Кладбища

Особенности сакрального пространства Кенозера прослеживаются и в рас- положении кладбищ. Традиции, сопровождающие похоронные обряды, наибо- лее устойчивы в народной культуре. Сохраняя архаические черты, похоронный обряд помогает проследить истоки и пути формирования локальной традиции, а на Кенозере — и некоторые ландшафтные особенности.

Особенность кенозерской традиции — это островное захоронение. Остро- вами-кладбищами являются острова Ряпусный, Боровое, Могильна (Земская, 2002). Некоторые кладбища устроены на мысу, например, «Скоморошье», «Под Ивана», но к ним относятся, как к островным, наверное, потому, что до кладбища

304

Типологическое разнообразие культурных ландшафтов

Добираются на лодках. Сакральность островных кладбищ усилена их водной оградой и рядом запретов, аналогичных запретам на святых местах: не брать ни- какой ягоды на острове, не рубить деревья, не ловить рыбы.

Как церковь является приходом для ряда деревень, так и на кладбище хоро- нят жителей лишь определённых деревень. У церквей хоронили священнослу- жителей, а крестьян лишь «в распуту» (распутицу).

Кладбище на острове Ряпусово («Ряпусовский погост») находится в 300 метрах от берега, где разместились деревни Матёра (ныне не существует), Майлахта, Сысово, Погост, Щанниково, Зихново и Спицыно. По словам жите- лей Зихнова, это место было «попами отведено — никто не тревожит». Кладби- ще разделено широкой тропой, ведущей к вершине холма, по обеим сторонам тропы захоронения, обозначенные деревянными крестами, есть могилы с огра- дами; есть и современные памятники — из металла. На вершине холма прежде стояла часовня в честь иконы Казанской Божией Матери. Часовню в 1930-х го- дах с острова увезли.

Сам способ захоронения весьма архаичен и сохраняется до сих пор. Мария Васильевна Капустина (д. Зихново) рассказывает: «В могилу четыре столба по углам ставят, на них кладут шесть плах. Земли между гробом и плахами нет — как в доме покойник. Землю поверх насыпают. Так мать мою до войны хоронили (так же в 2001 году хоронили её мужа.— Н. В.).В гроб кладут стружки от гроба, в подушку — сухой берёзовый лист от веников. Одевают в белое, но- вое. Остатки, на котором помирает, простыни, всё, что на теле, сжигали (у дере- венской помойки). Я бабушку хоронила, у ней всё было собрано: и саван, и ку- мач на гроб. Она книжки любила читать, вот у головы, как просила, положила ей в гроб книжку и очки, и зубы вставные под подушку положила. Когда поне- сут гроб на головах, говорили: «Было и нету, было и нету, было и нету, и Бог с тобой». После избу мыли, обтирали всё, воду — к порогу, а выливали в то ме- сто, где сжигали остатки. Мёртвых на лодках перевозили, потом-то на моторках и катерах. На лодке только близкие, остальные на берегу прощались…».

Фраза «Было и нету», повторяемая трижды — традиционное завершение обряда пребывания покойника в доме. Стремление отделить себя от покойника просматривается и в обряде переправы умершего через озеро. Традицион- ным способом переправы покойного являлась вёсельная лодка. М. А. Коренева (д. Вершинино) вспоминала: «Никогда в лодке одного покойника не пускали, едет впереди лодка и сзади: покойник всё может наделать… Вот старушку хоро- нили — моторку не могли запустить — ей не понравилось, повезли на вёслах, а моторка потом сразу завелась». Архаический подтекст переправы на лодке со- хранился в примете: видеть лодку в море — к покойнику.

В славянской мифологии водное пространство разделяет мир живых и мёртвых, это путь в загробное царство. В переправе умершего через озеро, как традиционной части кенозерского похоронного обряда, можно видеть от голо- ски древнейших верований. Так, сопровождавшие покойного следили, как идёт лодка, если лодка раскачивалась — жди ещё покойника, если останавлива- лась — знак того, что покойник чем-то недоволен и даже угрожает. В этих слу- чаях следовало приструнить покойного.

Надежда Павловна Спицына (74 г.) из д. Спицыно рассказывает: «Хоронили

305

Культурный ландшафт как объект наследия

на Ряпусном острове. Могилы делали с потолком, чтобы места (покойнику) больше было, а оседет могила — ровно было. Зимой покойников везли на ло- шадях или на машинах, летом — на лодке. Покойнику что не ладно, так лошадь или лодка вдруг и встанут. Одна лодка шла, остановилась, так сказали: «Выши- бем тебя!» — так лодка пошла. Когда встанет лодка, надо сказать: «Дай нам по- кою, чтобы не быть травою».

Анна Николаевна Сидорова из д. Сысово рассказала похожую историю: «В этом дому мужик жил, в праздник на Кирика в Майлахте запился — и умер там. Вот его в карбасе на Ряпусный повезли. Ему, видно, не ладно было, что не из дома повезли, карбас до этой деревни дошёл да как раз против (его.— Н. В.) дома стал тонуть — и пошёл, пошёл (под воду.— Н. В.). Ему сказали: „Ты что, Яков Михайлович, нас потопить хочешь?! Мы с тобой по-хорошему, а ты нас потопить хочешь! Выкинем тебя!“ — и карбас пошёл».

В рассказе Анны Григорьевны Шишкиной (д. Качикова Горка) угроза при- нимает ещё более жёсткие формы: «Старичка повезли, а лодка стала тонуть, хо- рошо, знающий человек был да топор в крышку гроба увернул».

Согласно традиции, умерших навещают в Троицу, привозят с собой угоще- ние, для покойного ставят на могиле рюмку или чашку с чаем. По одному на кладбище не ездят. Анна Федоровна Селуянова (д. Семёново) подтвердила этот обычай следующим рассказом: «Мой двоюродный брат говорит: „Поеду в Зих- ново, в Ряпусово (кладбище на острове.— Н. В.) родителей проведаю“. Вот рас- сказывал: „Я иду — а мужик идёт — тень, будто в шляпе, я берегом — и он бе- регом, я в лес — и он в лес. Я говорю: „Господи, благослови!“ — и он пропал. Потом брату говорит: „Серёжка, возьми меня на кладбище, мне одному нель- зя — тень кликать“. Жировой везде есть. И по одному на кладбище не ходят».

Приведённый материал — это результат лишь начальных полевых иссле- дований обозначенной темы. Записанные наблюдения приближают к понима- нию ещё одного феномена традиционной культуры Кенозерья.