18. Современные транснациональные корпоративные империи - одна из ключевых первопричин мирового кризиса

Аналитики Калита-Финанс, 25 сентября 2009 г.

Безусловно, в условиях сложной и многофакторной модели развития современной экономики, вычленить одну конкретную (и простую для понимания) причину сбоя системы, приведшей к глобальному кризису, объективно невозможно. Между тем многие экономисты, финансовые аналитики и специалисты межотраслевых наук не оставляют попыток определить главенствующую первопричину того коллапса, который мы наблюдали в конце 2008 – начале 2009 годов, и, возможно, в несколько трансформированном образе наблюдаем до сих пор. Так, среди истоков кризиса называются структурные перекосы в мировой экономике, перепроизводство (в форме избыточных мощностей и физически ограниченного спроса). Кто-то предпочитает ссылаться на более узкие обстоятельства, указывая, в частности, на бесконтрольную эмиссию финансовых продуктов в последнее десятилетие, алчность и безответственность банковского сектора и др. Мы же хотим посмотреть на эту причину с другой стороны и проанализировать фактор, который, по сути, объединяет вышеуказанные «корни» мирового кризиса, и имя данному фактору – Монополии. При этом как отдельно взятый хозяйствующий субъект, действующих в условиях отсутствия значимых конкурентов, монополия представляет собой лишь «полбеды», не менее значимой проблемой являются провалы антимонопольных служб в большинстве ключевых стран мира в последние десятилетия. Именно, бесконтрольная деятельность транснациональных корпораций является одной из ключевых причин перекосов в глобальной экономике. Крупнейшие компании мира – это очаги системных рисков, в чем мы могли убедиться прошлой осенью на примере американских банков и страховых компаний. Уже давно доказано, что монополии снижают эффективность экономики, так как не обладают достаточной мобильностью и гибкостью. Подобные «гиганты» менее мотивированы в разработки новых технологий и предпочитают неограниченное развитие, через скупку перспективных компаний на их ранней стадии жизненного цикла (т.н. стартапы). В целом, по мнению многих специалистов, в итоге монополистический (олигополистический) рынок приводит к огромным потерям благосостояния общества и уязвимости экономической системы. Олигополистическое положение компаний, например в банковском секторе, фактически позволяет крупнейшим финансовым холдингам прямо влиять на государственную денежно-кредитную политику в той или иной стране. Для сравнения: на долю пяти крупнейших кредитных организаций США приходится почти половина всех активов национальной банковской системы. В подобных условиях, ФРС вынуждена учитывать текущую деятельность этих структур, и в экстренных случаях подстраивать свою политику под них, ведь они «слишком большие, чтобы потерпеть крах» (too-big-to-fail). Аналогичная ситуация наблюдается и в финансово-инвестиционной сфере, где все те же холдинги (плюс Goldman Sachs Group и Morgan Stanley) фактически формируют ценообразование на мировых финансовых рынках (в т.ч. на товарно-сырьевых площадках). И каких-либо значимых санкций к подобным организациям (за исключением фактов явного мошенничества) американские регуляторы никогда не применяли. Не лучшим образом с монополизмом обстоят дела и в таких отраслях как фармацевтика, автомобилестроение, энергетика, товары народного потребления… Какой сегмент современной экономики не возьми – везде легко обнаружить доминирующие компании. Кто же тогда попадает под пресс регуляторов? За последние два года в наибольшую немилость к антимонопольным органам США попали лишь авиаперевозчики и … производители LCD-мониторов! Комментарии излишни. Немного лучше дела обстоят в ЕЭС. Хотя, анализируя ситуацию в европейском регионе, стоит отметить, что в «лидерах» по объемам штрафных взысканий не видно традиционно монополизированных отраслей (производители ПО, фармацевтика, финансовый сектор, авиастроительные компании). Единственное, что предпринимают антимонопольные власти США и Евросоюза в борьбе с недобросовестными рыночными субъектами - это увеличение размеров штрафов, но вряд ли здесь приемлем диалектический закон о «переходе количества в качество». Ведь проблема доминирования той или иной ТНК остается не решенной! Корпорации просто закладывают расходы на будущие штрафы в бюджет и продолжают нарушать законы о честной конкуренции. Пожалуй, единственный по-настоящему эффективный метод борьбы (который, кстати, давно не применялся) – принудительное дробление компании. Либо запрет на деятельность в той сфере, где были допущены нарушения. Почему же обладая эффективными способами борьбы и даже применяя их в отдельных отраслях, в других, наиболее важных и ключевых сегментах экономики антимонопольные органы «предпочитают» не замечать порой откровенно нерыночных методов ведения бизнеса? Ответ кроется в такой экономико-политической категории как «лоббизм». При большинстве монополий (олигополий) существуют службы (Government Relations), деятельность которых заключается в работе с законодателями и правительственными чиновниками с целью добиться недопущения (усиления) некоторых нормативно-правовых актов или определенного регулирования. Часто функции лоббиста выполняют специализированные агентства, работающие в интересах отраслевых ассоциаций или торговых палат. При этом большинство крупных американских компаний имеют свои GR-подразделения в Вашингтоне. Затраты на лоббизм в США исчисляются миллиардами и растут из года в год. Надо особенно отметить, что в разрезе отраслей наибольшие расходы по статьям Government Relations зафиксированы в самых монополизированных (с наибольшей концентрацией ТНК) сегментах американской экономики. Так, в 2008 году на отстаивании своих интересов в Конгрессе и других ведомствах фармацевтические компании и сопряженные со здравоохранением организации потратили почти 500 млн. долларов! Ежегодно свыше 100 млн. долларов на подобные цели выделяют субъекты энергетического, страхового, инвестиционно-банковского, нефтегазового секторов, и это только официальные цифры… Таким образом, государственные органы не предпринимают должных мер по контролю за деятельностью олигополистических «гигантов», напротив последние сами «заказывают музыку», подстраивая законодательство и регулирующие нормы под свой бизнес. В итоге, на сегодняшний день, перефразировав В.И. Ленина, можно сказать, что мы столкнулись с корпоративным империализмом как высшей стадией современного капитализма. И в этой связи, многочисленные популистские разговоры о ребалансировке мировой экономики на различных саммитах и встречах глав государства выглядят несколько бессмысленными. Так как побороть корпоративные империи, прямо и косвенно влияющие на государственную политику, правительства большинства развитых стран не могут. А те немногочисленные «показные» меры (ограничение бонусов и др.), предпринимаемые на сегодняшний день, лишь еще раз доказывают бессилие властей, которые вероятно, действительно смирились с тем, что «мафия бессмертна»…