Глава I комическое в семантике слова и дискурса

Опираясь на системный подход, включающий когнитивный, прагматический и культурологический подходы к комическому, в данной главе мы решаем такие задачи, как разработка лингвистических критериев разграничения видов комического, определение статуса комического в семантике знака, выявление места комического в политическом дискурсе. Для этого мы рассмотрим многоаспектную и видовую природу комического.

§1. Феноменология комического

Комическое охватывает многие стороны человеческого бытия и определяется в гелотологической теории (греч. gelos – смех) как полимодальное и полифункциональное явление (Панина, 1996). Начнем анализ комического с рассмотрения его во всех аспектах, значимых для нашего исследования.

1.1. Аспекты категории комического

Комическое – очень сложное явление. Выясним, что представляет собой категория комического в философско-эстетическом, социокультурном, биопсихологическом и лингвистическом планах. Безусловно, феномен комического не ограничивается только этими аспектами. Однако, в связи с тем, что нас интересует вербальная сторона комического в политическом дискурсе, мы остановимся на рассмотрении указанных аспектов. Для начала обратимся к философско-эстетическому взгляду на комическое.

1) Философско-эстетический аспект комического

Комическое как эстетическая категория отражает предметы и явления действительности, характеризующиеся внутренней противоречивостью, то есть несоответствием между тем, чем они являются по существу, и тем, за что себя выдают, и противоречивостью внешней, то есть противоречием между несовершенством человечества и его положительным опытом, его эстетическими идеалами.

Философы и эстетики на протяжении веков ищут объяснение комическому либо со стороны субъекта, его порождающего, либо со стороны объекта, на него реагирующего. С точки зрения учета комической интенции субъекта, комическое в истории философско-эстетической мысли представляет собой результат противостояния безобразного и прекрасного (Аристотель), ничтожного и возвышенного (Кант, Поль, Липпс), нелепого и рассудительного (Поль), необходимого и свободного (Аст, Шеллинг), ложного и истинного (Гегель), ценного и притязающего на ценность (Фолькельт), реального и идеального (Кройчик), механического и живого (Бергсон) (ЭС, 1989: 153).

Комическое нарушает привычные представления и нормы с целью поддержания баланса между официальным и карнавальным восприятием мира (Бахтин, 1965). Это общественно значимое несоответствие цели  средствам, формы – содержанию, сущности – ее проявлению, претензии личности – ее субъективным возможностям, действия – обстоятельствам, реальности  представлениям о ней, старого  новому и т.д.

По мнению А. Бергсона, именно отстающий от жизни автоматизм, догматизм и заданность форм порождают комическое (Bergson, 1948), которое, обвиняя и казня все несовершенное, очищает и обновляет мир, утверждает радость бытия. Праздничное начало мира отмечает в комическом М. Бахтин (Бахтин, 1965). И это не случайно, так как комическое (греч. kōmikós) происходит от греческого слова kōmos, что означает "деревенский праздник", веселье, забавный контраст безобидного свойства. Комическое всегда существует для человека, его порождающего, и человека, вольно или невольно находящегося в комическом положении (ФЭС, 1997: 216).

С позиций рассмотрения реакции объекта на комическое философы понимают его как ирреальное, условное бытие объекта (Лихачев, 1984; Пропп, 1997), остранение (Брехт, 1988; Бергсон, 1992; Карасев, 1996), внезапное обнаружение нарушения нормы (Панина, 1996; Пропп, 1997).

Неожиданность является неотъемлемой чертой комического. Для И. Канта комическое – это внезапное разрешение напряженного ожидания в ничто (Кант, 1998). Получается, что комический объект не имеет развития, потому что он есть пустота и ничто, а смеющийся субъект останавливает себя своим смехом перед ничто. Роль удивления от неожиданности в смехе подчеркивает Р. Декарт, называя его противоположным восхищению радостным эстетическим изумлением, критически направленным против своего объекта (Декарт, 1989). Поскольку комическое предполагает неожиданность и вытекающее из нее изумление, повторное знакомство с шуткой и различные комментарии ее содержания чаще всего эстетически неэффективны (ЭС, 1989: 154). Для получения удовольствия от комического необходимо его предвкушение. Слушающий не может сам угадать последние слова из-за новизны, неожиданности и стремительности развертывания комического сюжета и тем самым получает удовольствие.

В культурно-антропологической парадигме комическое манифестирует противопоставление смеха тела (радость игры, витальность, свойственные и животным) смеху ума (комическая оценка действительности, регулятор общественного поведения) и склоняется в пользу последнего (Карасев, 1996). Обе формы смеха (низшая и высшая) сосуществуют в истории культуры и жизни человека, постоянно смешиваясь друг с другом и образуя неожиданные сочетания. В философии и эстетике исследуется, как правило, смех. При этом смех и комическое часто отождествляются. На наш взгляд, их нельзя отождествлять, поскольку смех есть скорее биопсихологическое, нежели эстетическое явление. Можно говорить о том, что смех сигнализирует присутствие комического, является реакцией на комическое.

Мы полностью согласны с тем, что комическое есть особая форма двойственности, которая проявляется как внутренне, так и внешне. Внутреннюю двойственность демонстрируют антиномии комического, то есть его внутренние противоречия: 1) комическое как положительное и отрицательное начало человека, где юмор есть радость, осмеивающая зло, а ирония, сатира, сарказм – обнаружение "меры зла"; 2) комическое субъекта, его порождающего, и объекта, на которого оно направлено; 3) комическое осознаваемое и неосознаваемое в своих истоках.

Внешняя двойственность комического проявляется в его антитезах, то есть при противопоставлении смеха и других внешних эмоциональных проявлений (плача, стыда, серьезности). Выделение антитез комического обусловлено тем, что смех как реакция на комическое сам по себе существовать не может. Он обнаруживает себя лишь в сравнении с плачем, стыдом и серьезностью, составляя с ними единое целое.

1) Смех/ плач: Традиционно в эстетике плач является атрибутом трагического, а смех  комического. Смех стоит близко к детскому плачу, из которого, по мнению Д. Морриса, он и должен был развиться (SDDP, 1996: 220). Несмотря на полярность смеха и плача, они взаимодействуют друг с другом, например, слезы радости и смех сквозь слезы. Вслед за Л. В. Карасевым мы ставим под сомнение универсальность традиционного противопоставления смеха и плача. Плач может быть антитезой смеха, но только на низшем уровне противопоставления, так как в сенситивной человеческой иерархии смех ума стоит выше слез (Карасев, 1996). Смех как сложнейшее эмоциональное проявление, в отличие от плача,  специфическая особенность человека, ведь животное умеет плакать, но не может смеяться.

2) Смех/ стыд: Смех (кроме самоиронии) ориентирован на другого, а стыд  только на самого стыдящегося. В то же время, наблюдаются их схожие черты: бескорыстие, взрывной характер, изоморфность по отношению друг к другу (Карасев, 1996: 67-69), точка возникновения (одно рождает другое), двойственность (смех и стыд ума и тела), функция регулятора человеческого поведения.

3) Смех и серьезность: В лингвокультурном плане различают смешное и серьезное как высокое и низкое, "сакральное и профанное". В отличие от смеха, способствующего самовыражению человека, серьезность требует от него заданности, конформизма, следования внешним нормам. На наш взгляд, смех и серьезность тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. При выявлении относительности и несостоятельности норм серьезность переходит в смех. Смех же превращается в серьезность в результате ограничений его свободного выражения.

Комическое есть эстетическая форма критики, заразительно-острая, творчески активная ее форма, которая предполагает сознательное восприятие и отношение со стороны аудитории. Н. Г. Чернышевский отмечал, что человеку неприятно в комическом безобразие, а приятно то, что он понимает, что безобразие – безобразно. Смеясь, человек возвышается над ним (Чернышевский, 1950). Комическоe снижает сложившуюся ценность, престижность того или иного явления, помогая, таким образом, человеку подняться над собственной ограниченностью. При этом оно далеко небезобидно.

В комическом значимым является момент агрессивности и негативности, что раскрывается в ряде философских работ: в теории негативизма Т. Гоббса, "деградационной" теории А. Стерна, концепции "нисходящей несообразности" Г. Спенсера и др. (Карасев, 1996). Трудно согласиться с Аристотелем в том, что комическое никому не причиняет страдание. Для субъекта комического этот тезис верен. По отношению к объекту комического такое возможно в случае юмора, реже иронии. Сатире и сарказму всегда свойственна агрессивность обнажающего или оборонительного характера.

Сущность комического едина для всех культурных эпох, невзирая на бесконечное многообразие его проявлений. Однако в разных культурах люди смеются над разными вещами и по-разному, в связи с чем необходимо рассмотреть социокультурные характеристики комического.

2) Социокультурный аспект комического

Полевая модель культуры отражает универсальные общечеловеческие ситуации, вызывающие смех; этноспецифические и социоспецифические ситуации, которые воспринимаются как смешные членами различных групп людей, и ситуации, вызывающие индивидуальные смеховые реакции. Комическое – это явление общечеловеческое, и, в то же время, глубоко национальное. В том, как и над чем шутят представители различных лингвокультурных общностей, проявляются как общие, так и частные законы комического мироощущения. При этом комическое реализуется в конкретных формах, определяемых особенностями национального характера, культурных традиций, социального устройства.

Порождение и восприятие комического обусловлено эстетическими идеалами, на которых всегда лежит печать особенностей жизненного опыта нации, а также лингвокультурными и индивидуальными характеристиками носителей языка. Вместе с тем, комическое, как одно из проявлений эстетического, имеет общечеловеческое значение и смысл. Поэтому И. В. Абрамец считает, что его форма национальна, а содержание общечеловечно, интернационально (Абрамец, 1971: 76). На наш взгляд, хотя содержание комического может иметь интернациональные черты, все же оно будет национально в силу психологических и социальных факторов развития различных лингвокультурных общностей.

В связи с этим можно говорить об объективном и субъективном комическом. Комическое, будучи недостоверным знанием, то есть мнением, субъективно. Комическое носит человеческий (Bergson, 1948) характер, так как оно не может существовать вне человека, что также доказывает субъективную природу комического. По мнению Л. Муниза, официальная серьезность предписана человеку, а комизм реальности он может понять лишь сам (Муниз, 1995). Поэтому мы вслед за Л. Мунизом отмечаем личностную природу комического и полагаем, что на индивидуальном уровне комическое представляет собой один из способов развития человеческого мирoпонимания. Комическая действительность сама по себе не существует. Комическое возникает в процессе познания и интерпретации действительности человеком.

На наш взгляд, универсальная и интернациональная сторона комического будет объективна, а индивидуальное и национальное субъективно. С другой стороны, факт существования комического в различных культурах объективен, так как в любой лингвокультуре есть адресант, объект комического и адресат комического. Объектом комического может быть предмет или явление действительности, прямой или косвенный адресат. Порождение и восприятие комического всегда субъективны.

Необходимо отметить связь национально-специфической характеристики комического с культурными доминантами поведения народа. Профанизации подвержены наиболее существенные ценности для определенной культуры (Жельвис, 1990). Базовая система ценностей, присущая культуре, определяет восприятие тех или иных явлений как комических или некомических. Над святым, непостижимым и нерелевантным смеяться нельзя. То, над чем можно смеяться, открывает ценности общества (Dorinson & Boskin, 1978). Осмеянию может быть подвергнуто все. Однако запретное чаще, чем разрешенное, выступает объектом смеха. В зависимости от значимости культурной ценности комическое восприятие может быть "мягким" (юмор) или "жестким" (ирония, сатира, сарказм). Чем более значимо отрицание ценности, тем "жестче" ее восприятие.

Будучи подлинно социальным явлением, комическое контролирует поведение представителей той или иной социальной группы, соответствие их социальному статусу: если смешно, значит есть отклонение от нормы социального поведения. При этом комическое служит важным средством осознания человеком своей принадлежности к определенной социальной группе, то есть его самоидентификации в обществе. В этой связи А. Зейдервельд замечает, что корректнее говорить не о смехе белых над черными, а о смехе, в котором проявляется самосознание и гордость за принадлежность к конкретной этнической группе (Zijderveld, 1983).

По мнению социологов и политологов комическое как маркер границ класса, социального слоя (профессиональные шутки, сельский фольклор) является средством социальной/ этнической интеграции и дифференциации. Так, комическое объединяет по возрасту людей, принимающих шутки сексуальной направленности, и отделяет от этой группы пожилых и детей, которые их не воспринимают. Одним из критериев групповой идентификации является понимание того, над чем смеется и что считает смешным круг, к которому хочешь принадлежать.

В определении места группы в социуме комическое способствует демаркации и нивелированию. Демаркационное комическое выявляет статусные различия в зависимости от особенностей сознания и поведения членов социальной/ этнической группы. Роль нивелирующего комического состоит в "проникновении" культурных образцов "сверху вниз", а также "снизу вверх" внутри групп и территориально-государственных образований. Представители одной социальной/ этнической группы используют комическое, характерное для той группы, в которую они хотят войти. В другом социокультурном контексте комическое будет приобретать новую специфику, изменяя свое содержание и направленность благодаря новым реалиям, смыслам, интонациям, ударениям, жестам. Это будет уже другое комическое, нетождественное исходному.

В конфликте комическое выступает как инструмент регуляции внутригруппового поведения, усиливает позиции группы и, в то же время, стремится ослабить тех, против кого онo направленo. Вызываемый комическим смех разряжает напряженность, созданную ограничениями со стороны социальных норм, и способствует разрешению конфликта. При самоосмеянии происходит самопреодоление, очищение и возрождение посредством комического. Кроме того, самоосмеяние маскирует агрессию, так как симулируя слабость, посмеиваясь над собой, можно победить оппонента. В многочисленных исследованиях, посвященных стереотипности этнического комического, отмечается его участие в социодиагностике и самoпознании (Dorinson & Boskin, 1978; Apte, 1987; Davies, 1990).

Социологами комическое объясняется и в терминах символического воздействия. Человек рассматривается в контексте коммуникативного социального поведения. Люди обмениваются не столько жестами, сколько смысловыми (символическими) действиями, в том числе и смехом (Мead, 1934).

Комическое в любом обществе является способом выражения эмоций, стимулом для воображения и средством установления и развития человеческих контактов. Изучение тематики и вербальных средств порождения комического при раскрытии различий в представлении себя и других способствует пониманию как собственной, так и чужой культуры. Культурологическое сравнение выявляет в национальном комическом самосознание, национальную гордость и другие черты национального характера.

Смех как реакция на комическое представляет собой культурно-психологическое явление, в котором выражается способность человека к комической оценке действительности. Смех и мышлeние отличают его от животного. В связи с этим целесообразно рассмотреть комическое с точки зрения его биопсихологической природы.

3) Биопсихологический аспект комического

Комическое  это сложное биологическое и психологическое явление. Мы разделяем точку зрения Дж. Мида и многих других в том плане, что проблема происхождения комического представляет для исследователей интерес не столько содержательный, сколько методологический. Нельзя говорить о происхождении комического, не зная достоверно ничего о происхождении языка, мышления, ритуала, мифа и т.д., так как комическое возникает одновременно с языком и мышлением, а в динамическом аспекте вместе с остальными основными элементами человеческой психики. Смех появляется среди животного мира путем переориентирования и ритуализации угрожающего жеста (триумфальный крик гусей), а затем начинает развиваться, обогащаться (Мead, 1934) и способен сигнализировать комическое (смех ума).

Существует множество психологических теорий комического: психо-прагматическая (Fonagy, 1982), психоаналитическaя, биологическая и эмоциональная, амбивалентнaя, а также теории удивления, освобождения, облегчения (Муниз, 1995).

Комическое представляет собой субстрат эмоций (Симонов, 1992). При восприятии комического текста доминирует эмоция изумления, или комический эффект (Болотов, 1986).

Комическое рождается в результате нарушения ожиданий воспринимающего. "Эффект комического возникает тогда, когда субъект обнаруживает несоответствие расходуемых сил реально необходимым тратам... Индивидуальную окраску реакции на смешное придают потребности, дополнительные к потребностям понимания и экономии сил" (Симонов, 1992: 11). Эта мысль подтверждает точку зрения З. Фрейда, состоящую в том, что комическое есть удовольствие от облегчения затраты, полученное от быстрой разрядки внутреннего напряжения, созданного напором энергии и сдерживающих ее барьеров, при сравнении двух противоположных по степени абстракции понятий (Фрейд, 1997). Это, на наш взгляд, может наблюдаться как в комической интенции, так и в реакции на комическое. Чувство смешного появляется вследствие того, что шутки, остроты обладают способностью обходить те барьеры (внутренних "цензоров"), которые культура возвела в психике индивида (Фрейд, 1997).

В настоящее время психологов и психолингвистов интересуют психологические закономерности восприятия комического как информации определенного вида (Радаев, 1985; Минский, 1988; Вартаньян, 1994), как формы ментальной активности (Вартаньян, 1994). Активизация работы мозга от автоматического анализа и синтеза отдельных блоков к творческoму поиску и оценкe, вызываемых восприятием смешной информации, сопровождается у человека чувством удовлетворения и удовольствия, которое он хочет продлить, многократно повторяя удачную остроту.

Одной из закономерностей восприятия комического является обнаружение возможности на фоне действительности (Франкл, 1990: 37), то есть вычленение из потока информации лишь той, которая не соответствует действительности, парадоксальна. Психологический метод парадоксальной интенции при фобиях и неврозах заключается в инверсии намерения. Намерение формулируется в максимально возможной комической форме, так как именно комическое помогает человеку дистанцироваться даже по отношению к самому себе, и тем самым обрести полный контроль над собой (Франкл, 1990: 343).

При разграничении эмоционального выражения комического (чувства юмора) и внешнего мимико-вокального его сопровождения смех рассматривается как плод подсознания, как защитная биологическая реакция (Монахов, 1995). Комическое  это агрессивное и защитное средство, так как смех человека происходит из феномена исходной животной агрессивности. По мнению К. Лоренца, люди, которые смеются, никогда не стреляют (Лоренц, 1994). Это утверждение, на наш взгляд, будет верным лишь при настоящем смехe, который способствует приливу положительной энергии, стимуляции положительных эмоций.

При выделении в комическом двух сторон, смеющейся и осмеиваемой, смех рассматривается как биологический регулятор человеческих взаимоотношений. У смеющегося адресанта вызываемые комическим импульсы агрессии, тревоги, опасения могут проявляться в отсутствии симпатии и снисхождения к объекту комического. Мы полагаем, что комическая интенция может включать момент агрессии. Это проявляется в таких разновидностях комического, как сатира и сарказм.

У смеющегося адресата как объекта комического наблюдается повышение давления, учащение сердцебиения, напряжение мускулов (Koestler, 1989) с порождением энергии и ee внезапным ослаблением. Смех адресата как объекта комического – довольно редкое явление, так как человеку обычно неприятна даже самая мягкая критика в его адрес. Степень агрессивности его смеха будет зависеть от восприятия адресатом агрессивных импульсов адресанта. В любом случае это будет ослабленная агрессивность, то есть комическое есть сублимация агрессии (Фрейд, 1990). Сублимируя агрессию, смех человека снимает напряженность и враждебность как адресанта, так и адресата.

В основе комического лежит игровое исправление механической косности (Бергсон, 1992). Многие исследователи отмечают, что игра предполагает состояние свободы сознания и эмоциональной раскованности (Хейзинга, 1992; Берлянд, 1992; Бутовская, Файнберг, 1993; Панина, 1996). На наш взгляд, игра как глубинная структура психики человека приводит в движение его творческие способности, в том числе порождeние и восприятие комического. Игровoй характер комического базируется на биологическом соперничествe, для которого важен фактор непредвиденности победы.

Саморегуляция эмоционального тонуса человека посредством комического заключается в том, что комическое дистанцирует человека по отношению к проблеме и позволяет смотреть на нее с разных сторон. Тем самым снимаются стресс, озабоченность и агрессия.

Биопсихологические теории трактуют комическое, как правило, с точки зрения его восприятия, то есть смеховой биологической реакции. Нас же интересует главным образом вербализация комического. Поэтому мы считаем целесообразным рассмотреть отдельно лингвистический аспект комического.