5. Японо-китайская война 1894-1895 гг.

В первую очередь японские правящие круги продолжали свое проникновение в Корею, которой еще в 1876 г. был навязан неравноправный договор, хотя Корея номинально являлась вассальной по отношению к Китаю страной.

Когда в 1893 г. в Корее вспыхнуло крестьянское восстание, Япония наряду с Китаем ввела туда свои войска. Ответив отказом на предложение Китая одновременно вывести японские и китайские войска из Кореи, японцы захватили королевский дворец в Сеуле, свергли правительство, состоявшее из сторонников Китая, и создали прояпонское правительство, после чего спровоцировали войну с Китаем.

Но еще до этих событий, 25 июля 1894 г. японский военно-морской флот без объявления войны начал военные действия против Китая; официальное объявление войны последовало только 1 августа 1894 г. Превосходство японской армии и флота, бездарность и трусость циньского командования во главе с Ли Хунчжаном привели к крупным поражениям Китая на суше и на море (под Асаном, Пхеньяном). С октября 1894 г. военные действия перешли на территорию Северо-Восточного Китая. К марту 1895 г. японские войска захватили Ляодунский полуостров, Инкоу, под угрозой находился Мукден.

17 апреля 1895 г. Япония и Китай подписали унизительный для Китая Симоносекский мирный договор. Война положила начало разделу и финансовому закабалению Китая западными державами; ускорила капиталистическое развитие Японии, а захват о. Тайвань и островов Пэнхуледао явился началом создания японской колониальной империи.

6. Внешняя политика в начале XX века. Подготовка Японии к мировой войне

Международное влияние Японии возрастало. Япония добилась от европейских держав и США отмены неравноправных договоров. Англия отказалась от такого договора первой -16 июля 1894 г.

В конце XIX века Япония наряду с другими ведущими странами приняла участие в разделе Китая на так называемые сферы влияния и установила свой контроль над провинцией Фуцзянь, лежащей напротив о. Тайвань. В 1900 г. она участвовала в подавлении восстания китайского народа против иностранных захватчиков.

Японо-китайская война ускорила процесс превращения Японии во влиятельную мировую державу. Япония, хотя и отставала по уровню экономического развития от стран Западной Европы и США, переживала подъем экономики.

15 сентября 1900 г. бывший премьер-министр Ито создал новую партию - «Ассоциацию политических друзей», представлявшую интересы крупных собственников, которая выступила за проведение активной и агрессивной внешней политики. Большим влиянием на политическую жизнь страны обладала военщина.

Отставая в экономическом развитии от ведущих стран, Япония стремилась преодолеть это отставание путем захвата чужих территорий. В первую очередь Япония стала готовиться к войне против царской России, своего основного конкурента на Дальнем Востоке. Ее поддерживали Англия и США. Англия заключила с Японией союз 30 января 1902 г., направленный против России; США оказали Японии большую финансовую помощь. 8 февраля 1904 г. Япония начала против России войну и сумела достичь победы над своим противником.

По Портсмутскому мирному договору от 5 сентября 1905 г. Япония получила исключительные права в Корее, «арендованную» царской Россией территорию на Ляодунском полуострове, Южно-Маньчжурскую железную дорогу, Южный Сахалин и значительную денежную контрибуцию.

В ноябре 1905 г. корейскому правительству был навязан договор о протекторате Японии над Кореей. В августе 1910 г. Корея была аннексирована и превращена в японскую колонию.

Постепенно охладевали отношения Японии с США. После победы Японии в русско-японской войне США стали рассматривать ее как опасного конкурента в Китае, в частности, в Маньчжурии.

Чтобы разрядить напряжение, возникшее в японо-американских отношениях, 30 ноября 1908 г. был проведен обмен нотами между американским госсекретарем Рутом и японским послом в США Такахирой. Это соглашение подтвердило принцип «открытых дверей» в Китае, предусматривало сохранение статус-кво в Тихоокеанском бассейне и содержало взаимные обязательства уважать неприкосновенность территориальных владений обеих стран, но соглашение Рут-Такахира не достигло своей цели.

Ухудшились и англо-японские отношения. Договор 1902 года был пересмотрен не в пользу Японии. По новому договору от 13 июля 1911г. Англия отказывалась от поддержки Японии в случае ее войны с США.

В июле 1912 г. умер император Муцухито и престол занял его сын Иосихито. Эра Мэйдзи закончилась и началась Эра Тайсе (по японскому летоисчислению).

Накануне Первой мировой войны внутриполитическая обстановка в Японии была очень напряженной. Это было вызвано политикой дальнейшей милитаризации страны и усилением в связи с этим налогового бремени. Парламент выступил против предложений правительства фельдмаршала Кацура о наращивании численности вооруженных сил, однако в Японии уже во всю велись приготовления к войне. Модернизировались сухопутные войска, на судоверфях строились корабли для военно-морского флота, проходила интенсивная подготовка солдат и офицеров. 23 августа 1914 г. Япония объявила войну Германии на стороне Антанты.

Под давлением передовых Западных стран в XIX в. Китаю и Японии пришлось открывать свои границы для внешнего мира и искать пути на вызов индустриальной века. Япония проделала феноменальный рывок в процессе модернизации - она стала первым индустриальным обществом среди не западных стран. Однако Китаю этого сделать не удалось: "великая Поднебесная империя" рухнула в пучину анархии и децентрализации государства. Будучи аграрными, отсталыми и изолированными обществами, обе страны катапультировали в противоположные траектории - от периферии в "центр" мирового развития (Япония) и от "центра" на "обочину" (Китай).

Хотя встреча Запада с Китаем и Японией началась в 16 и 17 вв., однако до середины 19 столетия влияние более развитых стран было не столь значительным. Примерно со второй половины 19 в. вторжение "заморских варваров" привело к радикальным переменам в Поднебесной и в Стране восходящего Солнца. Опиумные войны в Китае и прибытие эскадры коммодора Перри к берегам Японии усилили деятельность иностранных держав в обеих странах, что окончательно сломало их изоляцию от внешнего мира, вынудив искать пути ответа на вызов внешней экспансии. Проблему модернизации Китая и Японии следует также рассматривать и в контексте всемирного движения к индустриальному обществу, становлении индустриальной цивилизации. В этой связи середина 19 в. стала своего рода водоразделом в глобальном развитии и вовлечением многих стран в орбиту машинного века. Наиболее яркими примерами подобного рода является Германия эпохи канцлера Бисмарка, отмена крепостного права в России, реформы Танзимат в Турции, объединение Италии, вторая гражданская война в США, движение за реформы в Индии, модернизация в Аргентине и в Австралии. Такие традиционные общества как Китай и Япония - также в силу хода вещей втягивались так или иначе в этот всемирный процесс, став его "участниками". Проблемой в восприятии Китая и Японии было то, как защитить свои общества от "варваров". В этом общем для них стремлении они пошли противоположными путями. Хотя и та, и другая пытались изгнать "варваров", однако, Китай это попытался сделать путем усиления своей изоляции, в то время как Япония сделала ставку на всемерное усвоение мирового опыта. Если Китай судорожно цеплялся за свои прошлые традиции, то Япония смело ринулась за достижениями Запада. К концу 19 века маньчжурская империя превратилась в колосса на глиняных ногах, который рухнет в начале 20 в.; Япония же трансформировалась в течение одного-двух поколений из пигмея-затворника в регионального гиганта-гегемона, став первым модернизированным обществом в Азии.

Решающим фактором в оказании сопротивления внешнему давлению ...являлось timing. Если внешняя угроза соответствующим образом не воспринята, и если особенно отсутствует консенсус относительно тех средств, которые следует предпринять для ее противодействия, тогда здоровые силы будут рассеяны и возможно будут контр продуктивными. Это то как раз и произошло в Китае под воздействием Запада. Китай обладал культурной идеологией, но у него не было национальной идеологии. Замечательно быстрый ответ Японии на вызов Запада был в значительной мере обусловлен тем фактом, что в Японии была развита национальная идеология, она уже была там, и только всего лишь нужно было эффективно ее проецировать.

Япония, похоже, была единственной страной из всех тогдашних "развивающихся" стран, которая смогла выработать альтернативную "догоняющую" стратегию, выведшую ее на уровень мирового развития. Китай же, как и другие аграрные общества, вступившие на путь модернизации (Россия, Индия, Османская Турция, Мексика), так или иначе стремились блокировать западное влияние, оказывая сопротивление "инородным" институтам. Япония сопротивлялась Западу по своему, по-японски - она абсорбировала мировой опыт достижений модернизации, особенно Германии, приспособилась к новым правилам игры, в результате чего создала "новую страну", которая, в свою очередь, сама стала формировать свою систему. Японские лидеры поняли, что, если страна должна выжить в условиях технологического превосходства западных "варваров", она должна фундаментально трансформироваться как можно скорее и эффективнее.

В 1895 г. японский премьер-министр Ито Хиробуми спросил величайшего китайского реформатора Ли Хунчжаня, приехавшего в г. Симоносеки подписать унизительный для Китая мир после поражения в войне с Японией, почему Китай оказался неспособным изменить себя так, как это сделала Япония Мэйдзи-исин: "Десять лет назад я говорил с тобой о реформе, но почему до сих пор ничего не сделано ?". Ли ответил: "Дела в моей стране настолько сдерживаются традицией, что я не смог осуществить то, что предполагал. Мне стыдно от непомерных желаний и отсутствие власти их реализовать."

Япония, напротив, выбрала иной путь сопротивления вторжению Запада: ее новые лидеры решили позаимствовать у своих противников все то, что по их мнению могло поддержать порядок в стране и ее суверенитет. В то время как Китай цеплялся за свои прошлые традиции и нес значительные потери, Япония в период Мэйдзи устремилась буквально и переносно на Запад - в Европу и в США. Японские реформаторы повели страну по пути агрессивного "догнать и обогнать" западные страны. Для этого страна в ускоренном порядка начала приобретать передовую технологию, систему образования, военные, научные и политические системы. Широкое заимствование способствовало ускорению экономическому роста и широкой модернизации, затронувшей многие сферы общества и государства. Лидеры Мэйдзи обосновали идеологию выживания нации ("кокутай"), что привело к поднятию национального духа и аккумулировало энергию к усердному труду с целью победить. Удалось, таким образом, мобилизовать общество против потенциального "иностранного вторжения"; в глазах общества такой курс придал легитимность проводимым преобразованиям. Нация была сплочена на "образе врага" через активную учебу у последнего. Наиболее примечательным фактом было скорее не поразительный экономический и политический рывок, но те стартовые условия, с которых начинала страна ускоряться по сравнению с Китаем: более отсталая Япония, находившаяся несколько веков в самоизоляции, нашла необходимые ресурсы для стремительного движения вперед. Казалось, что может предложить страна-отшельник эпохи Токугава для состязания с такими великими гигантами, как Англия и США ? Ради выживания японские лидеры провели серию жестких и жестоких мер по изменению политических, экономических и социальных институтов. По сути дела, одна эпоха была заменена другой. В этом решающую роль сыграла воля учиться у всего мира. Чтобы это продемонстрировать ниже будет показано то, как японцы и китайцы относились к учебе в контексте ответа на внешнее давление. Это одна из фундаментальных причин того, почему одна страна достигла успеха, а другая потерпела провал.

Джеймс Фаллоус, автор бестселлера на Западе о Японии "Глядя на Солнце", пишет: "Япония в эру Мэйдзи была вероятно уникальной в своей систематической попытке научиться всему тому, что достиг остальной мир к этому времени, и применить это как можно быстрее и возможнее в Японии...Чтобы избежать иностранного доминирования, японское руководство начало натиск систематического изучения достижений остального мира."21 Японцы внимательно и систематически изучали опыт модернизации западной цивилизации. Фукудзава Юкичи, один из наиболее влиятельных интеллектуалов поколения Мэйдзи, настаивал на том, что международный опыт и его изучение представляют единственный путь для спасения нации. Политика Мэйдзи на открытие страны, - кайкоку, - стимулировала абсорбирование мировых знаний, посылку за границу студентов, государственных чиновников, ученых; приглашались "лучшие мозги" из многих стран. Японцы с энтузиазмом изучали многие аспекты Северной Америки, Западной Европы, включая их экономику, промышленность, науку, технологию, образование и культуру.22 Японцы также изучали положение в Поднебесной, ее ошибки и достижения.23 Интересно отметить, что изучив и сравнив многие ведущие страны, японцы остановили свой выбор главным образом на германской модели экономического и политического развития, предпочтя "Бисмарка Гладстону".24 Они построили свой экономический успех на теоретических основах немецкого экономиста Фридриха Листа и практике Германии второй половины 19 в.25 Благодаря своему творческому подходу Япония Мэйдзи внесла большой вклад в практику альтернативной модели, известной как "развивательное государство" (developmental state), основанной на систематическом использовании западного опыта в течение длительного периода (вплоть до сегодняшнего дня).

Япония с жадностью начала изучать у Запада экономику, политику, науку, образование и философию.

ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВО

Неудивительно, что новое поколение относилось к литературе гэсаку с пренебрежением, как к курьезу. Начинающие литераторы считали зазорным терять время на беллетристику, но зачитывались трактатами тех, кого принято называть «просветителями» эпохи Мэйдзи (1868—1911). Последние отдавали себе отчет в том, что если не изменится сознание, психология людей, то ничто не изменится, Япония не станет современным, независимым государством. Пытаясь воздействовать на сознание, они надеялись изменить строй жизни. Огромным успехом пользовались в те годы сочинения Фукудзава Юкити (1834—1901), который вместо традиционных учений, буддизма и конфуцианства, предлагал воспользоваться «практическими знаниями» Запада, популярно излагая их в таких сочинениях, как «Все о странах мира» (1869), «За прогресс науки» (1872), «Общие сведения о цивилизациях» (1875). Настало время веры в свободу и равенство людей, о чем свидетельствовали выходившие одна за другой книги японских авторов: «О народных правах и свободе» (1879), «О свободе слова» (1880) Уэки Сисэй, «Об общественном равноправии» (1881) Мацусима Такэси, «О естественных правах человека» (1882) Баба Тацуй.

 

Доппо

Фотография

Кумирами молодежи были Смайлс, Милль, Бентам, Карлейль, Эмерсон. «Самопомощь» Смайлса, переведенная в 1871 г. под заголовком «Биографии выдвинувшихся своими силами людей западных стран», стала настольной книгой японцев. При таком интересе к социальным проблемам понадобились новые средства информации. Стало развиваться газетное дело. Газеты делились на «большие» и «малые». «Большие» печатали памфлеты на злобу дня, политические и философские трактаты, «малые» — совершенно не касались политической борьбы, описывали городские происшествия, печатали сочинения гэсаку, так называемые рассказы о цивилизации. Канагаки Робун публикует пародии на Фукудзава Юкити, на его «Популярное естествознание» — «Как пользоваться огурцами», на «Все о странах мира» отвечает пародией «Все о мире продажной любви», а по поводу излюбленного

664

девиза «цивилизация и просвещение» говорит устами героя: «А не является ли мода на все европейское лишь простым изменением внешности?»

За неимением собственной художественной литературы, отвечавшей запросам времени, новая интеллигенция обратилась к литературе переводной. Естественно, в выборе и интерпретации произведений сказывались ее вкусы. Первым произведением, привлекшим внимание к европейской беллетристике, был роман Бульвер-Литтона «Эрнст Малтроверс» (1878). Успех романа оказался настолько велик, что вслед за ним вышли «Вокруг света в 80 дней» Жюля Верна, «Приключения Телемака» Фенелона, «Ламмермурская невеста» и «Айвенго» В. Скотта, «Процесс нигилистов» П. Вернье, «Записки врача» А. Дюма, «Подпольная Россия» С. Степняка-Кравчинского, «Утопия» Томаса Мора. В 1882 г. просветитель Накаэ Тёмин счел своим долгом сделать достоянием японцев «Общественный договор» Руссо. Переводилось прежде всего то, что могло принести пользу в деле познания мира и государственного устройства. Переводы пока что носили вольный характер. Известный специалист по Шекспиру Цубоути Сёё в предисловии к переводу «Юлия Цезаря», который он уподобил пьесам традиционного кукольного театра дзёрури, признавался: «Ввиду отличия многих идей и положений в пьесе от наших, я многое изменил: часть выбросил, часть прибавил». Об уровне оригинальной литературы и о вкусах читателя свидетельствовали видоизменившиеся заголовки романов. Так, «Война и мир» Л. Толстого (русские романы переводились пока с английского) превратился в «Плач цветов и скорбящие ивы, последний прах кровавых битв в Северной Европе», а «Капитанская дочка» Пушкина стала называться «Сердце цветка и думы бабочки. Удивительные вести из России» (1883), о чем упоминает Н. И. Конрад в очерке «Первый этап японской буржуазной литературы».

С одной стороны, читатель еще не отвык от трогательно-сентиментального тона «книг о чувствах» (ниндзёбон), с другой — грезил политическими идеалами. В начале 80-х годов молодежь, принимавшая участие в демократическом движении «за свободу и народные права», открыла в литературе способ утверждения «свободы, равенства и братства». Появились сначала переводные, а затем отечественные политические романы (сэйдзи-сёсэцу). «Юлий Цезарь» Шекспира прозвучал как «Последний удар меча свободы», а роман В. Скотта «Айвенго» имел подзаголовок «Политический роман».

Выбор и трактовка произведений определялись задачами самоутверждающегося класса. Будущий министр Одзаки Юкио писал в те годы: «Превратить себя в беллетриста... — такова сейчас задача наших политических деятелей». Первый оригинальный роман Тода Киндо под заголовком «Буря на море чувств. Рассказ о народных правах» появился в 1880 г. Большой успех выпал на долю «Прекрасного повествования об управлении государством» (1883) Яно Рюкэй, где рассказывалось о героической борьбе Фив против владычества Спарты. Новые сюжеты нередко уживались с традиционными конфуцианскими представлениями о совершенном правлении. В целом политический роман интересен не как художественное, а как политическое явление. После поражения движения «за свободу и народные права», в конце 80-х годов, политический роман сошел со сцены.

По мере того как рассеивались иллюзии, проходил утилитарный взгляд на переводческое дело, осознавалась постепенно самоценность литературы. В 1888 г. Фтабатэй Симэй перевел с русского два тургеневских рассказа «Свидание» и «Три встречи», которые, по признанию японских писателей, перевернули их представления о назначении писателя. Но русская литература переводилась пока главным образом с английского: в 1892 г. — «Преступление и наказание» Достоевского и лермонтовская «Тамань», в 1893 г. — «Казаки», в 1895 г. — «Крейцерова соната» Толстого. В 1896 г. Фтабатэй перевел «Асю», в 1897 г. — «Рудина» Тургенева. Большим влиянием пользуется французская литература: Гюго, Золя, Мопассан, в начале XX в. — Флобер, Гонкуры. Об Англии судили по сочинениям Дефо, Свифта, Шекспира, Байрона, Вордсворта. Влияние английской литературы было велико, его испытали такие впоследствии известные писатели, как Коё, Бимё, Тококу, Тосон, Доппо, Сосэки. Не меньшим было и влияние американской литературы: Лонгфелло, Марка Твена, Уитмена и особенно Эмерсона. С немецкой и английской поэзией познакомил японцев составленный Мори Огай сборник «Образы прошлого» (1889), куда вошли отрывки из «Паломничества Чайльд Гарольда» и «Манфреда» Байрона, «Песня Миньоны» из «Вильгельма Мейстера» и «Король Туле» из «Фауста» Гёте, «Прекрасная рыбачка» Гейне и др. Это уже были переводы высокого качества.

Итак, для литературы раннего периода Мэйдзи характерна двойственная структура. С одной стороны, писатели гэсаку, приверженность старине, прежним жанрам, сознательная непритязательность и ограниченность задачи — потешать читателя. С другой — диаметрально противоположная тенденция: вера в освободительную миссию европейской культуры, приверженность публицистике, политическим трактатам

665

и полное пренебрежение той литературой, которая служила для массового читателя занимательным чтивом. Эти два пласта почти не соприкасались. Впрочем, те и другие не отдавали себе отчета в том, что невнимание к форме обрекает их замыслы на неудачу.