2) Елизавета отменила действие внутренних таможен, существовавших в ряде российских губерний, что способствовало объединению страны в единое целое.

3) При Елизавете учреждены коммерческий и дворянский банки, что стимулировало развитие российской экономики. И так далее.

Елизавета многое начала, но не достроила, как и Зимний дворец. В этом она оказалась похожа на отца. Просто у каждого были свои увлечения. Петр завел верфи и металлургические заводы, но и любовь Елизаветы к костюмированным балам кое-что дала России. Брюссельская уроженка Тереза завела в Москве первую фабрику нитяных кружев, национальные производители стали выделывать бархат и тафту, появились фабрики по производству шелка и бумажных тканей, шпалер и шляп, тогда же начали в России производить краски. Даже знаменитый Ломоносов занимался в ту пору не только наукой, но и бизнесом: в 1752 году он получил привилегию на основание фабрики разноцветных стекол и столь любезных Елизавете бисера и стекляруса. Ломоносов основал целый завод, причем получил на это от государства и солидный кредит, и 200 крепостных душ в пользование.

4) Бесспорную похвалу заслужила бы от отца Елизавета за тот прогресс, что удалось достичь в области образования. Все тот же Ломоносов вместе с графом Шуваловым в 1755 году основали первый в России Московский университет. В императорском указе подчеркивалось: «Петр Великий погруженную в глубину невежества Россию к познанию истинного благополучия приводил, и по тому же пути желает следовать дочь его, императрица Елизавета Петровна».

Это было действительно великое для страны дело, учитывая ту блестящую плеяду русских государственных и общественных деятелей, ученых с мировым именем, что вышли из стен университета. Самыми первыми в университете появились юридический, медицинский и философский факультеты. При учебном центре сразу же учредили и гимназию, причем родители обязаны были заранее предупреждать, какую карьеру они избрали для своих детей. В зависимости от этого и выстраивалось образование. В качестве обязательного предмета преподавались основные европейские языки. Предпочтение отдавалось тогда немецкому и французскому.

5) Приток специалистов из-за рубежа продолжался, но его поставили под строгий контроль. Ни один зарубежный врач и ни один педагог не могли заниматься частной практикой, не пройдя соответствующего экзамена и не получив разрешения.

В 1746 году пришло и первое международное признание российской науки. Сам Вольтер выразил желание поступить в члены Российской академии наук и буквально выпросил себе поручение написать историю Петра Великого.

Елизаветинская эпоха включила в себя много противоречивого. Императрица отменила смертную казнь, но не отменила страшных пыток. Она славилась добротой, но одновременно беспощадно гноила в тюрьме своих даже не реальных, а, скорее, потенциальных политических противников - судьба семейства Брауншвейгов тому свидетельство.

В елизаветинские времена внешняя политика России слишком часто опиралась не на продуманный государственный курс, а была лишь отражением придворных интриг. За влияние на императрицу бились между собой несколько враждебных групп. Ее личный врач Лесток и французский посланник Шетарди склоняли Елизавету к союзу с Францией и Пруссией, а канцлер Алексей Бестужев стоял за традиционные связи с Австрией и Англией. При этом действия всех участников политической игры во многом определялись не принципиальными воззрениями, а просто взятками.

Взятки брали все, даже глава внешнеполитического ведомства Бестужев. Пенсион, что он получал от англичан, значительно превышал его официальное жалованье.

Вся эта мышиная возня иностранных агентов около императорского трона во времена Петра, учитывая его характер, была невозможна, хотя бы потому, что была бессмысленна. Меншиков, конечно, с удовольствием взял бы взятку от любого, но политический курс определял только Петр, и никто иной. За Елизавету же в отличие от отца шла постоянная и порой довольно грязная борьба.

Главным рычагом влияния русских на Европу в те времена по-прежнему оставалась мощная армия, она и в елизаветинскую эпоху одержала немало побед. В ходе малой русско-шведской войны 1741-1743 годов Россия не только снова разбила старого противника, но и присоединила к своим владениям еще один кусочек финской земли. Русский солдат в этот период не раз активно вмешивался в большую европейскую политику: в 1743 году благодаря русской армии решился вопрос о престолонаследии в Швеции, а в 1748 году появление русского корпуса на берегах Рейна помогло окончить войну за австрийское наследство и подписать Ахенский мир. Активнейшее участие приняли русские и в так называемой Семилетней войне (1756-1763 гг.)

Вместе с тем, как и в прежние времена, большинство побед не принесло России ничего, кроме славы, успех русского оружия лишь укрепил в Европе страх перед русскими. Русские войска разгромили непобедимого Фридриха, взяли Берлин, но Петербург не смог извлечь из этого ни материальных, ни территориальных, ни политических выгод. Перед падением Берлина Фридрих в панике писал своему министру Финкенштейну: «Все потеряно. Я не переживу погибели моего отечества!»

Нерешительность русских полководцев сохранила Фридриху и жизнь, и отечество, и власть. Фридрих, справедливо отдавая должное мужеству русского солдата, о чем он говорил неоднократно, так же отмечал и бездарность их военачальников. «Они ведут себя, как пьяные», - заметил он однажды. И в этом отличие елизаветинской эпохи от эпохи Петра Великого. Его полководцы и он сам любили выпить, но дрались на трезвую голову и умели извлекать выгоды из побед.

Вместе с тем следует учесть, что непоследовательность шагов тогдашних русских полководцев в немалой степени объяснялась наличием в Петербурге прусской «пятой колонны». Сама Елизавета, не любившая Фридриха, требовала решительных действий, но в этот период уже тяжко болела и в любой момент могла умереть. А вслед за ней на престол должен был взойти известный пруссофил Петр III. Рисковать своей карьерой, учитывая ситуацию, русские военачальники не хотели. Отсюда их «пьяная походка», шаг вперед, два шага назад.

Елизавета пришла к власти на волне борьбы с немцами, а оставила своим преемником императора, ненавидевшего все русское и боготворившего все немецкое. Правда, та же Елизавета сумела выбрать императору в жены такую немку, которая искренне захотела и смогла стать русской. Екатерина Великая - это тоже наследство Елизаветы.