Методологические проблемы криминологии

Проблема метода в любой науке, особенно в социальной, принадлежит к числу наиболее сложных и актуальных. От ее решения зависят конечном итоге верное направление исследований и достижение истинного результата. «Не только результат исследования,— писал К. Маркс, — но и ведущий к нему путь должен быть истинным».[1]

Не вдаваясь в дискуссионное обсуждение употребляемых в литеpaтype терминов «метод», «методология», «методика», «частные мето­ды»,[2] мы будем исходить из понимания методологии как совокупности приемов исследования, с помощью которых раскрываются закономер­ности, сущность, формы, содержание понятий и явлений, изучаемых данной наукой. Методика же — это совокупность инструментов, приемов и средств научного сбора и обработки информации об изучаемых явлениях.

Законы диалектического и исторического материализма—методология социалистической крими­нологии. Законы диалектического и исторического материализма — единственно научное средство раскрытия всех без исключения явлений понятий социалистической криминологии. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду Коммунистической партии Советского Союза сказано: «. . .Партия видит свою важнейшую задачу в том, чтобы на основе Ленинских мыслей, ленинской методологии находить решение актуальных проблем коммунистического строительства».[3]

Диалектический закон развития и взаимосвязи явлений лежит в основе познания эволюции преступности и ее причин в соответствии с особенностями развития социально-экономических классовых формаций. Такой подход позволяет советским криминологам, в отличие от буржуазных, отвергать существование преступности в доклассовом обществе, дифференцированно, конкретно исторически оценивать преступность и ее причины на различных этапах развития Советского государства, наконец, предсказать искоренение в перспективе преступности в целом.

Диалектические законы всеобщности движения, развития и связи, принципы историзма, обязывающие, по выражению В. И. Ленина, смо­треть на всякое явление с точки зрения его прошлого, настоящего и определять тенденции развития на будущее, создают методологическую основу для криминологического прогнозирования.

Советские криминологи уже в 20-х гг. проводили некоторые иссле­дования в области криминологического прогнозирования. Так, А. А. Пионтковский высказывал интересные суждения о судьбе ряда преступлений в процессе коммунистического строительства, в частности контрреволюционных, преступлений против личности, женской и профес­сиональной преступности.[4] Правильность многих прогнозов подтверди­ли последующие десятилетия борьбы с преступностью в СССР.

Однако только в последнее время стало возможным подлинно на­учное криминологическое прогнозирование. На состоявшемся в январе 1968 г. Всесоюзном совещании по социальному прогнозированию со­ветские криминологи приняли активное участие. В мае 1970 г. по про­блемам криминологического прогнозирования были проведены научно-практические совещания и семинары в МВД СССР. Во ВНИИ МВД СССР функционирует сектор криминологического прогнозирования, вышли в свет первые советские работы по данной проблеме.[5]

Криминологическое прогнозирование, базирующееся на выявле­нии основных закономерностей в динамике преступности, изменений личности правонарушителей, причин преступности и эффективности ее профилактики, должно найти достойное место как в конкретных науч­ных и практических исследованиях, так и в учебниках и программах по криминологии в качестве самостоятельного раздела этой дисцип­лины.

Диалектический закон единства и борьбы противоположностей как главного источника развития социальных явлений, положения истори­ческого материализма об особенностях антагонистических и неантаго­нистических противоречий при социализме лежат в основе исследова­ния советской криминологией сущности преступности и ее причин.

В философской литературе спорен вопрос о природе преступности с точки зрения учения о противоречиях при социализме. Одна группа философов считает, что в советском обществе нет антагонистических противоречий. Преступность рассматривается ими как неантагонисти­ческое противоречие или как «индивидуальный антагонизм».[6] Лишь частным антагонизмом признается даже особо опасная государствен­ная преступность.[7]

По мнению других советских философов, преступность в обществе победившего социализма представляет собой социальный антагонизм. Так, П. Федосеев отмечал: «В социалистическом обществе нет почвы для антагонистических противоречий. Но между обществом и антиоб­щественными преступными элементами борьба носит антагонистиче­ский характер. Неправомерно было бы рассматривать отношение к убийцам, грабителям, ворам, расхитителям народного добра, к изменникам родины как неантагонистическое противоречие. Но это не озна­чает классового антагонизма внутри общества».[8]

Решение указанного вопроса определяется сущностью преступно­сти и содержанием противоречий при социализме. При этом следует различать в социальных явлениях классово-антагонистические и иные антагонистические противоречия.

Для всех антагонистических противоречий характерна непримири­мая борьба, в процессе которой одно из противоборствующих явлений неизбежно гибнет, ликвидируется. Единство антагонистических проти­воречий временно и есть только форма их сосуществования. Что же касается неантагонистических противоречий, то их единство обнаружи­вается в главном, существенном; борьба здесь не приводит к конфлик­ту, а способствует постепенному сглаживанию противоречивых сторон единства. Такие противоречия называются поэтому «противоречиями сходящихся тенденций». Смена форм антагонистического единства означает все большее обособление противоположностей, обособление связей между ними, углубление их антагонизма, что завершается распадением, гибелью этого единства. Смена же форм неантагонисти­ческого единства, наоборот, выражается в сближении противоположно­стей, укреплении их связей, стирании различия между ними и приводит к дальнейшему развитию на основе этого единства.

Преступность—рудимент эксплуататорских социально-экономиче­ских формаций. Она чужда основным принципам социализма как пер­вой фазы коммунизма. Нет и не может быть единства в главном и суще­ственном между преступностью и морально-идеологическими принципа­ми функционирования социалистического общества. В процессе ком­мунистического строительства преступность будет искоренена, а не преобразована в какое-то качественно новое социальное явление, в чем и состоит специфичность исхода борьбы именно антагонистических противоречий. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии указывается: «Новый облик советского человека, его коммунистиче­ская мораль и мировоззрение утверждаются в постоянной, бескомпро­миссной борьбе с пережитками прошлого. Не может быть победы ком­мунистической морали без решительной борьбы с такими ее антипода­ми, как стяжательство, взяточничество, тунеядство, клевета, анонимки, пьянство и т. п.».[9]

Таким образом, преступность — антагонистическое явление в об­ществе победившего социализма. При этом особо опасная государст­венная преступность — классовый антагонизм, а общеуголовная суть антагонистическое, но не классово-антагонистическое противоречие. Однако и уголовная преступность при наличии острой классовой борь­бы между социализмом и капитализмом испытывает на себе безуслов­ное влияние основного классово-антагонистического противоречия в современном мире. В тезисах ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина» сказано: «Классово-политическая оценка таких глубоко чуждых социализму антиобщественных явлений, как хи­щение социалистической собственности, стяжательство, нарушение трудовой дисциплины и общественного порядка, борьба с этими отри­цательными явлениями — важная функция социалистического государ­ства, всей общественности, гражданский долг советского человека».[10]

Антагонистическая природа преступности не означает, что она — случайное явление при социализме. В решении данного вопроса мар­ксистская криминология исходит из закона диалектической связи слу­чайного и необходимого. В условиях перехода от капитализма к ком­мунизму преступность, хотя и имеет в целом тенденцию к постепенному снижению, остается объективной неизбежностью.[11]

Такая неизбежность есть затухающая закономерность прошлого, тогда как ее искоренение — восходящая закономерность коммунисти­ческого будущего. Одна закономерность временно сосуществует с дру­гой в острой борьбе старого и нового как типичное проявление действия закона единства и борьбы антагонистических противоположностей, а также закона неодолимости нового.

Учение диалектического материализма о причинности, о характере связей явлений (функциональная зависимость, причинение, обусловли­вание, связь состояний, обратно пропорциональная зависимость и др.) используется марксистской криминологией для раскрытия причин пре­ступности.

При определении причин преступности советская криминология исходит из философской теории полной и специфической причины. Под полной причиной понимается совокупность всех обстоятельств, при ко­торых данное следствие наступает с необходимостью. Полная причина включает всю совокупность причин — главных и второстепенных, мно­голинейных, комбинированных, расходящихся и сходящихся, ближай­ших и отдаленных. Она охватывает также различные условия, связан­ные и не связанные функционально с причинами, промежуточные следствия этих причин и условий. Специфической причиной считается такая, которая приводит к данному следствию, когда уже имеются другие условия его осуществления.

Полная причина преступности — сложная, разнохарактерная по природе совокупность экономических, социальных, духовных, органи­зационных причин и условий, вызывающих преступность. В нее входят как негативные элементы социальной психологии общества, так и исто­рически сложившиеся трудности становления и развития Советского государства и общества, незрелость культуры, остатки социального неравенства, узость сравнительно с развитым коммунизмом материаль­но-технической базы социализма.

Специфическая причина преступности включает негативные эле­менты социальной психологии общества: антиобщественные тради­ции, обычаи, нравы, взгляды классово-антагонистического общества. Они сохраняются при социализме в соответствии с диалектическим законом отставания общественного сознания от общественного бытия, самостоятельности и неоднородности общественного сознания, живучести бытовой психологии.

Согласно закону диалектического соотношения общего, особенного и единичного специфическая причина преступности в целом — это отрицательные стороны социальной психологии в масштабе общества. Отрицательные стороны групповой психологии различных социальных общностей (дифференцируемых по социально-демографическому кри­терию, характеру правонарушений и др.) составляют специфическую причину отдельных видов преступности — рецидивной, корыстной, на­сильственной, преступности несовершеннолетних и т. д. Наконец, анти­общественные взгляды, привычки, еще более эмоции (хулиганско-насильственной и молодежной преступности как раз свойственна низкая «культура эмоций») выступают специфической причиной каждого пре­ступления.

Широко распространенное в литературе наименование специфи­ческой причины преступности «пережитки капитализма» в целом пра­вильно, но нуждается в уточнении. Этот термин недостаточно учитывает различие между полной и специфической причинами преступности, сложность и реальность первой. Он сужает сферу действия «пережит­ков» до уровня индивидуального сознания, тогда как речь должна идти также о групповой и социальной психологии.

Термин «пережитки капитализма» неточен еще и потому, что может сложиться впечатление, будто он обозначает антиобщественные взгля­ды и привычки лишь капиталистического общества. Между тем ряд негативных явлений социальной психологии уходят корнями в более отдаленные эпохи (например, феодально-байские пережитки). Кроме того, понятие «пережитки капитализма» иногда односторонне толкуется как отрицательные стороны групповой психологии исключительно пред­ставителей класса буржуазии. В действительности же «пережитки ка­питализма»— не только антиобщественные взгляды, традиции эксплуа­таторских классов и их прислужников из среды интеллигенции и мещан (корысть, чинопочитание, карьеризм, высокомерие к «простому сосло­вию», анархизм, беспринципность и проч.). Специфическую причину преступности образуют также отрицательные традиции в правосозна­нии и психологии самих веками угнетаемых трудящихся, не говоря уже о люмпен-пролетариате и деклассированных элементах (пьянство, рукоприкладство, неуважение к женщине, недисциплинированность, правовой нигилизм и т. д.).[12] В. И. Ленин неоднократно подчеркивал структурную сложность и неоднородность групповой психологии рабо­чих в России, противоречивость психологии крестьянства и интелли­генции.

Диалектический закон соотношения общего, особенного, единично­го (отдельного) лежит и в основе определения советской криминоло­гией понятия структуры преступности.

Преступностью называется относительно массовое, исторически изменчивое социальное явление классового общества, имеющее уголовно-правовой характер и слагающееся из всей совокупности совершаемых в тот или иной период в государстве преступлений. Соотношение меж­ду конкретными преступлениями и преступностью есть соотношение отдельного и общего.

Общее — объективно существующая общность основных черт явле­ний, то, что повторяется во многом. Общее отражает главное в единич­ном. Преступность как общее отражает наиболее существенные черты отдельных преступлений. Так, важный социальный признак отдельного преступления — его классовая природа. Согласно закону диалектиче­ской связи общего и отдельного этот признак входит в понятие преступ­ности. По своей классовой природе, определяемой спецификой причин, следствий и перспектив искоренения, преступность делится на две груп­пы—особо опасная государственная преступность и так называемая общеуголовная преступность.

Другой конститутивный признак каждого конкретного преступле­ния— его общественная опасность. Он присущ и преступности в целом. Общественная опасность преступности измеряется ее состоянием, струк­турой и динамикой.

Диалектика соотношения общего и особенного позволяет раскрыть структуру преступности по удельному весу различных групп преступле­ний. Следует учитывать: соотношение тяжких, менее тяжких и малозна­чительных преступлений; умышленных и неосторожных преступлений; групп преступлений по их классификации в Особенной части УК; соот­ношение наиболее и менее распространенных преступлений; удельный вес групповой, рецидивной, профессиональной преступности и преступ­ности несовершеннолетних; фактическую наказуемость преступлений, а также их территориальную распространенность.

Неотъемлемый признак отдельных преступлений — их уголовная противоправность. Это и конститутивный признак «общего» — преступ­ности. Данным признаком определяется различие между преступностью и иными правонарушениями, а также преступностью и аморальными поступками. Неразрывную связь объективно существующего социаль­ного признака преступности — общественной опасности и ее оценочно-волевого признака — уголовной противоправности отмечал К. Маркс в статье «Население, пауперизм и преступность».[13]

Обязательность уголовно-правового признака преступности подчер­кивает неразрывную связь между криминологией и уголовным правом., В силу этого не может быть «собственно криминологических» понятий преступности в целом либо ее структурных элементов, например, пре­ступности несовершеннолетних, рецидивной и др.[14]

Для криминолога наибольший интерес представляет объективное социальное содержание преступности, а не ее правовой элемент. Между тем он не может не считаться с этим последним и при анализе причин движения преступности, и при криминологическом прогнозировании. Так, изучение динамики преступности за послевоенный период показа­ло, что «пики» и «долины» статистической кривой связаны не столько с реальными изменениями в состоянии и структуре преступности, сколь­ко с изменениями законодателем правовой природы многочисленных мелких правонарушений.

Во избежание ошибок криминолог должен учитывать и результаты правоприменительной деятельности, в частности эффективность рас­крытия латентной преступности, действия принципа неотвратимости наказания за преступления.

Изменения в уголовном законодательстве обусловлены передви­жением границ преступного и непреступного по малозначительным преступлениям. Поэтому криминологическое исследование преступно­сти правильнее проводить раздельно по двум группам преступлений: собственно преступности (тяжкие, менее тяжкие преступления) и уго­ловным проступкам (малозначительные преступления, за которые пред­усмотрено в УК наказание не более одного года лишения свободы). Целесообразно было бы закрепить классификацию преступлений на тяжкие, менее тяжкие и малозначительные (уголовные проступки) не­посредственно в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Создание уголовно-административного законо­дательства способствовало бы повышению эффективности борьбы с малозначительными преступлениями и наиболее серьезными админи­стративными проступками. Такая классификация проведена в ряде новых уголовных кодексов зарубежных социалистических стран (УК ГДР 1968 г., УК ПНР 1970 г.), в Польше действует также кодекс о проступках.