statsenko_a_s_emotsional_no_otsenochnaya_leksika

• заявление

2.«My dears, I’ve got something quite wonderful to tell you» [Источ-

ники иллюстративного материала, 13, с. 131];

«Дорогиемои,ядолжнавамсообщитьпоразительнуюновость»

[Источники иллюстративного материала, 1, с. 522];

•утверждение

3.«That drunkenslutwe met at the filthycafe you took us to» [Источ-

ники иллюстративного материала, 16, с. 207];

«Тапьянаядевка,которуюмывстретиливтомгнусномкафе,

куда вы нас затащили» [Источники иллюстративного мате-

риала, 4, с. 204];

•утверждение

4.«I don’t really care a twopenny damn if you starve or not» [Источ-

ники иллюстративного материала, 14, с. 88];

«Ей-богу,мненаплевать,умретевысголодуилинеумрете»[Ис-

точники иллюстративного материала, 2, с. 71];

•оскорбление

5.«You’re one of those cowards who only think that it’s profitable for them to think» [Источники иллюстративного материала, 12,

с. 244];

«Вы из породы тех трусов, которые убеждены только в том,

что им выгодно» [Источники иллюстративного материала, 1,

с. 359];

•похвала

6.«Yourpartiesarelikeyou,dearlady,perfectlybeautifulandperfectly divine» [Источники иллюстративного материала, 13, с. 90];

«Ваши приёмы, дорогая миссис Форестер, так же прекрасны

и божественны, как вы сами» [Источники иллюстративного материала, 1, с. 495];

• возражение

7.«But think of the grateartists of the past — Raphael, Michelangelo, Ingres, Delacroix they were all successful» [Источники иллюстра-

тивного материала, 14, с. 95];

—61 —

«А вы вспомните великих художников прошлого — Рафаэля, Микеланджело, Энгра, Делакруа — все они имели успех» [Ис-

точники иллюстративного материала, 2, с. 78];

• идентификация

8.«How can you bear to sit here in a backwater just then we’re living through the most wonderful adventure the world has ever known?»

[Источники иллюстративного материала, 16, с. 71];

«Кактыможешьотсиживатьсявэтомболоте,когдамыпереживаемсамоеувлекательноевремявовсейистории?»[Источ-

ники иллюстративного материала, 4, с. 73];

•идентификация

9.«But how did they manage to bunkwithout anyone knowing?» [Ис-

точники иллюстративного материала, 8, с. 99];

«А как же им удалось удрать, чтобы никто не знал?» [Источ-

ники иллюстративного материала, 7, с. 237];

•утверждение

10.«IdoknowenoughLatintounderstandahackneyedquotation»[Ис-

точники иллюстративного материала, 16, с. 203];

«Да, Элиотт, я знаю латынь настолько, чтобы понять заез-

женную цитату» [Источники иллюстративного материала, 4, с. 200].

Жирным шрифтом мы выделили эмоционально-оценочные слова, функционирующие в высказываниях. Рассмотрим теперь каждое высказывание в отдельности.

В высказывании номер один в обоих языках присутствует эмоционально-оценочное слово: «cad» — «невоспитанный грубый человек, хам» [96, с. 104; 177, с. 177], в переводе оно звучит как «мерзавец» — «подлый мерзкий человек, негодяй» [107, с. 351]. В английском и русском языках это существительное ненейтрально и употребляется для определения, называния тех чувств, эмоций, отношения, которые испытывает говорящий к собеседнику. Поясним: данная фраза — результат оправданий, которые дает герой своей бывшей возлюбленной. Он пытается объяснить свое поведение чувствами, которые он испытывает. Его попытка снизить степень неприязни героини приводит

кнаименованию самого себя грубым словом.

—62 —

Очевидно, что, выбирая грубое, ругательное слово, автор фразы таким образом выражает свое неприятие позиции героини. Подтекст высказывания ясен: разве я могу быть мерзавцем только потому, что люблю тебя. Ответ, кажется, очевиден. Таким образом, именно эмоционально-оценочное существительное с ярко выраженным коннотативным значением определяет последующий разговор и реакцию на реплику. Несмотря на несовпадение интенций в текстах ИЯ и ПЯ (интенция отрицания в английском языке и интенция утверждения в русском языке), в обоих случаях существительное с эмоционально-оценочной окраской напрямую реализует интенцию, следовательно, можно говорить о том, что в данном случае лексические единицы в полной мере реализуют свою иллокутивную функцию. В случае нейтрализации эмоционально-оценочного су-

ществительного:«Idon’tknowwhyyoushouldthinkmesuchacadbecause I feel head over ears in love with you» [Источники иллюстративного материала, 15, с. 243]; «I don’t know why you should think me such a person because I feel head over ears in love with you»; «Вас послушать, так я

мерзавецпотому, что по уши в вас влюбился» [Источники иллюстративного материала, 1, с. 358]; «Вас послушать, так я такой человек потому, что по уши в вас влюбился» такая замена приводит к иска-

жению интенций, поскольку полностью теряется эмоциональное значение высказывания: такой — это какой — хороший, плохой, вызывающий эмоции или нет — непонятно. В оригинальном высказывании характер эмоции выражается эмоционально-оценочным существительным. Замена же эмоционального существительного на нейтральное «person» — «человек» лишает высказывание оскорбительно-отрицательного значения, что не позволяет реализовать его изначальное значение. Таким образом, для реализации авторской интенции необходим эмоциональный компонент, определяющим фактором является наличие/отсутствие эмоциональнооценочного слова.

Рассмотрим пример номер два. Прилагательные «wonderful», «поразительный» — «производящий сильное впечатление» и «dears», «дорогие» — в значении «милый, любимый» выражают положительную оценку, что можно доказать неспособностью их сочетания с отрицательно-оценочными существительными: «wonderful cad», «поразительный негодяй», «dear cad», «дорогой негодяй». Значимость непосредственно эмоционально окрашенного слова при формировании эмоциональной интенции высока. Сравним оригинальные

— 63 —

высказывания и нейтральные по эмоциональности (с опущенной эмоционально-оценочной лексикой):

«My dears, I’ve got something quite wonderful to tell you» [Источни-

ки иллюстративного материала, 11, с. 131] — «John and Mary, I’ve got something to tell you».

«Дорогие мои, я должна вам сообщить поразительную новость»

[Источники иллюстративного материала, 1, с. 522] — «Джон и Мэри,

я должна вам сообщить новость».

Очевидно, что интенция заявления формально не искажена. Во всех высказываниях обещание высказать некую важную информацию сохранено. Но очевидно, что в оригинальном тексте автор не только стремится передать информацию, но и дать сведения о субъективном отношении к собеседникам и непосредственно к новости. Замещение эмоциональных обращений «my dears», «дорогие мои» нейтральными именными и утрата эмоционального прилагательного «wonderful» — «поразительный» лишают интенцию эмоциональной семантики. В этом случае теряется более теплое, интимное, трепетное отношение героини к своим гостям. Эти скрытые значения очень важны для понимания и толкования не только общей семантики высказывания, но

иинтенции. Поскольку мы квалифицируем данную интенцию в качестве эмоциональной, то и степень важности эмоциональной лексики при реализации интенции крайне высока.

Вследующем примере различие в количественном составе эмоциональной лексики в английском и русском языках вносит некоторые различия в интерпретацию высказываний. Если идентичные по семантике и эмоциональной направленности слова

«drunken slut» — «пьяная девка» и «filthy» — «гнусный» выражают

вобоих языках эмоции героини по отношению к типу заведения

ивстреченной в нем старой знакомой, то нейтральный английский глагол «take» — «брать, взять» [96, с. 712] отражает реальную си-

туацию: автор пригласил друзей в кафе и отправился с ними туда с их согласия. В русском переводе эмоциональный глагол «затащить» — «привести, завлечь куда-либо» [107, с. 221] подразумевает попадание в определённое место против воли, обманом, что не соответствует действительности. То есть, усилив эмоциональный компонент, автор перевода добавил в высказывание факт снятия ответственности с героини за ее присутствие в кафе, следовательно, в ПЯ была изменена общая семантика фразы. Обратимся снова к приему трансформации.

— 64 —

«That drunkenslutwe met at the filthycafe you took us to» [Источники иллюстративного материала, 16, с. 207] — «That girl we met at the cafe you took us to».

«Та пьяная девка, которую мы встретили в том гнусном кафе,

куда вы нас затащили» [Источники иллюстративного материала, 4,

с. 204] — «Та девушка, которую мы встретили в том кафе, куда вы нас пригласили».

Как и прежде, мы можем наблюдать, что при наличии такого рода замены эмоциональная интенция утверждения теряет свой изначальный смысл, поскольку искажается степень раздраженности, исчезают отрицательные эмоции, которые испытывает героиня по поводу посещения кафе. То есть для непосредственного выражения индивидуальности героини — от ее характера до отношения к ситуации, собеседнику, бывшей знакомой (всей той информации, что изначально содержится в авторском намерении) — значимым является присутствие эмоционально-оценочной лексики и характер выражаемых ею эмоций.

Обратимся к следующему примеру. В английском языке сочетание прилагательного «twopenny» — «дешевый, дрянной» [177, с. 1560; 96, с. 753] и существительного «damn» — «ругательство, проклятие» [177, с. 339; 96, с. 179] выражает безразличие героя к судьбе Стрикленда, но в данном случае не приходится говорить о демонстрации нейтральных чувств. Наоборот, автор хочет, чтобы Стрикленд знал о неприятии его позиции по отношению к бывшей жене и детям, то есть употреблением грубой, ругательной лексики он выражает соответствующее отношение.

В русском переводе глагол «наплевать» — «высказывать презрительное безразличие» [107, с. 522] уже в своем значении содержит определение выражаемой эмоции. Для понимания важности эмоционально-оценочных средств для выражения интенции утверждения попытаемся проанализировать, реализуется ли интенция в том же виде при отсутствии эмоционально-маркированных средств:

«I don’t really care a twopenny damn if you starve or not» [Источники иллюстративного материала, 14, с. 88] — «I don’t really care if you starve or not».

«Мне наплевать, умрете вы с голоду или не умрете» [Источники иллюстративного материала, 2, с. 71] — «Мне все равно, умрете вы с голоду или не умрете».

— 65 —

Как видим, и в английском, и русском высказывании передаваемое маркированными средствами значение — презрительное безразличие — утеряно и не компенсируется семантикой ни одной из единиц. В этом случае желание автора оказать определённый эмоциональный эффект на собеседника, читателя, раскрыть истинное отношение героя к Стрикленду не реализуется. Именно эмоционально маркированные единицы крайне важны для реализации авторской интенции. Эмоционально-оценочные слова позволяют реализовать ее в том качестве, в котором ее задумал автор: нам кажется, между просто безразличием и презрительным безразличием существует большая разница, которая выражается в определении отношения, избрании определённой позиции, трактовке дальнейших действий, выражении более сильных по силе эмоций говорящим — его нежелания или неспособности скрыть истинные мотивы, чувства. В данном случае презрительное отношение героя

кСтрикленду, яркая демонстрация этого отношения — результат душевных метаний героя, переходящих от понимания, одобрения

кненависти, неприятию отдельно взятых поступков художника. Мы абсолютно уверены, что для реализации интенции именно такого качества эмоционально-оценочная лексика является незаменимым средством выражения субъективности.

Вданном высказывании мы не рассматриваем значение и влияние междометия на формирование эмоционального фона фразы, так как этот подкласс будет рассмотрен нами отдельно.

Рассмотрим пример номер пять, интенция которого оскорбление:

«You’re one of those cowards who only think that it’s profitable for them

to think» [Источники иллюстративного материала, 15, с. 44] — «Вы из породы тех трусов, которые убеждены только в том, что им вы-

годно» [Источники иллюстративного материала, 1, с. 359]. Очевидно, поведение адресата не одобряется героиней. Но зна-

чение неодобрения в обоих языках не заложено в семантике прилагательных. Прилагательное «profitable» — «выгодный», помимо значения «прибыльный», может быть истолковано как «положительный, оставляющий хорошее впечатление» [177, с. 1127; 107, с. 111]. Явно, что не оно содержит оскорбительное значение. Отнесение же героя к другой группе людей, которые «убеждены только в том, что им выгодно», означает, что они не такие, как остальные, которые осуждаются героиней, противопоставляющей себя этой группе. Именно присутствие эмоционально-оценочного существительного вносит

— 66 —

ясность в объяснение отношения героини к предыдущему поступку собеседника. Ведь она считает, что он трус не потому, что он убежден только в том, что ему выгодно (было бы странно считать всех убежденных в выгодной для себя информации трусами), а потому, что отступился от нее, предал ее чувства и при этом верит в возможность оправдать свой поступок. При выведении из высказывания эмоционального слова «coward» — «трус» интенция искажается, теряя силу своего оскорбительного значения:

«You’re one of those persons who only think that it’s profitable for them to think. — Вы из породы тех людей, которые убеждены только в том, что им выгодно».

Таким образом, в данном высказывании именно эмоциональнооценочное существительное в обоих языках позволяет интенции «оскорбление» реализоваться на качественно ином уровне. При отсутствии эмоциональной лексики высказывание можно истолковать

вкачестве оскорбления, точнее, очень мягкого оскорбления только

вконтексте. Без него характер передаваемого говорящим отношения

ксобеседнику может быть истолкован двояко: одобрение/неодобрение собеседника, который относится к людям, убежденным только

втом, что им выгодно. Очевидно, что при отсутствии эмоциональности высказывание теряет резкость суждения говорящего, а следовательно, требует от собеседника иной речевой реакции.

Вследующем примере эмоциональная лексика непосредственно формирует основное значение:

«Your parties are like you, dear lady, perfectly beautiful and perfectly

divine [Источники иллюстративного материала, 11, с. 90] — Ваши приёмы,дорогаямиссисФорестер,такжепрекрасныибожественны,

как вы сами [Источники иллюстративного материала, 1, с. 495].

В английском высказывании наречие «perfectly» — «безупречно, безукоризненно, совершенно» [177, с. 1049] с положительной оценкой в значении наслаивается на положительную коннотацию прилагательных «beautiful» —«прекрасный, превосходный» [177, с.99] и «divine» — «божественный, превосходный» [177, с. 394]. Очевидно, что интенция похвалы реализуется с соответствующей степенью выражения силы эмоции посредством семантической тавтологии эмоциональных средств, которая дополняется и эмоциональным обращением.

ВПЯ наречие утеряно, вероятно, по той причине, что его значение

внекоторой степени уже подразумевается прилагательными. Хотя, на наш взгляд, такого рода удаление не оправдано с точки зрения рас-

—67 —

крытия чувств и эмоций говорящего. При эквивалентном переводе этого высказывания «Ваши приёмы, дорогая, моя, столь же безукоризненно прекрасны и безукоризненно божественны, как и вы сами»

более полно раскрывается желание героя польстить хозяйке, при этом в нагромождении эмоциональных слов прослеживается его волнение и желание скрасить этим комплиментом неуместность поведения. При полном отсутствии эмоциональной лексики в высказывании:

«Your parties are like you» — «Ваши приёмы похожи на вас» интен-

ция похвалы не реализуется, так как при отсутствии эмоциональнооценочной лексики воплощается совершенно иная интенция.

Рассмотримследующийпример.Вэтомвысказыванииположитель- наяоценка,присутствующаявзначениивсехэмоционально-оценочных слов, изначально реализует отношение автора к признанным мастерам: они были великие художники, следовательно, естественно, что они имели успех. По форме, без опоры на контекст, интенцию этого РА можно определить как утверждение, но если обратиться к ситуации, проясняется желание адресанта доказать, что все талантливые художники стали известны при жизни, а значит, отсутствие успеха у собеседника — это повод считать его неталантливым и невеликим — это, по сути, возражение. Формальная положительная окраска высказывания направлена на уязвление самолюбия собеседника.

При отсутствии эмоционально-оценочной лексики эквивалентное авторское намерение этого РА вряд ли было бы достигнуто. Попробуем вывести из высказывания эмоциональные прилагательные «grate» — «великий» и заменить эмоционально-оценочное слово «successful» — «успешный, успех» на нейтральное и более материальное по значению «money» — «деньги»:

«But think of the grate artists of the past — Raphael, Michelangelo, Ingres, Delacroix they were all successful» [Источники иллюстративного материала, 14, с. 95] — «But think of the artists of the past — Raphael, Michelangelo, Ingres, Delacroix they all had money».

«Авывспомнитевеликиххудожниковпрошлого—Рафаэля,Микелан- джело, Энгра, Делакру — все они имели успех» [Источники иллюстра- тивногоматериала,2,с.78]—«Авывспомнитехудожниковпрошлого— Рафаэля, Микеланджело, Энгра, Делакруа — все они имели деньги».

Высказывание кардинально меняет направленность, точнее, с точки зрения информативности оно имеет ту же интенцию возражения, но того ли качества эта интенция? Нам кажется, нет. Для реализации ЭИ различие в эмоциональности/нейтральности лек-

— 68 —

сики крайне важно. При отсутствии маркированных эмоционально слов становится непонятно, как автор относится непосредственно к художникам, и хорошо или плохо, что у них были деньги. При определённом контексте такое высказывание можно истолковать по-разному. Кроме того, в изменённой фразе отсутствует внутреннее сопоставление признанных гениев и адресата: они великие — ты невеликий, обыкновенный, значит, у них успех — у тебя успеха нет, что, собственно, и формирует ЭИ возражения.

В следующем примере мы сталкиваемся с тем же явлением: при от- сутствииэмоционально-оценочныхсловстановитсянеясно,какгерои- ня относится к поведению собеседника, каковы ее чувства к нему:

«How can you bear to sit here in a backwater just then we’re living through the most wonderful adventure the world has ever known?» [Ис-

точники иллюстративного материала, 16, с. 71] — «How can you bear to sit here just then we’re living through the such an adventure the world has ever known?»

«Кактыможешьотсиживатьсявэтомболоте,когдамыпереживаемсамоеувлекательноевремявовсейистории?»[Источникииллюстративного материала, 4, с. 73] — «Как ты можешь быть здесь, когда мы переживаем такое время?»

В переводе появляется глагол «отсиживаться» — «спастись, укрываясь где-нибудь от кого,- чего-нибудь, пережидая чтонибудь» [107, с. 480], который отсутствует в тексте оригинала. Он дополнительно привносит в высказывание, точнее, в отношение героини к Ларри оттенок отрицательной оценки трусливого человека, который укрывается от внешнего мира. В тексте оригинала нет этого значения, поскольку читателю ясно, что Ларри можно считать чудаком, романтиком, но не трусом. Таковым его не считает и героиня. Данное высказывание можно было перевести более корректно по отношению к выражаемым героиней чувствам: «Как тыможешьжитьв этомболоте,когдамыпереживаемсамоеувлекательное время во всей истории?». В ИЯ она лишь эмоционально квалифицирует то место, где он живет, при помощи переносного значения существительного «backwater» — «болото, застой» [96, с. 57; 177, с. 80] и прилагательного «wonderful», которое характеризует жизнь того времени. Все эти значения отражены и в тексте перевода. Таким образом, эмоционально-оценочная лексика определяет отношение героини к двум предметам посредством разнополярных эмоциональных суждений: к месту жительства Лар-

— 69 —

ри — отрицательно, к современному ей миру — положительно. При отсутствии этих средств эмоциональная интенция «идентификация» не реализуется.

В следующем примере ненейтральный глагол «bunk» — «удрать» как в английском, так и в русском языке обозначает «поспешное бегство, обычно тайком» [107, с. 827; 177, с. 168], что определяет отношение автора высказывания к действию четы Дриффилдов. Попробуем заменить эмоционально-оценочный глагол нейтральным «go» — «уехать»: «But how did they manage to go without anyone knowing?» — «А как же им удалось уехать,

чтобы никто не знал?». Немаркированный глагол не содержит в своей семантике значения скорого, тайного бегства и, следовательно, не выражает отрицательного отношения к поспешному отъезду и неоплаченным долгам Дриффилдов автора высказывания. Вслед за жителями города и старшими родственниками молодой герой квалифицирует их отъезд как постыдное бегство, выражая это отношение к нему через эмоционально-оценочный глагол. В данном случае ЭИ «идентификация» реализует непосредственно эмоционально окрашенный глагол.

В последнем примере прилагательное «hackneyed» — «банальный, избитый, затасканный», в переводе — «заезженный» [96, с. 322; 177, с. 638; 107, с. 204], в обоих языках имеет эмоциональную окраску в значении часто употребляемой, всем известной фразы, то есть воспринимаемой как не-творчество, не-оригинальность. Употребление именно этого прилагательного выражает желание героя показать своему собеседнику, что он (при наличии претензии быть оригинальным, неподражаемым) говорит совершенно обыкновенные вещи. Попытка продемонстрировать латинской цитатой свою высокую образованность и тем самым возвысить себя над собеседником и остальными «малограмотными» людьми заканчивается неуспехом. И неуспех обеспечен, прежде всего, снижением общего патетического фона высказывания с помощью эмоционально-оценочного глагола со «сниженным» значением. Эмоциональная интенция «утверждение» не реализуется:

«I do know enough Latin to understand a hackneyed quotation» [Ис-

точники иллюстративного материала, 16, с. 203] — «I do know enough Latin to understand this quotation».

«Да, Элиотт, я знаю латынь настолько, чтобы понять за-

езженную цитату [Источники иллюстративного материала, 4,

— 70 —