9. Какие последствия действия лица в чужом интересе без полномочий или с превышением полномочий?

Папченкова: частичный выход за пределами полномочий.

В случае частичного выхода за пределы полномочий (например, представитель уполномочен на покупку 100 мешков цемента, а вместо этого покупает 150 мешков) возникает вопрос о целесообразности сохранения для представляемого части сделки, совершенной представителем в пределах полномочий, а в остальной части – признать ответственным представителя. В результате на 100 мешков контрагентом будет представляемый, на 50 – представитель. Возможно ли такое деление сделки?

В данном случае речь идет о так называемой субъектной делимости сделки. Исходя из существующих в доктрине мнений, данная ситуация может быть решена двумя способами.

1. Первый вариант: не признавать допустимым деление сделки по субъектам, считая ее заключенной только от имени представителя как совершенной с выходом за пределы полномочий.

2. Второй вариант: брать за основу ту же логику, что заложена в ст. 180 ГК РФ о недействительности части сделки: по общему правилу сделка связывает только одно лицо (представителя) и не связывает представляемого, за исключением случаев, когда можно считать, что стороны (как третье лицо, так и представляемого) устроила бы ситуация разделения одной сделки на две составные части. Кроме этого необходимо учитывать, делим ли сам предмет исполнения. Как представляется, второй вариант более гибкий и способен учесть различные обстоятельства дела. Но эта гибкость возникает за счет возникновения некоторой правовой неопределенности в отношениях сторон. Никто из трех сторон не может быть уверен в том, какими обязательствами и перед кем он связан до тех пор, пока суд не разрешит эту ситуацию. Пока какой-либо ясности в этом вопросе в российском праве нет.

3. Возможно, логичен следующий компромиссный вариант: следует исходить из презумпции того, что сделка, совершенная представителем с превышением полномочий, не совершена от имени представляемого в целом. Эта презумпция может быть опровергнута, а сделка признана совершенной от имени представляемого в части, попадающей в рамки полномочий представителя, если очевидно, что и представляемый, и контрагент совершили бы ее с таким содержанием.

Естественно, если представляемый одобрит такую сделку, вопрос снимается сам собой.

Ст. 183 1. При отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии не одобрит данную сделку. До одобрения сделки представляемым другая сторона путем заявления совершившему сделку лицу или представляемому вправе отказаться от нее в одностороннем порядке, за исключением случаев, если при совершении сделки она знала или должна была знать об отсутствии у совершающего сделку лица полномочий либо об их превышении.

На страже интересов добросовестного третьего лица

Доктрина видимости полномочий.

Согласно абз. 2 п. 1 ст. 182 ГК РФ полномочие может не только следовать из закона, доверенности или акта государственного (муниципального) органа, но также и явствовать из обстановки, в которой действует представитель (продавец в розничной торговле, кассир и т.п.). Главной целью такого института является защита разумного доверия к видимости полномочий у лиц, с которыми иные участники оборота вынуждены взаимодействовать. В России доктрина защиты видимости полномочий крайне лаконично упомянута в п. 2 ст. 189 ГК РФ в контексте ситуации прекращения доверенности: согласно данной норме «если третьему лицу предъявлена доверенность, о прекращении которой оно не знало и не должно было знать, права и обязанности, приобретенные в результате действий лица, полномочия которого прекращены, сохраняют силу для представляемого и его правопреемников»

1. Первое условие применения доктрины: действие от чужого имени. Первым условием является обнаружение объективно распознаваемой воли кажущегося представителя действовать не от своего, а от чужого имени. Речь не идет об истинной воле лица выступать в таком качестве. Важно, что его поведение было таким, что добросовестные третьи лица могли заключить о том, что они имеют дело с лицом, совершающим сделку не от своего имени.

2. Второе условие применения доктрины: обоснованность возникновения доверия видимости полномочий. Необходимо установление того, что в имевших место обстоятельствах любое разумное лицо на месте соответствующей стороны, с которой или в отношении которой была совершена сделка, могло разумно ожидать, что соответствующее лицо

3. Третье условие применения доктрины: добросовестность конкретного контрагента. Если вышеперечисленные условия соблюдены, суду надлежит оценить и субъективный фактор добросовестности конкретного контрагента. Даже если обстоятельства были таковы, что с учетом характера сделки разумное третье лицо могло поверить в наличие полномочий (т.е. доверие видимости полномочий было обосновано), полномочия в силу обстановки отсутствуют, если конкретное третье лицо знало или должно было знать об отсутствии полномочий у соответствующего лжепредставителя.

См также: активное и пассивное представительство. Вместе с тем представительство возможно не только при совершении волеизъявлений и юридически значимых сообщений, но и при восприятии волеизъявления (сообщения). В таком случае говорят о пассивном представительстве.

Эффект представительства.

Наделение представителя полномочиями не ограничивает право- и дееспособность представляемого, что означает его полную свободу в заключении сделок и совершении действий, порученных предствителю. Такая ситуация нередко может привести к коллидирующим волеизъявлениям представителя и представляемого, когда они оба заключают одну и ту же сделку с одним или с разными контрагентами.

Проблема конкурирующих волеизъявлений должна решаться в зависимости от того, о какой сделке идет речь – обязательственной или распорядительной.

Как будет показано в комментарии к п. 3 ст. 183 ГК РФ, добросовестный лжепредставитель, который не знал и не должен был знать об отсутствии у него полномочий, все-таки может быть присужден к возмещению убытков в пользу добросовестного контрагента. При этом в комментарии к п. 3 ст. 183 ГК РФ предложено ограничивать ответственность добросовестного лжепред- ставителя размером негативного договорного интереса (а возможно только возмещением понесенных контрагентом расходов). Но сама возможность взыскания с добросовестного лжепредставителя убытков не предрешает вывод о том, может ли добросовестный контрагент навязать исполнение договора не менее добросовестному лжепредставителю, который не знал и не должен был знать об отсутствии у себя полномочий. Навязывание сделки лжепредставителю – своего рода санкция, которая может оказаться для него крайне болезненной. Эта санкция противоречит базовой идее автономии воли, так как навязывает сделку лицу, которое свою волю на вступление в нее в личном статусе не выражало. Обоснование данной санкции состоит лишь в обеспечении превенции подобных случаев лжепредставительства и наказания «виновных». Но применять такую карательную санкцию к добросовестному лжепредставителю не вполне справедливо.