Чтить до самой смерти должно от века установленный закон, -

Софокл заставил поверить в полное моральное уничтожение Креонта, которое страшнее физической смерти.

Утверждая необходимость активной деятельности, Софокл показал, что даже подлинные герои, подобные Аяксу и Антигоне, не свободны от ошибок и заблуждений, если они действуют самостоятельно, сообразуясь только со своей волей. Но так как они руководствуются высшими побуждениями, сообразно их героической натуре, то объективный смысл их деятельности всегда положительный. Так подходит Софокл с позиций художника-гуманиста к неразрешимому для его времени противоречию между могуществом человеческого разума и ограниченными возможностями человека. Он утверждает справедливость и любовь основными законами человеческих отношений.

Трагедия неведения во всей своей глубине раскрывается в "Трахинянках", сюжет которой заимствован из мифов о смерти Геракла. Величайший из греческих героев, сын Зевса, благодетель и спаситель человечества, Геракл погибает в страшных мучениях от сгустка крови убитого им некогда чудовища, а нежная и любящая жена обрекает его на муки и смерть, поверив, что приворотное зелье вернет ей утраченную любовь мужа. И в ужасе перед свершившимся сын Геракла и Деяниры, юноша Гилл, кричит:

Вы великую зрите жестокость богов в этих страшных, пред вами творимых делах. Дети есть и у них, в них родителей чтут, - и на муку такую взирают они!

Однако никогда и нигде в мировой драматургии не изображалась столь проникновенно история человека, преследуемого несчастьями, как в "Царе Эдипе". Время постановки этой трагедии точно неизвестно. Примерно она датируется 428-425 гг. Уже древние критики, начиная с Аристотеля, считали "Царя Эдипа" вершиной трагического мастерства Софокла. Все действие трагедии сосредоточено вокруг главного героя, Эдипа; он определяет каждую сцену, являясь ее центром. Но в трагедии нет эпизодических действующих лиц, любой персонаж этой драмы имеет свое четкое место. Например, раб Лая, некогда по его приказанию выбросивший младенца, впоследствии сопровождает Лая в его последней роковой поездке, а пастух, когда-то пожалевший ребенка и унесший его с собой в Коринф, теперь прибывает в Фивы послом от коринфян, чтобы просить Эдипа воцариться в Коринфе.

Софокл заимствовал сюжет "Царя Эдипа" из фиванского цикла мифов, уже однажды обработанного Эсхилом в трилогии "Эдиподия", первая часть которой была посвящена Лаю, вторая - его сыну Эдипу, а третья, сохранившаяся трагедия "Семеро против Фив", - сыновьям Эдипа, Этеоклу и Полинику, В трагедии Софокла "Царь Эдип" образ основного героя заслоняет всю роковую историю несчастий рода Лабдакидов, а так как в основе ее лежит анализ прошлого героя, то она принадлежит к типу аналитических трагедий. События в ней нарастают постепенно до кульминации, а затем быстро наступает развязка.

Трагедия открывается появлением на орхестре процессии Ливанских граждан, которые пришли к дому Эдипа с мольбой о помощи и защите. Они называют своего царя "прославленным", "спасителем" и верят, что лишь он один может отвратить от них свирепствующую в Фивах моровую язву. Эдип успокаивает их; оказывается, он уже давно послал своего шурина Креонта в Дельфы, чтобы бог Аполлон открыл причину эпидемии. Новый эписодий начинается с прихода Креонта. Он принес оракул (ответ) бога: эпидемия послана на Фивы за то, что в стране ненаказанным пребывает убийца царя Лая, прежнего правителя Фив. Эдип клянется разыскать преступника, "кто б ни был тот убийца". Под угрозой тяжелейшего наказания он приказывает гражданам:

Под кров свой не вводить его и с ним Не говорить. К молениям и жертвам Не допускать его, ни к омовеньям,- Но гнать его из дома, ибо он - Виновник скверны, поразившей город.

Афинские зрители знали историю Эдипа с детства и относились к ней как к исторической реальности. Им хорошо было известно имя убийцы Лая, и поэтому выступление Эдипа в роли мстителя за убитого приобретало для них глубокий смысл. Они понимали, следя за развитием действия трагедии, что иначе не мог действовать правитель, в руках которого судьба всей страны, всего безгранично преданного ему народа. И страшным самопроклятием звучали слова Эдипа:

И вот теперь я - и поборник бога, И мститель за умершего царя, Я проклинаю тайного убийцу...

Эдип призывает прорицателя Тиресия, которого хор называет вторым после Аполлона провидцем будущего. Старик, умудренный годами, жалеет Эдипа и не хочет назвать имя преступника. Но когда разгневанный царь бросает ему в лицо обвинение в пособничестве убийце, Тиресий, также вне себя от гнева, заявляет: "Страны безбожный осквернитель - ты!" Но Эдип, а вслед за ним хор, не может поверить в истину прорицания. В мозгу царя возникает новое предположение, логически вполне обоснованное. Ведь после того, как фиванцы лишились своего царя, убитого где-то во время паломничества, законным преемником его должен был сделаться брат овдовевшей царицы - Креонт. Но тут пришел неизвестный никому Эдип, решил загадку Сфинкса и спас Фивы от кровожадного чудовища. Благодарные фиванцы предложили своему спасителю руку царицы и провозгласили его царем. Не затаил ли Креонт обиду, не решил ли он воспользоваться оракулом, свергнуть Эдипа и занять престол, избрав орудием своих действий Тиресия? Эдип обвиняет Креонта в измене, грозя ему смертью или пожизненным изгнанием. А тот, чувствуя себя невинно заподозренным, готов уже броситься с оружием на Эдипа. Хор в страхе не знает, что делать, и тогда появляется жена Эдипа и сестра Креонта, царица Иокаста. Зрители знали о ней только как об участнице кровосмесительного союза. Но Софокл изобразил ее волевой женщиной, авторитет которой в доме признавали все, не исключая брата и мужа. Оба ищут в ней поддержки, а она спешит примирить ссорящихся мужчин и, узнав о причине ссоры, высмеивает веру в предсказания. Желая подкрепить свои слова ссылкой на убедительные примеры, Иокаста рассказывает, что бесплодная вера в них исковеркала ее молодость, отняла у нее первенца, а ее первый муж, Лай, вместо предсказанной ему смерти от руки сына, стал жертвой разбойничьего нападения. Рассказ Иокасты, рассчитанный на то, чтобы успокоить Эдипа, в действительности вызывает у него тревогу. Эдип вспоминает, что оракул, предсказавший ему отцеубийство и брак с матерью, заставил его много лет тому назад покинуть родителей и Коринф и отправиться странствовать. А обстоятельства гибели Лая в рассказе Иокасты напоминают ему одно неприятное приключение времени его странствий: на перекрестке дорог он убил случайно возницу и какого-то старика, подписанию Иокасты похожего на Лая. Если убитый действительно был Лаем, то он, Эдип, только что проклявший самого себя, должен бежать из Фив, но кто примет его, изгнанника, если даже на родину он не может вернуться без риска сделаться отцеубийцей и мужем матери. Разрешить сомнения может лишь только один человек, старый раб, который сопровождал Лая и бегством спасся от смерти. Эдип велит привести старика, но тот уже давно отпросился в дальние пастбища и покинул город. Пока гонцы разыскивают этого единственного свидетеля, появляется новый персонаж, который называет себя вестником из Коринфа, прибывшим с известием о смерти коринфского царя и об избрании Эдипа его преемником. Но Эдип боится принять коринфский престол. Его пугает вторая часть оракула, в которой предсказывается брак с матерью. Вестник наивно и от всего сердца спешит разубедить Эдипа и открывает ему тайну его происхождения. Коринфская царственная чета усыновила младенца, которого он, в прошлом пастух, нашел в горах и принес в Коринф. Приметой ребенка были проколотые и связанные ножки, из-за чего он получил имя Эдипа, то есть "имеющего распухшие ноги".

Эту сцену "узнания" Аристотель считал вершиной трагического мастерства Софокла и кульминацией всей трагедии, причем особо выделил художественный прием, называемый им перипетией, благодаря которому осуществляется кульминация и подготовляется развязка.⁴⁵ Смысл происшедшего первая понимает Иокаста и во имя спасения Эдипа делает последнюю тщетную попытку удержать его от дальнейших расследований: