- •Учебный комплекс по культурологии
- •ОГЛАВЛЕНИЕ
- •Раздел 1
- •ЛЕКЦИЯ 1
- •ЛЕКЦИЯ 2
- •Нравственные письма к Луцилию
- •Пушкин А. С.
- •Вакхическая песня
- •ЛЕКЦИЯ 3
- •ЛЕКЦИЯ 4
- •ЛЕКЦИЯ5
- •МИФ В ЭПОХУ АНТИЧНОСТИ
- •ПРАКТИКУМ
- •«ПЛАТОН МНЕ ДРУГ,
- •НО ИСТИНА ДОРОЖЕ»
- •ЛЕКЦИЯ 6
- •АНТИЧНЫЙ ЛОГОС
- •ЛОГОС (слово)
- •ПРАКТИКУМ
- •«ЧИТАЛ ОХОТНО АПУЛЕЯ,
- •А ЦИЦЕРОНА НЕ ЧИТАЛ...»
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •СОВРЕМЕННОЕ МИФОТВОРЧЕСТВО
- •ЛЕКЦИЯ 7
- •РЕЛИГИОЗНАЯ КАРТИНА МИРА
- •КАК ОСНОВА РАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ
- •ЛЕКЦИЯ 8
- •ЧЕЛОВЕК И РЕЛИГИЯ
- •ПРАКТИКУМ
- •ЛЕКЦИЯ 9
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •ЛЕКЦИЯ 10
- •РАЦИОНАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА.
- •НАУКА И ЧЕЛОВЕК
- •ЛЕКЦИЯ 11
- •ПРАКТИКУМ
- •«ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА!..»»
- •ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ:
- •ЧЕЛОВЕК БЕЗ ИМЕНИ
- •Раздел 2
- •МИФ И МИФОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА
- •ГАНС ГЕОРГ ГАДАМЕР
- •МИФ РАЗУМ
- •МИРНА ЭЛИАДЕ
- •МИФЫ И ИСТОРИЯ
- •КАРЛ ЮНГ
- •ПОЧЕМУ МИФ НАЗЫВАЮТ МИФОМ
- •ДВЕНАДЦАТЬ ТЕЗИСОВ ОБ АНТИЧНОЙ КУЛЬТУРЕ
- •ЕЛЕАЗАР МЕЛЕТИНСКИЙ
- •МИФ И СКАЗКА
- •ЗИГМУНД ФРЕЙД
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •ТЕХНИКА СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ МИФОВ
- •ОРНАМЕНТАЛЬНАЯ КУЛИНАРИЯ
- •ПЕНОМОЮЩИЕ СРЕДСТВА
- •«ГЛУБИННАЯ” РЕКЛАМА
- •ОЛЕГЛЕЙБОВИЧ
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •МИФ И РЕЛИГИЯ
- •ЗИГМУНД ФРЕЙД
- •БУДУЩЕЕ ОДНОЙ ИЛЛЮЗИИ
- •БЕРТРАН РАССЕЛ
- •ПОЧЕМУ Я НЕ ХРИСТИАНИН
- •ЙОХАН ХЁЙЗИНГА
- •ОТЦВЕТШАЯ СИМВОЛИКА
- •ИСТОРИЯ КАК БОГОЯВЛЕНИЕ
- •МИГЕЛЬ ДЕ УНАМУНО
- •ВЕРА
- •СПАСИТЕЛЬНАЯ ВЕРА
- •ТРОИЦА
- •ЭВОЛЮЦИЯ ВЕРЫ
- •ТЕНИ ВЕРЫ
- •ВОЛЬТЕР
- •НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ ПРОПОВЕДИ
- •ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС
- •БУДДИЗМ
- •НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ
- •ЧЕЛОВЕК И БОГ. ДУХОВНОСТЬ
- •МИФ ИЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ?
- •МАРК ТВЕН
- •ПИСЬМА С ЗЕМЛИ. ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
- •НАУКА И РАЦИОНАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА
- •НИКИТА МОИСЕЕВ
- •МИРОВОЗЗРЕНИЕ
- •ВЛАДИМИР ВЕРНАДСКИЙ
- •НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НООСФЕРЕ
- •ЭРНСТ КАССИРЕР
- •НАУКА
- •НАУКА
- •КАК ПРИЗВАНИЕ И ПРОФЕССИЯ
- •НА ПУТИ К НОРМАЛЬНОЙ НАУКЕ
- •МЕРАБ МАМАРДАШВИЛИ
- •ИЕН БАРБУР
- •НАУКА И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ
- •ЗНАНИЕ КАК ТОПЛИВО
- •ВВЕДЕНИЕ. ПОИСК ОТВЕТА
- •ОТКРЫТИЕ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРЕДМЕТА ПОЗНАНИЯ
- •ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
- •ИТОГИ
- •ВАРВАРСТВО «СПЕЦИАЛИЗМА»
- •СОЗИДАНИЕ И ТВОРЧЕСТВО
- •ВСЕОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСКУССТВА
- •ИММАНУИЛ КАНТ
- •АЛЕКСАНДР МЕЛИК-ПАШАЕВ
- •ОТНОШЕНИЕ К ТРАДИЦИИ
- •ГЕНИЙ
- •ОРИГИНАЛЬНОСТЬ
- •КРИТИКА КАТАРСИСА;
- •КИТЧ И ВУЛЬГАРНОСТЬ
- •ЖАН ПОЛЬ САРТР
- •ПИСАТЕЛИ И ЧИТАТЕЛИ
- •ГЕРМАН ГЕССЕ
- •О ЧТЕНИИ КНИГ
- •ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ
- •МАГИЧНОСТЬ СЛОВА
- •ФРИДРИХ НИЦШЕ
- •ВИКТОР ШКЛОВСКИЙ
- •О ДУХОВНОМ В ИСКУССТВЕ
- •ИСКУССТВО: КУБИЗМ И КИНЕТИЗМ
- •ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
- •ДЕГУМАНИЗАЦИЯ ИСКУССТВА
- •НОБЕЛЕВСКАЯ ЛЕКЦИЯ
- •КОЗЛОВА Ольга Дмитриевна
- •АНТРОПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ Учебный комплекс по культурологии
МИГЕЛЬ ДЕ УНАМУНО
Унамуно Мигель де (1864—1936) — испанский философ, писатель. Закончил Мадридский университет, получил степень доктора и стал профессором старейше го в Европе университета в Саламанке, а с 1901 года — его ректором. М. де Унамуно успел написать очень мно го: стихи, несколько романов, новеллы, драмы, эссе, фи лософские труды. Предлагаемое вашему вниманию эссе «Вера» было написано в 1900 году и связано с кризисной ситуацией в истории Испании.
ВЕРА
Вопрос: Что такое вера?
От вет : Верить — значит без сомнения при
нимать то, чего мы никогда не видели.
Без сомнения принимать то, чего мы не видели? Да нет же, нет, не принимать то, чего мы не видели! А сотворить то, чего не видим. Сотворять — именно так, сотворять и, растрачивая, этим жить, и снова со творять, и снова исчерпывать, растрачивать, чтобы опять творить... — без конца, в постоянном жизненном борении. Такова живая вера, ведь жизнь — беспрерыв ное созидание и беспрерывная же трата, а потому — нескончаемая смерть. Думаешь, ты жил бы, если бы не умирал каждым мигом своим?
Вера — это когда мы духовно познаем жизнь, а ведь мало кто из живущих имеет понятие о том, чем же он живет, если только жизнь его можно назвать жизнью.
Вера — прежде всего и превыше всего — твер дая убежденность; в себя верит тот, кто на себя сполна полагается, именно на себя, а не на свои летучие по мыслы; кто чувствует, что жизнь из него рвется нару-
жу, побуждая к делам и направляя, что жизнь дарит ему помыслы и сама же их оспаривает.
Верой обладает не тот, кто желает ее иметь, а тот, кто верить способен, тот, кому она дана самой его жизнью, потому что вера — дар жизненный и, если угодно, Божья милость. Ведь если ты несешь в себе не сокрушимую веру в собственное предначертанье, веру, готовую сдвинуть горы, то на самом деле не вера дает тебе силу для поединка с горами, нет, верою выплескивается наружу пульсирующая в тебе сила.
Но не торопи веру, иначе ростки ее никогда в те бе не проклюнутся. Не понуждай ее. Возжелай веры всем сердцем и со всей неотступностью, надейся — ведь надежда уже и есть вера. Ты слаб? Уповай на свою слабость, обрети в ней опору — уйди в тень, стушуйся, смирись; смирение — тоже вера.
Иными словами, не ищи прямого и скорого пути к вере: озаботься своей жизнью, и, если ты сумеешь растворить себя целиком в собственной жизни, она даст тебе веру. Пусть внешний человек сольется в тебе с внутренним, и — уповай. Уповай, ибо верить — значит уповать и любить.
Веру питает идеал и только идеал, но идеал реаль ный, конкретный, живоносный, воплощенный и — одно временно — недосягаемый; вера ищет неосуществимого, абсолютного, безграничного и вечного — совершенной жизни. Вера — причастность к Вселенной, когда в реаль ном времени работаешь ради вечности, не гонясь за бы стрым результатом — призрачным и жалким; работаешь не ради Истории, а ради вечности. Вера — это когда ты проповедуешь в ночи, среди пустыни, смотришь на мер цание звезд, не сомневаясь, что они тебя слышат, и гово ришь с ними начистоту, как святой Антоний Падуанский, когда он проповедовал рыбам.
Это ведь интеллектуализм учит, будто верить значит принимать то, чего нельзя увидеть собственны ми глазами, и будто вера сводится к признанию разу мом некоей абстрактной логической первоосновы, а во все не к умению довериться и подчиниться жизни, той жизни, которую питает энергия, излучаемая душами, I
Падуанеивй Антона!
(1195-1231), святой Католической церкви,
монах-францисканец,
знаменитый пропо ведник.
личностями, но не идеями, то есть довериться твоей собственной жизни. Да, именно твоей собственной жизни, твоей конкретной жизни, а не той, что именуют Жизнью — ведь это тоже своего рода абстракция, своего рода идол.
Так сумейте же разглядеть в религиозном миро понимании — том единственном, что доступно нашим воспитанным в христианстве душам, то есть в христи анском религиозном миропонимании,— сумейте раз глядеть в нем, что вера есть упование раскаявшегося грешника на Христова Отца, ведь Христос — единст венный Бог, явившийся нам во плоти.
Только такая вера спасает, да и вообще — только это спасает. Из такой веры произрастают поступки — подобно тому, как подземный ключ дает начало рекам.
Присмотритесь к языку, ведь именно в языке под давлением столетий спрессовались вековые слои, бога тейшие пласты коллективной духовной жизни; при смотритесь к языку. О чем он нам поведает?
Наше испанское слово fe (вера) мы унаследова ли — вместе с понятием, которое оно выражает,— от ла тинян, от их fides, откуда шли такие слова, как fidelis — верный, fidelitas — верность, confidere — твердо надеять ся и так далее.<...> Таким же образом в немецком языке мы встретим Claube — вера, от старого верхненемецкого gilouban, готического galaubjian, корня Hub — lub, кото рый заключает в себе понятие любви. Но именно в грече ском языке разница между pistis и gnosis позволяет раз личить особый оттенок в понятии веры.
Иисус совсем недавно посетил сей мир, и еще не I развеялся аромат следов Его, не угасло эхо утешитель ных слов Его; живительная память о Нем еще озаряла светом своим Его учеников — так мягкий отблеск захо дящего солнца, что умирает среди багряных облаков, стелется по утомленной земле. Юные христианские об щины ожидали скорого пришествия царствия Сына Божьего и Сына Человеческого; личность и жизнь Бо жественного Учителя были полюсом их устремлений и чувств. Его учение не воспринималось в отрыве от I личности; без Его жизни невозможно было постичь Его
деяния, неотделимые от Него самого. И люди ощущали себя преисполненными истинной веры, той веры, кото рая сплавляется с надеждой и любовью — с тем, что носило имя pistis — вера или упование, и это была ско рее религиозная вера, нежели теологическая, чистая ве ра, все еще свободная от догм. Люди жили верой; жили упованием на будущее, уповая на приход царствия веч ной жизни; они жили надеждой. И каждый придавал своей надежде ту умственную или рассудочную форму, которая лучше ей соответствовала, хотя внутренне всех их единил общий настрой общих упований — тон, а не доктрина, и таким образом формировались различные понимания как Иисуса, так и Его деяний.
У отцов-апостолов легко обнаружить различные понимания, обычно не слишком четко выраженные, од ного и того же предмета веры, основанной на упова нии, на надежде; к тому же они весьма часто пользова лись и священным правом впадать в противоречие. В кипящем энтузиазмом котле чаяний и устремлений уже вырисовывались, правда еще в зародышевом со стоянии, все те тенденции, которые позднее легли в ос нову длинной череды ересей; но тогда еще практически не существовало разницы между ортодоксами и ерети ками, вернее, ортодоксальной была сама ересь, ибо сво дилась она к прямой вере в доктрину — вере, в ту пору сжатой до живого упования, которую каждый, прида вая ей форму, избирал для себя. И отсюда, из самого этого выбора, возникала ересь, hairesis, что по сути и означает «выбор». Pistis, живая вера, придавала глу бинную общность всему богатейшему разнообразию, в котором уже пульсировали будущие различные верова ния. Так и сегодня некая единая pistis продолжает, выпариваясь, подниматься над различными, враждеб ными друг другу, христианскими конфессиями.
По мере того как накал веры ослабевал, а рели гия обретала светские черты, поверхность огненной массы остывала и покрывалась коркой, которая все больше и больше отделяла саму массу от окружающего мира и затрудняла доступ воздуха к ней. Таким образом происходило роковое разделение религиозной жизни
Ортодокс — человек, неуклонно следующим какому-либо (в нашем случае — религиозно му) учению.
Ероток — тот, кто от ступает от общепри нятого учения или мнения.
Конфоссм (от лат.— исповедание) — на звание различных ре лигий.
Гностицизм
(от греч — познаю щий) — религиозное движение поздней античности, притя зающее на знание особого таинственно го смысла Библии.
и жизни обычной, в то время как последней надлежало бы оставаться всего лишь формой первой. То тут, то там стали появляться зоны затвердений и кристаллиза ции. Юную pistis постепенно заменяла gnosis, знание, верование, но отнюдь не вера — доктрина, а не упова ние. Было провозглашено, что суть жизни — в знании; практические религиозные цели преобразились в тео ретические философские принципы, а религия — в не кую метафизику, вроде бы только что открытую.
Родились секты, школы, расколы, наконец — догмы. Мало-помалу формировался и символ веры, и день, когда он воспарил во всей своей кристальной чистоте и чеканности, стал днем победы духа gnosis, днем триумфа ортодоксального гностицизма, того, что возник в результате постепенной адаптации ранних и поспешных процессов эллинизации Евангелия, а не как продукт того, что обычно называют гностицизмом. В дальнейшем вера для многих обрела форму безуслов ного приятия невидимого — признания формул; gnosis, а не упование на царствие вечной жизни; pistis, то есть вера в то, чего люди не имели перед глазами. Так про ходит молодость.
Сегодня и тут и там в изобилии развиваются процессы, схожие с теми, что сплачивали людей в пер вые христианские общины; сегодня юных духом объе диняет общая надежда на пришествие царствия челове ка; сегодня дает ростки истинная вера, pistis santa, то есть упование на идеал, всегда сокрытый в будущем, вера в утопию. Многие верят и надеются на новое ты сячелетнее царствие, на скорое спасение, на будущую свободную, братскую и справедливую жизнь. Этот иде ал не будет достигнут: он всегда будет маячить в буду щем, и таким образом лучше сохранится его бесценная идеальность <.. .>.
Христианская вера заключается в том, что через евангельского Христа — а не через Христа теологов — является нам и приближает нас к себе Бог — живой, милосердный, иррациональный, или, ежели хотите, сверхрациональный, или интрарациональный. Бог ре лигиозного императива, а не абстрактный Высший Ге-
нератор Идей, созданный теологами; не «неподвижный перводвигатель» Стагирита в окружении свиты аргу ментов — физических, космологических, теологиче ских, этических и т. д. и т. д. Бог в наших душах — это Дух, а не Идея, любовь, а не догма, жизнь, а не логика.
Все, что не есть сердечная преданность этому жизненному убеждению,— не есть вера, хотя может считаться верованием. А любое верование сводится в конечном итоге либо к credo quia absurdum — само убийственному, замешанному на отчаянии интеллек туализму, либо к ужасной наивной вере — тому, что называется верой угольщика.
Да, вера угольщика ужасна! Ведь в чем ее суть?
—Во что ты веруешь?
—В то, во что верит и чему учит наша святая Матерь Церковь.
—А во что верит и чему учит наша святая Ма терь Церковь?
—В то, чему верю я (bis).
Вот по такому порочному кругу он и ходит...
Да еще сколь порочному! Ему показывают закрытую
изапечатанную семью печатями книгу и говорят: «Верь тому, что здесь написано!»; а он отвечает: «Ве рую!». Но верит ли он тому, о чем говорится в книге? Да и знает ли он, о чем она толкует? И что это, если не своего рода «плясание под чужую дудку»? Зато — нет нужды думать. Вот в чем все дело!
Подобная вера — всего лишь акт подчинения не коей земной власти, именно что земной, это обмирще ние веры; не упование на Бога через Христа, а подчине ние иерархическому и юридическому институту <.. .>
Но упаси вас Бог осуждать веру бесхитростную
инаивную, даже если волей обстоятельств она обрела уродливые формы. Всякая вера свята. В том числе и ве ра фетишистская, ведь и она воодушевляет, утешает, дает силы, вселяет отвагу, творит чудеса.
Взгляните на чудотворный образ, на грубо обра ботанный топором кусок дерева, скорее всего сделан
ный простым плотником, на кусок дерева, к подножию которого сельский люд из поколения в поколение шел I
Аристотель Стагарет (384-322 до н. э.). древнегречекий уче ный.
Credo quia absurdum — верую, ибо абсурдно.
O ccyapii (лат.) — со суд для хранения кос тей умершего у зороастрийцев.
Баптвстерий (с греч,— купель) —
помещение для кре щения.
|со своими горестями, надеждами, тревогами, но шел и для того, чтобы укрепиться в своих надеждах, мечта ниях. Сколько там приношений по обету: грязные кос тыли, срезанные косы, пожелтевшие и покрытые слоем пыли детские рубашечки, мятые ленты, неуклюжие ри сунки, ломкие от времени восковые фигурки... А по том зайдите, к примеру, в один из парижских храмов. Вот оно, настоящее кладбище фетишизма, здесь он смердит на своем почти истлевшем скелете. Здесь про стодушные дары превратились в упорядоченные над писи — красными буквами на белых мраморных пли тах. Храм похож на газету с неизбежным разделом хро ники и объявлений; эти надписи больше всего напоминают списки соратников в партийной печати или ниши на кладбище. Воняет оссуарием. Это тоже фетишизм, но упорядоченный, где действует двойная бухгалтерия: есть обязательный гроссбух, есть книга копиручета, а еще — приходорасходная. Именно она — главная. К тому же вся система успела усовер шенствоваться, и у нас уже существует лаборатория по исследованию чудес.
[ Через несколько дней после посещения париж ского собора с его стенами, похожими на доски объяв лений, я попал в обычнейшую деревенскую церквушк на моей баскской земле, в горах, вечно затянутых сет кой дождя. У самого входа, по правую руку, примитив
ный баптистерий — большая каменная купель, где кре стят местных детишек, в то время как папоротники, ве реск и дрок принимают свое собственное крещение, впитывая ту воду, что падает на них с густых каштанов. В передней части нефа пол деревянный — это кладби ще, где покоятся останки тех, кто с Богом жил и с Бо гом ушел в мир иной. На полу — куски черного сукна, закапанные воском; тут же — какие-то картонки, тет радные листы, исписанные палочками, видно, их выво дила рука внука, ныне покоящегося под землей,— об рывки газет — на одном реклама Зингера,— цветные бумажки. А надо всем этим — причудливо перекручен ная желтая свечка, еще не так давно бывшая цветочным соком, свечка, которая печальным светом тихо горит
над мертвыми. Сюда-то и придут молча поплакать — вместе с точащей слезы свечой — бедные простые жен щины в черных платках, обшитых бахромой. Что дума ет такая женщина о Filioque? Наверно, взгляд ее порой скользил по восковому лицу Скорбящей Богоматери в черной мантии, что стоит у левого алтаря; или по фи гуре того Антония, изображенного на потемневшей картине с грязнозолотым небом, той, что справа; или по святому Иоанну в пустыне; а может, она разгляды вала картинки, развешанные по обе стороны главного алтаря; или испанскую Деву Марию — ту, что размес тилась рядом с Евангелием,— грубой работы, смуглую, с живыми глазами и суровым лицом, с длинными рас пущенными волосами, в вышитой накидке, и веселого младенца рядом с ней — тоже в вышитой одежде, во круг головы у обоих нимбы; или французскую Деву Марию — в узком белом платье, украшенном синими лентами, руки молитвенно сложены, лилейное лицо об ращено к небу; а может, задержала взгляд на святой Изабелле, у ложа которой застыли святой Иосиф и Ма донна, глядящие каждый в свою сторону; или рассмат ривала Христа, вырезанного из дуба и освещенного слабым светом, пробивающимся сквозь занавеси...
Но что может думать женщина из Альсолы о Filioque? Снаружи — мощеная паперть с колоннадой, дро бящей солнечный свет; деревянные столбы поддержи вают навес; там же стена, которая служит еще и щитом для игры в пелоту,— с железной лентой-разметкой. Чуть дальше раскинулась площадь, обсаженная оре хом, там каменная скамья, завернутая полукругом, и стол, сооруженный из двух больших камней,— на нем раскладывают трофеи, добытые на похоронах. С площади видна река, ее каменистое дно, валуны, вы ныривающие из воды, чтобы сверкнуть белым боком на солнце; об эти камни, журча и закручиваясь, разби ваются прозрачные струи. Рядом с приспособленными для стирки плоскими камнями прогуливаются утки. Виден мост, а также дома, отраженные горизонтальны ми пластами в спокойной воде, и отражение их приук рашено утесами, которые просовывают в зеркальную
Понтий Пилат —
римский наместник Иудеи в 26-36 гг. Со
гласно новозаветной
традиции, приговорил
к распятию И. Христа.
гладь свои головы. Зелень гор — в каштановых рощах темная, в кукурузных полях нежно-светлая — одевает просторный храм, огромный храм, свободный храм, в котором вместо фимиама веет ветерок, шурша в топо лях, каштанах и орешнике. И бедной женщине из Альсолы, которая выходит из своей церквушки, из церк вушки, где она научилась молиться, в огромный храм, образованный горами, что ей до Filioque? Да и верует ли она?
Да, она верует, она уповает; она живет просто, не мудрствуя, не ведая догм; и у нее есть ее вера — своя собственная.
Убивать способна ложь, а не ошибка; и есть фор мы лжи, которые страшатся признать себя за таковые, боятся остаться наедине с собой. Есть люди, которые, смутно чувствуя, что живут во лжи, не хотят себе в том признаться и твердят одно: «Не хочу об этом думать! «Не хочешь об этом думать? Значит, ты погиб.
То, во что ты не веришь, и есть ложь: ибо не мо жет быть истиной то, во что не веришь. Всякий, кто бе рется проповедовать одну из так называемых истин, не веря в нее, лжет.
Истина! «А что есть истина?» — спросил Пилат Христа и, не ожидая ответа, повернулся к нему спи ной,— повернувшись спиной к истине. Потому что Христос сказал так: «Я — истина», и сказал Он это о Себе, а не о Своем учении. Разве Он не говорил это го? Уверяю, Он говорит нам об этом всечасно.
Вера — это прежде всего искренность, терпимость
имилосердие. Искренность! Святой порыв — обнажить душу, говорить правду всегда и везде! И чем более не уместной и неблагоразумной считают ее осмотрительные
изаконопослушные, тем лучше! Святой порыв — обна жить, открыть свежим ветрам нашу душу, чтобы она глотнула воздуху и черпнула жизненной силы!
Терпимость! Живое осознание относительности знания, как и qnosis в любой форме, и верования, и осознание того, что, только развиваясь в своем собст венном мире идей и чувств, каждый из нас может дос тичь гармонии под единящей верой в богатом разнооб-
разии верований! Терпимость! Порождение глубокой убежденности, что нет хороших или плохих идей, что намерения, вера, а не доктрины и не догма, оправдыва ют поступки!
Милосердие! Доброта не есть нечто отличное от веры, это форма веры, выплеск надежды на человека. Любому верующему должна быть чужда дьявольская радость, с которой «достойные люди», праведные бла гочестивые люди, сторонники закона, любители поряд ка рассуждают, что следует отправлять на казнь пре ступника, хотя таким образом — при посредстве пала ча — получают выход их собственные преступные инстинкты, то, что роднит их самих с несчастным осужденным!
Нужна искренность, чтобы мы всегда находили идеал и противопоставляли его реальности; нужна тер пимость к разным верованиям, которые могут сосуще ствовать внутри общей надежды; милосердие к жерт вам своевольного прошлого и неукротимого настояще го. Такова вера.
Итак, храни веру, и, прежде всего, храни веру в саму веру. Потому что, если влюбленные черпают столько сил в любви к самой любви, не меньшую силу черпают верующие в вере в саму веру, из надежды на всемогущественную власть самой надежды.
Унамуно М. де. Вера // ж. «Ин. лит-ра», 2001, № 3. С. 248-256.
а Чем религиозная ( вераотличается от веры вповседнев ном понимании
*\Каксвязанымеж- ( дусобой вера и идеал
г\Каковмеханизм ■ формирования ве
ры