spetsifika_i_formy_sub_ekta_sotsiogumanitarnogo_poznaniya_pr / Специфика и формы субъекта социогуманитарного познания. Проблема доверия к субъекту социально-гуманитарного познания

Специфика и формы субъекта социогуманитарного познания. Проблема доверия к субъекту социально-гуманитарного познания

Специфика и формы субъекта социогуманитарного познания

Объектом социального и гуманитарного познания является сфера человеческой деятельности в многообразных ее формах, которая «есть единство объективного (социальные законы) и субъективного (индивидуальные интересы, цели, намерения (ценности, идеалы – мои слова) и т. п.)» (2).

Поскольку социально-гуманитарное познание «является разновидностью и особой формой деятельности, оно сохраняет и общую структуру деятельности», включающую в себя наряду с объектом, целью и методами субъекта, который и осуществляет познавательную деятельность (2).

Особенностью социально-гуманитарного познания, в силу его объекта, является то, что субъект включен в объект познания. Поэтому социально-гуманитарное познание можно трактовать не только как субъект-объектные, но и субъект-субъектные отношения (например, проявляющиеся в коммуникации между людьми). Отсюда главной задачей этой формы познания становится «понять чужое «Я» не в качестве некоего объекта, а как другого субъекта, как субъективно-деятельное начало» (2).

Одновременно с тем, что субъект неразрывен с объектом, неокантианцы Баденской школы отмечали «опосредованный характер взаимосвязи объекта и субъекта социально-гуманитарного познания» (2). Так, утверждалось, что обычно — особенно в истории, но не только — связь с социальной реальностью и ее фрагментами (событиями, ситуациями) происходит через исторические источники:

- археологические (материальные остатки прошлого) и

- текстовые, где центральное место занимают письменные тексты — документы, письма и т. д.

Субъект познания в целом, и субъект социально-гуманитарного познания в частности, это «источник предметно-практической и познавательной активности, направленный на объект». Он «реализует все основные компоненты деятельности», которые можно перечислить следующим образом (все - 2):

• постановка цели,

• выбор и определение объекта,

• выбор и определение предмета исследования, как некого среза выбранного объекта,

• формирование плана и программы деятельности, то есть создание концептуальной и эмпирической модели познания предмета, возможно, проектирование ряда условий познания предмета,

• переход от одного этапа программы к другому,

• фиксация этапов осуществления программы,

• контроль промежуточных и конечных результатов.

«Субъектами социального и гуманитарного познания могут быть как индивиды (отдельные исследователи…), так и исследовательские коллективы» (2). Но даже если субъект коллективный, то начало исследованию обычно все равно кладет конкретный исследователь, основатель коллектива.

А в целом, субъект научной деятельности может функционировать на трех уровнях:

• непосредственно как индивид,

• как представитель научного сообщества,

• как член человеческого общества в целом.

В настоящее время отдельный ученый, в силу характера современной науки, вынужден быть включенным в научное сообщество.

Специфика субъекта социально-гуманитарного познания, главным образом, отдельного индивида, может быть выражена следующими обстоятельствами:

1. здесь большая свобода для индивидуального творчества ученого, более ярко выражен авторский стиль, более тесная связь исследования с конкретным именем. Все это обусловлено тем, что у каждой отдельной социально-гуманитарной науки нет единой парадигмы. Ее отсутствие можно объяснить тем, что здесь «ученый предлагает подход или теорию, которую можно обсудить, но нельзя эмпирически или математически проверить, (то есть) подтвердить или опровергнуть…именно он (отдельный ученый), а не научное сообщество признается как автор, несущий ответственность за свой труд»,

2. в социально-гуманитарном познании поощряются разнообразные приемы исследования, что неизбежно приводит к большему субъективизму социально-гуманитарных наук, иногда граничащее с произволом, а это может дать основания для сомнений в научном статусе социально-гуманитарных наук,

3. социально-гуманитарные науки не предполагают единообразия, наоборот, поощряют творчество своих ученых, и этим отличаются от естественных наук, где «необходим и неизбежен ученый – ремесленник». Однако в социально-гуманитарных науках ремесленники тоже есть, и их деятельность имеет результатом «производство информационных «шумов»», а это подрывает научный статус социальных и гуманитарных наук,

4. так как в социально-гуманитарных науках нет парадигмы, как она понимается в естественных науках, ни строгого метода исследования, способы достижения результатов ученые ищут в интерпретации событий посредство ассоциативных связей, для чего необходимо владеть обширным фоновым знанием. Для создания фонового знания нужна широкая образованность. Вдобавок к фоновому знанию также нужно иметь «аналитическое и креативное мышление, богатый язык», способный «четко и ясно мыслить и передавать свои мысли другим»,

Итак, широкая образованность – фоновое знание (плюс к нему нужно иметь аналитическое и креативное мышление, богатый язык) – ассоциативные связи.

5. будучи погруженным в социально-гуманитарные науки, исследователь «не в состоянии элиминировать свои ценности, убеждения, оценки, хотя и обязан минимизировать их, если претендует хоть на какую-то долю объективности»,

6. последнее обстоятельство приводит к тому, что «субъект (социально-гуманитарного)…познания легко становится идеологом», а идеология и наука – это разные вещи. Идеологом можно стать как осознанно, так и неосознанно, «в силу влияния индивидуального и коллективного бессознательного», которые оба присутствуют и в естественных науках, но в социально-гуманитарных науках индивидуальное бессознательное выражено более заметно (все – 3).

Коллектив исследователей в социально-гуманитарных науках отличается от такового в естественных науках тем, что в данном коллективе:

• развит «эмоционально-смысловым» климат (кавычки – оригинальный текст), что позволяет «достигать не только рационального, но и интуитивно-смыслового взаимопонимания сотрудников коллектива»,

• существует «общее мировосприятие, взаимоприемлемые культурно-художественные вкусы, развитая гуманитарная и художественная культура сотрудников»,

• происходит «ориентация на целостность идеально-духовной сферы конкретного исторического периода и конкретного общества», что важно для результативности работы коллектива (все – 2).

Проблема доверия к субъекту социально-гуманитарного познания

Проблему доверия к познающему субъекту в науке можно рассматривать с двух сторон:

- доверие, вызванное самой способностью (или не-способностью) человека к приобретению знаний об объекте,

- доверие в контексте этической проблематики, то есть соблюдение субъектом норм и идеалов науки.

Л.А. Микешина в своей работе «Философия познания», по-видимому, уделяет внимание первой части проблемы.

Л.А. Микешина – Философия познания, 2-е издание, 2008

Автор пишет, что «вся история философии, в той мере в какой она обращена к познанию, это история поиска ответа на вопрос "доверять ли возможностям человека познающего?" и бесконечное выдвижение и обсуждение аргументов за и против» (1).

Микешина считает, что «сегодня (книга была издана в 2008 – мои прим.) существует необходимость прежде всего преодоления чрезмерной абстракции самой категории субъекта, ситуации, при которой в философии реальный живой процесс человеческого познания полностью заменен выхолощенными абстракциями, результаты оперирования с которыми безоговорочно экстраполируются на реальный процесс познавательной деятельности» (1, с. 79).

«Традиционно проблема доверия индивидуальному (познающему) субъекту рассматривалась либо без учета особенностей объекта (исследования), либо преимущественно как возможность получения достоверного знания (в естествознании) о…материальном объекте». Достоверность предполагалась быть проверенной опытным путем, через опыт. А в социально-гуманитарных науках данные опыта «в целом по существу не принимались во внимание, более того, рассматривались как ведущие к искажениям, иррациональности, произволу субъективности, господству ценностей» (обе цитаты – 1). Таким образом, в социально-гуманитарном познании проблема доверия к субъекту либо не рассматривалась, либо не имела критерия для правомерности доверия.

Вообще, «доверие предстает как единственно возможная позиция (презумпция, предположение – мои слова), но оно не сводится к наивному доверию показаниям органов чувств и мышлению, а предполагает осознание предпосылок и пределов…доверия, включает самооценку и самокритику, в целом критику как неотъемлемый атрибут познавательной деятельности вообще, не только научного познания» (1).

«…Общепризнанно, что именно благодаря Декарту и со времен Декарта подлинным "субъектом" в метафизике становится человек, его "Я"». При этом под понятием «субъект» он «имел в виду не эгоистическое Я, творящее произвол, а сущностное выражение человека познающего» (обе – 1).

Почему так произошло, исследовали, например, Хайдеггер. Рикѐр.

«Хайдеггер…напоминает, что прежде "sub-jectum" означало "лежащее-в-основе", "предлежащее". И только со времени Декарта именно человек (а не вещь, предмет, как прежде) входит в роль подлинного и единственного субъекта, человек становится собственно "лежащим-в-основании"» (1).

«Тысячелетия в философии господствовала позиция, традиционно обозначаемая как скептицизм – недоверие к нашим познавательным возможностям, хотя само слово исходно не содержит этого смысла…, а означает лишь "ищущий, рассматривающий, исследующий". Этот "элемент недоверия" ввел Пиррон, обобщив подобные идеи в особое учение и осуществив воздержание от суждения» (1).

После средневекового догматизма «В XVI-XVII вв. скептицизм возрождается и как обращение к трудам древних, прежде всего Секста Эмпирика, и как дальнейшее развитие идей этой традиции» в целом (1).

Высоко оценивал античный скептицизм Эразм Роттердамский. М.Монтень отождествлял философствование с процессом сомнения. «П. Гассенди…также развивал идеи скептицизма, особое значение придавая опыту как критерию для проверки суждений и основы научного знания в целом». Д. Юм полагал, что «всякое знание вырождается в вероятность» (1).

«В целом скептицизм на протяжении тысячелетий прошел путь от (философских) школ…к существованию в форме идей, пронизывающих в той или иной степени большинство философских учений и отражающих стремление понять, как соотносятся разум, его сомнения и критическая рефлексия с убежденностью и верой в возможности человека познавать мир» (1).

«Главной для принятия принципа доверия субъекту остается фундаментальная мысль о том, что основанием истины знания…предстает сам субъект как целостность, несводимая к гносеологическому и абстрактно-рационалистическому субъекту», то есть к разным своим аспектам (1).

«Правомерность принятия принципа доверия субъекту находит существенную поддержку в основных положениях эволюционной теории познания, или эпистемологии». При этом поддерживающие аргументы опираются на предпосылку о том, что «человек принадлежит природному миру и должен рассматриваться наряду с другими его составляющими, и само приспособление к этому миру…вся жизнь человека есть процесс познания» (1). Таких аргументов шесть:

1. «каждое восприятие (внешнего мира) – это правомерная попытка (его) реконструкции… (в сознании) которая носит…гипотетический характер, требует проверки и доказательства или опровержения», но одновременно содержит в себе ««врожденные способности, созревание и обучение» человека»,

2. «доверие познающему субъекту подкрепляется существованием эволюционно сформированного "априори" – определенным образом развитых у человека познавательных органов и способностей, ориентирующихся на объективные свойства, структуры и закономерности действительности»,

3. «познавательный аппарат (человека) является результатом эволюции, субъективные структуры познания "подогнаны" и адаптированы к миру (и) совпадают…с реальными структурами, что делает возможным выживание» людей,

4. «человек обладает фундаментальной способностью в той или иной мере учитывать, компенсировать и даже исключать (выводить за скобки) влияние внутренних (физических и ментальных) состояний и переживаний» в процессе познания внешнего мира,

5. «наши истины – это не "абсолютные истины", но "рабочие гипотезы", которые мы должны быть готовы сменить, отбросить, если они противоречат новым фактам», что углубить и уточнить свои знания о мире,

6. «наш познавательный аппарат "адекватен" для тех условий, в которых он был развит в ходе эволюции», то есть для условий "мира средних размерностей", мезокосма. К масштабам вселенной или микромира наши познавательные способности (возможно, пока) не предназначены (все – 1).

Список источников:

1. Микешина Л.А. Философия познания – М., 2-е изд., 2008.

2. URL: www.oitzi.ru.

3. Лекции.

5