66 Тема 2. Становление предмета психологии

м аятника как совершенно равных, так как мы всегда склонны придать им известный ритм. Это явление, очевидно, находится в связи с основ­ным свойством апперцепции, проявляющимся во всех процессах созна­ния. Именно мы не в состоянии, как это хорошо известно и из повседнев­ной жизни, постоянно и равномерно направлять наше внимание на один и тот же предмет.

Если же захотим достигнуть этого, то скоро заметим, что в апперцеп­ции данного предмета наблюдается постоянная смена, причем она то стано­вится интенсивнее, то ослабевает. Если воспринимаемые впечатления одно­образны, то эта смена легко может стать периодической. В особенности легко возникает такая периодичность в том случае, когда самые внешние процессы, на которые обращено наше внимание, протекают периодически. Как раз это и наблюдается при ряде тактов. Поэтому колебания внимания непосредственно связываются в этом случае с периодами впечатлений. Вследствие этого мы ставим ударение на том впечатлении, которое совпа­дает с повышением волны апперцепции, так что равные сами по себе уда­ры такта становятся ритмическими. Каков именно будет ритм, это отчасти зависит от нашего произвола, а также от того, в каком объеме стремимся мы связать впечатление в одно целое. Если, например, удары такта следуют друг за другом слишком быстро, то это стремление к объединению легко ве­дет к сложным ритмическим расчленениям, как это мы действительно ви­дели выше. Подобные же отношения между апперципируемыми и просто перципируемыми состояниями сознания получаются также и при других, и в особенности при одновременных впечатлениях, однако в иной форме, смот­ря по области чувств. Если, например, мы покажем в опытах с тахистоско-пом короткое слово, то оно схватывается как целое одним актом. Если же дать длинное слово, например:

Wahlverwandtschaften,

то мы легко замечаем уже при непосредственном наблюдении, что время восприятия становится длиннее и процесс восприятия состоит тогда из двух, иногда даже из трех очень быстро следующих друг за другом актов апперцепции, которые могут протекать некоторое время и после момента впечатления. Еще яснее будет это следование актов апперцепции друг за другом, если вместо слова выбрать предложение, приблизительно равное по длине, например, следующее:

Morgenstunde hat Gold im Munde.

В этой фразе разложение восприятия на несколько актов существен­но облегчается разделением фразы на слова. Поэтому при восприятии по­добной фразы замечаются обыкновенно три следующих друг за другом ак­та апперцепции, и лишь при последнем из них мы схватываем в мысли целое. Но и здесь это возможно лишь в том случае, если предшествовавшие последней апперцепции части предложения еще находятся в зрительном

Вундт В. Сознание и внимание 67

п оле сознания. Если же взять настолько длинное предложение, что части эти будут уже исчезать из поля зрения сознания, то наблюдается то же яв­ление, что и при ритмических рядах тактов, выходящих за границы воз­можных ритмических расчленений: мы можем связать в заключительном акте апперцепции лишь одну часть такого последовательного данного це­лого. Таким образом, восприятие сложных тактов и восприятие сложных слов или предложений по существу протекают сходно. Различие заключа­ется лишь в том, что в первом случае апперципируемое впечатление со­единяется с предшествовавшим, оставшимся в поле перцепции впечатлени­ем с помощью ритмического деления, во втором же случае — с помощью смысла, объединяющего части слова или слова. Поэтому весь процесс от­нюдь не сводится только к последовательной апперцепции частей. Ведь предшествовавшие части уже исчезли из апперцепции и стали просто пер­ципируемыми, и лишь после того они связываются с последним апперци­пируемым впечатлением в одно целое. Сам же процесс связывания совер­шается в едином и мгновенном акте апперцепции. Отсюда вытекает, что во всех этих случаях объединения более или менее значительного комплекса элементов связующей эти элементы функцией является апперцепция, при­чем она, в общем, всегда связывает непосредственно апперципируемые час­ти целого с примыкающими к ним только перципируемыми частями. По­этому большое значение отношений между обеими функциями, перцепцией и апперцепцией заключается в высшей степени богатом разнообразии этих отношений и в том приспособлении к потребностям нашей духовной жиз­ни, которое находит себе выражение в этом разнообразии. Апперцепция то сосредоточивается на одной узкой области, причем бесконечное разнообра­зие других воздействующих впечатлений совершенно исчезает из сознания, то с помощью расчленения последовательных содержаний, обусловленного ритмической (oszillatorisch) природой ее функции, переплетает своими ни­тями обширную, занимающую все поле сознания, ткань психических содер­жаний. Но во всех этих случаях апперцепция остается функцией единства, связующей все эти разнообразные содержания в упорядоченное целое, про­цессы же перцепции противостоят ей до известной степени как центробеж­ные и подчиненные ей. Процессы апперцепции и перцепции, взятые вмес­те, образуют целое нашей душевной жизни.

В.Вундт

[ПСИХОЛОГИЯ ДУШЕВНЫХ ВОЛНЕНИЙ]¹

Главные формы и общие свойства психических элементов

Так как всякое содержание психического опыта бывает сложно по своей природе, то психические элементы в смысле, безусловно, простых и неразложимых составных частей психического ряда явлений представля­ют собой порождение анализа и отвлечения. Подобное отвлечение воз­можно только благодаря тому, что элементы связываются друг с другом в действительности различным образом. Если элемент а связывается в пер­вом случае с Ъ, с, d.., во втором с Ь¹, с', d'... и т.д., то именно потому, что ни один из элементов Ъ, Ъ¹, с, с¹... не связан постоянно с а, мы можем от­влекаться от всех них. <...>

Непосредственный опыт состоит из двух факторов - объективного содержания опыта и испытующего субъекта, и в соответствии с этим мы имеем два рода психических элементов, получаемых в результате психо­логического анализа. Элементы объективного содержания опыта мы на­зываем элементами ощущения, или просто ощущениями, например, тон, известное ощущение тепла, холода, света и т.д. <...> Субъективные эле­менты мы называем элементами чувства, или простыми чувствами. При­мером таковых могут служить: чувство, сопровождающее какое-нибудь ощущение звука, вкуса, света, обоняния, тепла, холода, боли, или чувства, ис­пытываемые нами при виде предметов, которые нам нравятся или не нра­вятся, чувства при внимании, в момент волевого акта и т.д. <...>

В ощущениях и простых чувствах мы находим и некоторые общие свойства, и некоторые характерные различия. К общим свойствам относит-

¹ Психология эмоций. Тексты /Под ред. В.К.Вилюнаса, Ю.Б.Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С.47—61.

Вундт В. [Психология душевных волнений] 69

с я, например, то, что каждому элементу присущи два определения: качест­во и интенсивность. Всякое простое ощущение, всякое простое чувство име­ют определенное качество, но оно всегда дано бывает в различной силе (ин­тенсивности). В названиях психических элементов мы руководствуемся исключительно их качествами; так, среди ощущений мы различаем голу­бой, желтый цвет, тепло, холод и т.п., среди чувств — серьезные, веселые, пе­чальные, мрачные чувства и т.д. Напротив, различия интенсивности эле­ментов обозначаются нами во всех случаях одинаковыми обозначениями величины, как-то: слабый, сильный, средней силы, очень сильный. <...>

Ощущения и чувства <...> отличаются друг от друга в некоторых существенных свойствах, которые связаны с тем, что наши <...> чувства имеют отношение к единому субъекту, а ощущения — к многообразным объектам. <...>

Все многообразие чистых ощущений распадается на несколько отде­ленных друг от друга систем, между элементами которых нет никаких от­ношений по качеству. Поэтому ощущения, принадлежащие к различным системам, называются диспаратными. В этом смысле диспаратны тон и цвет, но также и ощущения тепла и давления. <...> Напротив, все простые чувства образуют одно целое связное многообразие, так как нет ни одного чувства, отправляясь от которого нельзя было бы через ряд промежуточных ступеней и полосу безразличия дойти до всякого другого чувства. <...>

Качественное многообразие простых чувств необозримо велико, по-видимому; во всяком случае, оно более значительно, чем многообразие ощущений. <...>

Тем не менее, в пределах этого многообразия можно различать не­сколько главных направлений, простирающихся между контрастами чув­ства доминирующего характера. Такие главные направления могут быть поэтому передаваемы каждое с помощью двух обозначений, отмечающих эти контрасты. Но при этом каждое такое обозначение следует рассмат­ривать лишь как собирательное выражение, обнимающее множество ин­дивидуально изменчивых чувств.

Основные формы чувств

<...> Не может быть и сомнения, что если мы обратимся за данны­ми к непосредственному опыту, то перед нами выделятся в качестве двух отчетливо различных форм чувства удовольствия и неудовольствия. <...> Но пусть наблюдатель <...> попытается распространить субъективный анализ чувств на более широкую область наблюдения..; тогда неминуемо выделится перед ним множество душевных состояний, которым необхо­димо приписать характер чувства, но в то же время подогнать под шаб­лонную схему удовольствия—неудовольствия невозможно. <...>

Если я буду смотреть в темном пространстве сперва на блистающий спектрально-чистый красный цвет, а потом на такой же самый голубой