Психиатрия Бурлачук, Жидко

фический" и "неспецифический", терапевтические средства легче классифи- цировать в рамках этих критериев, нежели по контрасту объектных отноше- ний и интерпретации» (Томэ, Кэхеле, с. 371). При этом они указывают, что эти факторы должны рассматриваться как взаимодействующие. В опреде- ленных ситуациях фактор, обычно являющийся неспецифическим и входя- щий в состав молчаливого фона, может выйти на первый план и превратиться в специфическое средство.

Интерпретация и реконструкция

В литературе, посвященной средствам психодинамической терапии, ин- терпретации отводится особое место. Так, Э. Бибринг отмечает, что «интер- претация есть высшая инстанция в иерархии терапевтических принципов, на которых основывается психоанализ» (здесь и далее цит. по: Сандлер, Дэр, Холдер). М. Жиль утверждает, что «психоанализ есть метод, с помощью ко- торого занимающий нейтральную позицию психоаналитик вызывает у паци- ента появление невроза регрессивного переноса и затем его прекращение ис- ключительно путем интерпретации». X. Лоувальд замечает, что «психоана- литические интерпретации основываются на самопонимании, а самопонима- ние реактивируется в акте интерпретации пациенту». Дж. Арлоу констатиру- ет, что «с самого начала своей истории психоанализ представлял собой науку ума, дисциплину интерпретации: сначала в психопатологии, а позднее — в умственной деятельности в целом...20 рассматривается как существенный элемент психоаналитической техники, способствующий получению терапев- тических результатов с помощью психоанализа... интерпретации — наиболее характерный инструмент в арсенале психоаналитика».

Первые разработки в области психоаналитической интерпретации были связаны с интерпретацией сновидений. В «Толковании сновидений» Фрейд определил интерпретацию как процесс понимания и восстановления психо- аналитиком латентного содержания сновидений путем изучения свободных ассоциаций пациента. Поэтому на ранних этапах развития психоанализа ин- терпретация носила выраженный дидактический характер. Психоаналитик раскрывал пациенту свою интерпретацию и объяснял ее.

По мере дальнейшей разработки техники психоанализа Фрейд стал гово- рить о том, что психотерапевт не должен открывать пациенту свою интер- претацию его снов и свободных ассоциаций, а держать ее в секрете от него до того времени, пока со стороны пациента не появятся признаки сопротив- ления. С этого времени Фрейд стал выражать свое «неодобрительное отно- шение к любому методу, при котором аналитик объясняет пациенту симпто- мы его болезни, как только сам для себя их раскрывает...». Кроме того, он начал проводить разграничение между интерпретацией и передачей интер- претации. Так, он писал: «Когда вы нашли правильную интерпретацию, пе- ред вами встает другая задача. Вы должны дождаться подходящего момента, когда можно было бы сообщить свою интерпретацию пациенту с известной

20 Интерпретация.

81.

надеждой на положительный эффект... Вы сделаете большую ошибку, если...

обрушите свою интерпретацию на голову пациента сразу же, как только ее обнаружили».

В 1927 г. Фрейд ввел еще одно разграничение между интерпретацией и конструкцией (сегодня чаще называемой реконструкцией). Он стал считать, что понятие интерпретации относится к тому, что производится с каким-то единичным элементом психотерапевтического материала (например, ассо- циацией или оговоркой). Но когда предметом рассмотрения оказывается ка- кое-то событие из истории жизни пациента, которое он сам забыл, вступает в действие реконструкция — « предварительная работа», способствующая по- явлению воспоминаний или их воспроизведению в виде переноса.

На более поздних этапах, по мере теоретической разработки структурного подхода и переноса акцента в психотерапевтической работе на анализ сопро- тивления и защит, все большее внимание стали уделять не только тому, что психотерапевт выбирает для сообщения пациенту, но и тому, когда и в какой форме он это делает. Кроме того, стали больше выделять невербальные фак- торы, которые входят в эффективную интерпретацию. К. Бреннер писал, что «для него тон и аффект коммуникации представляются важными аспектами терапевтического вмешательства в той мере, в какой они вносят свои вклад в то значение, которое им придает психоаналитик, а следовательно в той мере, в какой они облегчают инсайт». Другие авторы подчеркивали значение кон- текста отношений между аналитиком и пациентом для создания творческой, обеспечивающей инсайт интерпретации. X. Блюм «придавал значение реаль- ностям аналитической ситуации, таким как внешняя обстановка, стиль и дей- ствия (возможно, что и действия неправильные) психоаналитика, как экстра- трансферентным факторам, имеющим тенденцию активировать или прида- вать реальность трансферентным фантазиям и упоениям».

На современном этапе термин «интерпретация» используется и как сино- ним почти всех видов словесного (а иногда и несловесного) воздействия на пациента, с одной стороны, и как специфическое разнообразие вербального участия — с другой. Р. Левенштейн считает, что комментарии со стороны психотерапевта, «создающие условия, вне которых процесс психоанализа был бы невозможен», являются не интерпретациями, а скорее комментария- ми, цель которых — освободить ассоциации пациента (например, те, «что вынуждают пациента следовать основополагающему правилу, цель которого

— ослабить барьер или цензуру, существующие в обычных условиях между бессознательными и сознательными процессами...»). Собственно интерпре- тации — это вербальное участие, производящее «те динамические измене- ния, которые мы называем инсайтом». Левенштейн, таким образом, исклю- чил из понятия интерпретации инструкции и объяснения. Инструкцию он считает термином, «применимым к тем пояснениям, которые аналитик дает пациентам, они увеличивают знание пациентов о себе. Такие знания извле- каются психоаналитиком из элементов, содержащихся и выражающихся в мыслях, чувствах, словах и поведении пациента».

82.

К. Эйслер, напротив, указывает, что некоторые вербальные интервенции (то, что он назвал «параметрами метода») не входят в «базисную модель пси- хоаналитического метода», но являются также важными для психотерапев- тического процесса. Сюда относятся инструкции и вопросы, проясняющие получаемый от пациента материал. Он придерживается мнения, что «вопрос как тип коммуникации есть основной и, следовательно, необходимый инст- румент анализа, инструмент, весьма отличный от интерпретации».

Р. Гринсон выделил некоторые из вербальных компонентов аналитическо- го метода. Он считает, что «сам термин "анализирование" есть краткое вы- ражение, обозначающее... некоторые приемы, способствующие возникнове- нию инсайта». К таким приемам он относит: 1) конфронтацию — процесс привлечения внимания пациента к какому-то конкретному явлению с целью его прояснения и понуждения пациента к признанию того, чего он избегает и что ему в дальнейшем придется признать и осознать еще более четко; 2) разъяснение — процесс выявления психологических явлений, с которыми сталкивается пациент (и которые он готов немедленно рассмотреть); 3) ин- терпретацию, в понимании Гринсона означающую «перевод в осознанное состояние бессознательного смысла источника, истории, способа или причи- ны данного психического события», и 4) проработку.

Таким образом, термин «интерпретация» используется в литературе по психодинамической терапии в следующих значениях:

1)выводы и заключения психотерапевта, касающиеся бессознательного значения и важности коммуникаций и поведения пациента;

2)сообщение психотерапевтом своих выводов и заключений пациенту;

3)все комментарии, делаемые психотерапевтом;

4)вербальные интервенции, специфически направленные на выявление «динамических изменений» посредством инсайта.

Кроме того, иногда проводится различие между интерпретацией и сле- дующими интервенциями:

1)инструкциями, даваемыми пациенту относительно процедуры проведе- ния психодинамической терапии для того, чтобы создать и поддерживать со- ответствующую атмосферу;

2)восстановлением некоторых аспектов предшествующей ранней жизни и жизненного опыта пациента на основании материала, получаемого во время психотерапии;

3)вопросами, имеющими своей целью извлечение и разъяснение материа-

ла;

4)подготовкой к интерпретации (например, демонстрацией повторяющих- ся паттернов в жизни пациента);

5)конфронтацией (в том виде, как их описывает Гринсон);

6)разъяснениями (также в том виде, как их описывает Гринсон).

83.

Однако до сих пор считается, что ни одно определение интерпретации не является полным.

Отметим еще один момент, касающийся динамики интерпретации. Дж. Арлоу пишет: «Интерпретация не представляет собой простого, прямолиней- ного процесса. Это процесс сложный, разворачивающийся в логической по- следовательности... Аналитик интерпретирует динамический эффект каждого фактора, который вносит свой вклад в бессознательные конфликты в психике пациента. Он демонстрирует, как в разные моменты ощущения вины, страха наказания, утраты любви, реальных последствий чего-либо противостоят или накладываются на фантастические желания, пережитые пациентом в детстве. Аналитик разъясняет пациенту, как динамические сдвиги в его ассоциациях свидетельствуют о влиянии многих сил в конфликте, происходящем в психи- ке пациента. Вследствие этого процесс интерпретации может занимать зна- чительный период, в течение которого психоаналитик движется вперед в размеренном темпе, реагируя на динамическое взаимодействие между жела- нием, защитой и виной на каждом уровне интерпретации».

Содержательный аспект интерпретаций подробно и часто рассматривался в психодинамической литературе, особенно с точки зрения относительной эффективности различных ее типов.

Интерпретация содержания — процесс «перевода» манифестного мате- риала в то, что понимается психотерапевтом как раскрытие его более глубо- кого смысла (обычно с особым акцентом на сексуальных и агрессивных же- ланиях и фантазиях детства пациента). Этот тип интерпретации был самым распространенным в первые десятилетия существования психоанализа. Такие интерпретации скорее рассматривают смысл (бессознательное содержание) того, что считалось подавляемым в психике пациента, нежели сами конфлик- ты и борьбу, державшие эти воспоминания и фантазии в сфере бессознатель- ного.

Символические интерпретации, представляющие собой перевод симво- лических значений в том виде, как они проявляются в снах, оговорках и т. п.

Интерпретация защит является особой формой анализа сопротивлений, нацеленной на показ пациенту механизмов и стратегий, которыми он пользу- ется для защиты от болезненных ощущений, связанных с тем или иным ин- трапсихическим конфликтом, а если это возможно, то и происхождения этих действий. Интерпретации защиты считаются неотъемлемым компонентом интерпретаций содержания, поскольку последние рассматриваются как не- достаточные в случае, если пациенту не раскрыт способ, с помощью которо- го он справляется со своими инфантильными импульсами. По этому поводу А. Фрейд замечает: «Техника, которая ограничивается исключительно пере- водом символов, заключала бы в себе опасность выявления материала, кото- рый бы полностью состоял из содержания Ид (оно)... Оправдать такой метод можно было бы, сказав, что не было необходимости идти более длинным пу- тем через Эго... Тем не менее результаты такого анализа были бы неполны- ми».

84.

Допуск того, что одни виды интерпретации более эффективны, чем другие,

содержится в понятии мутационной (изменчивой) интерпретации. Под ним, согласно определению Дж. Стрейчи, понимаются интерпретации, вызы- вающие изменения Суперэго пациента. Непременным условием их эффек- тивности является непосредственная связь с процессами, происходящими в аналитической ситуации непосредственно «здесь и сейчас» (так, по мнению Стрейчи, только интерпретации таких непосредственно происходящих про- цессов, особенно процессов переноса, обладают достаточной актуальностью и значительностью, чтобы произвести фундаментальные изменения). Это по- ложение сыграло значительную роль в развитии точки зрения, согласно ко- торой психотерапевту следует производить только интерпретации переноса, так как это единственный вид интерпретаций, которые оказываются эффек- тивными (мутационными).

Как отмечают Дж. Сандлер, К. Дэр и А. Холдер, в последнее время наблю-

дается возобновление интереса к экстратрансферентным интерпретациям.

X. Блюм по этому поводу пишет: «Экстратрансферентная интерпретация — это вид интерпретации, в определенном смысле лежащей вне отношений аналитического переноса. Хотя интерпретативное разрешение трансферент- ного невроза является центральной сферой аналитической работы, перенос не занимает центрального места в интерпретации, равно как он не является и единственной эффективно мутирующей интерпретацией или всегда наиболее значимой интерпретацией... Экстратрансферентная интерпретация по своему месту и значению не является просто вспомогательной, подготовительной или дополнительной по отношению к трансферентной интерпретации. Ана- лиз переноса играет существенную роль, но экстратрансферентная интерпре- тация, включающая генетическую интерпретацию и реконструкцию, также необходима... Аналитическое понимание должно охватывать накладываю- щиеся в некоторых аспектах друг на друга трансферентную и экстратрансфе- рентную сферы, фантазию и реальность, прошлое и настоящее. Привержен- ность некоторых психоаналитиков к анализу исключительно переноса несо- стоятельна и может привести к искусственному сведению всех ассоциаций и интерпретаций к трансферентному шаблону и к идеализированному сума- сбродству двоих (folie a deux)».

X. Кохут в рамках Сэлф-психологии предложил специфическую технику интерпретации, разработанную для проведения психодинамической терапии пациентов с нарциссическими отклонениями, а также пациентов на погра- ничном уровне функционирования. Согласно Р. Орнстейну, «психоаналити- ческая психология самости расширила теоретически и клинически централь- ные понятия психоанализа — понятия переноса и сопротивления, и наряду с этим произошли решительные двойные изменения, касающиеся того, как мы формулируем и фокусируем наши клинические интерпретации. Это был сдвиг: а) от единичных интерпретативных высказываний к более объемным реконструкциям или, как мы сказали бы сейчас, реконструктивным интер- претациям, и б) от преимущественно обосновываемого дедуктивно (inferen-

85.

tial) к преимущественно эмпатическому методу наблюдения и коммуника- ции».

Таким образом, структура и содержание интерпретаций в значительной степени зависят от приверженности психотерапевта конкретной психодина- мической теории. При этом по поводу оценки эффективности интерпретации также существуют разногласия, определяемые идеологической привержен- ностью авторов.

Например, Э. Гловер высказал предположение, что неточные и неполные интерпретации в определенных обстоятельствах все же могут способствовать некоторому терапевтическому успеху. Он объясняет этот успех тем, что в данном случае пациент обеспечивается альтернативной системой или орга- низацией, способной действовать в качестве «нового заменяющего продукта» (на месте предшествующего симптома), «который Эго пациента теперь и воспринимает».

С. Айзекс при обсуждении процесса интерпретации придерживалась точки зрения о том, что опытный психотерапевт благодаря своим профессиональ- ным навыкам использует интерпретации как научные гипотезы относительно деятельности пациента. Она пишет, что «такое понимание более глубокого смысла материала пациента иногда описывается как интуиция. Я предпочи- таю избегать данного термина из-за его мистического подтекста. Сам про- цесс понимания, возможно, в значительной степени является бессознатель- ным, но не мистическим. Его лучше назвать перцепцией. Мы воспринимаем бессознательное значение слов и поведение пациента как объективный про- цесс. Наша способность проследить его зависит... от богатства процессов, происходящих в нас самих, частично сознательных, частично бессознатель- ных. Но это есть объективное восприятие того, что происходит в психике па- циента, и оно основывается на реальных данных».

Это понимание интерпретации не разделял Ч. Райкрофт, считавший, что Фрейд не пытался объяснить явление «каузально», а стремился понять и оп- ределить его смысл. Соответственно процедура, которой он занимался, была не научным процессом установления причин, а семантической операцией раскрытия его смысла. Действительно, можно утверждать, что работа Фрейда в значительной степени была семантической акцией и что он сделал револю- ционное открытие в семантике, гласящее, что невротические симптомы яв- ляются значимыми завуалированными коммуникациями, но из-за своего ес- тественно-научного образования и приверженности к научной форме он сформулировал свои открытия в концептуальной рамке физических наук.

Взгляды Э. Криса являются промежуточными между двумя этими крайни- ми позициями. Он ссылается на «хорошо известный факт, что восстановле- ние событий детства вполне может быть связано и, как я полагаю, в действи- тельности достаточно часто связано с некоторыми мыслительными процес- сами и ощущениями, которые не обязательно "существовали", когда проис- ходило данное "событие". Они, возможно, либо никогда не достигали созна- ния, либо возникли гораздо позже во время "цепи событий", с которой увя-

86.

зывалось первоначальное переживание. Через реконструктивные интерпре- тации они имеют тенденцию стать частью выбранного набора событий про- шлого, составляющего биографическую карту, которая в благоприятных слу- чаях поднимается в сознание в ходе психоаналитической психотерапии».

В связи с проблемой зависимости эффективности интерпретации от теоре- тической ориентации психотерапевта М. Балинт подчеркивал, что конкрет- ный аналитический язык, используемый специалистом в процессе психоте- рапии, равно как и система ссылок, неизбежно определяет то, как пациент приходит к пониманию самого себя. С этой точки зрения, по-видимому, можно утверждать, что терапевтические изменения, являющиеся следствием действия психотерапии, в значительной степени зависят от создания строй- ной и организованной концептуальной и эмоциональной системы, в рамки которой пациент может эффективно поместить себя и свое субъективное пе- реживание себя и других. Р. Майкелз пишет о том, что «любая интерпрета- ция представляет собой миф в том смысле, что интерпретация предлагает ор- ганизующий принцип понимания опыта, пережитого пациентом, принцип интегрирования его прошлого в контексте значения ранее недостижимого для него. Всякая интерпретация есть миф в том же смысле, как и то, что лю- бая история есть миф. Интерпретации не являются либо истинными, либо ложными. Каждому набору "фактов", относящихся к прошлому, соответству- ет множество мифов. Историческая истина нераскрываема, иметь место мо- гут лишь попытки дать объяснение фактам, которые следует воспринимать только с учетом существующих ограничений».

Развивая эти идеи, Р. Шейфер выдвинул положение о том, что психоанализ следует рассматривать как повествовательную транзакцию. Он пишет, что «в действительности аналитик рассматривает и то, о чем говорит пациент, и паузы, которые он делает во время своего рассказа, видя в них специфиче- ские особенности выступления пациента в роли рассказчика, т. е. его изло- жения событий, происшедших с ним в прошлом или происходящих в на- стоящем... Когда пациент рассматривается как человек, выступающий с рас- сказом о каких-то событиях, то понятно, что он дает лишь одну версию из целого ряда возможных описаний этих событий. При таком взгляде стано- вится понятным, что мы не имеем доступа к событиям прошлого, ибо эти со- бытия могут существовать лишь как часть повествовательных описаний, ко- торые были созданы или могут быть созданы пациентом или психоаналити- ком с различными целями и в различных контекстах... можно сказать, что психоаналитик вовлечен в действия по пересказу или повествовательной ре- визии, пересмотру... он следит за развитием определенных линий сюжета, связанного с развитием личности пациента, конфликтными ситуациями, ко- торые тот когда-то пережил, и субъективным переживанием, и специфика этого прослеживания показывает отличительные черты его аналитической теории и его подхода... мы, следовательно, можем говорить о том, что анали- тическая интерпретация далека от раскапывания и восстановления старых, давно забытых событий как таковых, имевших место в прошлом, она создает

87.

и развивает новые живые, вербализируемые и вербализированные версии из- ложения этих событий. Только в таком случае эти новые версии могут занять прочное место в непрерывной, убедительной, связной и современной психо- аналитической истории жизни пациента».

Д. Спенс отмечает, что истинность интерпретации или реконструкции ни- когда не может быть известна. Психотерапевт в психодинамической терапии конструирует «историю», которая удовлетворяет определенным эстетиче- ским и прагматическим критериям, и интерпретирует ее в рамках повество- вательной традиции, в которой важными аспектами являются связность, по- следовательность и способность убеждать рассказчика. Вместо исторической истины выступает истина повествовательная, которая создает способ пони- мания и объяснения фактов прошлого и дает внешнюю уверенность, заме- няющую истинные знания, недоступные для психотерапевта.

Инсайт

Понятие инсайта широко используется не только в психодинамической терапии, но и в других видах психотерапии, а также в психологии и психиат- рии в целом. На ранних этапах развития психоанализа под ним имелось в ви- ду только эмоциональное отреагирование терапевта. С переходом к теории влечений термин «инсайт» стал обозначать понимание психотерапевтом ма- териала, получаемого от клиента. Постепенное осознание необходимости анализировать перенос и трансферентные сопротивления привело к понима- нию важности эмоционального контекста, на фоне которого и происходит понимание пациентом своих проблем. Однако большинство психоаналитиков считают, что интеллектуального понимания причин проблем недостаточно для успеха терапии, иначе, как отмечают Дж. Сандлер, К. Дэр и А. Холдер, «пациента можно было бы излечить, предоставив ему учебник по психоана- лизу». С точки зрения психодинамической терапии прежде всего необходимо определенное эмоциональное переживание, аккомпанирующее интеллекту- альному пониманию.

Несмотря на констатацию того что «интеллектуальные» элементы в инсай- те сами по себе неэффективны, в последнее время все большая роль в порож- дении инсайта отводится когнитивным процессам. Так, Дж. Барнетт замеча- ет, что «знание действительно становится инсайтом только тогда, когда со- провождается значительными изменениями в психической деятельности па- циента и способах организации опыта. Наш интерес к инсайту должен сдви- нуться в направлении перестройки и переструктурирования познавательной деятельности пациента как моста между инсайтом и терапевтическими изме- нениями».

Одновременно с признанием когнитивных аспектов инсайта стал разраба- тываться вопрос о способности к инсайту. Детский психоаналитик X. Кенне- ди описал изменения в способностях к инсайту, происходящих на протяже- нии жизни, начиная от ребенка дошкольного возраста до отрочества и взрос- лого возраста. Эти способности развиваются «от случайных осознаний ре- бенком состояния удовольствия и боли к сознательному и объективному са-

88.

монаблюдению взрослого с интрапсихическим фокусом, который, вместе с интегративными функциями Эго, включает инсайт в полезные психические контексты».

А. Фрейд писала о развитии способности к инсайту в детстве и рассматри- вала вопрос о наличии и отсутствии этой способности как факторов нор- мального развития. Она пришла к выводу, что для ребенка, не развившего адекватного инсайта, «второй шанс» в этом отношении дает юность.

В связи с признанием важности инсайта в развитии личности П. Грей пи- шет о том, что каждая новая ступень инсайта, достигаемая пациентом, «со- провождается важным, приобретаемым на опыте инсайтом, что Эго взросло- го действительно способно сознательно, силой воли справляться с ограниче- ниями и разрядкой инстинктивных проявлений жизни... Этот аспект терапев- тического действия есть форма познания своей способности управлять сила- ми Эго с помощью опыта автономного постепенного контроля над импуль- сами, подлежащими коррекции». Он замечает, что «в соответствующие мо- менты, используя необходимые слова, я приглашаю пациента принять уча- стие в наблюдении за тем, что происходит».

Значение образования у анализируемого «идеала инсайта» подчеркивается X. Блюмом: «Психоаналитический инсайт в бессознательные процессы и со- держания включает в себя постепенную трансформацию внутренних запре- тов и идеалов путем терпимого отношения к ранее запрещенным любопытст- ву и знанию. Аналитический процесс зависит от послабления цензуры и ана- лиза мотивов и способов самокритики и самонаказания».

М. Хоровиц указывает на то, что процесс открытия и инсайта может про- должаться и развиваться и после того, как курс психотерапии закончен. Он пишет: «Из ряда успешно проведенных психоанализов, по всей видимости, можно сделать вывод о том, что ответные реакции на интерпретацию, веду- щие к полезному инсайту, подвергаются постоянному пересмотру как в ходе психоанализа, так и после его завершения. Эта постоянная ревизия позволяет учитывать собственные открытия пациента и связана с его памятью, рекон- струкцией или его биографией».

Проработка

Клиническое понятие проработки впервые появилось в статье Фрейда «Вспоминание, повторение и проработка». В ней он говорил о том, что в первой фазе развития психоанализа цель лечения состояла в вызывании в памяти больного патогенного травматического события, послужившего при- чиной возникновения невроза. Затем, по мере отказа от гипнотических мето- дов, задачей психоаналитического лечения стало восстановление важных забытых воспоминаний и связанных с ними последствий через свободные ас- социации пациента, что, в связи с сопротивлением, требовало от последнего «напряженной работы». Впоследствии восстановление важных воспомина- ний уступило место повторению этих событий в форме переноса и отреаги- рования. Работа психоаналитика теперь в большей степени рассматривалась

89.

как направленная на интерпретацию сопротивлений пациента, а также на раскрытие ему того, как прошлое повторяется в настоящем. Но даже если психоаналитику удавалось раскрыть наличие сопротивления и показать его пациенту, этого оказывалось недостаточно, чтобы добиться улучшения его состояния. По этому поводу Фрейд писал: «Необходимо дать пациенту время осознать это сопротивление, о существовании которого ему теперь известно, проработать его и преодолеть, — продолжая аналитическую работу в соот- ветствии с фундаментальным правилом психоанализа... Эта проработка со- противления может оказаться на практике сложной задачей для пациента и тяжелым испытанием для психоаналитика. Тем не менее это часть работы, которая производит большие изменения в состоянии больного и которая от- личает психоаналитическую процедуру от любого вида лечения суггестив- ным методом».

Хотя Фрейд позднее дифференцировал ряд различных источников сопро- тивления, он связывал необходимость проработки с конкретной формой со- противления, проистекающей от «принуждения к повторению», и так назы- ваемого «ид-сопротивления». Кроме того, говоря о необходимости проработ- ки, Фрейд писал о «психической инерции», о «залипании» и «медлительно- сти» либидо как о силе, препятствующей успеху психотерапии. Таким обра- зом, для Фрейда термин «проработка» подразумевал совместную работу пси- хотерапевта и пациента по преодолению сопротивлений к изменению, свя- занных прежде всего с тенденцией инстинктивных влечений цепляться за привычные для них модели разрядки. Проработка представляла собой анали- тическую работу, дополнительную по отношению к работе психоаналитика по раскрытию конфликтов и сопротивлений. Интеллектуальный инсайт без проработки считался недостаточным для достижения терапевтического успе- ха, поскольку в этом случае сохранялась тенденция повторения привычных способов функционирования.

В дальнейшем исследователи подчеркивали, что важное значение для про- работки имеет прослеживание конфликта в различных областях жизни па- циента. Как пишет об этом Ф. Фромм-Райхман, «...восприятие пациентом любой новой информации, любое осознание, достигаемое интерпретативны- ми разъяснениями, должно завоевываться снова и снова и проверяться в но- вых связях и контактах с другими, переплетающимися с ними переживания- ми, независимо от того, могут ли они или не могут сами по себе подверг- нуться интерпретации».

П. Гринейкер подчеркивала важность проработки в тех случаях, когда со- бытие травматического характера, пережитое в детстве, имело обширные по- следствия для различных сторон личности. «Уже давно признано, что если воспоминания детства восстанавливаются слишком быстро или отреагиру- ются в переносе, не подвергаясь адекватной интерпретации, абреакция в рас- сматриваемый момент может стать достаточно ощутимой, но не иметь дли- тельного воздействия. В таких случаях проработка не считалась необходимой для восстановления памяти. Но сейчас признана необходимость поддержания

90.