Глава 4
Россия и Соединенные Штаты Америки
В 1991 году СССР прекратил свое существование и вместе с ним ушла в прошлое эпоха холодной войны, завершилась советско-американская глобальная конфронтация, продолжавшаяся четыре с половиной десятилетия. Перемены в мировом сообществе, последовавшие за распадом Советского Союза подчеркивают то центральное значение, которое сохраняют российско-американские отношения для положения во всем мире. Договор СНВ-2, участие России в осуществлении Дейтонских мирных соглашений по Боснии, дискуссия по вопросу о будущем НАТО, переход России к новым отношениям с государствами, возникшими или восстановившими свою государственность после распада Советского Союза - все это подчеркивает необходимость продолжения российско-американского диалога и активного участия обеих стран в разрешении проблем нового, ныне формирующегося, мира.
В настоящее время, новые отношения Россия и США подошли к рубежу, далее которого вряд ли удастся продвинуться, не выяснив главного: в самом ли деле Москва готова продолжать линию на укрепление сотрудничества с Вашингтоном, или она предпочтет как минимум заморозить его на нынешнем уровне; и, соответственно, по-прежнему ли хотят Соединенные Штаты, несмотря на трудности, сделать Россию полноценным элементом системы взаимодействия индустриальных стран в рамках "группы семи", или американская сторона предпочтет держать ослабевшую, да еще и все менее сговорчивую Российскую Федерацию в "разумной удаленности" от основных центров принятия ключевых мирополитических решений, которыми фактически все более явно становятся "семерка" и НАТО. Во всяком случае неопределенность, накалившаяся в российско-американских отношениях с момента отхода команды Б. Ельцина в мае 1994 г. от линии безоговорочного следования за США в мировой политике, приблизилась к тому уровню, за которым "выяснение отношений" становится абсолютной необходимостью.
С конца 1991 года российская внешняя политика совершила зачетную эволюцию. Существование России как военной державы российские радикал-демократы, стоявшие тогда у руля, довольно наивно связывали с надеждами опереться, главным образом, на помощь со стороны Запада новой России. Под воздействием романтических надежд на собственную скорую демократизацию российские политики считали США и другие западные страны естественными союзниками новой России. Казалось, стоит только продемонстрировать им, насколько благонамеренна посткоммунистическая Россия, как можно с уверенностью ожидать, что искушенный Запад поможет ей сохранить статус великой державы, даст денег на проведение экономических реформ и включит Россию в группу избранных - "семерку" мировых лидеров.
В период 1992-1993 годов во внешнеполитической стратегии России наблюдалось почти полное отождествление ее национальных интересов, приоритетов и специфики с западными и полностью отсутствовала общепринятая практика "дипломатического торга" по конкретным вопросам взаимных расхождений. Ради "демократической солидарности" российская внешняя политика сделала очень много ошибок и уступок Западу и США в том числе. Но если Советский Союз "мог себе позволить" все новые и новые уступки Западу будучи не просто ядерной сверхдержавой, но одним из двух столпов мирового порядка, то родившаяся на рубеже 1991-1992 годов Россия оказалась всего лишь очень большим и неустоявшимся национальным государством с остатками былого могущества, страной, способной играть в новой системе международных отношений существенную, но уже гораздо более скромную, чем СССР, в чем-то региональную роль. Так что, поняв это, Запад стал относиться к этой новой, более слабой и менее устойчивой внутренне России иначе, чем к СССР. Закономерно было бы полагать, что и Россия начнет проводить "политику по средствам" - более расчетливую и менее амбициозную. С этого, казалось бы, и начали в январе 1994 года после ухода от власти радикалов.
Но на деле вышло все иначе. Политическая система стала все более походить на плюралистически-авторитарную, в речах российских лидеров сильнее стал акцент на необходимость сильной власти и на отстаивание национальных интересов. Начались попытки "реинтеграции" постсоветских государств, Россия громче заявила свое несогласие с планами расширения НАТО на Восток. Россия словно пробудилась от длительного сна, вспомнив при этом, что она, прежде всего, "великая держава", причем ядерная. Это был конец взаимной эйфории в отношениях между Россией и США.
Переход российского руководства к "ужесточенной" модели поведения был результатом внешних и внутренних условий, в которых оказалась Россия. В окружении российского президента и в Думе возник комплекс неполноценности в связи с тем, что Запад перестал считать Россию великой державой. В России, в результате этого, возникла необходимость сильной власти и сильной внешней политики, чтобы, с одной стороны, подтвердить заявку Москвы на международную роль, а с другой стороны, стабилизировать и умиротворить внутреннюю ситуацию в России.
США и Западу эти зигзаги российской политики явно не понравились и поскольку для них было ясно, что экономически Россия очень слаба и из-за этого она вряд ли пойдет на противостояние с ними, то и политика Запада и США изменилась. Россию стали просто игнорировать, принимали решения (причем очень важные, способные в корне изменить стратегическую ситуацию как и расширение НАТО) без консультации с ней, или принимались акции (бомбежки в Боснии), не ставя об этом в известность Россию. Разумеется не в этих обидных деталях дело. Но и в них тоже. Поскольку они сигнализируют об ином тоне разговоров с Россией, о другой оценке ее роли, и возможно, и об иной политике по отношению к ней.
Российские лидеры уже в 1997 году тоже произносят речи существенно иначе, чем в 1992 году. Россия больше уже заявляет о своих интересах и меньше о совпадающих с западными. Накапливается и большое количество спорного материала. Кто-то считает, что нынешняя неуступчивость России - всего лишь средство выжимания из Запада экономической помощи. Некоторые видят в этом склонность российского руководства отвечать настроениям политических партий и широких слоев населения. Другие понимают, что это просто недоразумение, которое вот-вот разрешится. Ясно одно, все эти допущения имеют право на существование, потому что механизм разработки внешней политики России был и остался закрытым и малопредсказуемым.
Время романтических иллюзий закончилось и для России, и для США. Наступил иной этап в развитии самой России, ее внешней политики и отношениях с окружающим миром. Между тем, слово "кризис" в переводе с греческого означает всего лишь "время принятия решений". Вряд ли можно отрицать тот факт, что именно такое время переживают российско-американские отношения в настоящее время.
В тоже время необходимо отметить, что российско-американские отношения не являются центральной осью современной системы международных отношений. Россия может представлять интерес для США с точки зрения сбалансирования многополярной системы (Япония, Китай, исламский мир, Германия и т.д.) - как противовес другим центрам силы, но не столь мощный, чтобы представлять угрозу самим США. Если же для регулирования глобального миропорядка США сделают ставку исключительно на расширение системы западных союзов, то отношения с Россией не будут иметь для них стратегического значения. В то же время, США, памятуя об уроках изоляции Германии после Версаля, сознают опасность унижения России, и это создает предпосылки для того, чтобы искать какие-то взаимоприемлемые формы взаимодействия с Москвой. Но согласование этих интересов возможно как результат жесткого торга; любая оплошность или просто пассивность будут тут же обращены Вашингтоном к своей выгоде.
В целом же, надо отметить, что Российско-американские отношения с середины 90-х годов принципиально отличаются от советско-американских отношений. Это связано с изменением характера взаимодействия интересов двух государств; трансформацией системы международных отношений;
эволюцией роли и места российско-американских отношений в этой системе.
На протяжении длительного времени после второй мировой войны советско-американские отношения занимали центральное место в Мировой политике. В годы "холодной войны две наиболее мощные державы, СССР и США, находились в состоянии глобальной конфронтации. В ее основе была идеологическая несовместимость двух держав, взаимное отрицание двух экономических и политических систем. Острота идеологического противоборства предопределила беспрецедентную для "мирного" времени степень милитаризации советско-американских отношений. Гонка вооружений, прежде всего ракетно-ядерных, привела, с одной стороны, к чрезвычайно опасному балансированию на грани глобальной термоядерной войны, а с другой - обеспечила определенную степень стабильности соперничества Москвы и Вашингтона. Именно поэтому холодная война не превратилась в прямое военное столкновение США и Советского Союза.
После холодной войны, когда отпали идеологические императивы конфронтации между Москвой и Вашингтоном, изменился баланс интересов между Россией и Соединенными Штатами. В начале 90-х годов на первый план выдвинулись общие или параллельные интересы России и Соединенных Штатов, хотя это не значит, что у них нет интересов не совпадающих или расходящихся. Исходные предпосылки российского руководства после Беловежских соглашений: внутри страны - переход к рыночной экономике и создание демократического государственного устройства. Соответственно, чтобы обеспечить благоприятные условия для проведения внутренних реформ, во внешней политике Россия, отвергнув идеологические догмы большевизма, должна была не только покончить с наследием противостояния эпохи холодной войны, но и быстро присоединиться к "цивилизованному миру", под которым понималось западное сообщество. Ориентация на Запад, прежде всего США, должна была обеспечить, с одной стороны, высвобождение внутренних ресурсов, а с другой - широкомасштабную поддержку рыночным реформам в России.
При этом Россия в течение какого-то времени создавала впечатление о готовности безоговорочно принять ямериканское лидерство. По любому вопросу мировой политики Москва стала автоматически поддерживать Вашингтон. Очевидно, первый министр, в настоящее время бывший, иностранных дел независимой России А.Козырев рассчитывал, что если по всем вопросам, где Советский Союз противостоял Соединенным Штатам, посткоммунистическая Россия диаметрально поменяет свой подход, то США в свою очередь приложат все силы, чтобы обеспечить максимально безболезненную и быструю интеграцию Российской Федерации в западное сообщество. Предполагалось, что проамериканская ориентация принесет немедленные плоды: Москва и Вашингтон установят военно-стратегическое партнерство; Россия будет принята в качестве полноправного участника в "большую семерку", НАТО, другие ключевые западные институты; США во главе развитых стран предоставят России крупномасштабную экономическую помощь.
В такой постановке была определенная логика. Ведь если целью был переход к экономической и политической системе западного типа, то прекращения холодной войны было явно недостаточно. Америка как бесспорный лидер Запада рассматривалась в качестве "естественного союзника" новой, реформированной России. Все прочее выглядело второстепенным и отвлекающим от решения главной задачи. Администрации Буша, а затем Клинтона, казалось, были склонны поддержать такой подход. Кэмп-дэвидская декларация в феврале 1992 года, Хартия российско-американского партнерства и дружбы в июне 1992 года, Ванкуверская декларация в апреле 1993 года, провозгласили стратегическое партнерство США и России, которое во время визита Клинтона в Москву в январе 1994 году было объявлено "зрелым". В сентябре 1994 года в Вашингтоне было подписано заявление о принципах и целях развития торгового, экономического и инвестиционного сотрудничества - "Партнерство для экономического прогресса". В 1996-1997 годах состоялись очередные российско-американские встречи в верхах. Подписаны новые декларации, проведены уже ставшие привычными пресс-конференции. Но все это свидетельствует о том, что в новой системе международных отношений, складывающейся после холодной войны, жизненно важные интересы Москвы и Вашингтона не делают неизбежной их конфронтацию. Выступая в нью-йоркском Совете по международным делам 14 сентября 1997 года. Президент Клинтон заявил: "В худшем случае превратности России могут отразиться не только на российской экономике и перспективах нашего экономического сотрудничества, но и нашем сотрудничестве с Россией по вопросам ядерного разоружения, борьбы с терроризмом и распространением оружия массового поражения, миротворчества на Балканах и на Ближнем Востоке".
Долгосрочным интересам США отвечает стабильная, предсказуемая Россия, готовая выполнять свои обязательства на международной арене. Хотя военно-политические проблемы больше не играют главной роли в российско-американских отношениях, они не утратили своего значения. Как показал опыт последних лет, дипломатическая линия Примакова направлена не на автоматическое противодействие политике Вашингтона, а на защиту национальных интересов России. Эту линию был намерен проводить Примаков-премьер. Далеко не всегда интересы двух стран совпадают. Однако по ключевым проблемам международной безопасности, таким, как нераспространение оружия массового поражения, урегулирование региональных конфликтов, борьба против международного терроризма, Москва и Вашингтон могли вполне успешно взаимодействовать.
Ядерное оружие, которое имеется у России и США, несмотря на сокращения последних лет, способно уничтожить не только два государства, но и все человечество. Это придает особый характер их взаимодействию, поскольку, несмотря на прекращение холодной войны, модель взаимного ядерного сдерживания в российско-американских отношениях продолжает действовать. Несмотря на экономический кризис, Россия благодаря своим стратегическим ядерным силам все еще остается единственной страной в мире, способной уничтожить Соединенные Штаты. На 1999 год Россия сохранила почти 7 тыс. стратегических ядерных боеголовок, что позволяет поддерживать примерное равенство с США, а по количеству тактических ядерных вооружений мы даже превосходим американцев. Отказ Думы на протяжении 5 лет от ратификации Договора об СНВ-2, предусматривающего сокращение до 3000-3500 ядерных боеголовок, затормозил процесс сокращения ядерных вооружений, в чем заинтересованы обе стороны. Развалившийся государственный бюджет не позволяет России модернизировать унаследованный от Советского Союза военный потенциал. При нынешнем уровне финансирования оборонных расходов российские стратегические ядерные силы в течение ближайшего десятилетия сократятся в несколько раз. До 70% наших стратегических систем уже превзошли расчетные споки службы. Чтобы выйти на уповень Договора об СНВ-2, России потребуется пойти (на очень крупные затраты - не менее 50 млрд. долларов только создание и закупки, для того чтобы развернуть 500 единиц новых вооружений и построить 8-10 новых ракетных баз. Без этого, согласно американским оценкам, стратегические ядерные силы России сократятся к 2010 году до уровня примерно в 1000-1200 боеголовок. При этом у нас останется не более 200-300 МБР, 5-6 подводных лодок и 10-15 бомбардировщиков. Необходимо честно признать, что Договор об СНВ-2 - это единственный способ синхронизировать наши неизбежные односторонние сокращения с параллельными сокращениями ядерного потенциала США. Если бы мы и дальше затягивали ратификацию, то в Вашингтоне мог бы возобладать иной подход - сохранить свои ядерные силы на уровне СНВ-1, спокойно наблюдая за тем, как наш ядерный потенциал снизится до минимальных параметров.
Договор об СНВ-2 был ратифицирован только в 1999 году, и при благоприятном варианте мы можем рассчитывать договориться о том, чтобы выйти в рамках Договора об СНВ-3 на уровень примерно в 1500 боеголовок, то есть сохранить примерное равенство в стратегических вооружениях с Соединенными Штатами, поддерживая при этом внушительный отрыв от Китая и других ядерных стран. При этом каждая сторона может иметь 1000-1200 боеголовок и примерно 500 боезарядов на бомбардировщиках. Кроме того, у нас может остаться 2-3 тыс. тактических ядерных боезарядов. Этого вполне достаточно для того, чтобы обеспечить надежность российского ядерного сдерживания в обозримом будущем. Такой вариант был бы по плечу нашему бюджету, если бы мы могли гарантировать хотя бы минимальное финансирование стратегических ядерных сил России.
В то же время надо учитывать, что у нас не было денег ни на гонку вооружений, ни на гонку разоружения. Видимо, в этих условиях вполне реально было бы некоторое расширение помощи США по программе Нанна-Лугара. Поскольку тем самым американцы уменьшают угрозу самим себе, то расширение ассигнований на эту программу вполне возможно. Тем более что при всей преувеличенности американских страхов по поводу "утечки" ядерного оружия из России, эти опасения можно понять - ведь США тратят на свой ядерный комплекс около 24 млрд. долларов в год, а Россия - меньше 3. Таким образом, экономический фактор будет оказывать определяющее влияние и на традиционную повестку дня российско-американских отношений.
Однако возможные уступки со стороны США, их готовность синхронизировать сокращения американских стратегических вооружений с неизбежными нашими сокращениями связана не только со стремлением сделать предсказуемым сокращение ядерного потенциала "бывшей сверхдержавы". США стремятся решать все военные задачи с помощью высокоточных дальнобойных обычных вооружений, таких, как крылатые ракеты, которые были применены при атаке на объекты в Афганистане и Судане. Соединенные Штаты сегодня являются единственной страной, которая может проецировать военную силу в любой район земного шара, не прибегая при этом к ядерному оружию. Вашингтон, на долю которого приходится треть всех мировых военных расходов и более половины расходов на создание и закупку вооружений, ведет гонку вооружении пятого поколения с самим собой. Россия, которая тратит на оборону в 20-30 раз меньше, с американцами конкурировать не сможет.
Слабость обычных вооруженных сил России заставляет нас делать все больший упор на тактическое ядерное оружие. В этой сфере мы обладаем значительным количественным превосходством над американцами. Поскольку мы не сможем в ближайшие годы осуществить развертывание нового поколения обычных вооружений, под вопросом оказывается выполнение прежних российских обещаний о сокращении тактических ядерных вооружений, включая ликвидацию ракет малой дальности. Хотя и здесь возможны взаимоприемлемые решения. Россия заинтересована в том, чтобы США не развертывали на постоянной основе свои крылатые ракеты морского базирования и средства противолодочной борьбы вблизи наших берегов. Если Вашингтон согласится проявлять сдержанность в этом отношении, то можно идти и на глубокие сокращения российского тактического ядерного оружия.
В то же время администрация Клинтона вряд ли проявит гибкость по таким вопросам, как адаптация Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Соединенные Штаты стремятся консолидировать свою победу в холодной войне и закрепить новый баланс сил на Европейском континенте. Естественно, что ни о каком паритете с Российской Федерацией НАТО вести речь не хочет. Вместе с тем можно ожидать попыток отменить блоковый "потолок", чтобы избежать необходимости сокращать суммарные вооружения Североатлантического альянса после принятия в его состав в ближайшие месяцы новых членов.
Демонстрация силы НАТО в Косово в условиях, когда Россия находилась чуть ли не в полной финансово-экономической зависимости от западных кредиторов, поставила Москву в крайне затруднительное положение. Если бы мы смирились с самоуправством НАТО, то о самостоятельной внешней политике России можно было бы говорить только в прошедшем времени.
Для нынешнего хозяина Белого дома, публично испившего чашу унижения в связи с делом Моники Левински, силовые акции во внешней политике дают возможность отвлечь внимание от внутриполитического скандала и сыграть на классическом синдроме поддержки президента, когда США оказываются втянуты в острый международный кризис. Соединенные Штаты нанесли удар по объектам в Судане и Афганистане в качестве возмездия за недавние террористические взрывы в американских посольствах в Кении и Танзании. Этот шаг возымел желаемый внутриполитический эффект. 80% американцев поддержали президента, защищающего жизни американских граждан. К тому же крылатые ракеты, которые использовали США для борьбы с главным террористом, саудовским миллиардером Усамом бен Ладеном, позволили Пентагону избежать потерь (естественно, не среди местных жителей, пострадавших от бомбардировки).
Однако внешнеполитические последствия американской силовой акции далеко выходят за рамки графика дела Моники Левински. По существу Вашингтон вступил в долговременную конфронтацию с наиболее радикальными силами в исламском мире. Эта война без границ отнюдь не закончится одним ударом крылатых ракет. Соединенным Штатам предстоят акты возмездия со стороны исламских террористов, новые удары и контрудары.
Важнейшим последствием этих событий, видимо, станет резкий поворот американской политики в Афганистане. В течение двух десятилетий американцы прямо или косвенно поощряли исламских фундаменталистов в этой стране сначала для борьбы с советскими войсками, а позднее - в силу геополитических и экономических интересов США в этом регионе. Традиционная поддержка Пакистана и стремление взять под контроль энергетические ресурсы зоны Каспийского бассейна плюс инерция холодной войны сделали Вашингтон негласным союзником движения тапибов. Еще несколько недель назад победа талибов над соперниками сделала, казалось бы, неизбежной официальное признание новых правителей Афганистана администрацией Клинтона.
Теперь же Соединенные Штаты превратились в главного врага талибов. Взращенные при американской поддержке фанатики вновь вспомнили, что Главный Сатана - это Америка. Если раньше талибы были нацелены на север, то сегодня они заговорили о джихаде на два фронта. Волна антиамериканских угроз прокатилась по всему исламскому миру. Даже вице-президент Чечни пообещал "нанести адекватные удары по США".
В Москве американскую военную акцию громко осудили. Между тем не вызывает сомнения, что отказ США от поддержки талибов отвечает российским интересам. У России и Америки возникает обширное поле для взаимодействия в борьбе с экстремистами, прикрывающимися религиозными лозунгами.
Если речь идет не о тактическом зигзаге, а о появлении нового фактора стратегического значения, то американцам становится невыгодно выталкивать Россию из Центральной Азии и вознаграждать талибов газопроводом из Туркмении в Пакистан. К тому же талибы - закоренелые враги шиитского Ирана. Видимо, этот момент может стимулировать развитие уже начавшегося диалога между Вашингтоном и Тегераном. Тогда нет смысла давить на Москву и вводить санкции против российских компаний, торгующих с Ираном.
Соединенные Штаты часто выражают недовольство поставками российских вооружений Китаю, Индии, Ирану, Кипру. Но администрация Клинтона никогда не обсуждает с российским правительством американские поставки оружия Израилю и Саудовской Аравии, не говоря уже о союзниках по НАТО.
Сегодня практически отсутствуют политические и экономические причины для российско-американского военного столкновения, тем более - ракетно-ядерной войны между бывшими врагами в холодной войне. Уровень глобального военного противостояния между Москвой и Вашингтоном резко снизился. На целом ряде театров произошло фактическое военное разъединение Российской , Федерации и США, главным образом благодаря ликвидации там нашего военного присутствия. Ни в России, ни в Америке больше не воспринимают друг друга как прямую и явную военную угрозу коллективной безопасности.
Все это свидетельствует о том, что основополагающей несущей конструкцией современной системы коллективной безопасности является комплекс отношений по линии Россия - Запад. В условиях распада биполярного миропорядка как Россия, так и ведущие западные страны очутились перед необходимостью переоценки своего места и роли в современных геополитических реальностях. В рассматриваемом здесь контексте перед ведущими странами Запада встал императивный вопрос, который наиболее четко сформулировал З. Бжезинский: "Если Россия больше не является противником, то кто же она - уже союзник или клиент, или просто враг, потерпевший поражение. Каковы должны быть цели и содержание большой стратегии США после холодной войны, в отношении крупной страны, которой так или иначе предназначено быть силой в делах всего мира независимо от ее нынешнего болезненного состояния".
Большинство руководителей стран Запада и специалистов по внешней политике убеждены в том, что развал Советского Союза и окончание холодной войны отвечают коренным жизненным интересам этих стран и что любая политика России или какого-либо иного государства, направленная на экономическую, политическую и военную консолидацию постсоветского пространства, этим интересам противоречит.
Считается, что распад СССР открыл перед Западом благоприятные с геополитической точки зрения возможности для проникновения в важные для нее, но ранее практически закрытые регионы постсоветской - Центральной Азии и Закавказья. А это в свою очередь позволяет укрепить позиции его в отношениях с Китаем в регионе Персидского залива и на южных окраинах Евразии. Разумеется, Запад в целом и США в особенности приложат все усилия к тому, чтобы сделать изменения, происшедшие в России и СНГ, необратимыми. Одним из важных векторов их политики в этом направлении является явное или неявное противодействие интеграционным процессам в СНГ. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что в 1996 году сенат США принял поправку к проекту закона о бюджете на 1997 год, в которой было фиксировано положение о том, что США должны всеми силами препятствовать объединению Российской Федерации с бывшими союзными республиками в экономической, военной и других областях.
Было бы ошибкой считать, что США в целом заинтересованы в полном развале, дезинтеграции России, утрате Москвой контроля за нынешней российской территорией. Очевидно, что такие категории, как военная сила, баланс сил и интересов, игра с нулевой суммой и т.д. не могут насовсем исчезнуть с повестки дня. Но все же с определенными оговорками можно сказать, что в настоящее время отсутствуют фундаментальные, неразрешимые противоречия между национальными интересами России и западных стран во главе с США.
Будучи не заинтересованы в появлении на мировых рынках нового сильного конкурента, они одновременно имеют с Россией ряд совпадающих интересов, среди которых можно назвать следующие: укрепление международной безопасности, усиление контроля над вооружениями, предотвращение распространения всех видов оружия массового уничтожения, обоюдная заинтересованность в предотвращении региональных конфликтов, создание надежной и стабильной системы глобальной и региональной безопасности, борьба с международным терроризмом и наркобизнесом, защита прав и свобод человека и т.д.
США и Запад не может не сознавать, что Россия самим своим существованием обеспечивает некий баланс сил и тем самым играет позитивную геополитическую роль на мировой арене и что подрыв этой роли привел бы к дальнейшему усилению дезинтеграционных тенденций и нестабильности. А это в свою очередь может отрицательно отразиться на глобальных интересах США и всего Запада, которые не могут не понимать, что сами масштабы России, ее географическое местоположение, сохранение за ней места в ядерном клубе, а также места постоянного члена в Совете Безопасности ООН и т.д. обеспечивают ей значительные власть и влияние. По-видимому, без согласия Советского Союза операция "Буря в пустыне" могла бы и не состояться или во всяком случае быть не столь успешной.
Не случайно распад СССР, имеющий потенциальные долговременные непредсказуемые последствия для всего мирового сообщества, тогдашний государственный секретарь США Дж. Бейкер назвал "величайшим вызовом", перед которым оказалась Америка на исходе XX столетия. Озабоченность судьбами России и возможными последствиями тех или иных перспектив ее развития со всей определенностью высказывали и представители нынешней американской администрации. Мы не знаем, писал в одной из своих последних статей бывший государственный секретарь США У. Кристофер, какой именно страной станет Россия в XXI в., "но мы знаем, что будущее России будет иметь глубокое влияние на нашу безопасность и безопасность наших европейских союзников".
При всех трудностях, переживаемых в настоящее время Россией, здравомыслящие лидеры западных стран прекрасно отдают себе отчет в том, что она слишком большая величина, чтобы ею можно было пренебречь. Симптоматично, что авторы одного из документов Пентагона, ратуя за утверждение единоличной гегемонии США в мире, вместе с тем признавали, что Россия и сейчас "остается единственной силой в мире, имеющей потенциал для уничтожения Соединенных Штатов". По данным опроса общественного мнения, проведенного в конце 1998 года Чикагским Советом по международным проблемам, большинство опрошенных назвали Россию среди первых трех стран, в которых США имеют жизненно важные интересы.
Поэтому правящие круги великих держав безопасность своих стран теснейшим образом увязывают с развитием событий в России. Как утверждал, например, У. Кристофер, если русский эксперимент потерпит неудачу и Россия вновь погрузится в анархию или деспотизм, Америка также не сможет добиться своих целей. Как бы признавая обоснованность этих доводов, президент США Б. Клинтон декларировал необходимость "стратегического союза" или "нового демократического партнерства" с посткоммунистической Россией.
Такую же готовность к сотрудничеству со своей стороны демонстрирует и Россия. Обе стороны полны решимости неукоснительно соблюдать важнейшие договоренности, составляющие краеугольный камень постбиполярного миропорядка. Речь идет о договорах по противоракетной обороне.
В этой связи необходимо особо отметить, что Россия все возможное по решению этой проблемы. Так, например, в январе 1993 года в Москве подписан, а в апреле 2000 года ратифицирован Государственной Думой договор ОСНВ-2, по которому уровень ядерного противостояния сторон к 2003 году должен сократиться на 2/3 по сравнению с уровнем, предусмотренным ОСНВ-1. Вместе с тем не все в российско-американских отношениях так безоблачно. Россия резко осудила действия США в Ираке и Косово, в свою очередь Вашингтон отвечает негативными репликами по поводу Чеченской компании. Но несмотря на такую неоднозначность отношений между нашими странами, обе они после разрущения биполярной модели мира времен холодной войны стремятся к безъядерному миру. Логическим завершением Московского договора о запрещении ядерных испытаний в трех сферах и договора 1968 года о нераспространении ядерного оружия становится договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, подписанный в сентябре 1996 года в Нью-Йорке.
Экономическая независимость России от США. Сохранение американского влияния на российскую политику в XXI веке будет обеспечиватся, прежде всего, большой зависимостью России от иностранной финансовой помощи. В настоящее время внешний долг России составляет довольно крупную сумму - 150 миллиардов долларов. Иностранные займы и кредиты приобретают все большую значимость при формировании российского бюджета. Сами же США не очень-то раскошеливаются на экономическую помощь России. Из того, что дают - многое оседает в карманах разного рода американских советников, консультантов, экспертов, бизнесменов и т.д., хотя именно они решают потом вопрос о выделении кредитов России в таких международных финансовых институтах, как МВФ и Всемирный банк. Отношения США и России являются очень важным индикатором для многих государств, не говоря о частных займах и кредитах. Реструктурирование внешних долгов России (дающее ей существенную отсрочку по уплате основных долгов), вопрос о предоставлении России 10-миллиардного кредита от МВФ или обещания принять Россию в Парижском клубе в 1997 году и в ВТО - в 1998 году, все это не могло бы быть осуществлено в случае активного противодействия США. Все это дает американскому правительству серьезные рычаги влияния на Россию, ограничивая тем самым способность России провести на международной арене независимую политику в полном смысле этого слова. То есть, если Россия в каком-то вопросе предпримет какую-либо политическую или экономическую акцию, резко не одобряемую США, то они могут "перекрыть России кислород".Если же говорить о влиянии США по существу, то, в первую очередь, нельзя упускать из виду широкомасштабного натиска на Россию американской культуры, идеологии, образа жизни и даже американского английского языка. Это относится не только к России: везде, где они только могут, США стремятся воспитывать и поддерживать проамериканскую национальную элиту. Идет массированный процесс американизации российской культуры, науки, искусства, самого образа жизни населения, тех "стандартов", под которые телевизионная и иная американская реклама толкает его подстраиваться. Американцы, грубо говоря, борются всевозможными способами за душу россиян.
Сегодня в 2000 г. присутствие России на мировом рынке не соответствует масштабам ее экономики. Страна производит около 25% мирового урана, а ее доля на мировом рынке этого товара - 4%. Доля РФ на мировом топливно-энергетическом и ядреном рынке составляет 6-7%. При отмене ограничений со стороны США оно могло бы возрасти втрое. Квоты на морские грузовые перевозки приносят ущерб России более чем 3,5 млрд. долл. в год. Количественные ограничения препятствуют росту российского экспорта космических услуг. В случае их отмены он мог бы достигнуть уровня 5-6 млрд. долл. в год. Огромные ограничения допуска России на мировые рынки осложняют ситуацию с погашением ее внешней задолженности. Россия сталкивается с трудностями, связанными с требованиями к качеству и техническому уровню экспортной продукции, в том числе в области экологии. Необходима также унификация законодательства, стандартов, технических и юридических условий и т.д.
Острая проблема, без разрешения которой затруднена интеграция России в международное экономическое сообщество - урегулирование внешней задолженности. По данным Министерства финансов РФ общий размер этой задолженности, включая долги от СССР, составляет 120 млрд. долл. Это долги прежде всего Парижскому клубу государственных кредиторов, Лондонскому клубу частных банков-кредиторов России и по коммерческим кредитам.
Россия стремится получить отсрочку в выплате долгов и в этом направлении достигнуты ряд результатов с Парижским и Лондонским клубами, а также с Банковским консультативным комитетом (куда входят 600 коммерческий банков). Эти организации пошли навстречу России и отсрочили ей долги. Лондонский клуб со своей стороны отсрочил России на 20 лет основную сумму долга. Определенные сдвиги были достигнуты в последние годы и в отношениях России с несколькими основными международными финансовыми организациями, где США играют главную роль, например, МВФ, МБРР, Всемирный Банк и т.д. Так, например, Россия вступила в МВФ 1 июня 1992 года. Она надеялась получить большие финансовые поступления от этого. Но МВФ ставит всегда для этого очень жесткие условия: прорыв в реформах, снижение инфляции, ужесточение кредитно-денежной политики, замедление роста денежной массы, сокращение бюджетного дефицита, упразднение налоговых льгот, либерализация внешней торговли и т.д.
Россия подписала кредитное соглашение с МВФ (обязательства), на основе которого Россия предоставляет МВФ экономическую информацию, а это со своей стороны обсуждается в Совете директоров МВФ раз в месяц. Пока МВФ недоволен ходом реформ в России, но он продолжает давать кредиты России (он главный их источник для России), хотя российская экономика требует значительно больше.
Важны также были становление отношений России с МБРР. Первое соглашение России с МБРР было подписано в ноябре 1992 года о займе в случае 600 млн. долл., а потом еще в июле 1995 года МБРР выделяет меньше средств, чем МВФ, но они в требованиях очень жестки и образуют единый фронт. Самое главное для России - это не испортить отношения с этими организациями и эффективно использовать кредиты МВФ/МБРР. Сейчас уже очень большая степень зависимости экономики России от их кредитов и российский бюджет составляется уже с учетом получения именно этих кредитов. США реализуют через МВФ/МБРР свою политику в отношении России. Главное для них это с одной стороны не дать России дестабилизироваться окончательно в результате углубления экономического кризиса, а с другой стороны не дать ей слишком быстро усиливаться и, наоборот, силы в экономическом плане. Этим и объясняются и размеры этих кредитов, и вообще помощи США России.
Определенные сдвиги достигнуты и во взаимоотношениях России со Всемирным Банком (Россия сегодня третья по величине заемщик этого банка после Мексики и Китая). Россия может получить большие средства от продажи долгов третьих стран. Общая задолженность государств третьего мира бывшему СССР почти в 2 раза превышает сумму долга России странам Запада. Привлечение средств от МВФ, МБРР и ВБ будет зависеть от хода рыночных реформ в России и от выполнений его обязательств перед международными финансовыми организациями.
Что касается инвестиций США в Россию, то их уровень не удовлетворяет ни Россию, ни США. Основной объем американских прямых инвестиций за рубежом (размер которых составляет больше 800 млрд. долл.), то в основном они идут на промышленно развитые страны и на новые индустриальные страны. России требуются иностранные инвестиции на уровне 10-12 млрд. долл. в год и на ближайшие 15 лет на уровне 800-900 млрд. долл. С начала 90-х годов американские компании, как основные субъекты вывоза капитала, начали рассматривать Россию как перспективного партнера для приложения капитала. Однако на пути американских инвестиций в Россию встают значительные препятствия: политическая и экономическая нестабильность, неэффективная, запутанная правовая база банковской и валютной деятельности, проблемы инфраструктуры, криминогенность и коррумпированность властных структур. На начало 1997 года иностранцы вложили в экономику России 9млрд. долл. (лидером является Китай с 100 млрд. долл. на начало 1996 года). Для сравнения: иностранные инвестиции в мире в 1997 году составили 325 млрд. долл., а доля России в них меньше 1процента.
Сегодня в основном США делают капиталовложения в топливно-энергетический комплекс России. Есть крупные проекты освоения нефтегазовых месторождений России, где следует выделить Сахалинские проекты и Тимано-Печорский проект, которые благодаря проделанной ранее работе комиссии "Гор-Черномырдин" получили правительственную поддержку. Так что пока США вкладывают деньги в те области экономики России, где самоокупаемость большая и прибыли высокие. Есть совместные проекты и в области машиностроения и космической техники и авиационной техники, но этого мало. Между Россией и США были подписаны ряд соглашений, которые были призваны стимулировать приток американских частных инвестиций в российскую экономику и гарантировать их защиту. Так, например, в 1998 году одна треть всех иностранных инвестиций в России была из США. В начале 1999 года было подписано соглашение между российскими и американскими производителями по созданию единой системы спутниковой связи. Одновременно, США являются крупным инвестором и в ряде стран СНГ, например, Украине, Казахстане и Киргизии. США для расширения кредитования бывших советских республик увеличивали еще в далеком 1993 году свой взнос в МВФ на 12 млрд.долл. США пытаются наладить тесные экономические связи со многими странами СНГ (особенно с теми, которые богаты природными ресурсами) из соображений собственной выгоды и также чтобы не дать России восстанавливать потерянные экономические связи с ними. США недовольны интеграционным процессом, который сейчас набирает обороты между Россией и Беларусью. Америка старается также противодействовать экономическому сближению России со странами Евросоюза, Восточной Европы, Среднего и Ближнего Востока, Китаем, Японией и т.д. Все же в СНГ США приоритет дают экономическим отношениям с Россией (на Россию приходится более половины американского экспорта в бывшем Советском Союзе).
В настоящее время с позиции экономической слабости Россия не может не только диктовать условия западным державам, но даже добиться признания равноправным партнером. Не оправдались пока и ее надежды превратить "семерку" в "восьмерку". Россия не дотягивает до уровня, при котором члены этого избранного клуба вынуждены были бы считаться с ее интересами. Россию допустили лишь участвовать в восьмерке только в политическом обсуждении вопросов, а не в экономическом. Это, увы, максимум того, на что Россия может пока рассчитывать.
Еще в начале 90-х годов российское руководство ожидало "премии" за отказ от коммунизма или, как минимум, сверхблагожелательного отношения в адаптационный период. Тогда в окружении бывшего президента Ельцина взяли верх лица, считавшие западное направление российской политики основным. Пропаганда говорила о "золотом дожде" западной помощи и инвестиций. Прием в основные международные организации виделся естественным выражением благодарности Запада за ликвидацию военной угрозы, за добровольные геостратегические уступки России. Получив благословение МВФ, усиленно продвигаемая некоторыми западными специалистами, модель "гайдаровской реформы" (по сути - шоковая терапия) потерпела неудачу повсюду. Реформы "шокового типа" приветствовались Западом в лице МВФ, Всемирного Банка и "семеркой", но их результатом для самой России стала инфляция, безработица, подскакивание цен в сотни раз и сокращение наполовину производства. Упадок экономики оказал пагубное влияние на социальную и политическую жизнь России. Общество стало предельно поляризованным (40% населения было вытолкнуто за черту бедности, в то время как 4-5% стали богатыми, или даже сверхбогатыми). Смертность увеличилась на 16%, а рождаемость сократилась на 14%. Весьма очевидными стали бедствия культуры нации, образования и здравоохранения. Начался процесс деинтеллектуализации общества. Его сопровождала моральная деградация, рост преступности и коррупции.
Российское руководство, начав реформы, было уверено, что за этим последует щедрый поток помощи и инвестиций. Но оно мало учитывало реальные возможности западных стран. Помощь Запада не предполагала конкретных мероприятий, как это предусматривалось в конце 40-х годов "планом Маршалла". Такой план для России требовал бы гораздо большего объема вложений (примерно 150млрд.долл.), чем готовы были выделить западные страны. Кроме того, в это время на Западе и в США начался экономический спад и деньги понадобились на расширение социальных программ для собственных бедных. Так что ожидания массированной помощи оказались напрасными. Да и момент для переговоров о ней был упущен: эти вопросы гораздо легче было бы урегулировать до роспуска ОВД, СЭВ и распада СССР, а не после; до вывода войск из Германии и Восточной Европы, а не потом. Иллюзией оказалась и уверенность в том, что большие долги - это не только бремя, но и благо. В итоге полученные 130 млрд. долл. кредитов были быстро истрачены самым нерациональным образом.
В общем, Запад и США не нарушили обязательств, ведь они и не обещали осуществлять российские реформы за Россию. С уходом эпохи конфронтации произошло изменение внешнеполитических приоритетов США, да и Запада: после исчезновения советской угрозы отношения с Россией утратили свое первостепенное значение. Переоценив эффективность западной помощи, Россия бросилась в рыночную стихию. Трудности, которые возникли в связи с эти, после того как иностранная помощь оказалась очень мала, и на уровне элиты, и в массах воспринимается в России как прямые последствия сотрудничества с США и Западом.
Недостаточное участие США и Запада в экономической поддержке России существенно ограничивает ее возможность воздействовать на ситуацию: российская экономика осталась в основном самодостаточной, мало зависящей от мировой конъюнктуры и внешних рынков. Россия слабо включена в мировое разделение труда. Более того, США оттеснили Россию там, где это было сравнительно нетрудно сделать из-за изменения политического климата. Прежде всего это касается экспорта оружия в Восточной Европе. Идея "рынок все поставит на вои места", которой придерживались Дж. Сакс и Р. Ослунд (бывшие экономические советники президента Ельцина), не сработала в России.
Итак, Россия оказалась не удовлетворенной характером взаимодействия с США и Западом по следующим причинам: 1. отсутствие программы масштабной помощи; 2. нецеленаправленное предоставление кредитов, оказавшихся в результате неэффективными и в плане стимуляции производства и в плане смягчения социальных издержек; 3. недопущение России в основные экономические международные организации; 4. жесткая конкуренция вплоть до выталкивания из тех областей, где российская промышленность была конкурентоспособной (военный экспорт); 5. колебания в вопросе инвестирования в экономику России; 6. абстрактно-теоретический характер макроэкспертизы МВФ и зарубежных экспертов, слабо знакомых с российской спецификой; 7. отсутствие показательных проектов (типа "народного автомобиля), осуществление которых могло бы прикрыть российский капитализм от обвинений в непроизводительности; 8. использование фондов технической помощи на содержание западных советников; 9. крах российской нации, который так или иначе был вызван переходом к рынку.
Российской руководство не смогло принять меры для создания благоприятного инвестиционного климата в стране. Ожидания того, что поток иностранных инвестиций хлынет в Россию не сбылись. Пока их уровень очень низок. Вариант реформ МВФ, во многом ориентированный на развивающиеся страны, не принес ожидаемых результатов в России. Более того, страна оказалась менее устойчивой к негативным социальным последствиям "шоковой терапии", чем можно было предположить - затяжной кризис власти в 1992-1993 годах, события 1993 года в Москве и крах российской экономики в августе 1998 года прямо свидетельствовали об этом.
Конечно, Запад и США вряд ли следует обвинять в предумышленном разорении "одной шестой мира". Но приходится признать, что неадекватность его реакции на российские проблемы связывается в умах многих россиян с целенаправленным подрывом экономической жизни многолетнего военно-политического соперника.
В последние годы в России получает распространение мысль о том, что США и западный мир более прагматичен, чем представлялось ранее. Идет откат в сторону идей, что Россия богата и ей надо полагаться на собственные ресурсы. Это нашло отражение и в заявлении Б. Ельцина, сделанном еще весной 1995 года на неапольской встрече "семерки", о том, что "на этот раз мы ничего просить не будем". С 1994 года в России начало превалировать мнение, что положение должника незавидно, иностранная помощь может служить только бременем, а социальные проблемы не мене важны, чем экономические. До сих пор Запад и США не поняли глубины поворота, произошедшего в России, того, что у России есть собственное, хотя четко и не сформулированное, видение своего будущего места в мире, которое содержит и будет содержать скорее элементы "великодержавности", чем элементы "сырьевого придатка" индустриального мира.
Что касается США, то в их интересах иметь спокойную, экономически стабильную и умиротворенную Россию, восхищаются достижениями западной цивилизации и дружественной североатлантическому сообществу. В Америке уже нет "эйфории" по поводу успеха реформ в России, и там понимают, что переходный период экономики России будет продолжаться еще долго. Можно полагать, что в этих условиях Америка не будет торопиться с крупными экономическими капиталовложениями в новую Россию. Скорее всего, в американском подходе возобладает выжидательный курс. В Вашингтоне сейчас считают, что Россия в обозримом будущем неспособна бросить вызов американским жизненно важным экономическим интересам. Слишком не равнозначны ныне возможности двух государств (Россия уступает США в 12 раз по объему ВВП, при этом продолжается экономический кризис) и слишком велика уже степень зависимости России от получения кредитов и отсрочек по старым займам, предоставленным западными финансовыми институтами, где ведущую роль играют Соединенные Штаты Америки. Хотя необходимо отметить, что за последние два года - 1999 и 2000 - Россия не получает кредитов от МВФ и других зарубежных финансовых фондов. Однако Россия развивается и укрепляет свою финансово-экономическую политику о чем свидетельствует рост производства, пусть и не большой, и ежегодный расчет с МВФ по ранее произведенным наймам.
Торгово-экономические отношения России и США. В начале холодной войны ВВП США, в 70-е годы превышал 50 % американского, а в 1998 году ВВП России составил менее 10 % ВВП Соединенных Штатов. Угроза торгово-экономических войн для США, связана не с нами, а с главными американскими союзниками, а также с Китаем и нефтедобывающими странами.
Экономические связи России и США имеют второстепенное значение для Москвы и третьестепенное значение для Вашингтона. На долю Соединенных Штатов приходится примерно 5,5 % российской внешней торговли - в несколько раз меньше, чем на Евросоюз и стран СНГ. Американские частные инвестиции играют мизерную роль в российской экономике. Правда, поставки "ножек Буша" удовлетворяют свыше половины российских потребностей. Однако в целом доля России в американской внешней торговле , зарубежных инвестициях - менее половины процента.
В экспорте России в США преобладают сырье и товары первичной переработки - алюминий, черные металлы, никель, драгоценные камни, в импорте - мясо и иные продукты, оборудование. Практически прекратились крупномасштабные поставки американского зерна, занимавшее ведущее место в советском импорте, поскольку резкое сокращение поголовья скота в России привело к значительному уменьшению потребностей в кормовом зерне.
Характерно, что в основополагающих документах, таких, как ежегодное послание президента США о внешнеэкономической деятельности, нет ни слова о российско-американских декларациях типа "Партнерство для экономического прогресса", а Россия обычно упоминалась лишь в связи с затяжкой ратификации Договора о поощрении и взаимной защите капиталовложений" и отсутствием законодательства охране интеллектуальной собственности. Министерство торговли США не включило Российскую Федерацию в список 10 "нарождающихся рынков" в отношении которых проводится соответствующая политика. Неоправданно затянулось предоставлении России статуса страны с "переходной экономикой". Растет список Российских товаров, облагаемых антидемпинговыми пошлинами.
Хотя США являются одним из крупнейших иностранных инвесторов в России, общий объем американских прямых капиталовложений (по оценкам, 3-4 млн. долл.) выглядит мизерно по сравнению с масштабами экономик двух стран. Весьма ограничена американская помощь и по государственной линии. Показательно, что для государств-кредиторов России, США, с учетом долгов Советского Союза, находятся на 4-5 месте. Долги США составляют всего 5 % общего долгового бремени России, выросшего до 120 с лишним млрд. долларов.
Только в узкой сфере торговли оружием и технологиями двойного назначения Россия обладает какой-то конкурентоспособностью. Но в целом конкуренцию в этой сфере нельзя признать причиной для нового американо-российского противоборства.
Тем не менее между Россией и США произошел целый ряд столкновений по этим вопросам. Продажа криогенных ракетных технологий Индии, поставки оружия Китаю, исключение России из ядерной сделки с КНДР, продажа ядерного реактора Ирану - это далеко не полный их список.
Пожалуй, лишь американская помощь по закону Наина-Лугара для уничтожения ядерных вооружений и открытие рынка США для российского урана могут сыграть заметную роль, но, к сожалению, и в том и в другом случае бюрократически, а возможно, и политические причины ослабили их значение. Более того, при фактическом отсутствии других форм российско-американского взаимодействия эта помощь стала нередко восприниматься как стремление к одностороннему разоружению России.
Слабость и неразвитость взаимодействия в торгово-экономической сфере могли бы быть более чем компенсированы совпадением ключевых интересов США в сфере международной безопасности.
Учитывая этот фактор, отношения в торгово-экономической сфере были одной из главных тем переговоров Б. Ельцина и Б. Клинтона в Хельсинки и Денвере, а также восьмой сессии межправительственной комиссии Черномырдин-Гор по экономическому и технологическому сотрудничеству между Россией и США. Российское руководство вновь и вновь поднимало вопрос о привлечении американских инвестиций (из примерно 9 млрд. долл. иностранных инвестиций в Россию на долю США приходится одна треть), об окончательном изъятии из американского законодательства ограничений на торгово-экономичнские связи с Россией, которые сохраняются всо времен "холодной войны". Только за три года объем американской помощи России сократился более чем в 16 раз - с 1,6 млрд. долл. в 1995 году до 95 млн. долл., ассигнованных на 1998 год. Несмотря на свое громкое название, российско-американская экономическая инициатива, выдвинутая на Хельсенской встрече, включает с американской стороны комплекс шагов, которые даже в совокупности являются, скорее, символическим жестом. Отказываясь признать Россию страной с рыночной экономикой, хотя 60% ее национального дохода создается в частном секторе, США ставят российский экспорт в очень невыгодное положение, делая его уязвимым для антидемпинговых пошлин. Устранение этих барьеров, наряду с предоставлением России постоянного статуса "наибольшего благоприятствования", позволило бы России получить гораздо больший экономический эффект как по линии государственных программ США, так и по линии американского частного бизнеса. С другой стороны, США стремятся побудить Россию отказаться от экономических проектов с третьими странами (Индией, Кубой, Ираном, Кипром), к которым по тем или иным причинам они относятся негативно. При этом США исключили Россию из ядерной сделки с КНДР и не предоставили ей равноправный статус в возглавляемых ими международных органах по контролю за экспортом технологмй. Американские притензии к Москве касаются именно сферы торговли оружием и технологиями двойного назначения, где Россия еще сохраняет высокую конкуретоспособность. Все более напористая в последнее время политика нашей страны по продвижению своих интересов на мировом рынке вооружений и ядерных технологий наталкивается на активное противодействие США, не желающих усиления позиций военно-промышленного комплекса в российской экономике и, соответственно, в политике, его проникновения на рынки, где неизменно доминировали американски поставщики (Колумбия, страны Юго-Восточной Азии, Персидского залива).
В целом же, Россия и США в торгово-экономической сфере являются малозначимыми друг для друга партнерами. Впрочем, на лицо одна важная особенность, о которой было сказано выше, - сильная зависимость от США, но не через межгосударственные связи, а через международные финансовые структуры (МВФ, Всемирный банк, "Парижский клуб"), где Вашингтону принадлежит решающий голос, очень слабое "сцепление" экономических интересов двух держав означает, что российско-американские отношения лишены прочной материальной основы и, следовательно, весьма подвержены воздействию конъюктурных факторов.
В настоящее время нет никаках объективных предпосылок для того, чтобы Россия могла рассчитывать на какое-либо стратегическое партнерство с США, иби оно может строиться только на основе сопоставимости возможностей сторон, а не повторяющихся от встречи к встрече декларациях. В оценке характера взаимоотношений следует исходить из того, что Россия и США - страны, существенно различающиеся по своей роли в мировой политике, где возможности нашей страны гораздо более ограничены в силу экономической слабости и внутренней нестабильности. За исключением сферы стратегических вооружений отношения с Россией не имеют приоритетного значения для США.
Все вышесказанное позволяет констатировать, что отношения России с Соединенными Штатами Америки нельзя назвать, мягко говоря, хорошими. В настоящее время приходится констатировать, что российско-американское партнерство не состоялось и, возможно, так и не состоится.
В значительной степени ответственность за это лежит на прежних руководителях российской внешней и военной политики, которые не смогли разработать и осуществить реалистическую программу развития отношений с США. Разрыв между декларациями и реальностью российско-американских отношений произошел вследствие грубых ошибок нашей дипломатии, особенно в первый период после развала Советского Союза. Казалось, мы были готовы пойти на любые уступки американцам ничего не требуя взамен - ни ответных уступок, ни каких-либо гарантий. Предоставив инициативу чуть ли не целиком и полностью американской стороне, мы не смогли обеспечить равноправный характер провозглашенного партнерства.
Такая готовность российской дипломатии признать непререкаемое лидерство американцев привела к тому, что в США начали привыкать ставить Россию перед свершившимся фактом.
В последнее время растет список международных вопросов, где две державы придерживаются противоположных позиций. А во внутриполитических дебатах все чаще используют риторические выпады для того, чтобы набирать очки в ходе избирательных компаний.
Конечно, можно списать тревожные симптомы в российско-американских отношениях на "конъюнктурные моменты", связанные с президентскими выборами в обеих странах в 1996 году. Тем более, что и раньше такими субъективными причинами объяснялись регулярные "заморозки" на российско-американской почве, которые неизменно приходили на смену очередной "оттепели".
К сожалению, в 90-е годы XX века мы сами слишком мало сделали для реализации идеи новой системы международной безопасности. Несмотря на прекращение холодной войны, военная сила не утратила своего значения. Гонка вооружений в мире сбавила темпы, но отнюдь не прекратилась. Существенно ухудшилось соотношение сил в военной сфере. Сохранилась и система военных блоков, созданная США в Европе. В результате новая система международной безопасности с участием России создана не была.
Россия больше не является геополитическим конкурентом США в различных частях земного шара. Время биполярного противостояния безвозвратно канули в прошлое. Однако не состоялось и российско-американское стратегическое партнерство, которое было продекламировано в начале 90-х годов. Дело в том, что в российско-американских отношениях наметилась заметная асимметрия. Формирование действительно взаимовыгодного партнерства России и США в перспективе будет непростой задачей - слишком различны возможности двух государств. Ситуация может измениться только в том случае, если Россия сможет преодолеть системный кризис и восстановить свою экономическую, политическую и военную мощь, превратившись в один из центров силы на мировой арене в XXI веке. Это создаст потенциальную основу для более равноправных партнерских отношений между Соединенными Штатами и Российской Федерацией в новом веке.
Россия и НАТО. После окончания холодной войны у части высшего советского руководства и российских политиков сложилось впечатление, что конфронтационность в отношениях России с Западом стала достоянием истории и что отныне наступают времена демократии, мира и дружбы, которые могут омрачить лишь отдельные несознательные возмутители спокойствия вроде Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи. Предполагалось, что с падением железного занавеса и Берлинской стены СССР (Россия) вступит в общую семью европейских народов, будет создано единое пространство европейской безопасности, составной частью которого станет и Россия со всеми ее азиатскими частями. К тому же в начале 1990-х годов наметились тенденции к выдвижению на передний план политических и политико-военных аспектов НАТО. Прослеживалось стремление руководителей альянса смягчить и даже пересмотреть многие доктрины, направленные против СССР и стран бывшего Варшавского блока. В принципе такая установка получила свое отражение в Парижской хартии, принятой на встрече в верхах СБСЕ еще в ноябре 1990 года руководителями 22 государств-членов НАТО и бывшими членами Варшавского договора. В ней, в частности, говорилось, что эти государства "больше не являются противниками, будут строить новые отношения партнерства и протягивают друг другу руку дружбы". Во исполнение этой установки руководство альянса предприняло также ряд мер, направленных на снижение военного противостояния в Европе. Так, наряду с сокращением численности своих вооруженных сил в Центральной Европе оно пошло на передислоцирование вооруженных сил в центральной зоне с передовых рубежей на более отдаленные. Декларировалась также готовность НАТО к дальнейшим изменениям в военной, особенно ядерной, стратегии.
Только этим можно объяснить тот факт, что руководители СССР поверили на слово западным правительствам, которые заверяли их, что в случае согласия на объединение Германии, вывода советских войск из Восточной Германии и невмешательства в процесс освобождения восточноевропейских стран блок НАТО не будет расширяться на восток. Однако снова подтвердилось положение, согласно которому декларации всегда остаются декларациями, от которых при необходимости можно отказаться и, как правило, отказываются. Чего стоит, например, заверения западных руководителей, данные в период объединения Германии и разработки соглашений о выводе советских войск из Восточной Европы, в том числе и из ГДР. Тогда они уверяли М. Горбачева, что вопрос о приеме стран-участниц Варшавского блока в НАТО никогда не будет подниматься. Однако после завершения вывода Россией своих войск позиция западных стран по данному вопросу изменилась на прямо противоположную. Развернув усилия по поглощению стран Центральной и Восточной Европы, Запад по сути дела вероломно отказался от своих обязательств и тем самым обманул СССР и Россию. Представляется не совсем выверенной сама установка Запада на расширение НАТО в нынешнем ее виде без должной переоценки и пере формулирования стратегических целей и ориентиров. Не случайно, что те авторы, которые воочию видят возможные отрицательные последствия расширения альянса, настойчиво призывают к тому, чтобы процесс расширения не был механическим и автоматическим, а был обусловлен конкретными стратегическими обстоятельствами. По их мнению, лишь в том случае, если Россия будет представлять военную угрозу Центральной и Восточной Европе, НАТО следует предлагать членство и гарантии безопасности Вышеградской четверке и возможно другим странам региона. Создается впечатление, что с окончанием холодной войны и биполярной блоковой и системной конфронтации Запад в целом и США в особенности не смогли в полной мере осознать переломный характер переживаемой нами эпохи, не проявили дальновидности и подлинной политической воли к тому, чтобы начать с чистой страницы новую главу во взаимоотношениях с Россией. Здесь, по-видимому, немаловажную роль играет синдром западного единства. С политической карты планеты исчез так называемый второй мир в лице стран социалистического содружества. Окончательно размылась идеологическая инфраструктура, а также экономическая основа вычленения третьего мира. В результате создается впечатление, будто расшатываются опоры единства развитого мира.
В этой связи Сотрудник института Аспена в Берлине Д. Аллин отмечал, что с крахом монолитного "Востока" сама концепция "Запада" меняется до неузнаваемости, и бессилие Запада перед лицом варварства в Юго-Восточной Европе и других регионах служит очевидным свидетельством того, что Запад нуждается в переформулировании своей концепции. В период холодной войны угроза с Востока, реальная или воображаемая, помогала Западу консолидировать свои цели и волю. Теперь же с исчезновением общей угрозы на поверхность выплеснулись и снова приобрели значимость старые раздоры и споры. И руководители западных стран не перестают уверять мировое сообщество и прежде всего Россию в своих добрых намерениях, в своем миролюбии и озабоченности проблемами безопасности не только собственных членов, но и России. Возможно, в этих доводах есть значительная доля истины. Россия, разумеется заинтересована в стабильности по всему периметру своих рубежей. Но политика Запада в данной сфере не может не вызвать у нее подозрения относительно его стремления подорвать ее статус как великой державы и превратить в сырьевой придаток развитых стран. Поэтому оно будет восприниматься в России однозначно - как враждебная и дестабилизирующая акция.
Расширение НАТО за счет стран Центрально-Восточной Европы и Прибалтики неизбежно нарушит баланс вооруженных сил, что в свою очередь приведет к подрыву Договора по обычным вооруженным силам в Европе. Даже без учета сил новых членов НАТО превосходит Россию в 5 раз по численности населения, более чем в 10 раз по размерам военных расходов, в 3 раза по численности вооруженных сил и количеству обычных вооружений. В настоящее время, согласно существующим данным, при комплексном учете личного состава, авиации, бронетехники, артиллерии и боевых кораблей соотношение боевых потенциалов сил общего назначения России и НАТО оценивается как один к четырем.
Очевидно, что Америка и Европа даже каждая в отдельности обладает значительным превосходством над Россией как в материальных (в том числе военно-экономических) и людских ресурсах, так и в морально-политическом и идеологическом аспектах. Спрашивается, зачем в таком случае продвигаться вплотную к границам России путем "бегемотизации" НАТО. Ведь в сугубо геостратегическом плане загнанной в угол России (если, не дай бог, такое произойдет) будет все равно, поражать ли своим ядерным оружием североатлантический регион с лоскутом Восточной Европы от Балтики до Черного моря или без него.
Увеличение мощи обычных сил НАТО при одновременном ее приближении к границам России может иметь дестабилизирующее влияние на баланс стратегических ядерных сил, поскольку Североатлантический союз получает практически прямой доступ к центральным (ранее являвшимся тыловыми) районам, имеющим ключевое в военно-экономическом отношении значение.
Тактическая авиация НАТО сможет наносить удары по стратегически важным объектам в глубине территории России как на северном и южном флангах соответственно из Норвегии и Турции, так и в центральном направлении со стороны Центральной и Восточной Европы. Обычные вооружения стран НАТО также получают возможность решать стратегические задачи на территории России, поскольку возрастает опасность поражения объектов стратегических ядерных сил обычными средствами. В итоге Россия окажется в ситуации определенного обесценения ее ядерного арсенала. Можно согласиться с теми авторами, по мнению которых проблема расширения НАТО, даже не задевая интересы России, так же неразрешима, как и проблема квадратуры круга. Нельзя не отметить, что натовские стратеги, повторяя тезис о неотвратимости расширения блока, как будто нарочно испытывают волю российского обывателя, по сути дела подталкивая его на антизападный настрой и пробуждая в нем зачастую латентные националистические импульсы.
Что бы ни говорилось о расширении НАТО как о предопределенном логикой исторического развития Европы факте, которому бессмысленно и бесполезно сопротивляться, для России ни при каких обстоятельствах неприемлемо продвижение инфраструктуры этой военной организации к своим границам. Как на Западе, так и у нас будто не ставится под сомнение тезис о том, что Россия не вправе настаивать на праве вето в отношении каких-либо решений НАТО. Признание этого принципа означало бы признание за данным блоком исключительной ответственности за обеспечение и сохранение европейской безопасности и фактическое выталкивание России из европейского военно-политического пространства.
В настоящее время, как мы видим, идет расширение и углубление НАТО на Восток, что значительно угрожает безопасности России. Но в тоже время некоторым сторонникам НАТО расширение его трактуется как укрепление безопасности России.
Как же в таком свете видится сторонникам этой концепции позиция России в случае размещения на территории новых членов альянса ядерного оружия? Ясно выраженную декларацию российского правительства разместить в своих западных районах ракеты средней дальности СС-20 можно рассматривать в качестве ответа на такое развитие событий, что тоже является своеобразным актом вето. Разумеется, могут последовать возражения: Россия сейчас слаба и ей не хватит ни воли, ни экономических ресурсов. Это отчасти верно сейчас, но завтра положение может быть иным. Ведь Россия не раз демонстрировала способность находить адекватные ответы на вызовы истории. Здесь нельзя забывать и опыт других европейских стран. Примерно в аналогичном положении находилась Германия в январе 1933 г.
Теперь все знают о том "германском чуде", которое в значительной мере явилось результатом унизительной для немецкой нации Версальской системы и политики постоянного третирования немецкого обывателя западными странами. Кто знает, как сложилась бы судьба Гитлера и его движения, если бы в тот период на Западе нашлись политические и государственные деятели, способные реально оценить надвигавшуюся угрозу и повернуть политику в отношении Германии в конструктивное русло. Или же, допустим, в один прекрасный день Германия, опираясь на мощь НАТО, в ультимативной форме потребует от России возвратить ей Восточную Пруссию, т.е. Калининградскую область. Тем более, что распад СССР, Югославии и Чехословакии, а также объединение Германии продемонстрировали конец ялтинских и хельсинских принципов послевоенного европейского мироустройства и нерушимости границ.
Имеется и ряд других судьбоносных для поддержания мира в Европе вопросов, где право вето России не только правомерно, но и крайне необходимо. Такое право могло быть предоставлено, если не после факта принятия соответствующих решений, то до их принятия, что дало бы России возможность выступить в процессе их обсуждения. В противном случае может создаться ситуация, при которой те или иные судьбоносные для России решения будут приняты без ее участия, вопреки ее воле и за счет ее интересов. Очевидно, что при таком развитии событий России придется в одиночку предпринять соответствующие меры для ликвидации подобных диспропорций. Нет сомнений, что она способна предпринять много такого, что вызовет у Запада озабоченность и головную боль. Более или менее приемлемым ответом в данном направлении, по мнению специалистов, может стать больший упор на тактическое ядерное оружие. Россия может поставить выполнение ею договорных обязательств в зависимость от конкретных политических шагов и мер, предпринимаемых ее западными партнерами, а также третьими странами, действия которых способны влиять на установленные договорами балансы интересов их участников.
Здесь речь может идти также о критическом подходе к определению приемлемых для России сроков выполнения разоруженческих обязательств. При неблагоприятном развитии событий нельзя исключать также возможность поднятия вопроса о фактическом пересмотре уже реализованного Договора по ракетам средней и малой дальности и возвращении в строй ядерных ракет СС-20 и СС-23 или их аналогов. В итоге вполне может сложиться так, что НАТО получит меньше выгод от расширения, чем ущерба от ухудшения отношений с Россией и непредсказуемости этих отношений. Не исключено, что западные руководители, настаивая на расширении НАТО любой ценой, совершают ошибку всемирно-исторического масштаба. Впрочем, прогнозы всегда неблагодарное занятие. По какому пути пойдет развитие событий, покажет будущее.
На Западе в настоящее время многие влиятельные государственные деятели, военные чины и исследователи высказывают сомнения в правильности выбранного курса. Однако механизм запущен, и в сложившейся ситуации Запад уже просто не может отступить и отказаться от планов расширения НАТО на восток. Поэтому российское руководство не может остановить уже запущенный механизм. Но исходя из известного принципа "политика - искусство возможного", в создавшейся сложной ситуации оно должно добиваться принятия такого решения, которое было бы сопряжено с наименьшим ущербом для Российской Федерации.
Однако следует отметить, что вопрос о размещении и не размещении ядерного оружия или крупных военных контингентов на территории будущих членов имеет не только и не столько чисто военное, сколько политическое, психологическое, моральное значение. Это не в меньшей степени также вопрос о том, насколько Россия может доверять Западу. Тем более, что он наглядно продемонстрировал определенное вероломство, начав процесс расширения альянса. При этом необходимо учесть, что расширение НАТО - это длительный процесс, который отнюдь не завершился с принятием сакраментальных решений в Мадриде в июле 1997 года. Реальное расширение начнется, по нашему времени в начале XXI века, когда законодательные собрания нынешних членов альянса ратифицируют принятые решения. Здесь особо надо подчеркнуть, что независимо от того, как западные стратеги оценивают нынешнее положение и исторические перспективы России, в конечном счете европейская безопасность будет определяться балансом сил между НАТО и Россией. Причем в стратегическом плане, т.е. с точки зрения возможностей взаимного гарантированного уничтожения друг друга (не важно один или множество раз), обе стороны обладают и в обозримой перспективе будут обладать ядерно-стратегическим паритетом. При таком положении в случае обострения по тем или иным причинам международного положения в Европе и в мире в целом страны Центральной и Восточной Европы могут стать ядерными заложниками НАТО и США.
Рассуждения о некой изоляции России на европейском континенте лишены всяких реальных оснований. Как стабильная, так и ослабленная Россия (возможно даже в большей степени, хотя и негативно) не может самым непосредственным образом не влиять на положение дел в Европе хотя бы потому, что она ядерная сверхдержава, как бы этого не хочет видеть.
Все это свидетельствует о том, что отношения между Россией и НАТО стали заложниками расширения альянса на Восток. НАТО, по-видимому уже не может отказаться от этой идеи, Россия продолжает вести неэффективную, но традиционную политику "борьбы против планов НАТО". Результат - вступление в блок Венгрии, Польши, Чехии. Развязав процесс расширения, НАТО предпочла игнорировать вероятные последствия этого шага не только для развития внутриполитической ситуации в России, но и для стабильности в странах Балтии и Украины, которые могут стать новыми очагами кризиса в Европе. Со своей стороны, российские официальные и неофициальные лица не отдают в себе отчёт в том, что завуалированные угрозы нового блокостроительства и возможности применения силы против соседей лишь усиливает позиции кругов выступающих за то, чтобы линия соприкосновения НАТО и России была как можно дальше на востоке.
Многие считают сотрудничество Россия- НАТО феноменом, так как противостояние СССР и Запад протянулось практически на 30 лет. НАТО и некоторые политики считают, что ничего не должно меняться. Но у российской дипломатии есть и другая концепция. Партнёрство между России и НАТО из теоретического постулата обретает всё более практические направления, имеющее конкретное содержание.
Формулируя своё отношение с альянсом, Россия исходит из реалей современности, которые требуют согласованности действий сторон в решении международных проблем, в первую очередь европейских. Многие считали, что распад Варшавского договора, а затем и СССР, приведут к самоликвидации НАТО. Блок сохранился и продолжает наращивать свою мощь. Имея самый мощный военный компонент - Объединённые вооружённые силы, - уже продемонстрировал свою силу на территории бывшей Югославии. Однако и Российская Федерация являясь крупнейшем государством в Европе, не может оставаться в стороне от решения проблем европейской безопасности. Таким образом, в Европе сохранились две мощные вооружённые группировки, не связанные взаимными обязательствами, но в решении проблем в Европе у этих сторон есть разногласия и, прежде всего в выборе средств и механизмов их задействования при решении кризисных ситуаций.
Оформление сотрудничества России с НАТО было закреплено подписанием 27 мая 1997 года Основополагающего акта "О взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Организацией Североатлантического альянса и Российской Федерацией". Акт был подписан всеми главами государств и представительств участников альянса, Генеральным секретарём НАТО и Президентом Российской Федерации.
Рабочий орган Основополагающего акта - Совместный постоянный совет осуществляет пути конкретных видов деятельности:
проведение консультаций;
выработка на основе консультаций инициатив, по которым Россия и НАТО договариваются делать официальные заявления и предпринимать совместные действия;
принятия совместных решений и осуществление совместных действий в каждом конкретном случае.
Первое заседание Совместного Постоянного Совета на уровне министров обороны состоялось 17 декабря 1997 года, были определены пути сотрудничества в военном области и намечены пути его расширения. 12 июля 1998года было проведено второе подобное заседание. Рассматривались ситуации в Боснии и Герцеговине и в Косове. По результатам встречи активизировалась работа по развёртыванию миссии НАТО в Москве, но события весны 1999 года в Югославии отложили решении этой задачи на неопределённый срок.
Однако же основными событиями и достижениями российской дипломатии в отношениях с НАТО стали создания Совместного постоянного комитета по военным делам (первое заседание - 4 декабря 1997г.); учреждение Постоянного представительства России в НАТО, учреждение Главного военного представителя Российской Федерации при НАТО (генерал-лейтенант Заварзин В.М.); был заключён Акт заявления сторон о том, что они более не рассматривают друг друга как противников, и о том, что сотрудничество будет осуществляться исходя из принципа неделимости и безопасности всех государств Евроатлантического сообщества. Со своей стороны Россия обязалась провести военную доктрину в соответствии с новыми решениями в сфере безопасности, подтверждая намерение и далее сокращать свои ядерные и обычные вооружения, а так же готовность активно участвовать в осуществлении миротворческих операций под эгидой ООН и ОБСЕ.
Практическое сотрудничество с альянсом в настоящее время осуществляется и в рамках программы "Сотрудничества ради мира", и в области проведения миротворческих операций. Россия присоединилась к программе в 1994 году, но нехватка финансирования не позволяет в полном объёме реализовать намеченные цели, хотя Россия принимает активное участие в поддержке мира в Боснии, Герцеговине и в Косове.
Однако, после почти 40-летнего противостояния между Россией и НАТО, разрыва отношений после агрессии в Югославии, ещё рано говорить о совместном плодотворном сотрудничестве. Попытка поиска точек соприкосновения между ними на Балканах провалилась под ударами авиации НАТО. Поэтому в настоящее время результаты сотрудничества весьма скромны, но совместное сотрудничество продолжает постепенно активизироваться.
Но в целом можно констатировать, что будущее отношений России и НАТО, определены двумя главными факторами: сотрудничество и проблема расширения альянса. Кроме того события в Косово говорят о том, что НАТО ставит себя выше ООН, не связывая себя обязательствами перед этой международной организацией. Россия противостоит этому, но особых успехов пока не имеет, поэтому необходимо на последующем этапе взаимодействия максимально использовать потенциал Основополагающего Акта, механизмов Совместного постоянного совета Россия-НАТО. Эта работа должна проводиться постоянно, так как безопасность должна быть общей, и это в интересах России, всей Европы, всего международного сообщества.