С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что последовательное поведение субъекта при переговорах определяется сложившейся в рамках соответствующей правовой системы деловой практикой.

Например, в швейцарской правовой доктрине и судебной практике стандарт добросовестного поведения сформулирован крайне широко - от участника переговоров требуется делать все, что он вправе ожидать от справедливого партнера, и избегать, насколько возможно, всего того, что может причинить вред другому лицу <17>. Напротив, в американской судебной практике даже минимальные старания для достижения соглашения удовлетворяют требованию добросовестного поведения <18>.

--------------------------------

<17> См.: Precontractual Liability in European Private Law.

<18> Weigand T. Good Faith and Fair Dealing in Massachusetts // Massachusetts Law Review. Spring 2004. P. 191.

Несмотря на то что на данном этапе развития российская правовая система далека от планки швейцарского стандарта, субъекты переговорного процесса, подпадающего под регулирование норм российского гражданского права, de lege ferenda будут вправе ожидать друг от друга поведения, подтверждающего заинтересованность в благоприятном исходе переговоров. Однако опыт российской деловой практики последних 20 лет вряд ли позволяет участнику переговоров рассчитывать на то, что потенциальный контрагент будет предпринимать все зависящие от него усилия для разрешения возникающих в процессе противоречий, а также будет воздерживаться от проведения параллельных переговоров с третьими лицами. Представляется, что на ранней стадии возможно внезапное прекращение переговоров с указанием любого основания для такого поведения. При этом сам факт соответствующего уведомления должен носить правопрекращающий характер. Между тем на поздней стадии переговоров (когда стороны обсудили и достигли неформализованного соглашения по всем или по большей части существенных условий либо одна из сторон, полагаясь на поведение и заверения потенциального контрагента, понесла расходы с расчетом на предстоящее заключение договора) не всякое основание для прекращения переговоров должно считаться надлежащим. На данном этапе прерывающая переговоры сторона обязана конкретизировать основания, по которым она это делает, и указать те действия, совершив которые, противоположная сторона вправе рассчитывать на продолжение переговоров, и срок для их совершения (например, достижение компромисса по спорным условиям; предложение условий сделки, не менее выгодных, чем предлагает определенное третье лицо, и т.п.). Подобное требование будет сдерживать участника переговорного процесса от доведения нескольких параллельных переговоров до поздней стадии. В случае если прерывающая переговоры сторона указывает в качестве основания прекращения переговоров утрату интереса к совершению сделки в целом, ее поведение может быть признано недобросовестным и повлечь ответственность при совершении ею аналогичной сделки до истечения определенного периода времени (например, одного года) с момента прекращения предыдущих переговоров. При подобном подходе предложенное в проекте изменений в ГК требование о необходимости предварительного уведомления другой стороны о прекращении переговоров получает юридическое наполнение.