2 Лингвистическая прагматика

В последние годы принято говорить о тексте как о главном объекте лингвистики, поскольку он представляет собой единственную коммуникативную реальность, «непосредственную действительность мысли и сознания» [150, с.97].

Такие положения, как: «Текст как одна из форм фиксации речи (речь post hoc) является превращенной формой общения, предстоящей лингвисту в качестве единственного объекта исследования, в котором опредмечен и замещен весь процесс общения» [125, с.145], текст есть основная единица коммуникации [83], «феномен реальной действительности и способ отражения действительности, построенный с помощью элементов системы языка» [24, с.64], позволяют заключить, что «язык становится видимым в форме текста» [20, с.227].

Глубокое и всестороннее исследование текста позволит идентифицировать языковые единицы в рамках критерия «форма – значение – функция» вместо «форма – значение»; уточнить принципы связей между частями целого, выявить сходства и различия, закономерности их функционирования; дать представление о пишущем / говорящем, авторе текста, и многие другие. Сегодня текст изучается как социально-речевое произведение (О.И. Москальская), к анализу которого привлекаются данные семантики, теории речевых актов, функциональной стилистики, а также ряда смежных наук: семиотики, литературоведения, психологии, информатики и др.

Определение текста должно быть дано с учетом подхода к его трактовке, то есть исследования с учетом особенностей направления, в русле которого работает ученый. По верному замечанию В.П. Белянина, несмотря на большое количество существующих дефиниций текста, все они являются семантически неполнозначными, интралингвистически направленными или не демонстрирующими существенной разницы между текстом и словом [24, с.65].

Ср.: Текст – это «высшая коммуникативная единица, обслуживающая самые различные сферы жизни общества» [95, с.33]; «это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющей определенную направленность и прагматическую установку» [44, с.18]; «любое двустороннее языковое образование (от одной графемы или одного слова до целостного множества предложений-высказываний), имеющее смысл и обладающее свойствами спонтанности, системности и синергии, функционирующее как саморазвивающаяся и самоорганизующаяся система» [57, с.17].

При определении объекта лингвистики одним из основных вопросов был вопрос о соотношении формальных и смысловых характеристик текста. Для тех, кто обращался к изучению формальной структуры текста, главным было выделение грамматических средств связи предложений (союзов и союзных слов, анафоры и катафоры, соотношения времени и модальности и т.д.). Тех, кто пытался выявить семантическую сущность текста, прежде всего интересовали вопросы кореференции, логико-семантических отношений между предложениями, роли пресуппозиций, импликаций и т.д. Однако целостное изучение текста невозможно без исследования обеих сторон, формальной и содержательной. «Текст – это коммуникативно направленное вербальное произведение, обладающее структурно-смысловым единством» [57, с.13].

Закономерность интереса современной лингвистики к изучению текста обусловлена прежде всего стремлением объяснить язык как средство коммуникации [156; 157]. «Неоспорим тот факт, что всякий текст вписан в контекст коммуникации, т.е. текст создается в целях коммуникации» [7, с.141]. Такая тенденция определяет прагматический аспект анализа текста, необходимость в котором ощущается в исследованиях различных проблем лингвистики текста.

Прагматика рассматривает явления языка в аспекте человеческой деятельности. «Если синтаксис в приложении к языку объясняет, как устроено высказывание, как говорит человек (в плане высших форм языка), если семантика показывает, что он говорит, что означает данное высказывание, то прагматика стремится раскрыть, в каких условиях и с какой целью в данном случае говорит человек» [43, с.13]. Прагматику интересует не то, из чего состоит высказывание и что оно выражает, а то, в условиях какой коммуникативной ситуации, с какими намерениями осуществляется речевое общение и достигаются ли при этом намеченные цели коммуникативного взаимопонимания и коммуникативного воздействия.

По мнению ученых, прагматика как область, рассматривающая функционирование языковых знаков в речи, сформировалась в 60-70-е гг. под влиянием теории речевых актов Дж. Остина, Дж. Серла и др. Представители Оксфордской школы обратились к изучению естественного языка, в результате в центре внимания лингвистических исследований оказался человек со своими особенностями и целями, которые он преследует в процессе коммуникации. Однако их идеи в лингвистике были намечены намного раньше. Еще греческие и римские ораторы ценили умение убедить слушателя и воздействовать на него. В. фон Гумбольдт уже в XIX в. понимал язык как средство не только создания и выражения мысли, но и стимула мысли читающего / слушающего, как определенную систему и отдельные акты речевой деятельности, а также считал необходимым наличие общих знаний о мире у коммуникантов. Ученый первым обратил внимание на то, что человек познает окружающую действительность субъективным образом, т.е. он пытался разграничить объективное и субъективное в языке [48].

Вслед за В. фон Гумбольдтом А.А. Потебня высказал мысль о том, что посредством языка пишущий / говорящий не только передает свои мысли, но и формирует, образует их [110]. В.П. Даниленко по поводу высказанных слов А.А. Потебни рассуждает: «Своим первоначальным формированием в сознании говорящего, полагал он, человеческая мысль обязана обработке определенного внеязыкового содержания, но своим завершением, а вместе с ним, и обогащением она обязана ее переходу в значение той или иной языковой единицы. Значение, освобожденное от связи с соответственной языковой единицей, вновь становится мыслью, но в этом случае она оказывается обогащенной языковым содержанием» [110, с.94].

Прагматику ученые определяют по-разному. Е.В. Падучева характеризует ее как теорию, изучающую значение в его отношении к речевой ситуации (то есть к говорящему и слушающему, их целям, фоновым знаниям и под.) и к ее контексту [108, с.221]. Н.Д. Арутюнова одной из главных задач прагматики считает разработку теории интерпретации речевых произведений, появляющихся в тех или иных коммуникативных контекстах [12]. Ю.С. Степанов понимает прагматику как дисциплину, предметом которой является связный и достаточно длинный текст в его динамике – дискурс, соотнесенный с главным субъектом, творящим текст человеком [121]. Г.В. Колшанский использует термин «прагматика» как категорию оценки эффективности текста («успешно-неуспешно»), включающий в себя как интра-, так и экстралингвистические факторы, способствующие достижению определенной цели, содержащейся в речевом акте [76].

Данные определения дают основания утверждать, что прагматика изучает функционирование знаков в актах речевого общения (прежде всего в тексте) и в тесной связи с коммуникантами, главной целью которых является успешное осуществление процесса коммуникации. Возросший интерес к изучению коммуникативных аспектов языка позволил говорить не только о прагматике отдельного высказывания, но и о прагматике целого текста [50].

Прагматика текста обеспечивает воздействие соответствующим структурным членением текста, определенным подбором языковых средств, наполненных прагматическим содержанием, которое не только включает в себя смысловую категорию текста и передает информацию о внешнем мире (объекте коммуникации), но и сообщает об участниках коммуникативного акта и о цели общения. Все это в совокупности вызывает прагматический эффект, «т.е. уяснение и активное восприятие декодирования прагматического содержания текста, той прагматической установки, которая лежит в его основе» [82, с.14].

Определенная Ч. Моррисом структура семиотической системы языка, состоящая из синтактики, семантики и прагматики, представляет собой схему, уровни которой, по мнению одних ученых, образуют различные формы: «Если в исследовании делается эксплицитная ссылка на говорящего или, в более общих терминах, на человека, пользующегося языком, то это относится к области прагматики… Если мы отвлекаемся от тех, кто пользуется языком, и анализируем только выражения и их десигнаты, то мы в сфере семантики. И, наконец, если мы отвлекаемся от десигнатов и исследуем только отношения между выражениями, то мы в сфере (логического) синтаксиса» [31, с.245].

По мнению других ученых, эти уровни зависимы друг от друга, поскольку описание каждого последующего зависит от предыдущего [72]. Согласно мнению первых, в семантике текста можно выделить разные компоненты: семантические, соответствующие условиям истинности, и прагматические, не соответствующие им, эти компоненты должны изучать две отдельно существующие науки.

По верному замечанию Е.В. Падучевой, «нельзя одни компоненты значения языкового элемента, предположительно чисто денотативные, выразимые через условия истинности, изучать в одной науке, скажем, в семантике, а другие, прагматические, субъективные, экспрессивные, «установочные», – в другой, прагматике» [108, с.222].

О неразрывности семантики и прагматики говорит и В.В. Богданов: «Семантика без прагматики лишена определенности, как лишено определенности внеконтекстное слово. Прагматика без семантики беспредметна» [28, с.23].

Добавим, что «при ближайшем рассмотрении оказывается, что стирается не только граница между семантикой и прагматикой, но и граница между семантикой и синтаксисом» [108, с.223], поскольку синтаксис семантичен. «Семантика предложения в такой же степени зависит от синтаксиса, как и синтаксис от семантики – в этой зависимости выражается взаимодействие двух нераздельных свойств языковой организации» [77, с.225]. Это нашло отражение в сближении двух разделов лингвистики – синтаксиса и семантики – в результате чего возникло смежное направление в лингвистических исследованиях – семантический синтаксис.

В лингвистической традиции наблюдается три подхода к прагматике:

1) комплементаристский (по терминологии Дж. Лича), признающий автономную прагматику, которая дополняет семантику (Ч. Моррис);

2) прагматический, когда семантика трактуется как подчиненная прагматике (Л. Витгенштейн, Р. Карнап);

3) семантический, когда прагматика является частью семантики (А. Вежбицкая, Е.В. Падучева, А.Е. Кибрик и др.).

Схематично данные трактовки прагматики можно представить следующим образом:

3

Рисунок 1 – Современные подходы к прагматике

Следуя за А. Вежбицкой, Е.В. Падучевой и др., мы определяем прагматику как часть семантики. «Прагматика – это часть плана содержания, и знание ее – это часть знания содержательной стороны языка» [109, с.155]. Их пересечение наблюдается при изучении функционирования языковых элементов, в семантике которых главную роль играет отсылка к пишущему / говорящему. Если граница между лексическим и грамматическим значением определяется на формальном уровне, то есть различиями в способе выражения значения, то границы прагматики очерчиваются на основе характера значения.

В область прагматики попадают прежде всего те языковые элементы, у которых коннотативные компоненты доминируют над денотативными. Прагматика – это та область семантики, «которая изучает языковые элементы, ориентированные на речевое взаимодействие; … элементы, в семантике которых отсылка к говорящему играет ключевую роль» [108, с.223].

Это один из возможных подходов к изучению взаимоотношений между семантикой и прагматикой. Однако этот вопрос не является окончательно решенным, поскольку «существует огромное количество языковых единиц, в содержание которых наряду с «семантическими» элементами инкорпорированы «прагматические» (не связанные с условиями истинности) элементы, и немало таких единиц, содержание которых имеет исключительно «прагматическую» природу. Достаточно назвать лексические единицы типа русских даже и -то, всего (только) и целый, а также, например, соизволить явиться (в смысле – “прийти”, “появиться”), вырядиться и т.п.» [31, с.254].

Таким образом, обращение к тексту дает обширный материал для исследования языковых средств с различных позиций, одной из которых является прагматическая. Прагматика позволяет рассмотреть явления языка в аспекте человеческой деятельности. Новый толчок к изучению коммуникативных аспектов языка позволил говорить не только о прагматике отдельного высказывания, но и о прагматике целого текста [50]. Прагматический подход открывает широкие перспективы в изучении текста как единицы коммуникации, продукта речи.

Существующие в современной лингвистике подходы к изучению прагматики (комплементаристский, прагматический и семантический) имеют одинаковую область исследования, в частности те языковые элементы, у которых коннотативные компоненты (субъективность, экспрессивность, оценочность и т.д.) доминируют над денотативными, прежде всего не сводимыми к условиям истинности и не обращенными к пишущему / говорящему.

При семантическом подходе к прагматике появляется возможность рассмотреть прагматические значения языковых элементов на основе семантики, поскольку «языковые значения прагматичны в принципе: с человеком, с речевой ситуацией связаны в языке не какие-нибудь особо выделенные экспрессивные элементы, а вообще значение подавляющего большинства слов и грамматических единиц» [108, с.222].

Основной принцип прагматики – употребление элементов языка в конкретной речевой ситуации определенным субъектом. Именно антропоцентрический подход позволит определить языковую компетенцию субъекта, характер и особенности отбора способов и средств выражения значения.

Учение о речевых актах, или теория речевых актов – важнейшая составная часть прагмалингвистики – связано с именем философа Оксфордской школы Дж.Остина. Его учение нашло отражение в работах Дж.Серля, Д.Вандервекена, К.Баха, Р.Харниша, Д.Вундерлиха, Дж.Лича, Р.Конрада, Т.ван Дейка, Б.Фрейзера, Дж.Оуэра, Г.Г.Почепцова, Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, Е.В.Падучевой и др.

Внимание к существующим в языке высказываниям, не описывающим самого действия, а равносильным осуществлению этого действия, так называем перформативным высказываниям, послужило началом теории речевых актов. Данное высказывание состоит из двух частей: перформативного глагола и пропозиции. Перформативностью, то есть способностью к перформативному употреблению, обладают не все глаголы.

Для перформативных высказываний характерны следующие признаки:

1) эквиакциональность, или равнозначность действию. Например, высказывание Обещаю все выполнить в срок есть сам акт обещания;

2) неверифицируемость, то есть отсутствие у таких высказываний критерия истинностного значения. Например, произнесенное высказывание Обещаю все выполнить в срок может подвергнуть адресата к сомнению искренности данного обещания, но оно не позволяет усомниться в самом акте обещания;

3) автореферентность, то есть способность высказывания отсылать к собственному речевому акту. Например, в высказывании Обещаю все выполнить в срок производится собственный речевой акт обещания;

4) автономинативность, то есть способность высказывания называть свой акт. Глаголом обещать называется речевой акт обещания Обещаю все выполнить в срок;

5) эквитемпоральность, или совпадение времени перформативного глагола с моментом речи. Перформативный глагол всегда в настоящем времени, следовательно, совпадает с моментом осуществления речевого акта;

6) компетентность, то есть возможность говорящего обладать правом совершать речевое действие, обозначенное перформативным глаголом. Лицо, наделенное определенными полномочиями и возможностями, может произнести Завещаю своему сыну все, что имею;

7) определенная грамматическая выраженность. Глагол в перформативном высказывании имеет форму 1 лица единственного числа настоящего времени.

Таким образом, перформативные высказывания – особый вид речевых актов, адекватные совершению действия.

Однако существуют неканонические речевые ситуации, в которых передача информации, выражение чувств, отношений и т.д. происходит не непосредственно от одного лица (адресанта) другому лицу (адресату), а опосредованно – через третье лицо. Высказывания, переданные через посредника, Е.В. Падучева называет квазиперформативными [81]. Например: Сотрудники благодарят Вас за оказанную услугу.

Представим схему квазиперформативного высказывания.

Р

субъект речи посредник адресат во 2 лице

исунок 2 – Схема квазиперформативного высказывания

В современной лингвистике теория речевых актов сводится к изучению не только перформативных и квазиперформативных высказываний. В настоящее время объектом исследования в теории речевых актов является высказывание в его отношении к цели говорящего, которую он хочет достичь после совершения речевого акта. То есть теория речевых актов позволяет ответить на вопрос, с какой целью происходит общение между коммуникантами и в связи с этим, как правильно построить высказывание, чтобы достичь желаемой цели. Именно цель, в которой реализуется коммуникативное намерение, или интенция, говорящего, является основой выделения речевого акта. Достичь успеха в речевом общении можно благодаря приданию речевому акту обязательных свойств, выявленных П.Ф. Стросоном, таких, как открытость намерения говорящего и явное «узнавание» его адресатом [123, с.144]. Близкие по значению термины «иллокутивная сила», «иллокутивная функция» (Дж. Остин). В зависимости от того, какая иллокутивная функция реализуется в процессе общения в теории речевых актов описаны различные классификации речевых, или иллокутивных актов.

Первая классификация с опорой на иллокутивную функцию была предложена Дж. Остином. Он выделил два типа высказываний: 1) констатирующие (например: Поезд пришел) и 2) перформативные. Перформативные, в свою очередь, делятся на вердиктивы (одобряю, осуждаю, полагаю и т.п.), экзерситивы (приказываю, прошу, умоляю, предупреждаю и т.п.), комиссивы (обещаю, клянусь, предлагаю (напр. руку и сердце), даю слово и т.п.), бехабитивы (поздравляю, приветствую, приношу извинения и т.п.) и экспозитивы (отвечаю, допускаю, отрицаю, соглашаюсь, возражаю и т.п.). В результате того, что в основе классификации отсутствуют четкие принципы, она была критически переосмыслена Дж. Серлем. Он различает информативные и неинформативные иллокутивные акты. Информативные включают в себя репрезентативы (например: Конференция состоялась), директивы (например: Побеседуем?), акты обязательства – комиссивы (например: Обещаю вести себя хорошо), декларативы (например: Объявляю вас мужем и женой) и формулы социального этикета – экспрессивы (например: Спасибо). Эта классификация получила широкое признание в лингвистике.

По наличию/отсутствию соответствия между семантическим и прагматическим содержанием Дж. Серль, Р. Конрад, В.Г. Гак делят речевые акты на прямые, имеющие соответствие (например: Когда состоится совещание?), и косвенные, не имеющие соответствия (например: Не могли бы Вы открыть дверь? = Откройте, пожалуйста, дверь). Косвенные речевые акты, по определению Дж. Серля, это «предложения, которые на первый взгляд означают одно, а при их восприятии интерпретируются так, будто они обозначают «нечто другое» [116, с.97].

Названные классификации и многие другие вызывают появление многих вопросов, до сих пор нерешенных в лингвистической науке. Кроме того, речевой акт – это сложное многоаспектное явление, поэтому выделение типов речевых актов на основе одного признака не дает полного представления об их возможностях функционирования и развития.

Осуществление речевого акта всегда предполагает реализацию намерения, или интенции, пишущего / говорящего. Пишущий / говорящий может по-разному представить одну и ту же ситуацию, явление, предмет, т.е. интерпретировать ее согласно своему замыслу, опираясь на имеющийся арсенал языковых средств. Выбор конкретных средств определяется способностью этих средств передавать в рамках речевого общения определенное намерение пишущего / говорящего. В интенции заключается целенаправленность речи как сознательной, осмысленной деятельности человека.

Любой речевой акт ориентирован на адресата, следовательно, прямо или косвенно предполагает его. Прямая направленность на адресата выражается пишущим / говорящим при помощи обращения или использования местоимений ты (Вы) – вы, что свидетельствует о том, что адресат может быть моно- и полисубъектным. Эффективное речевое общение возможно при условии, если пишущий / говорящий знает необходимые основные характеристики адресата, при их отсутствии или косвенной направленности на адресата речевое общение чаще всего становится неэффективным.

В речевой коммуникации адресат не пассивный слушатель, приемник информации, а активный деятель, функцией которого является создание адекватной реакции на полученную информацию.

Функции говорящего и адресата тесно связаны между собой, поскольку создание адекватной реакции на услышанное возможно в том случае, если говорящий смог соблюсти все правила и принципы коммуникации.

Один из таких принципов – принцип Кооперации – был сформулирован П. Грайсом следующим образом: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» [47, с.222].

Естественно, что данный принцип будет соблюдаться в случае обоюдного стремления сторон достичь взаимопонимания. Хотя коммуникант (коммуниканты) под влиянием аффекта, эмоционального напряжения ненамеренно могут нарушить правила речевого общения.

Кроме общего принципа Кооперации, существуют более конкретные постулаты общения, которые разделены на четыре категории: количество, качество, способ и отношение.

К категории количества относятся два постулата:

1) твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется;

2) твое высказывание должно содержать не больше информации, чем требуется.

К категории качества относится один постулат:

Старайся, чтобы твое высказывание было истинным.

Категории способа принадлежит следующий постулат:

Выражайся ясно (избегай непонятных выражений, неоднозначности; будь краток и организован).

К категории отношения относится один постулат:

Не отклоняйся от темы [28]. Однако данный список не исчерпывается указанными постулатами общения и может быть дополнен социальными, эстетическими, национальными и др.

Помимо принципа Кооперации в лингвистике действует принцип Вежливости. Дж. Лич сформулировал его следующим образом: «Своди к минимуму (при прочих равных условиях) выражение невежливых мнений и суждений» [158, p.81]. Соблюдение принципа Вежливости помогает коммуникантам избегать конфликты, которые могут привести к прекращению (прерыванию) речевого общения, и в то же время способствует правильному, соответствующему нормам речевого поведения, и приятному осуществлению речевой деятельности.

Оба принципа, принцип Кооперации и принцип Вежливости, находятся в тесной связи, поскольку нарушение постулата одного принципа может привести к нарушению постулата другого принципа. Так, комплимент как постулат принципа Вежливости может приводить к нарушению максимы качества при чрезмерном восхвалении достоинств объекта. Хотя для некоторых стран характерно ценить вежливость больше, чем истину.

Современная лингвистика ориентирована на восприятие намерений пишущего / говорящего (например, совет, пожелание, мольба в повествовательных предложениях) и достижения благодаря его точному определению максимального эффекта в коммуникативном процессе. Интенция служит для выражения прагматической установки текста, которая определяется как «материализованное в тексте осознанное конкретное намерение адресанта оказать соответствующее воздействие на адресата» [98, с.8].

Извещая адресата о чем-либо, запрашивая у него информацию, побуждая к совершению действия, пишущий / говорящий для достижения цели общения, использует различные тактические приемы – осуществляет так называемую «метадеятельность», управляет речеорганизацией. По мнению Н.Б. Нуртазиной, метатекстовая функция языковых средств представляет собой «фатическую метакоммуникацию» [27]. Фатическая метакоммуникация – это коммуникация, направленная на включение / переключение внимания адресата на сообщение, поддержание его внимания во время передачи сообщения и на размыкание речевого контакта [28]. К средствам фатической коммуникации относят следующие (см. таблицу 1).

Таблица 1

Средства фатической метакоммуникации
языковые	неязыковые
1	2
1) приветствие Здравствуйте! Привет! Добрый день! Как поживаете? и т.д. 2) обращение Олег Анатольевич! Девушка! Молодой человек! Мужчина! Товарищ полковник! и т.д. 3) средства, необходимые для привлечения внимания адресата Послушайте! Минуточку! Эй! Простите! Представляешь? Ты только подумай! Вообрази себе!	1) снятие головного убора; 2) рукопожатие; 3) кивок головой; 4) сжимание кисти руки во время прощания; 5) махание рукой; 6) поцелуй; (одно и то же средство может использоваться как при приветствии, так и при прощании)

Продолжение таблицы 1

1	2
Ты меня слушаешь? Вам все понятно? и т.д. 4) ответная реакция адресата Слушаю, слушаю. Представляю себе (не представляю). Да, понятно. Это же надо! Ясное дело! Еще бы! Конечно! Ну да! Ну и ну! Гм! Вот это да! Понимаю. Ну а то как же! и т.д. 5) прощание Будь здоров! Рад был помочь Вам, до свидания. Пока! Ну, ладно, мне пора идти, до встречи! Хорошо, договорились, всего доброго и т.д.

Однако роль средств, выполняющих метатекстовую функцию, сводится не только к описанию установления, поддержания и прекращения контакта.

Название функции (металингвистическая или метаязыковая), перенесенное в лингвистику из логики и математики, этимологически широкое, сводимое к одному корню. Смысл компонента мета- в словах: метаморфоза – «видоизменение, превращение, переход в другую форму развития с приобретением нового внешнего вида и функций» [102, с.351]; метастаз – «развитие вторичных очагов болезненного процесса в новых местах организма» [102, с.351]; метатеория – «теория, предметом исследования которой является некоторая другая теория» [132, с.277]; метафизика – буквально означает «то, что следует после физики» [132, с.277]; метабазис – употребление частей речи в несвойственной им синтаксической функции [132, с.230] и т.д. – принципиально может быть подведен к такому определению: «Мета- (от греч. meta΄ – через, после, между) – часть сложных слов, означающая промежуточность, следование за чем-либо, переход к чему-либо другому» [119, с.803], нахождение над чем-либо.

Внимание к металингвистической функции языка как функции толкования сначала было вызвано профессиональным интересом. Так, в словарной статье «функции языка» содержится следующая ремарка: «Металингвистическая функция широко осуществляется в период усвоения ребенком родного языка, а также в процессе обучения иностранным языкам» [40, с.386]. Методическая направленность этого понятия ограничивает поле его деятельности. Соотнесение металингвистической функции с метаязыком (языком «второго порядка») дает возможность функции типа «мета» быть «средством исследования и описания языка в терминах самого языка» [87, с.564].

Расширение понятия «метафункция» позволило прослеживать ее проявление в тех случаях, где пишущий / говорящий выступает в роли комментатора собственного текста; тогда человеческие высказывания представляют собой, как правило, не столько тексты как таковые, сколько «двутексты»: в них содержатся предложения, составляющие собственно текст («предметный текст»), и специальные фрагменты, так или иначе относящиеся к последним, характеризующие их, заявляющие что-то о них как о звеньях основного текста и тем самым составляющие метатекст: начнем с…, представим …, перейдем к …, воспользуемся следующим примером, иначе говоря…, нельзя не упомянуть …, в заключение скажем, что … и т.п. [33].

Термин «метатекст», появившийся по аналогии с понятием «метаязык» («использование языка для того, чтобы говорить о языке же» [152, с.53]), соответственно можно определить как текст, говорящий о тексте.

Метатекстовый характер могут приобретать целые тексты или их части: предисловие, послесловие, аналитические статьи, отдельные части текста (минитексты), отдельные предложения (предложения с прямой, косвенной, несобственно-прямой речью, предикативные части сложных предложений), вводные и вставные конструкции, эгоцентрические слова и т.д.

Главным признаком метатекстовых единиц является наличие иного текста, по отношению к которому авторская мысль выступает как метатекст. Оба эти компонента в составе метатекстовых конструкций неразрывно связаны между собой.

Для обозначения субъектов в конструкциях с чужой речью в традиционной лингвистике приняты термины «автор», «рассказчик», соответствующие субъекту косвенной передачи, вводящему чужую речь, и термин «пишущее / говорящее лицо», называющий субъекта – автора чужого (основного) высказывания.

В конструкциях с метатекстовыми элементами приняты другие обозначения данных субъектов: пишущим / говорящим называется метасубъект обрамляющей части конструкции, текста; субъектом речи называют участника основного текста – автора чужого высказывания.

Обзор научной литературы по проблеме метатекста показал, что в лингвистике существует три подхода к пониманию сущности метатекста:

1) метатекст как категория текста, высказывания (А. Вежбицкая, В.А. Лукин, Л.О. Чернейко, Т.В. Алехна, О.В. Шульская и др.);

2) метатекст как один из четырех классов категорий модуса (Т.В. Шмелева, М.В. Всеволодова, С.А. Шувалова, Ж.В. Иванова);

3) метатекст как тип эгоцентрических элементов наряду с предикатами внутреннего состояния, показателями идентификации, словами со значением неожиданности, неопределенными местоимениями и наречиями, обобщающими «врезками», словами с оценочным значением (Е.В. Падучева, А.Р. Бейсембаев). В составе группы элементов с эгоцентрической семантикой понимание метатекста совпадает с пониманием данного термина А. Вежбицкой.

Согласно первой точке зрения, метатекст предстает как часть текста, выполняющая метатекстовую функцию относительно того текста, в котором она находится. Метатекстовую функцию – функцию толкования текста – реализуют метатекстовые элементы (или метатекстовые знаки (по В.А. Лукину), метатекстовые организаторы (по А. Вежбицкой)) и метатекст в тексте, которые следует различать.

Метатекстовые элементы представляют собой части текста, выполняющие метатекстовую функцию по отношению к тексту, называемому «материнским» или «обрамляющим», в котором они находятся. Это, в основном, вводные слова и обороты с семантическим элементом «говорить»: а именно; сказать по совести; в довершение всего; что касается; между нами говоря; якобы и т.д.

«Все они являются либо языковыми знаками (индексального типа), выполняющими метатекстовую функцию вследствие того, что она предписана им их же языковыми значениями, либо представляют собой речевые клише и устойчивые словосочетания с аналогичными свойствами» [89, с.63]. Основная цель элементов, выполняющих метатекстовую функцию в тексте, – организация успешного протекания коммуникативного акта. Например: Чем выше степень рафинации сахара, то есть, чем он белее, тем, считалось до недавнего времени, он лучше; Из всего сказанного следует вывод, что наряду с понятиями прямого и обратного порядка слов иностранному учащемуся необходимо знать возможные исключения из правил.

Метатекст в тексте, в отличие от метатекстовых элементов, обеспечивает текст свойствами связности и цельности, а также способен представить содержание «обрамляющего» текста в сжатом виде. Например, в стихотворении Н.М. Рубцова «Утро» последние две строчки являются метатекстом в тексте по отношению ко всему содержанию текста:

Когда заря, светясь по сосняку,

Горит, горит, и лес уже не дремлет;

И тени сосен падают в реку,

И свет бежит на улицы деревни,

Когда, смеясь, на дворике глухом

Встречают солнце взрослые и дети, -

Воспрянув духом, выбегу на холм

И все увижу в самом лучшем свете.

Деревья, избы, лошадь на мосту,

Цветущий луг – везде о них тоскую.

И разлюбив вот эту красоту,

Я не создам, наверное, другую…

Границу между метатекстовыми элементами и метатекстом в тексте В.А. Лукин проводит следующим образом: метатекстовые элементы «а) по преимуществу выполняют функцию связности «до цельности», б) не связаны семантически со всем пространством текста и в) не являются знаками, способными к представлению содержания текста или значительной его части в сжатом виде» [89, с.63]. В отличие от метатекстовых элементов, метатекст в тексте – это «такая часть текста, которая обладает свойствами связности и цельности (т.е. в пределе – вполне самостоятельный, семантически автономный текст), референтом которого является обрамляющий текст» [89, с.63].

Возросший интерес к проблеме метатекста в рамках прагматики позволил выявить позицию метасубъекта по отношению к содержанию основного текста, его роль в достижении коммуникативных целей.

Главными признаками метатекста являются следующие:

1) наличие основного текста, по отношению к которому авторская мысль выступает как метатекст;

2) возможность комментирования собственного или «чужого» текста;

3) реализация в виде целого текста или его отдельных частей (предисловие, послесловие, аналитическая статья, предложения с прямой, косвенной, несобственно-прямой речью, вводные и вставные конструкции, эгоцентрические слова и т.д.);

4) организация успешного протекания коммуникативного акта;

5) характерная особенность функционирования – при дистантном общении, в неканонической речевой ситуации;

6) позиция в высказывании, тексте – свободная, нефиксированная (для метатекстовых эелементов, кроме предложений с косвенной, несобственно-прямой речью), несвободная, фиксированная (для метатекста в тексте – предисловие, послесловие; предложений с косвенной, несобственно-прямой речью).

Ученые, считающие метатекст как один из четырех классов категорий модуса (Т.В. Шмелева, М.В. Всеволодова, С.А. Шувалова, Ж.В. Иванова), опираются на учение о двухчастной семантической структуре предложения.

Исследуя функционирование предложений в речи, лингвисты пришли к выводу о том, что в смысловой структуре любого высказывания содержатся не только объективные значения, выражающие действительность, но и субъективные, выражающие отношение мыслящего субъекта к этой действительности (Ш. Балли, М.В. Всеволодова, В.Г. Гак, Г.А. Золотова, Т.А. Колосова, Г.В. Колшанский, Е.В. Падучева, М.И. Черемисина и др.).

Идея о выделении в высказывании объективного и субъективного принадлежит швейцарскому ученому Ш. Балли. Он предложил для обозначения данных составляющих термины диктум и модус.

Диктум, по Ш. Балли, создает представление об описываемом событии, или объективное содержание, а в модусе выражаются субъективные смыслы, которые привносит в высказывание говорящий. Модус – это та сфера, в которой обнаруживается позиция говорящего, знание им законов речевого поведения, обеспечивающих успешное протекание коммуникативного акта [147; 77; 39 и др.]. Например: Я часто думаю (модусная часть), … как несправедливо распределяется счастье жизни (диктумная часть) (Л. Толстой).

Помимо различий в содержании понятий диктума и модуса, существуют различия и в средствах их выражения. Средствами выражения объективного содержания являются знаменательные слова, субъективного – грамматические средства: формы слов, служебные слова, полузнаменательные глаголы, модальные глаголы, местоимения, модальные слова, интонация. Объективное содержание предложения всегда эксплицитно (за исключением верификативных предложений, коммуникативное задание которых состоит в подтверждении или отрицании сказанного собеседником); субъективные значения могут и не иметь материального выражения в предложении (т.е. они либо выражаются отсутствием показателей, либо переносятся из соседних предложений в тексте) [135, с.44].

Необходимо отметить, что идея о двухчастном содержании предложения бытовала среди отечественных и зарубежных ученых задолго до работ Ш. Балли. По мнению В.Г. Гака, выделявшиеся сторонниками трансформационной и порождающей грамматики модификации предложений касались именно преобразований модуса, «ядерная структура в целом соответствует диктуму, тогда как операции, при помощи которых формируется или преобразуется полное высказывание, охватывают то, что входит в модус» [42, с.20].

При анализе диктумно-модусной организации высказывания термин «модус» относится к субъективной части семантики – к смыслам, которые исходят от мыслящего субъекта и противопоставлены объективному содержанию – диктуму. Модус выражает различные субъективные смыслы, определяет способ восприятия, степень уверенности/неуверенности, желание/нежелание сделать что-либо, эмоциональное состояние субъекта мыслящего, чувствующего и/или воспринимающего.

Сложность изучения категории модуса заключается в том, что:

1) один модусный показатель может иметь несколько модусных значений;

2) модус может быть представлен имплицитно;

3) при эксплицитном выражении значение модуса может выражаться различными языковыми средствами [148].

Т.В. Шмелевой дано определение понятия «модус», отражающее обобщенный и переосмысленный опыт, накопленный в плане описания субъективного аспекта семантики предложения, выявления его границ и дифференциальных признаков. Ученый представляет модус как «комплекс таких субъективных смыслов, которые может и должен выразить говорящий, вступая в тот или иной вид общения и становясь автором высказываний» [149, с.80].

В последнее время сформировалось более широкое понимание модуса, указывающее не на предмет, а на цель действия – «все, что описывает в высказывании речевую ситуацию» [155, с.129]. По-видимому, это связано с тем, что главная функция модусных средств – выражение позиции мыслящего субъекта по отношению к этому содержанию [19, с.44], а выражение позиции не обходится без описания основного содержания и анализа всех компонентов, характеризующих речевую ситуацию.

В модусе, по мнению Т.В. Шмелевой, можно выделить четыре класса категорий, «которые объединяются в «пучки» в зависимости от предназначения в смысловой организации предложения, от той семантической задачи, которая с их помощью решается в модусе» [148, с.30]:

1) метакатегории;

2) актуализационные;

3) квалификативные;

4) социальные.

Характеристика данных категорий отражена в таблице 2.

Таблица 2

Приз- нак	Метакатего- рии	Актуализа- ционные	Квалифи- кативные	Социаль- ные
1	2	3	4	5
Цель	Осмысление высказывания относительно условий и условностей общения	Как сообщаемое в диктуме относится к действитель-ности	Квалифи- кация и оценка информа- ции с авторских позиций	Осмысление высказывания по отношению к автору и другим участникам общения
Содержание	Смыслы: говорение, называние, коммуникатив- ное намерение, мотив, цель речевого действия, речевого жанра, правил речевого поведения	Координаты: лицо, модаль ность, время, простран- ство	Авториза- ция – источник информа- ции; персуа- зивность – ее достовер- ность; оценоч- ность – позитивное или нега- тивное отношение автора к диктумно- му содер- жанию	Степень официаль- ности/фа- мильярности, уважительнос-ти/пренебре- жения, деликатнос- ти/катего- ричности

Продолжение таблицы 2

1	2	3	4	5
Характер выражения	Невыражаемы (обратное – сигнал особого случая – при расхождении коммуникатив- ных установок автора и адресата)	Выражаемы (обратное – сигнал особого случая при расхождении коммуника- тивных установок автора и адресата)	Не обязательны в плане выраже- ния, но обязательны в плане содержа- ния	Не обязательны
Средства выражения	Изъяснитель- ные, причинные, восклицатель- ные, вопроситель- ные конструкции; пожалуй, как известно, как говорят (-ится), что называют (-ется)	Высказыва- ния типа Это случилось …, История, которую я вам расскажу, произошла …; наречные местоимения здесь/там, сюда/туда, отсюда/от- туда; глагол бывать, наречия постоянно, вечно	Мол, дескать, говорят; вводные слова, как сообща- ют …, по информа- ции …, считает- ся, хорошо/ плохо, слова: несомнен-но, вряд ли, якобы, будто, интона- ция	Слова и выражения речевого этикета (уважаемый, пожалуйста), разговорные/ книжные аффиксы, слова и выражения

К метакатегориям модуса Т.В.Шмелева относит смыслы говорения, называния, коммуникативного намерения, мотива и цели речевого действия, речевого жанра, выполнения правил речевого поведения. Особую значимость данный класс категорий приобретает в том случае, когда расходятся коммуникативные установки говорящего и слушающего [126], когда отсутствует непосредственная ответная реакция адресата [39]. Они «обеспечивают осмысление высказывания относительно условий и условностей общения» [148, с.30].

Для стандартной ситуации характерна эксплицитная невыраженность метасмыслов. При расхождении коммуникативных установок автора и адресата возникают отклонения от стандарта, что вызывает появление в высказывании метапоказателей. Например, когда метасубъект заботится о слушающем, чтобы последний смог правильно понять коммуникативное намерение первого: выявить чисто авторское мнение к сообщаемому, осознать жанр высказывания, при соблюдении правил речевого поведения уловить категоричность или вежливость, банальность или уникальность и т.д.: Поздравляю вас с завершением работы; Я бы назвал нашу любовь к футболу платонической, от которой, как известно, мало проку (Ю. Трифонов).

Актуализационные категории – это обязательные компоненты каждого предложения, обозначающие отношение сообщаемого к действительности через координаты «лицо», «модальность», «время» и «пространство».

Для данного класса категорий характерно обратное предыдущему классу положение дел: в стандартной ситуации их эксплицитное присутствие обязательно. Но «пространственная актуализация предполагает зафиксировать положение описываемого события «здесь» или «там», т.е. в некоем условном пространстве общения или за его пределами» [148, с.34]. Поэтому выражается косвенно либо при помощи местоименных наречий здесь/там, сюда/туда, отсюда/оттуда, давно/недавно, предлогов, глаголов движения и т.п. Например: Курить вредно. Это случилось в начале нашего века.

Квалификативные категории. Автор сообщаемого наделяет диктумную часть не только содержанием, но и «присваивает» ей определенную квалификацию либо дает оценку с точки зрения хорошо/плохо.

Квалификация информации может быть авторизованной (например: Я твердо поняла, что жить без дела нелегко) и персуазивной (например: Я полностью уверена в своих чувствах). Авторизация объявляет источник информации и способ ее получения.

По содержанию показатели источника информации могут быть менее информативными (мол, де, дескать, говорят) и более информативными (как сказывал гонец и т.п.). По источнику информации выделяют информацию «от себя» и чужую информацию.

Как и для метакатегорий, для авторизации эксплицитная выраженность необязательна, поскольку показатель, включенный в начале текста, срабатывает во всех высказываниях данного текста, либо диктумное содержание предполагает собой автора информации (например: вместо Я увидел, что пришел гость – Пришел гость).

Суть авторизации сводится к тому, что «разнообразными средствами в предложение, содержащее информацию об объективной действительности, вводится второй структурно-семантический план, указывающий на субъекта, «автора» восприятия, констатации или оценки явлений действительности, а иногда и на характер восприятия» [61, с.263].

В научной литературе отмечается неоднозначное использование этого термина, что связано с узким или широким пониманием его содержания. В узком смысле авторизация понимается как категория (подтип) квалификативного модусного класса, «присваивающая» квалификацию источника излагаемой информации как свою/чужую и способа ее получения [148, с.35-36].

В широком смысле авторизация выступает как «своеобразная оценка диктума предложения лицом говорящим с точки зрения способа получения им той информации, которая выражена в диктумной части высказывания» [86, с.7].

Неоднозначно решается вопрос и о средствах выражения авторизации. Одни исследователи средством выражения авторизации называют модальные слова [32; 6]; другие – предикаты восприятия, интенсиональные глаголы и глаголы речи [86] (в число авторизующих предикатов Г.Г. Лилова включает все типы так называемых модусных предикатов, необходимых для эксплицитного лексического выражения значений, соответствующих различным модусным категориям (по типологии Т.В. Шмелевой)); третьи – сложноподчиненные предложения с придаточным изъяснительным [19; 138, с.34-77; 79].

Авторизация характеризуется как компонент диктумного содержания высказывания. Она состоит из субъекта авторизации (авторизатора) и акта авторизации, которые факультативны в плане выражения [148, с.36; 40, с.302] Термин авторизованный обычно применяется к эксплицитным авторизациям.

Признаки категорий авторизация и модус отражены в таблице 3.

Таблица 3

Признак	Авторизация	Модус
1	2	3
1. Субъект	Исходит от субъекта говорящего, мыслящего, чувствующего и/или воспринимающего	Исходит только от говорящего
2. Предмет категории	Сообщает информацию	Называет речевой акт
3. Статус категории	Является специальным предметом информации	Не является специальным предметом информации
4. Местораспо- ложение	Находится в диктумной части	Образует модусный компонент
5.Возможность/ невозможность создавать динамику сюжета	Может давать стимул развития сюжета, требовать аргументации	Не движет сюжет и сам по себе не аргументируется
6. Разновид- ности	Авторизация субъекти- объекти- вированная вированная S мыслящий S мыслящий +Sговорящ. – S говорящ. (чужая мысль)	Модусные рамки Я он чувст S созна- вующий, ния – +мысля S речи щий, +говоря- щий

Таким образом, показателями авторизации в тексте являются все эксплицитные проявления субъективности в высказывании. К ним относятся предложения, осложненные вводно-модальными словами и сочетаниями, вставными конструкциями, сложноподчиненными предложениями осложненного типа и др.

Мы присоединяемся к мнению Ж.В. Ивановой о том, что «суть авторизации можно определить, основываясь на двух положениях:

1) любой модусный смысл соотносится с определенным субъектом, так как модус представляет собой комплексное понятие, состоящее из модусного смысла (отношения) и субъекта («модального глагола и модального субъекта», по терминологии Ш. Балли [19, с.44]);

2) в высказывании могут быть эксплицитно выражены субъективные смыслы, исходящие от различных субъектов – пишущего / говорящего лица, любого другого мыслящего субъекта – участника акта коммуникации или 3-го лица, не участвующего в данном акте речи, но являющегося действующим лицом описываемой ситуации» [62, с.26].

Авторизованность текста заключается:

1) в соотнесенности субъективного смысла, заключенного в основном тексте, с конкретным субъектом;

2) в эксплицитном выражении этого смысла, выражении авторской точки зрения на достоверность информации;

3) оценке сообщаемого.

В связи с этим, принимая за исходную позицию говорящего субъекта при анализе текстов с метатекстовыми единицами, можно выделить два типа авторизации: объективированный и субъективированный.

Объективированный тип авторизации возникает тогда, когда говорящий передает субъективные смыслы от мыслящего лица: Как предполагают специалисты, климат на Земле станет теплее.

При субъективированном типе авторизации субъективные смыслы передаются пишущим / говорящим от себя: Я видел в ней друга, считал ее слишком легкомысленной.

Персуазивность – показатель достоверности / недостоверности излагаемой автором информации или его недостаточной уверенности в сообщаемом (например: Нет сомнений, что все получится). Она может характеризовать любую часть диктумной информации либо высказывание в целом. Формальное выражение категории персуазивности характерно:

1) для утверждения своей точки зрения как единственно верной;

2) для определения своей позиции как неуверенной, сомневающейся в достоверности чужой информации.

Категория оценочности («оценочный модус») способствует выражению отношения (позитивного или негативного) автора к информации, заключенного в диктумной части. Разнообразие оценок влечет за собой и разнообразие их средств выражения, коими являются местоименные предложения, предложения с изъяснительными и инфинитивными конструкциями и др. Например: Какая она решительная!

В число квалификативных категорий М.В. Всеволодова дополнительно включает модусы отрицания, согласия/несогласия, подтверждения и уступки.

Социальные категории служат для выражения отношения между говорящим и адресатом. В результате высказывание может прозвучать официально или, наоборот, фамильярно, уважительно или пренебрежительно, деликатно или категорично. Например: Дмитрий Сергеевич или Димка; Прощайте или Пока; Побеседуем или Поболтаем и т.п. Использование социальных категорий модуса дает возможность адресату «услышать о себе всю правду», поскольку в высказывании отражается отношение говорящего к личности адресата.

Таким образом, категории модуса выражают различные отношения говорящего к сообщаемому и адресату.

Выбор способа описания, представления ситуации речи обусловливается прагматическими установками пишущего / говорящего – его намерением воздействовать на читающего / слушающего.

Введение в диктумно-модусную структуру предложения метатекстовых элементов является неслучайным. Метатекст как составная часть предложения, текста является средством выражения субъективного начала, позиции пишущего / говорящего. Поскольку модус – это та сфера, в которой обнаруживается позиция пишущего / говорящего, знание им законов речевого поведения, обеспечивающих успешное протекание коммуникативного акта, метатекстовые единицы являются одним из средств выражения модусных смыслов.

Организация предложений с метатекстовыми единицами наиболее характерна для текстов, ориентированных на дистантное общение, так как они наилучшим образом помогают осуществить опосредованное общение между коммуникантами. Их присутствие необходимо в научных текстах (для пояснения, сопоставления, введения новой номинации и т.д.), публицистических и художественных произведениях (для передачи внутреннего состояния пишущего / говорящего, оценки предметов и явлений действительности и т.д.), деловых документах (для указания на источник информации, связи предыдущей информации с последующей и наоборот и др.).