10 Февраля 1962 г., посвященном 125-летию

Со дня смерти а. С. Пушкина

От времени до времени наша печать поднимает вопрос о языке, о пагубном вторжении в его состав уродливых канцелярских словообразований и оборотов речи, об утрате многих достоинств нашего языка в повседневном обиходе, о смешении его форм с инонациональными или введении в его состав слов и словечек, чужеродных ему.

Но сама печать в своей ежедневной практике, к сожалению, проявляет порой беспечность относительно языка, узаконивая грубейшие нарушения его норм и правил, до крайности обедняет, нивелирует и засоряет язык.

Богатство нашего великого языка в какой-то мере под угрозой загрязнения, оскудения и трудновосполнимых потерь, как и наши природные богатства. И подобно тому, как ставятся вопросы об охране лесов, речных и озерных вод, вопрос об охране языка должен встать в государственном масштабе.

* * *

Д.С. Лихачев (1906)

Прошлое — будущему. Статьи и очерки. Л., 1985

Главное достоинство научного языка — ясность.

Если язык научной работы труден, он лишается основной своей задачи — сообщать.

Хороший язык научной работы не заметен читателям. Заметной должна быть только мысль.

Не верьте длинным докладам— аргументированные обычно коротки.

Краткость — вежливость ученого. Кто много говорит, тому не остается времени подумать.

Образность в языке научной работы — только средство привлечь внимание к центральной мысли. Образностью нельзя злоупотреблять.

«Красоты стиля» часто служат простой заменой отсутствующей мысли.

Не уважают заслуги других те, кто их сам не имеет.

Если ученый создает сотни новых терминов, — он разрушает науку, десятки — поддерживает ее, два-три — двигает науку вперед.

Надо быть умным кстати и в меру. Молчание в науке — знак несогласия.

Литературовед и искусствовед обязаны быть талантливыми, ибо они оценивают талантливость.

* * *

Майкл Шел (бывший пресс-секретарь королевы Елизаветы II) «Деили экспресс», Лондон //За рубежом, № 48—49, 1993.

Из собственного опыта я знаю, что, если три кандидата примерно равного уровня образованности и квалификации претендуют на ту или иную достаточно высокую должность, первым среди них окажется тот, кто в наибольшей мере владеет искусством коммуникабельности. И знания, и профессионализм — все это важно, но именно способность произвести впечатление, показать свое «я» в известном смысле даже обольстить окружающих — вот что ставит вас на голову выше соперников.

Сколько часов и дней тратим мы на подготовку речей, выступлений, интервью. И слишком слабым, если не сказать на нулевой отметке, оказывается у нас ответ на вопрос— как мы будем произносить написанные слова.

Если обратиться к политике, весьма интересно отметить то воздействие, которое оказывали на своих современников выдающиеся личности XX века, например, Черчилль, Рузвельт, де Голль.

И мы сразу осознаем, что дело даже не в словах, которые звучали в устах этих людей, хотя, скажем, Черчилль умел произвести впечатление и самим отбором слов. Дело в той общей амальгаме авторитетности, голоса оратора, выбора момента, решительности и убежденности, всей той ауре власти, которая лепит образ и заставляет людей вслушиваться в то, что говорит этот человек.

Маргарет Тэтчер не хватает глубины, основательности. Пожалуй, это так, но соль в том, что она, знала, как подать себя аудитории, и, по большей части люди слушали ее. Тогда как Нил Киннок (бывший лидер лейбористской партии), хотя и обладал подлинно ораторским даром, явно страдал от дефицита коммуникабельности, слова его как бы проходили сквозь нас, не оставляя никаких следов.

* * *