30607278

©КУДАШОВ В.И.

КВОПРОСУ О «ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ» ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ

В.И. Кудашов Красноярская государственная медицинская академия, ректор – д.м.н., проф.

И.П.Артюхов; кафедра философии и социально-гуманитарных наук, зав. – д.ф.н., проф.

В.И. Кудашов.

Резюме. Разные формы философии можно использовать для подкрепления или нейтрализации настроения. Поэтому в данном контексте философию точнее было бы называть не метафизикой, а «метафармакологией», а также выделять среди прочих особую фармакологическую функцию философии. Из этой фармакологической аналогии вполне можно извлечь много интересных и весьма эвристичных следствий.

Ключевые слова: философия, метафизика, метафармакология, «фармакон», препарат, микстура.

Роль и значение философии определяется прежде всего тем, что она выступает в качестве теоретической основы мировоззрения, а также тем, что она решает проблему познаваемости мира и вопросы ориентации человека в мире культуры, в мире духовных ценностей. Эти важнейшие задачи философии определяют ее важнейшие функции – мировоззренческую, теоретико-познавательную и ценностно-ориентационную. Это, так сказать, костяк, основа функционального назначения философии. Но сами основные функции конкретизируются. В частности, познавательная преломляется в функции выработки категорий, отражающих наиболее общие связи и отношения вещей и составляющих понятийную основу всякого освоения предметного мира, всякого мышления.

Через систему категорий и содержание философии в целом реализуется такая ее функция, как методологическая. С названными тесно связана функция рациональной обработки и систематизации, теоретического выражения

результатов человеческого опыта. Далее следует указать критическую функцию философии, выполняющую задачи преодоления устаревших догм и взглядов. Эта роль философии особенно четко выражена в трудах Бэкона, Декарта, Гегеля, Маркса. Философия выполняет и прогностическую функцию, реализуемую в построении моделей будущего.

Наконец, существенное место в арсенале функций философии занимает интегративная функция, состоящая в обобщении и систематизации всех форм человеческого опыта и знаний – практического, познавательного, ценностного. Только на базе такой интеграции можно успешно решать проблемы модернизации и гармонизации общественной жизни. Диалектическое понимание истории как важнейшее завоевание западной философии существенно изменило подход к философским проблемам, обнаружило их глубочайшую вплетенность в ткань общественной жизни, а также то, что поиск путей и средств их решения следует вести не в лоне чистого умозрения, а в реальной практической жизни. Такая философия должна рассматриваться как социально-историческое и практическое знание, тесно связанное с жизнью, постоянно развивающееся вместе с ней.

Однако здравый смысл повседневного сознания не предполагает самостоятельного интереса к дисциплинарной философии, излагаемой в академической форме. В любой философствующей компании довольствуются лишь тем, что носит имя философии, а для себя лелеют какую-нибудь сверхценную идею. Стандартное образование открывает возможность самостоятельного выборочного пользования философией, помимо той формы мудрости, которая обслуживает солидарные цеховые или территориальные интересы. Потребляемая гомеопатическими дозами философия «для внутреннего пользования» тоже заслуживает, на наш взгляд, несколько более подробного рассмотрения.

Традиционно считается, что подлинная философия начинается только как интеллектуальное усилие, преодолевающее точку зрения повседневности, жизненного интереса, пользы. Для великого Платона философ – это человек, в

котором разумное начало преобладает, он способен сдерживать страсти, для него главная цель − познание истины. Созерцательная, «теоретическая» жизнь поэтому − это высший образ жизни, где определяющим считается развитие в себе духовного начала и постоянное самосовершенствование. Созерцательный, «теоретический» образ жизни предполагает, тем самым, важный шаг в развитии сознания. Внимание переносится с внешнего мира на внутренний мир – человек осознанно и целенаправленно «создает» разум как особое «умение», когда человек действует не под влиянием «страстей», а на основе знания истины. Философия есть рефлексия, т.е. не просто мышление о мире или человеке, но всегда мышление о мышлении, теория познания. Рефлексивность и отличает философию от обыденного сознания, которое не отделяет свои представления о мире от мира самого по себе.

В обыденной жизни ответ на вопрос, что это такое, предполагает просто указательный жест: вот что. Что такое человек? Вот он. И все ясно. В философии выявляется смысл того слова, понятия, которое нужно определить. Это достаточно сложная мыслительная работа, в ходе которой надо выяснить, что объединяет все единичные предметы, обозначенные одним именем, какова их сущность, внутренняя основа. Собственно наука это и есть система определений: что такое популяция, организм, орган, клетка и т.д. Это работа с понятиями, в которых выражается внутренняя сущность предметов и явлений. Этим наука и отличается от обыденного сознания. Вначале же, со стороны, все это выглядело как пустая игра со словами, забава чудаков, вроде Сократа, а их «теоретический» образ жизни вызывал недоверие и насмешки. Но именно в этой игре формировался новый тип знания – теоретическое знание – и новый образ мира, которые стали основой европейской культуры. Таким образом, философия возникает как созерцательный, «теоретический» образ жизни, то есть жизнь не ради богатства, пользы и выгоды, а ради познания истины.

И тем не менее для очень многих людей философия не имеет прямого отношения к разысканию истины. В европейской традиции философия всегда понималась как метафизика. Не будем здесь углубляться в исторические

обстоятельства происхождения такого названия: смысл можно понять довольно просто — философия есть то, что идет вслед за физикой. Европейская философия действительно пыталась «идти вслед», имитируя физическую причинность и взыскуя объективную истину. Однако это не единственно возможная траектория для философии: опыт средневекового Китая демонстрирует другой путь, куда более близкий к продолжению не физики, а фармакологии. Философствование разбивается на жанры, используемые для подкрепления или нейтрализации настроения. Например, чиновник, занимающий высокое место при дворе, является «естественным конфуцианцем», он читает «Беседы при ясной луне» и искренне культивирует ритуализованное соучастие в делах государства. Но вот судьба его меняется — чиновник сослан в далекую провинцию. И он совершенно естественным образом переходит к другой философии, находя утешение в даосском единении с природой. Воин, отправляющийся в поход, и путешественник, мирно плывущий по Янцзы, будут исповедовать совершенно различные философские принципы − даже если речь идет об одном и том же человеке.

Отсюда вытекает возможность понимания одной из важных функций философии в инструментально-фармакологическом духе. Например, наркотическая эйфория возникает независимо от состояний окружающего мира, но философия, преднамеренно или попутно, способна добиться такого же эффекта. Нельзя, например, вылечить от усталости, разочарования, исцелить от несправедливости, поскольку в данном случае неладно что-то в большом «социальном теле» человека − в обществе, а не в соматическом устройстве индивида. Но философия вполне может предложить желающему свой патент − «изменить себя», не обращая внимания на неподвластные человеку обстоятельства, т. е. произвести коррекцию не окружающего мира, «макрокосмоса», а самого себя как «микрокосма» через определенную перенастройку сознания.

Таким образом, между философией и фармакологией обнаруживается далеко идущая общность принципа действия, подтвержденная и общностью

этимологии: в конечном счете «лекарь» и «лектор» восходят к общему или близкому корню, равно как и слова «лекарство» и «лекция». В принципе инъекцию адреналина можно заменить инъекцией слова в какой-нибудь сильнодействующей форме и получить в результате желаемое «состояние сознания» − добиться временного улучшения, а при систематическом введении препарата − и стойкого расположения души. Не случайно известнейший мыслитель современности Жак Деррида предлагал рассматривать философию как «фармакон» − своеобразную словесную микстуру, эффект воздействия которой определяется дозировкой и составом компонентов. Именно поэтому в данном контексте философию точнее было бы называть не метафизикой, а «метафармакологией», а также выделять среди прочих особую фармакологическую функцию философии.

Из этой фармакологической аналогии вполне можно извлечь много интересных и весьма эвристичных следствий. Например, можно сопоставить известные исторически сложившиеся философские направления с различными типами психотропных препаратов, и тогда получится подобная следующей классификация:

1.Группа анестетиков. Сюда вполне возможно отнести античную философию стоиков и ее производные, а также некоторые виды европейского пиетизма. «Фармакон» такого рода действует подобно новокаину, устраняя боль от соприкосновения с грубой реальностью. Заодно подвергается анестезии и избыток чувствительности как таковой.

2.Группа релаксантов. Принцип действия − расслабление, выход из-под пресса времени, из мучительных ситуаций ожидания и спешки путем метафизического избегания неудобных положений, искусство останавливать и ценить мгновение. В качестве примера оказывающими такое действие можно назвать эпикурейство, философскую поэзию Китая и Японии, легкий скептицизм в духе Мишеля Монтеня.

3.Группа стимуляторов и антидепрессантов. Философский «фармакон» здесь рассчитан на самое массовое применение, он общедоступен, не имеет

противопоказаний в виде образовательного ценза. Сюда можно отнести догматическое богословие, но без еретических и сектантских крайностей, а также французский материализм XVIII века. Принцип действия − частичное сужение поля зрения, благодаря чему оставшаяся часть спектра преподносит мир преимущественно в «розовом цвете». Систематический прием подобного препарата является источником умеренного оптимизма и положительного настроения.

4.Анаболики или допинги. Их основное предназначение − «наращивание мышц», формирование активной жизненной позиции по отношению к природе

иобществу. Следует отметить, что при частом и продолжительном приеме могут давать побочные последствия в виде легкого отупения и потере критичности. Характерными представителями этой группы могут служить догматический марксизм и потребительский прагматизм.

5.Группа галлюциногенов. Весьма многочисленная группа с наибольшим индивидуальным разбросом. Сюда можно отнести различного рода популярные сегодня препараты, близкие к мистике, визионерству, многообразную парафилософскую литературу, сопровождающую и популяризирующую психоделики. Философские инъекции препаратов этой группы зачастую дополняются приемом растительных и синтетических психотропных средств для усиления взаимного действия.

Довольно близко к этому находится еще одна группа, не имеющая прямой фармакологической аналогии − препараты, не создающие привыкания и принимаемые индивидом как бы помимо своей воли, просто из-за привычки проглатывать любую упаковку с надписью «философия». В качестве примера можно назвать различные афоризмы житейской мудрости, многообразную софистику, преднамеренный парадоксализм вроде книг Ж.-Ж. Руссо, в некоторой степени − популярный психоанализ. Большое количество подобных малополезных, но модных метафармакологических препаратов синтезировано современным постмодернизмом.

Предложенная классификация имеет смысл прежде всего по отношению к общим компонентам или философемам, которые в принципе можно выделить в составе любого философского текста. Ясно, что вклад каждого отдельного мыслителя содержит комбинацию практически всех философий, смешанных в различных пропорциях, поэтому отнесение к определенному направлению осуществляется обычно в зависимости от преобладающего компонента. Заметим к тому же, что наша классификация вряд ли оригинальна для профессионалов, ведь неофициальное сравнение философии с походной аптечкой является для них давно уже обычным делом. От некоторых студентов философских специальностей нередко можно услышать характерное признание: «Что-то меня на экзистенциализм потянуло» или: «Ницше сейчас не идет, настрой не тот, хочется чего-нибудь поспокойнее, например, Аристотеля по страничке в день...».

Профессионал как раз и отличается знанием рецептуры, обычно же человек случайно натыкается на интуитивно нужный ему «фармакон». Пока еще не принято снабжать философские книги метафармакологической пометкой, чемнибудь вроде: «Rp. Препарат общеанестизирующего действия, легко усваивается при средней степени начитанности. Хорошо утоляет духовную жажду. Эффективный транквилизатор при всех неурядицах в личной жизни. Противопоказания: стремление сделать карьеру». К тому же, пока нам известны лишь единичные примеры, когда ожидаемое состояние сознания сообщается открытым текстом. Так, например, Боэций, «последний римлянин», назвал свой трактат «Утешение философией».

В заключение отметим, что мы привыкли различать состояния сознания прежде всего по их содержанию: решимость, самодостаточность, оптимизм, бесстрашие. Есть еще параметр длительности − одни состояния мимолетны, и мы называем их настроениями, другие задерживаются надолго или даже навсегда: их принято считать «свойствами», чертами характера. Между тем состояния сознания можно классифицировать и по способу их достижения; более того, исследования в этом направлении приводят к весьма интересным и

эвристическим результатам. Рассмотрим некоторые вытекающие отсюда возможности.

Например, два человека переживают аффект восторга: приподнятое настроение, чувство благосклонности мира к собственной персоне, приветливость, готовность передать свое ощущение другому. Но мы знаем, что первый субъект пришел к своему состоянию благодаря успешному завершению трудного дела или, к примеру, посредством «приобщения к искусству», а второй получил то же самое в результате приема дозы какоголибо психоактивного препарата. И хотя состояния отличаются друг от друга только способом их достижения (их нейрофизиологические и гормональные картины практически тождественны), первое мы считаем истинным, а второе − поддельным. Однако не так-то просто ответить на вопрос, почему счастье, создаваемое переменами в мире, приветствуется и порой объявляется целью человеческой жизни, а счастье, вызванное непосредственными химическими переменами в организме, расценивается как эрзац, подделка — притом сам способ достижения подобной эйфории рассматривается как незаконный.

Первый напрашивающийся аргумент состоит в том, что избрание фармакологического пути достижения желаемых состояний приводит к зависимости от препарата, ограничивая тем самым свободу человеческой воли. Но привычку к совершению «добрых дел» или к производству иных перемен в мире, вызывающих чувство удовлетворенности, нам как-то не приходит в голову назвать «пагубной зависимостью», хотя и здесь стремление к достижению желаемых состояний вполне может отличаться явным характером навязчивости. Трудность не устраняется, если даже мы докажем, что поддельными будут все измененные состояния сознания, не сопровождаемые переменами в мире. Ведь само решение изменить мир уже продиктовано определенным состоянием сознания, на которое вполне возможно оказала свое фармакологическое влияние некая философия.

В рамках понимания фармакологической функции философии и метафармакологического подхода можно вполне творчески и продуктивно

использвать и другие понятия: резистентность, иммунитет, передозировка, интоксикация, абстиненция и т. п. Можно даже попытаться составлять микстуры индивидуального воздействия, чем и занимается хороший наставник по отношению к ученику. Наконец, нельзя забывать, что, среди прочих разнородных компонентов, во всякой микстуре содержится та или иная доза истины.

PHARMACOLOGICAL FUNCTION OF PHILOSOPHY

V.I.Kudashov

Krasnoyarsk state medical university named in honour of V.F. VojnoYasenetskij

Different forms of philosophy can be used for a reinforcement or neutralization of mood. Therefore in this context philosophy would be more exact to name not metaphysics, and “metapharmacology”, and also to allocate special pharmacological function of philosophy among other. From this pharmacological analogy it is quite possible to take a lot of interesting and rather euristic consequences.

Key words: philosophy, metaphysics, metapharmacology, “farmakon”, drug, mixture