12.4. Научные школы. Подготовка научных кадров

За последние два с лишним тысячелетия понятие школа стало широко использоваться во всех областях деятельности.

Чтобы разобраться в ситуации, необходимо: 1) понять, почему язык называет «школой» множество на первый взгляд различных явлений, т.е. понять причины полифункциональности термина; 2) вычленить инварианты (атрибутивы), и среди них – системообразующие признаки всего класса объектов; 3) с их помощью выделить два подкласса: школы как учебные заведения и школы как формы деятельности; 4) на основании инвариантов дать общее определение школ, относящихся ко второму подклассу, с проверкой его необходимости и достаточности; 5) предложить общую и внутренне непротиворечивую типологию и систематизацию явлений, для которых используется термин «школа»²⁵⁸. Анализ определений и контекстов употребления термина ( в статье Д.Ю.Гузевич проанализировано более 900 работ, где используется понятие школа) приводит к выводу, что пять инвариантов (элементарных признаков) можно считать общепризнанными:

1) Школа – это люди, точнее, их совокупность (сообщество).

2) Каждая школа относится к какой-либо области деятельности, и уже в силу этого речь идет о людях, занимающихся этой деятельностью.

3) Вопрос о школе возникает тогда, когда совокупность людей продуцирует нечто, что позволяет выделять ее из множества аналогичных сообществ. Для его обозначения предлагается понятие эпистемологической системы, которое охватывает весь «знаниево-умениевый» комплекс, определяющий человеческую деятельность и отражающийся на продукции, т.е. все мыслимые варианты этого нечто.

4) Школа есть там, где обеспечено наследование этого нечто.

5) Наследование возможно лишь при наличии в рамках рассматриваемого сообщества, как минимум, двух поколений.

Научная школа представляет собой особый тип неформального сообщества ученых и представляет собой в силу этого эволюционирующей единицей функционирования науки. В научной школе воплощается единство познавательного, коммуникативного и социального аспектов. Научная школа возникает в результате дифференциации научной деятельности, постоянной смены проблем, научных программ.

Отличие научной школы от, например, формальной организации научно-исследовательского института, от «невидимого колледжа», чье единство определяется коммуникативными связями, заключается

в существовании авторитетного лидера, родоначальника, сформулировавшего уникальную программу и руководящего ее разработкой;

в единстве исследования и обучения;

в особом способе получения и передачи знаний;

в проникновении в другие организационные формы (НИИ и пр.);

в существовании периферии, т.е. ученых, которые могут быть организационно относительно слабо связаны с ядром научной школы, но разрабатывать ее программу;

в возможности выхода за национальные границы;

в наличии оппонентов, отрицающих значимые для научной школы идеи;

в образовании некоторых традиций, норм, регулирующих деятельность ученых.²⁵⁹

Впервые научные школы возникли в философии Древней Греции. Они зарождались главным образом в системе образования, прежде всего в университетах. Появление научной школы создает интеллектуальный и эмоциональный фокус развития науки, усиливает ее творческий потенциал, динамичность, внутреннее разнообразие, необходимость дискуссий, диалога.

В современной науке возникновение научной школы на основе новых идей, программ становится формой интенсивной концентрации творческой интеграции ученых, важным фактором ускорения научного и технико-технологического прогресса.

Жизненность научной школы определяется способностью генерировать новые идеи. Полученные в ней знания включаются в результаты всего научного и духовного развития. Не исключено, что научная школа может остановиться в своем развитии, стать фактором, тормозящим научный поиск. Тогда в результате выполнения программы, изменения ее характера, выявления ее односторонности или даже несостоятельности научная школа может исчезнуть. Для предотвращения этого необходима постоянная борьба с организационной замкнутостью научной школы и постоянный диалог с широким кругом деятелей мировой науки и культуры.

Проблема научных кадров очень тесно связана с понятием «научного потенциала»²⁶⁰, под которым чаще всего понимают количество и структуру кадров, занятых в науке, уровень материально-технического обеспечения и финансовых средств, которыми располагает в данный период наука (составляющие научного потенциала)²⁶¹. Однако в таком раскладе понятие научного потенциала подменяется понятием материальных ресурсов, а значит не раскрывают понятие научного потенциала достаточно полно. Научный потенциал зависит не только от материальных ресурсов, но и от уровня и объема накопленных знаний и навыков исследовательской работы, состояния системы воспитания и образования, культурно-исторических традиций, от того, как организована научная деятельность, состояния ее информационной инфраструктуры и т.д. И все это в решающей степени зависит от сложившегося в данном обществе отношения к науке и ее использованию, от господствующей в нем системы ценностей. Все это показывает, что понятие научного потенциала обладает качеством системности. Понятие научного потенциала отражает не только количественный, но и качественный уровень исследований и разработок, выражающий в системе количественных параметров, которые отражают степень развернутости и мобильности системы научной деятельности.²⁶²

Важнейшим компонентом научного потенциала являются научные кадры. Развертывание научно-технической революции во всем мире сопровождалось ростом числа научных учреждений, численности научных работников и кадров, занятых в сфере обслуживания науки.

Очевидно, что политика в области научных кадров должна исходить из необходимости обеспечения:

сплошного фронта исследований, ведущихся в современной науке;

рационального соотношения фундаментальных и прикладных исследований и разработок;

опережающих темпов роста ведущих отраслей науки, от которых в наибольшей мере зависят решающие сдвиги в области экономики и самой науки;

ускоренного развития новых направлений исследования;

быстрого использования достижений науки и техники в производстве.²⁶³

Таким образом, изучение научных кадров как основы научного потенциала – крупная комплексная проблема.

Вместе с тем нельзя видеть и того, о чем говорит, например. А.В.Юревич: «Состояние современной российской науки обычно, и … вполне обоснованно, характеризуется как ее тяжелый кризис. Этот кризис обращает на себя внимание, прежде всего, своими наиболее «зримыми» - материальными проявлениями - снижением общей численности ученых, их безработицей, низкими заработками и т. д., хотя имеет также не менее существенные психологическую составляющую и функциональный смысл».²⁶⁴

Сейчас средняя зарплата ученых составляет около 70% среднего заработка в стране, и лишь 17% научных работников имеют заработок, превышающий официально определенный прожиточный минимум. Это, конечно, не означает, что все они бедствуют: мало кто из ученых сейчас живет на одну зарплату, а фраза из известного кинофильма «что бы ты жил на одну зарплату» прозвучала бы для них как смертный приговор. Но отношение их заработка к средней зарплате в общем выражает их уровень жизни, ибо побочные доходы имеют не только научные сотрудники. Ученые составляют в современной России одну из наименее обеспеченных социальных групп.²⁶⁵

Незавидное положение, в котором оказалась российская наука, переживающая материальный, психологический и функциональный кризис, породило массовый исход из нее ученых, проявляющийся в трех основных формах: эмиграции ученых, их перехода в бизнес и в политику. Если говорить о первом факторе – «утечке умов», то принято выделять две основные формы утечки умов - «внешнюю» (эмиграция ученых и инженеров за рубеж) и «внутреннюю» (их переход в другие сферы деятельности, не сопровождающийся эмиграцией). Под утечкой умов будем иметь в виду только ее «внешнюю» форму. Уточняя термины, следует также отметить, что, хотя термин «утечка умов» обычно употребляется в кавычках, он настолько прочно вошел в наш лексикон, что кавычки пора снять, а такие выражения как «интеллектуальная миграция», «миграция научных кадров» и др. - синонимы этого термина.

По оценкам американских экспертов, Россия уже потеряла от эмиграции ученых более 200 млрд. долларов. По прогнозам Комиссии по образованию Совета Европы, ежегодные убытки нашей страны должны составить 50-60 млрд. долларов. А по более скромным расчетам Министерства науки и технической политики РФ, с отъездом одного ученого Россия, в среднем, теряет 300 тыс. долларов²⁶⁶. Следует также иметь в виду, что ученые далеко не всегда удачно устраиваются за рубежом и остаются в науке. По некоторым оценкам, оплата труда российского ученого-эмигранта на Западе в среднем в 4 раза, а ученого, работающего по контракту, в 60 раз ниже оплаты зарубежного специалиста аналогичной квалификации. А, если наши интеллектуалы и начинают зарабатывать столько же, сколько их западные коллеги, то происходит это не раньше, чем по прошествии 10 лет после переезда за рубеж. В Израиле же средняя зарплата новых репатриантов на 48 % ниже среднего заработка старожилов. Проведенный в США опрос показал, что только 23 % эмигрировавших из России ученых рассматривают свое положение за рубежом как хорошее, 27 % - как терпимое, остальные - как очень тяжелое.

То есть благополучно устраивается только пятая часть эмигрантов, причем, не менее 2-3 лет уходит на их адаптацию и решение соответствующих языковых, социальных и психологических проблем²⁶⁷.

В результате утечки умов Россия теряет прежде всего естествоиспытателей, а не гуматариев и обществоведов.

К традиционным проблемам, порождаемым утечкой умов из России, добавляются новые - утечка идей и технологий, отъезд наших ученых в страны третьего мира, непростые отношения эмигрантов с российским научным сообществом и др. Традиционные же проблемы, несмотря на все предпринимавшиеся усилия, тоже очень далеки от решения. Так что «забывать» о проблеме утечки российских умов за рубеж пока рано - если, конечно, мы все еще ценим их.²⁶⁸

Сейчас наша наука отдает то, что в прежние годы впитывала. Обилие идей о том, как перестраивать наше общество и обилие людей, взявшихся за это, множество мэнээсов, перешедших в бизнес и определяющих облик деловой России, и их более титулованных коллег, занявшихся политикой, бывшие советские ученые, обогащающие науку других стран, - результат «выжимании» из отечественной науки тех ресурсов, которых она аккумулировала долгие годы. Создается впечатление, что сейчас эта «губка» выжата почти до предела, а всасывать ей нечего, ибо ныне духовные силы нации не концентрируются, как прежде, в науке, а расходуются на торгово-финансовую деятельность, политические баталии и эмиграцию. В России опять «не сезон для мысли»,

но, в отличие от прежних лет, похоже, это, похоже, - «мертвый сезон», когда мысль не живет не только явно, но и скрыто, «под глыбами».

И все же очень не хочется заканчивать разговор об отечественной науке на пессимистической ноте. Трудно не верить в то, что она рано или поздно возродится, наши сограждане снова поверят, что отечественная наука им нужна, ученые - настоящие, а не ушедшие в политику, найдут себе достойное место в нашем обществе, и наступит «сезон для мысли». Первые симптомы его приближения можно наблюдать уже сейчас - например, в виде того, что конкурс в гуманитарные вузы, дающие не потребное на нашем «рынке» образование, уже два года превышает конкурс в заведения, штампующие бухгалтеров, специалистов по маркетингу и прочую подобную публику. Подобные явления дают возможность предположить, что наш народ уже начал излечение от «ларьковой психологии», изживание повального увлечения торгово-финансовыми махинациями, чуждыми его менталитету, и будет постепенно возвращаться к своим исконным ценностям. Скорее всего, наступление «сезона для мысли» и возрождение науки неизбежно, хотя, как известно, в нашей стране даже прошлое непредсказуемо. Хотелось бы надеяться, что увидят это возрождение не правнуки нынешних российских ученых, а они сами, и не из эмиграции ...²⁶⁹

Как утверждает Е.Мирская²⁷⁰, «в целом численность научных кадров российских академических институтов за период реформ, конечно, сократилась, хотя и не столь значительно, как в отраслевой науке и как это принято считать. За 1990–2000 годы научные кадры академии уменьшились приблизительно на 12 000 человек, или на 18,6 процента. Численность ученых, уехавших за рубеж, оценивается в 10 процентов, но точные данные об эмиграции привести невозможно, так как многие работают по контрактам, не раз и не два пролонгируя свои долгосрочные командировки. Картина отъездов не была единообразной. Действительно, ряд биологических лабораторий в начале 1990-х годов эмигрировал почти в полном составе; в то же время из гуманитарных институтов за рубеж уехали лишь единицы; для ученых физических специальностей более характерным был переход в другие сферы деятельности на родине».

Обозначенная ситуация – результат тех процессов, которые происходили в кадровом потенциале нашей науке. Если посмотреть на Российскую Академию наук второй половины XX века, то динамика научных кадров выглядит следующим образом:

1954-1961 гг. – реформа Академии наук после смерти Сталина;

1961-1963 гг. – этап структурной реорганизации, связанной с выводом из Академии наук ряда НИИ технического профиля;

1964-1968 гг. – компенсирующий ускоренный рост численности научных кадров со среднегодовым темпом 7,3%;

1970-1990 гг. – почти стабильный рост численности кадрового контингента Академии наук со среднегодовым темпом 3,1%. Краткосрочный период ускоренного роста (1985-1988 гг.) связан с реализацией мер по омоложению научных коллективов и притоком в Академию в основном научных работников без ученой степени;

1991-1999 гг. – сокращение общей численности научных кадров в среднем на 2,7% в год.

Нельзя не отметить происходящее сужение (особенно резкое начиная с 1992 г.) базиса для каждой последующей квалификационной градации. Так, если в 1964 г. на одного доктора приходилось в среднем 5,7 кандидатов наук, а на каждого из последних – 2 научных работника без ученой степени, то в 1999 г. эти соотношения составили 1:3,1 и 1:0,7 соответственно. Таким образом, «квалификационная пирамида» перестала быть таковой в своем основании. Подобная структурная деформация сопряжена с ослаблением потенциала квалификационного роста кадров на перспективу, что подтверждают также следующие данные. В целом ряде академических институтов средний возраст научных работников без ученой степени превысил средний возраст кандидатов наук.

Происходит также и относительное старение научных кадров РАН в сравнении с другими секторами науки. Об этом говоря, например, следующие цифры: средний возраст

доктора наук в специализированных отделениях естественнонаучного и технического профиля колеблется от 55 до 62,5 лет. В отделениях социогуманитарного профиля такое колебание составляет: от 60,4 лет (в Отделении экономики) до 65 лет (в Отделении международных отношений).

Общепризнанной угрозой существованию российской науки стал углубляющийся разрыв между поколениями ученых, сопровождающийся разрушением механизмов передачи научного знания, преемственности и традиций в его производстве. Несмотря на наличие известных научных школ, организационной модели отечественной науки в целом присуща не столь высокая интенсивность процесса воспитания ученых учеными. В целом по стране на одного доктора наук в 1996 г. приходилось в среднем 3,5 аспирантов. Однако качество подготовки аспирантов достаточно высокое, о чем свидетельствуют победы молодых ученых на различных международных конкурсах. Довольно низка численность докторантов РАН, которые уходят из Академии, не видя для себя перспективы.²⁷¹

И еще одна проблема²⁷². Разговоры об «избыточности» советской академической науки ведутся с 1970-х гг. Однако практические действия для разрешения этой проблемы были предприняты лишь после 1992 г. При этом государственная политика в области науки, направленная на значительное сокращение численности научного сообщества, так или иначе влияет на сознание ученых, трансформируя их представления о своем месте в структуре общественного производства и исподволь формируя у них представления о том, что в науке действительно много лишних людей, избавление от которых повысит ее эффективность. В результате в научном сообществе может сложиться совокупность маргинальных ученых, внутренне убежденных в том, что они «лишние люди» в науке. В свою очередь, аналогичного представления о своем месте в науке могут придерживаться люди, совершенно лишенные интереса к научной работе. Причем отличить представителей второй группы научных сотрудников от первой очень трудно. Именно эта проблема и составила главную задачу данной статьи: выяснить, каковы представления о науке, научной деятельности, о статусе ученого и его месте в сообществе у тех научных работников, которые явно или неявно мнят себя «лишними людьми» в науке? Критерием выбора послужила психологическая установка самих ученых на свое маргинальное положение в науке, периферийность среди коллег в своем коллективе. Для такого исследования был использован массив данных, полученных при опросе 565 научных сотрудников новосибирского Академгородка в 1996 г. Для выделения группы «маргиналов» были проанализированы все вопросы «Анкеты сотрудника Новосибирского научного центра», применявшейся в социологических исследованиях 1996 г. В конечном счете был отобран один вопрос, включающий в себя комплекс из семи позиций. Вопрос сформулирован следующим образом: Положение в науке, как известно, сейчас довольно сложное. Что в наибольшей степени заставляет Вас сегодня сохранить верность науке и продолжать работать в институте? Попытайтесь, пожалуйста, оценить степень влияния каждого из перечисленных факторов. Далее приводились фиксированные варианты ответов, которые респондент должен был ранжировать по значимости на шкале от 1 до 5 (максимальное значение). Анализ распределения ответов позволил выделить две полярные по своим установкам подгруппы ученых. Одна из них (51.2% всей выборки) - это «люди на своем месте», сохраняющие надежду на позитивные изменения в науке, любящие свою профессию и стремящиеся быть полезными обществу. Полярная по своим установкам подгруппа ученых (15.6%) - это люди, для которых главными мотивами оказались привычки, боязнь остаться без работы и т.п. При этом оказалось, что представители второй группы по своему положению в научном сообществе (ученая степень, должность, стаж и т.п.) практически ничем не отличаются от представителей первой группы, за исключением доли женщин. Так, во второй группе эта доля 41%, а в первой - 25%. (Всего женщин в выборке 30%.) Полученные результаты говорят о том, что установки ученых носят характер внутренних, индивидуальных, сложившихся на основе давних представлений о своем месте в академическом научном сообществе. В статье подробно рассмотрены отношения представителей полярных групп к научной политике государства, роли Президиума Академии, перспективе занятия наукой собственными детьми и т.п.

В настоящее время широко обсуждается вопрос привлечения молодежи в науку и закрепления в ней молодых кадров, разрабатываются концепции, предлагаются различные виды государственных мер. Но вопрос этот является только частью более общей проблемы реструктуризации научной сферы в соответствии с изменившимися экономическими и политическими условиями в стране. Имидж науки и престиж научной деятельности в глазах молодежи в последние годы упал: роль и государственный статус, которые в настоящее время отводятся науке, не способствуют росту этого престижа.

Подготовка будущей научной элиты²⁷³ возможна только при раннем приобщении школьников и студентов к исследованиям, их знакомству с тем, что представляет собой научная деятельность, в том числе и ее социально-психологические аспекты. Это важно не только для воспитания будущих ученых, но и для обеспечения качественного образования безотносительно к будущей сфере профессиональной деятельности.

Основной подход к обучению состоит в том, что оно осуществляется последовательно по цепочке через все поколения: студенты учат школьников, аспиранты - студентов, научные сотрудники среднего поколения - молодых специалистов. Он основан на предположении, что наибольшее взаимопонимание существует у представителей близких друг к другу поколений. Поэтому им легче взаимодействовать. Кроме того, как аксиома принимается то. что аспиранты должны иметь студентов, поскольку обязаны уметь учить. А студенты, в свою очередь, по отзывам организаторов элитных школ, являются наилучшими учителями для школьников.

Элитные школы действительно позволяют давать образование очень высокого уровня. Все выпускники школ поступают в вузы - как правило, в те, преподаватели которых участвуют в работе школы. Так, например, выпускники Малой академии морской биологии поступают преимущественно в Дальневосточный государственный университет, Московского химического лицея - в Высший химический колледж. Петербургской физико-технической школы - в Петербургский государственный университет, Государственный технический университет. Электротехнический университет, Саратовского лицея - в Саратовский государственный университет, а выпускники Новосибирской физико-математической школы - в Новосибирский государственный университет.

Элитная подготовка - это ноу-хау, это накопленные не одним поколением знания, поэтому такие школы и факультеты нужны не только для процветания науки, но и для роста образованности всего общества. Они создают прецедент, уровень, на который можно ориентироваться и к которому в идеале можно стремиться. При отсутствии такого ориентира общая планка требований автоматически понижается. Система эта напоминает экзотический цветок, она очень хрупкая и незащищенная. Разрушить ее легко, а восстановить - невозможно.

Приложение

Статистика научных кадров в РФ²⁷⁴

Понятие «статистика ИР» или «статистика научных кадров» охватывает широкий спектр возможных статистических данных, измеряющих ресурсы, предназначенные для осуществления различных стадий ИР, и результаты этой деятельности.[Руководство Фраскати 1993. М., 1995]

Численность и категории научных работников в России

Численность персонала, занятого ИР, на конец 2001 года составила 895 тысяч человек, из них 428,3 тысяч человек или 47,8% — исследователи.

Начиная с 1992 года, численность научных работников снижалась вплоть до 1998 г. — с 1 532 до 855 тысяч человек. При этом особенно сильному сокращению подверглись исследователи: их доля составила 48,7% в 1998 году вместо 52,5% в 1992.

С 1998 года численность научных работников стала возрастать.

В результате к 2001 году численность персонала, занятого в ИР составила 58,4% от уровня 1992 года.[Данные представлены и рассчитаны по изданию: Россия в цифрах 2002: Краткий статистический сборник / Госкомстат России. М., 2002]

Доля научных работников в общем числе занятого населения

Существует несколько показателей доли научных работников среди занятого населения страны: относительно экономически активного населения (занятые в экономике плюс безработные, которые ищут работу и готовы приступить к ней).

Россия по числу исследователей на 10000 экономически активного населения находится на втором месте в мире после Японии и США. В 2000 году этот показатель был равен 60,4, а в первых двух странах он стремится к 100.

Другой показатель — число научных работников на 1 000 человек, занятых в экономике, — составил в 2000 году 13,8. За период 1992–1998 годов он упал с 18,6 до 13,4, а с 1999 года медленно рос[Данные приводятся по: Наука России в цифрах 2001: Статистический сборник. М.:ЦИСН,2002].

Ученые степени научных работников[Все используемые ниже данные представлены и рассчитаны по: Наука в России 2001: Статистический сборник. М.: Госкомстат-ЦИСН, 2001]

В 2000 году среди научных работников насчитывалось 22 тысяч докторов наук и 84 тысячи кандидатов.

Доля докторов наук среди научных работников в этот период устойчиво росла — от 1,8% в 1995 году до 2,5% в 2000 году, что составило 22 тысячи человек. Доля кандидатов наук среди научных работников сначала незначительно росла: от 9,2% в 1995 году до 10,1% в 1998 году, а затем начала медленно уменьшаться — до 9,5% в 2000 году, что составило 84,4 тысячи человек.

Доля докторов наук среди исследователей в 2000 году составляла 5,1%, кандидатов наук — 19,7%.

Распределение научных работников по организациям с различными формами собственности

Большинство научных работников в современной России занято в организациях российской государственной собственности— 673,7 тысячи человек, в организациях смешанной российской собственности— 137,4 тысячи человек, а в организациях российской частной собственности всего 53,4 тысячи человек Численность работающих здесь выросла с 1995 году почти в два раза. В организациях с иностранной или смешанной (российской и иностранной) формой собственности работает 21,3 тысячи научных работников.

Распределение научного персонала по отраслям науки

В 2001 году в технических науках было занято 64,6% всех исследователей, в естественных науках — 23,4%, в медицинской науке — 3,6%, в сельскохозяйственных науках — 3,4%, в общественных — 3,1% и в гуманитарных — 1,9%. За период 1995–2001 годах доля занятых в технических, сельскохозяйственных и общественных науках сократилась, а в естественных, медицинских и гуманитарных отраслях выросла.

Наибольший отток кадров во второй половине 90-х годах наблюдался в общественных науках, где число исследователей сократилось на 26% (в 2000 году по сравнению с 1995 годом), с 18 до 13 тысячи чел. Наименьший отток наблюдался в гуманитарных и медицинских науках, соответственно, с 8,5 до 7,9 тысячи и с 16,8 до 15,5 тысячи (в 2000 году по сравнению с 1995 годом).

В технических, сельскохозяйственных и гуманитарных науках в 2000 году по сравнению с 1999 годом наблюдался небольшой рост численности исследователей, в отличие от других отраслей науки, где спад продолжался без остановок.

Распределение занятых по полу и возрасту

Во второй половине 90-х годов доля женщин-исследователей, занятых в науке, сократилась с 48,4% до 44%, особенно в технических науках — с 47,8% в 1995 году до 41,8% в 2000 году. Однако, с другой стороны, доля женщин среди кандидатов и докторов наук выросла. Доля докторов наук выросла с 17,2% (3,3 тысячи человек) до 18,8% (4,1 тысяч человек), доля кандидатов наук — с 31,9% (31 тысяча человек) до 34% (28,5 тысячи человек). Выросла и доля женщин-исследователей, занятых в гуманитарных науках, — с52,5% в 1995 году до 53% в 2000 году.

Половозрастная структура научной сферы также претерпела за этот период значительные изменения. Многие исследователи в трудоспособном возрасте от 30 до 50 лет покинули науку. Компенсация произошла за счет накопления численности исследователей в нетрудоспособном возрасте (старше 60-ти лет) — их доля увеличилась с 10% до 20%. С другой стороны, доля молодых ученых также выросла — с 9,2% до 10,6%.

Среди молодых ученых-исследователей доля женщин за период 1994–2000 годы снизилась с 55,8% до 39%, но доля женщин среди кандидатов наук моложе 29-ти лет выросла настолько, что переломила тенденцию общего снижения числа кандидатов наук, которая наблюдается во всех возрастах, кроме самого старшего — более 60 лет (с 14,5% до 30,6%), — с 1,5% до 2,7%; в результате, в пенсионном возрасте находится 30,6% кандидатов наук.