и синтаксических функций.

Говоря о классификации по лексико-грамматическому признаку, следует отметить, что существуют некоторые спорные вопросы. Это связано, прежде всего, с несоответствием между синтаксическими функциями компонентов ФЕ и синтаксическими функциями его как отдельной синтаксической единицы. Например, оборот «от всей души», то есть искренне - адвербиальный, но по морфологическим признакам должен быть отнесен к именным; «во все горло», то есть громко — адвербиальный, но по морфологическим признакам - именной.

Вслед за В.П. Жуковым при соотнесении ФЕ с той или иной частью речи мы учитываем следующие грамматические и семантические свойства: 1) способ выражения грамматически господствующего компонента, благодаря которому предсказывается категориальное значение ФЕ; 2) синтаксическая функция ФЕ в предложении; 3) семантические особенности ФЕ; 4) сочетательные

181

способности ФЕ.

Большую группу составляют именные ФЕ, грамматически господствующим элементом которых выступает имя существительное: «хлеб-

соль», «расположение духа», «правая рука», «отрезанный ломоть», «камень преткновения», «пуп земли», «хлеб насущный», «порядок вещей», «для очистки совести», «ушки на макушке», «не пара». В предложении выступают в роли подлежащего, дополнения или именной части составного сказуемого. Например:

«Он был в прекрасном расположении духа» [18, с. 215].

«Царство ей небесное и - довольно, матушка, пора на покой!» [18, с. 215]. «Да тут, может, вся-то точка отправления болезни и сидит!» [18,

с.236].

«Люби Дуню, Родя, а она тебя больше себя самой любит»; уж не угрызения ли совести ее самое втайне мучат, за то, что дочерью сыну согласилась пожертвовать» [18, с. 76].

«Ушки на макушке?» [18, с. 189].

Самую многочисленную группу в тексте романа представляют глагольные фразеологические обороты, господствующей грамматической категорией которых является глагол. Лексико-грамматическая характеристика глагольных ФЕ предопределяет их синтаксическую функцию в предложении. Они выступают в роли сказуемого или дополнения. Например: «окинуть глазами», «предложить руку», «ум за разум заходит», «покатиться со смеху», «сделать предложение», «держи карман шире», «даром хлеб есть», «сердце надрывать», «схоронить концы», «иметь дело», «сбить с толку», «приходить в себя», «свалять дурака», «греть руки», «входить во вкус», «поддать жару», «хлопотать в свой карман» и т. п. В числе глагольных ФЕ выделяется разряд фразеологических оборотов, характерной особенностью которых является одновременное сосуществование переносного и прямого значения. То есть они могут обозначать жесты, мимику, телодвижения человека. Это, так называемые, совмещенные омонимы [38, с. 54-63], например: «махнуть рукой», «качать головой», «пожимать плечами», «протягивать руку».

«Городовой не понимал и смотрел во все глаза» [18, с.85].

«Гнедой давеча с Матвеем ушел, - кричит он с телеги, - а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест» [18, с. 91].

«Раскольников не проронил ни слова и зараз все узнал: Лизавета была младшая, сводная сестра старухи, и было ей уже тридцать пять лет» [18, с. 99].

«Меня, и даже в исступление входили по сему случаю, особенно когда я раз Заметова приводил» [18, с. 155].

«Ну, и руки греет, и наплевать!» [18, с. 162].

«Я из кожи лез вчера с ними и тебя поджидал; я и им про тебя говорил, что придешь» [18, с.278].

«Нанимают ненадежных людей разменивать билеты в конторах: этакое-то дело да поверить первому встречному?» [18, с. 190].

182

Адъективные ФЕ выступают в предложении в роли определений. В качестве грамматического маркера могут выступать имена прилагательные и существительные. К адъективным ФЕ в тексте романа относятся следующие: «одного поля ягоды», «малый не промах», «средней руки», «до нитки», «в своем уме», «в этом роде», «с убитым видом», «кровь с молоком», «набитый дурак», «лица нет».

«Первое дело у вас, во всех обстоятельствах – как бы на человека не походить» [18, с. 195].

«Так вот, если бы ты не был дурак, не пошлый дурак, не набитый дурак, не перевод с иностранного ... видишь, Родя, я сознаюсь, ты малый умный, но ты дурак!» [18, с. 195].

«Уж как бы, кажется, не понять – дело ясное...а?» [18, с. 188].

«Странное дело: казалось, он вдруг стал совершенно спокоен; не было ни полоумного бреду, как давеча, ни панического страху, как во все последнее время» [18, с. 182].

«Давеча он был не в силах» [18, с. 181].

«Первый шаг, говорю тебе, первый шаг; потерялся!» [18, с. 179]. Компонентный состав адвербиальных ФЕ может быть различен. Это

могут быть и прилагательные, и существительные, и наречия. В предложении адвербиальные обороты выполняют функции различных обстоятельств.

Например: «во все горло», «по сердцу», «в тягость», «как на ладони», «обеими руками», «благим матом», «с ног до головы», «во что бы то ни стало», «от всей души», «на слово», «не впору», «со всех ног», «во всю ивановскую», «как по маслу», «в упор», «по косточкам», «в пух и прах» и т.п. Данная группа в романе представлена большим количеством фразеологических оборотов.

«Оба поглядели друг на друга во все глаза» [18, с. 295].

«Если б у них была эта безмозглая мысль, так они бы всеми силами постарались ее принять и скрыть свои карты, чтобы потом поймать» [18, с.

290].

«Одним словом, в реторту, в которой все это происходит, я не заглядывал» [18, с. 285].

«Ну, бейте прямо, а не играйте, как кошка с мышью» [18, с. 277]. «Ничего! — в сердцах отвечал Заметов, - все вздор!» [18, с. 190]. «Видно было, что раздавили не на шутку» [18, с. 202].

«Такая ходьба из угла в угол, в раздумье, была обыкновенною привычкой Авдотьи Романовны, и мать всегда как-то боялась нарушать в такое время ее задумчивость» [18, с. 228].

Среди адвербиальных ФЕ выделяется группа единиц, образованных с помощью сравнительного союза как: «как громом в него ударило», «как на ладони», «ясно как день», «как на пружинах», «как вкопанный», «как во сне», «как будто мороз прошел по спине», «как «о маслу», «как с неба упали», «побледнел как полотно», «как полотно бледна», «побелел ровно мел», «ясно как день» и другие.

В тексте романа выделяются также междометные ФЕ, служащие для выражения чувств, эмоций и поэтому характерные для разговорной речи

183

персонажей. Они выражают преимущественно эмоции отрицательного характера: негодование, упрек, досаду, неодобрение. В предложениях выполняют функции экспрессивно-усилительных элементов, а иногда занимают позицию относительно самостоятельного высказывания. К междометным относятся такие ФЕ, как: «черт возьми», «бог мой», «ради бога», «ради Христа», «на ком черт», «то да се».

«Так какого же тебе черта надо? — закричал сверху Разумихин» [18, с.

144].

«Ну так чер-р-рт с тобой!..» [18, с. 144]. «Ну да к черту, за дело!..» [18, с. 158].

«Ах, бог мой! — всплеснула она руками, - ваш муж пьян лошадь иcтоптал» [18, с. 207].

«Но, Родя, я ни за что не уйду теперь от тебя!» [18, с. 220]. «Боже мой! — вскричала Пульхерия Александровна» [18, с. 221]. «Ах, Дунечка, бог его знает, придет ли!» [19, с.227].

«Ну то, се, кто, как, сколько лет — «двадцать два» - и прочее и прочее»

[18, с. 166].

Проведенный анализ свидетельствует о том, что фразеологический состав романа представлен различными типами ФЕ: А) нейтральными, разговорно-

бытовыми, книжными, официально-деловыми; В) глагольными, именными, адъективными, адвербиальными и междометными. Наиболее многочисленную группу составляют глагольные и междометные ФЕ, а наиболее малочисленную - адъективные ФЕ, выполняющие функцию определений. Вероятно, это связано с особенностями полифонического строения романа «Преступление и наказание», когда автор не дает прямых характеристик своим героям, не выражает свое отношение к ним напрямую. Авторская речь изобилует глагольными ФЕ с целью описания каких-либо действий или состояний героев романа. Междометные ФЕ сопровождают речь эмоциональную, экспрессивноокрашенную. Наибольшее их количество встречается в речи Разумихина, характеризуя его как человека простого, веселого.

С функциональной точки зрения основным источником фразеологии в романе являются обороты разговорно-бытового характера, свойственные речи персонажей и речи автора. Обороты официально-деловой сферы имеют строго мотивированное значение и используются в официальных беседах следователя Порфирия Петровича и Раскольников.

5.2. Функциональные особенности фразеологизмов в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

Большой интерес для рассмотрения представляют функциональные особенности фразеологии в произведениях Ф.М. Достоевского, которые до сих пор являются малоизученными, несмотря на богатство и разнообразие. Отсутствуют и работы, посвященные анализу перевода фразеологического материала романов Ф.М. Достоевского на иностранный язык.

Между тем фразеология Ф.М. Достоевского, с большим искусством использованная в его произведениях, заслуживает более пристального

184

внимания, поскольку именно фразеология является одним из активных эмоционально-экспрессивных средств воздействия на читателя.

Необходимо отметить, что имеются единичные работы, посвященные описанию фразеологических оборотов в романе «Преступление и наказание». Это статьи Б.К. Щигаревой «К изучению фразеологии произведений Ф.М. Достоевского» (1977), «Индивидуально-авторские ФЕ в ранней прозе Достоевского» (1987) и статья Ю.Ю. Каганера «Вариантность фразеологических единиц в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» (1991). Малочисленность работ заставило нас обратиться к данной теме в диссертационном исследовании.

Работа Б.К. Щигаревой «Индивидуально-авторские фразеологические единицы в ранней прозе Достоевского» посвящена исследованию трансформированных ФЕ как средству художественно-речевой выразительности. Используя метод статистического анализа, она предлагает количественное описание частотности употребления Достоевским трансформированных фразеологических оборотов в своих произведениях. Результаты исследования представлены в виде таблиц: 1) «частотность использования трансформированных фразеологических единиц в произведениях Ф.М. Достоевского», где она приводит данные о количестве страниц того или иного произведения писателя и о количестве трансформированных фразеологических оборотов, а также данные о частотности их употребления. 2) «частотность использования трансформированных фразеологизмов по годам», в которой Б.К. Щигарева указывает данные из таблицы 1, а также годы написания и количество произведений. Исходя из проведенных арифметических расчетов, она приходит к выводу о том, что модификация ФЕ Ф.М. Достоевским проводилась не бессознательно, а целенаправленно, поскольку для более поздних произведений характерно уменьшение частотности использования трансформированных фразеологизмов, по сравнению с более ранними (1846), «ибо, как известно, только первые свои произведения Достоевский тщательно отрабатывал, многократно редактируя и шлифуя. В последующие годы он был лишен такой возможности и это отразилось на частотности использования им трансформированных фразеологизмов» [49, с. 101]. 3) «частотность способов фразеологических преобразований», где приводятся количественные данные способов фразеологических трансформаций. По мнению автора статьи, наиболее часто Ф.М. Достоевский прибегал к замене компонента нормативной ФЕ, другими словами, расширению стабильного состава окказиональными лексемами, созданию индивидуально-авторских устойчивых сочетаний по аналогии с уже существующими.

В статье Ю.Ю. Каганера объектом исследования стали преобразованные ФЕ в романе «Преступление и наказание». Автор рассматривает варианты ФЕ на всех уровнях: лексическом, синтаксическом, морфологическом, словообразовательном. Он выделяет следующие способы авторских преобразований: замену лексического компонента ФЕ другим, опущение компонента ФЕ, инверсию ФЕ, контекстуальное расширение границ ФЕ,

185

лексическую контаминацию, синтагматические отношения ФЕ, преобразование ФЕ на морфологическом уровне, семантические варианты ФЕ на словообразовательном уровне. Исследователь приходит к выводу о том, что: «Вариантность заложена в самой структуре языка. Достоевский активно использует это свойство языковой системы», что «Все эти изменения, помогающие создать яркие художественные образы, - не просто филологическая игра, а воплощение языковых идей писателя» [27, с. 66].

В.Е. Ветловская в своей работе о романе «Братья Карамазовы» также обращает внимание на особенности авторских преобразований фразеологизмов в произведениях Достоевского: «Афористическую» тенденцию слова, то есть его неожиданность, его расчет на удивление, достаточно ярко иллюстрирует судьба ходячих выражений, фразеологизмов, пословиц. С одной стороны, они привлекательны тем, что сообщают читателю вполне определенный комплекс представлений или мысль, ценность которой проверена веками, они весьма понятны и убедительны. Включенные в систему авторских рассуждений, эти ходячие выражения и пословицы делают ее вполне понятной, в то же время косвенно убеждая читателя в ее справедливости (иногда они входят в произведение без изменений). С другой стороны, та известность и общеупотребительность, которая сделала их убедительными, стерла их выразительную силу, вследствие чего они часто скользят в сознании читателя, не останавливая его внимания. Поэтому в философско-публицистическом произведении они подвергаются изменениям, которые разрушают устойчивую и примелькавшуюся форму.

Для повествования Ф.М. Достоевского деформированные пословицы и фразеологизмы обычны. Наиболее общий и распространенный способ изменения их формы - «введение модальных слов...» [6, с. 34-35].

На особенности употребления фразеологизмов Ф.М. Достоевским указывает Е.А. Иванчикова:

«Типичной чертой фразового синтаксиса Достоевского является тенденция к высвобождению отдельных лексем из оков устойчивых или фразеологических связей, чем достигается оживление привычных штампов и смысловая выделенность соответствующих слов. Одним из способов разрушения устойчивых связей является включение членов фразеологического единства в обычную фразу или превращение цельного фразеологического оборота в свободное сочетание слов» [26, с. 252]. В других случаях имеет место как бы изъятие той или иной уже «застывшей» формы из фразеологического сочетания, устойчивого оборота или образование наречного типа и придание ей облика и функций самостоятельного слова, что выражается в свободном изменении исконной формы данного слова в его распространении уточняющими словами» [26, с. 253]. (например, с самого молоду, до такого зарезу, с некоторым носом).

Статья Ю.П. Гольцекера «Каламбуры в произведениях Ф.М. Достоевского и способы их передачи в переводах на польский язык» посвящена исследованию каламбуров в литературных произведениях Ф.М. Достоевского и художественным средствам их перевода. Автор приходит к выводу о том, что

186

передача каламбуров является необходимым условием достижения полноценного перевода.

ХТ - это арена всевозможных изменений, вариаций, уточнений, дополнений к системным свойствам единиц. Подтверждение сказанному мы находим и в современных исследованиях текста. «Смысл необязательно является результатом механического сложения значений отдельных компонентов предложения... смысл относится к законченному отрезку речи, выражающему определенное суждение ситуационно-ориентированное» [12, с. 20-21]. В динамике взаимоотношений системных инвариантов значений и общего актуального смысла текста и проявляется текстовое, конкретноактуальное значение языковых единиц, в том числе значение ФЕ, присущее их употреблению. Таким образом, употребление ФЕ в ХТ определенным образом влияет на их форму и семантику.

Это положение послужило основанием для исследований трансформированных ФЕ в ХТ. Так, в диссертации И.В. Труфановой «Типология окказиональных фразеологизмов Ф.М. Достоевского» рассматриваются окказиональные ФЕ, представляющие собой нарушения языковой нормы. Автор под узуальными разновидностями ФЕ (вариантами ФЕ) понимал такие видоизменения фразеологических оборотов (на одном или нескольких уровнях), которые не изменяют референтной соотнесенности (объема понятия) означаемого и его лексико-грамматических свойств при возможных изменениях сигнификативного значения (содержания понятия), не нарушающих системной значимости единицы. Для окказиональных же трансформаций характерно приращение информации по сравнению с узуальными ФЕ.

Окказиональные индивидуально-авторские ФЕ, по мнению автора, это единицы речи, отличающиеся «творимостью» в речевом акте «привязанностью к контексту, индивидуальной принадлежности, функциональной одноразовостью, производностью (от узуальных ФЕ), непредсказуемостью, экспрессивностью, новизной». Они намеренно создаются автором с определенными стилистическим заданием.

В основу классификации окказиональных вариантов И.В. Труфанова кладет принцип уровневого строения окказиональных ФЕ. В зависимости от того, на каком уровне осуществилось преобразование, различаются окказионализмы семантические, лексические, словообразовательные, фразеологические, морфологические, стилистические, синтаксические.

Изучение функционального аспекта фразеологии в художественном произведении позволяет составить более глубокое представление о сложной структуре фразеологического образа и значения, полнее раскрыть роль ФЕ в формировании художественного целого, связать функциональные аспекты фразеологии со структурой образа автора как языковой личности.

Интерес к функциональному аспекту ФЕ в ХТ послужил основанием для написания М.Р. Проскуряковым кандидатской диссертации, в которой он анализирует функции ФЕ в тексте литературного произведения (на материале романов Достоевского «Идиот» и «Бесы») и доказывает, что ФЕ обладают

187

текстообразующими и сюжетообразующими функциями. Для этого автор рассматривает тематические группы ФЕ и фразеологические доминанты в тексте романов «Бесы» и «Идиот». При этом тематическую классификацию он понимает, как «неотъемлемый элемент исследования, посвященного фразеологии ХТ», позволяющий «сравнить фразеологический тезаурус писателя с общеязыковым, выявить особенности жизни ФЕ в семантике текста Ф.М. Достоевского и приблизиться к пониманию их роли в композиции романа» [37, с. 6].

Фразеологическими доминантами автор называет «блок употреблений ФЕ, объединенных текстовыми связями, соотнесенных с тематическим, сюжетно-композиционным уровнем текста», «который возникает как мотив в повторе ФЕ в значении повторяющегося, образующего стержневую тематическую и смысловую линию в тексте» [37, с. 6].

«Язык художественной литературы – это образец литературного языка, на который равняются в отборе языковых средств и в речеупотреблении, это критерий правильности речи, своего рода идеальная норма» [28, с. 60]. Художественный текст – это та среда, где возникают новые фразеологизмы, откуда поступают в речевой обиход неизвестные и малоупотребительные выражения и где обогащается смысловая и структурно-грамматическая природа устойчивых оборотов. Анализ особенностей функционирования ФЕ в художественном тексте дает богатый материал, способствующий разрешению многих принципиальных вопросов фразеологии как лингвистической дисциплины.

Несмотря на огромное количество работ по фразеологии, вопрос о функциях фразеологических оборотов до сих пор не решен, об этом свидетельствует вышедший в 1989 году библиографический указатель по вопросам фразеологии, в котором не упоминается литература о стилистических функциях ФЕ. Даже в специальных работах по фразеологической стилистике И.А. Федосова, В.Н. Вакурова и других ученых этот вопрос обстоятельно не рассматривался.

Прежде чем переходить непосредственно к анализу функций ФЕ, необходимо отметить, что в семантической структуре ФЕ выделяется реальное (или вещественно-понятийное, предметно-логическое) содержание; категориальное (или грамматическое) и коннотативное содержание, включающее в себя эмоционально-оценочные, стилистические и экспрессивные элементы значения.

О понятийном значении ФЕ и о семантике ФЕ в целом писали В.Л. Архангельский, В.Н. Телия, В.П. Жуков, A.M. Мелерович. Понятие стилистического значения также было предметом рассмотрения. В частности, такое значение исследовала на материале английского языка С.Б. Берлизон, а также В.Н. Вакуров, который выделяет несколько видов значений у ФЕ: 1) образно-метафорическое, 2) эмоциональное, 3) экспрессивное и 4) стилевое. Однако эти виды пересекаются в определениях В.Н. Вакурова: «Эмоциональность фразеологических единиц – это их способность выражать различные чувства, эмоции и в связи с этим способность эмоционально

188

оценивать «предметы речи» [4, с. 25]. Он полагает, что «в отличие от слов, большинство которых выполняет в языке чисто номинативную функцию, фразеологизмы используются в языке и речи как эмоциональное средство» - и далее, ссылаясь на А.И. Федорова: «Фразеологизмы... рождаются в языке не для того, чтобы называть какиелибо появившиеся предметы и явления, а для того, чтобы через образное представление характеризовать его, выражая отношение к нему, оценку его с точки зрения той социальной среды, в речи которой употребляется данная фразеология» [4, с. 27]. Исследователь считает, что ФЕ лишены номинативной функции и служат лишь элементами выразительности в языке. Однако существует и другая точка зрения, которой придерживаются A.M. Мелерович, О.В. Гаврин, A.B. Кунин, В.Г. Гак, В.Н. Телия, Ю.А. Гвоздарев, A.M. Эмирова и другие исследователи, рассматривающие в качестве глобальной функции ФЕ номинативную функцию.

Так, A.M. Мелерович, считая ФЕ языковым знаком и разделяя «широкую трактовку номинации», выдвинутую Г.В. Колшанским, утверждает, что всем ФЕ свойственна номинативная функция, «так как к средствам номинации языка относятся не только знаменательные слова, но и все элементы языковой системы, которые служат для обозначения объектов, связи, качеств,

отношений» [33, с. 204].

Ю.А. Гвоздарев полагает, что ФЕ обладают номинативной функцией, поскольку в русском языке существуют фразеологические обороты, выражающие сложные понятия, которые не могут быть переданы словами с достаточной точностью, например, «в чужом пиру похмелье», «выносить сор из избы», «без царя в голове», «строить что-то на песке».

A.M. Эмирова также признает наличие функции обозначения (или номинативной функции) у ФЕ. В статье «О языковых функциях фразеологических единиц (идиом)» она пишет, что «категориальная специфика фразеологического значения может быть выявлена лишь при обращении к коммуникативному аспекту содержания ФЕ, формирующемуся под влиянием их роли в сообщении», а «процессы коммуникации (передача значений, сообщений, информации) осуществляются на базе номинации - вычленения в актах классификационно-познавательной деятельности человека каких-либо предметов и явлений действительности и их называния с помощью языковых средств...». И далее: «поэтому коммуникативный подход к анализу семантики идиом есть, по существу, подход номинативно-коммуникативный, отражающий знания говорящего об объективной действительности и его интенции в их обращенности к слушающему» [50, С. 30].

Таким образом, несмотря на то, что вопрос о номинативной функции все еще не решен, мы придерживаемся точки зрения лингвистов, которые считают, что ФЕ обладают номинативной функцией, поскольку всегда соотносятся с понятием, обозначая или называя его. Например, ФЕ «правая рука» называет человека, который является первым помощником, ФЕ «как с неба падают» можно определить как «неожиданное, внезапное появление, возникновение чего-либо», ФЕ «малый не промах» называет человека ловкого, сообразительного и т.п. ФЕ всегда представляют определенное понятие, одно и

189

то же в любом тексте, что позволяет говорить о синонимических и антонимических рядах ФЕ, о тематических группах ФЕ. Сложен вопрос с модально-междометными ФЕ типа «избави бог», «шутка сказать», «черт возьми». Однако семантика этих образований соответственна понятиям, как и междометия - словам, хотя они не называют понятия, а выражают чувства.

Исходя из того, что семантика ФЕ многопланова, то есть они обладают как номинативным значением, так и стилистическим, выделяются и функции ФЕ. В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой дается три определения функций: 1. «Назначение, роль, выполняемая единицей (элементом) языка при его воспроизведении в речи». 2. «Цель и характер воспроизведения в речи данной языковой единицы; ее актуализация или транспозиция в контексте конкретного речевого акта». 3. «Обобщенное обозначение разных сторон (аспектов) языка и его элементов с точки зрения их назначения, применения, использования». Для нашей работы наиболее актуальным является второе определение, поскольку нас интересуют, прежде всего, функции ФЕ в ХТ, как речетворческой практике писателя. И в данном случае, нельзя не согласиться с мнением Потебни А.А. о том, что действительная жизнь слова совершается только в речи.

Необходимо различать общеязыковые функции ФЕ и речевые. К первым Ю.А. Гвоздарев относит: 1) номинативную функцию; 2) сигнификативную или

дифференцирующую, 3) синтаксическую. Говоря о речевых функциях ФЕ, он выделяет четыре основные:

1)обобщающую; 2) оценочно-характеризующую, 3) экспрессивнообразную, 4) стилеобразующую.

Вопрос о номинативной функции рассматривался выше. Сигнификативная функция ФЕ позволяет дифференцировать употребление ФЕ

собщим, казалось бы, значением в разных контекстах, например, ФЕ с общим значением «мало»: «раз, два и обчелся», «капля в море», «с гулькин нос», «в

большом горшке на донышке». Например, если речь идет о считаемых предметах, то употребляется ФЕ «раз, два и обчелся», если о жидкостях в каких-то сосудах, то используется ФЕ «в большом горшке на донышке», если говорится о каких-то абстрактных вещах, то употребляется фразеологический оборот «капля в море» или «с гулькин нос».

По мнению Ю. А. Гвоздарева, большие синонимические ряды ФЕ в русском языке основаны именно на этой функции.

В синтаксическом аспекте ФЕ может быть классифицирована в зависимости от ее места и роли в предложении. ФЕ выполняют в предложении роль образных эквивалентов какого-либо члена предложения. А. И. Ефимов, учитывая синтаксическую роль фразеологических оборотов, выделяет следующие разряды фразеологических единиц:

1)«фразеология глагольно-предикативная, употребляющаяся обычно в роли сказуемого»: «скрежетать зубами», «дать маху», «окинуть глазами», «предложить руку», «покатиться со смеху», «сделать предложение», «дать себя знать», «надрывать сердце» и т.п.

190