Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Общая психология. Тексты.rtf
Скачиваний:
9
Добавлен:
10.11.2019
Размер:
20.32 Mб
Скачать

64 Тема 2. Становление предмета психологии

a p ku no li sa ro,

повторение еще удается. Напротив, оно уже невозможно при ряде:

га ho xu am na il ok pu.

Уже при 7 или 8 бессмысленных слогах заметно, что повторение большею частью не удается; с помощью упражнения можно добиться по­вторения разве лишь 7 слогов. Итак, мы приходим к тому же результату, который получился и при тактах А и В.

Но есть еще одно согласующееся с этим результатом наблюдение. Оно тем более замечательно, что принадлежит третьей области чувств, осязанию, и, кроме того, сделано независимо от психологических интере­сов, по чисто практическим побуждениям. После долгих тщетных по­пыток изобрести наиболее целесообразный шрифт для слепых, наконец, в половине прошлого столетия французский учитель слепых Брайль разрешил эту практически столь важную проблему. Сам слепой, он более чем кто-либо другой был в состоянии на собственном опыте убедиться, насколько его система удовлетворяет поставленным требованиям. Таким образом, он пришел к выводу, что, во-первых, известное расположение от­дельных точек является единственно пригодным средством для изобре­тения легко различаемых знаков для букв и что, во-вторых, нельзя при конструкции этих знаков брать более 6 известным образом располо­женных точек, если мы хотим, чтобы слепой еще легко и верно разли­чал эти символы с помощью осязания. Таким образом, из шести точек (см. рис. 5, I), комбинируя их различным образом, он изобрел различные символы для алфавита слепых (см. рис. 5, //). Это ограничение числа то­чек шестью, очевидно, было не случайным. Это ясно уже из того, что боль­шее число, например 9 (см. рис. 5, III), дало бы большие затруднения на практике. Тогда можно было бы, например, обозначить известными сим­волами важнейшие из знаков препинания и числа, которые отсутствуют в системе Брайля. Но достичь этого невозможно, так как при большем, чем 6, числе точек вообще нельзя отчетливо воспринимать разницу меж­ду символами. В этом легко убедиться с помощью непосредственного на­блюдения, если скомбинировать более чем 6 выпуклых точек и осязать их. Таким образом, мы вновь приходим к той границе, которая получи­лась и при опытах над чувствами зрения и слуха.

Однако значение этих выводов относительно объема сознания и вни-

• ••••••••• ••• Мания отнюдь не исчерпывается ко-

* * * * •••• ••• личественным определением этого

объема. Значение их, прежде всего, в

a g e q о *

. и том, что они проливают свет на отно-

шения содержаний сознания, нахо-

рис 5 дящихся в фокусе внимания, с теми,

которые принадлежат более отда-

Вундт В. Сознание и внимание 65

л енному зрительному полю сознания. Для того, чтобы установить те от­ношения, которые прежде всего выясняются при этих опытах, мы восполь­зуемся для обозначения обоих процессов (вхождения в сознание и в фо­кус внимания) двумя краткими терминами, примененными в подобном смысле уже Лейбницем. Если восприятие входит в более обширный объ­ем сознания, то мы называем этот процесс перцепцией, если же оно попа­дает в фокус внимания, то мы называем его апперцепцией. При этом мы, конечно, совершенно отвлекаемся от тех метафизических предположений, с которыми связал Лейбниц эти понятия в своей монадологии, и употреб­ляем их скорее в чисто эмпирическо-психологическом смысле. Под пер­цепцией мы будем понимать просто фактическое вхождение какого-либо содержания в сознание, под апперцепцией — сосредоточение на нем вни­мания. Перципируемые содержания, следовательно, сознаются всегда бо­лее или менее смутно, хотя всегда поднимаются над порогом сознания; апперципируемые содержания, напротив, сознаются ясно, они, выражаясь образно, поднимаются над более узким порогом внимания. Отношение же между обеими этими областями сознания заключается в том, что каждый раз, когда апперципируется известное изолированное содержание созна­ния, остальные только перципируемые психические содержания исчезают, как если бы их совсем не было; напротив, когда апперципируемое содер­жание связано с определенными перципируемыми содержаниями созна­ния, оно сливается с ними в одно цельное восприятие, границею которого будет лишь порог сознания (а не внимания). С этим, очевидно, стоит в тес­ной связи то обстоятельство, что объем апперцепции относительно уже и постояннее, объем же перцепции не только шире, но и изменчивее. Ме­няется же он, как это ясно показывает сравнение простых и сложных рит­мов, непременно вместе с объемом психических образований, объединенных в некоторое целое. При этом различие между просто перципируемыми и апперципируемыми частями такого целого отнюдь не исчезает. В фокус внимания скорее же попадает всегда лишь ограниченная часть этого це­лого, как это в особенности убедительно доказывает тот наблюдающийся при экспериментах с чтением факт, что мы можем варьировать отдель­ные просто перципируемые составные части, причем общее восприятие от этого не нарушается. Более широкая область смутно перципируемых со­держаний относится к фокусу внимания — если воспользоваться образом, который сам представляет собою пример этого явления, — как фортепь­янное сопровождение к голосу. Незначительные неточности в аккордах сопровождения мы легко прослушиваем, если только сам голос не погре­шает ни в тональности, ни в ритме. Тем не менее, впечатление от целого значительно ослабело бы, если бы не было этого сопровождения.

В этом отношении между перципируемыми и апперципируемыми содержаниями сознания имеет значение еще другой момент, который про­ливает свет на выдающуюся важность апперцептивных процессов. Мы исходили из того, что для нас необычайно трудно воспринять ряд ударов

5 Зак. 2652