62 Тема 2. Становление предмета психологии

з десь иные, поскольку то, что в зрительном образе дается нам как едино­временное впечатление, при слухе слагается из последовательности про­стых впечатлений. С этим стоит в связи еще другое различие. Слово толь­ко тогда может быть схвачено в одно мгновение, если оно уже раньше было известно нам как целое или, по крайней мере при сложных словах, в своих составных частях. Слово совершенно неизвестного нам языка удерживается поэтому не иначе, как лишь в комплексе необъединенных в целое букв, и мы видим, что тогда воспринимается не более 6 изолиро­ванных элементов. Напротив, при ритмическом ряде ударов маятника де­ло совсем не в форме такта, связывающего отдельные удары, так как мы можем мысленно представить себе любое ритмическое расчленение, лишь бы оно не противоречило общей природе сознания, например, не превыша­ло вышеупомянутое условие maximuma в 3 повышения. При всем том, как вытекает из этого требования, указанная разница в восприятии после­довательного и одновременного целого, как оно бывает при опытах над слухом и зрением, в сущности говоря, лишь кажущаяся. Адекватный на­шему ритмическому чувству размер, в общем, относится к нему не иначе, как соответствующее нашему чувству речи целое слово или целое пред­ложение. Поэтому и в опытах с чтением, совершенно так же как и в опы­тах с метрономом, мы должны будем предположить, что вниманием схва­тывается не целое, состоящее из многих элементов слов как целое, но что в объем его каждый данный момент попадает лишь ограниченная часть этого целого, от которой психическое сцепление элементов переходит к тем частям, которые находятся в более отдаленных зрительных полях сознания. В самом деле, существует общеизвестный факт, который дает поразительное доказательство этому сцеплению воспринятой вниманием части целого слова или предложения со смутно сознаваемыми содержа­ниями. Это, прежде всего, тот факт, что при беглом чтении мы очень лег­ко можем просмотреть опечатки или описки. Это было бы невозможно, если бы для того, чтобы читать, мы должны были бы одинаково отчетли­во воспринять в нашем сознании все элементы сравнительно длинного слова или даже целого предложения. В действительности же в фокус вни­мания в каждый данный момент попадают лишь немногие элементы, от которых затем тянутся нити психических связей к лишь неотчетливо воспринятым, даже отчасти лишь физиологически в области непрямого видения падающим впечатлениям; совершенно также и в слуховом вос­приятии ритма моментально воздействующие слуховые впечатления со­единяются с предшествовавшими, отошедшими в область более смутного сознания, и подготовляют наступление будущих, еще ожидающихся. Глав­ная разница обоих случаев лежит не столько в формальных условиях объ­ема внимания и сознания, сколько в свойстве элементов и их сочетаний. Если мы обратимся теперь, получив такие результаты от опытов над зре­нием, вновь к нашим наблюдениям над метрономом, то очевидно, что че-

Вундт В. Сознание и внимание 63

р ез эту аналогию тотчас же

возникает вопрос, нельзя ли и р • • • • • •••••••••

при опытах с маятником най- ГГГГГГ ГГГГГГГГГ

ти такие условия, которые де-лали бы возможной такую же

изоляцию простых элементов, _{Рис 4}

какая была нужна для изме­рения объема внимания в об­ласти чувства зрения. Действительно, и в опытах с метрономом такая изоляция ударов такта произойдет тотчас же, как только мы не будет де­лать мысленно никаких ударений, слушая удары маятника, так что не будет даже простейшего размера в ²/₈ такта. Ввиду ритмической приро­ды нашего сознания и всей нашей психофизической организации это, ко­нечно, не так легко, как может показаться с первого взгляда. Все-таки мы всегда будем склонны воспринимать эти удары маятника как ряд, протекающий, по крайней мере, в ²/₈ размера с равными интервалами. Тем не менее, если только в ударах маятника нет заметной объективной разницы, удается достигнуть этого условия без особого труда. Только при этом промежуток между ударами такта должен быть достаточно боль­шой, чтобы мешать нашей склонности к ритмическому расчленению и в то же время допускать еще объединение ударов в целое. Этому требова­нию, в общем, отвечает интервал в 1^х/₂—2V₂ с. В этих пределах можно после некоторого упражнения довольно свободно схватывать удары ма­ятника то ритмически, то неритмически. Если мы добьемся этого и так же, как и при ритмических опытах, будем через небольшую паузу после восприятия известного числа ударов метронома слышать одинаковое или чуть большее или меньшее число, то и в этом случае можно еще отчет­ливо различать равенство первого и второго рядов. Если, например, при первом опыте мы выберем ряд А в 6 ударов, при другом же ряд В в 9 ударов (см. рис. 4), то при повторении обоих рядов тотчас же обнаружит­ся, что при ряде А еще возможно вполне отчетливо различить равенство, а при ряде В это невозможно, и уже на 7-м или 8-м ударе сличение ря­дов становится в высшей степени ненадежным. Поэтому мы приходим к тому же выводу, что и в опытах со зрением: шесть простых впечатле­ний представляют собой границу объема внимания.

Так как эта величина одинакова и для слуховых и для зрительных впечатлений, данных как последовательно, так и одновременно, то нужно заключить, что она означает независимую от специальной области чувств психическую постоянную. Действительно, при впечатлениях других орга­нов чувств получается тот же результат, и если исключить ничтожные колебания, число 6 остается maximum еще схватываемых вниманием простых содержаний. Например, если взять для опыта любые слоги, толь­ко не соединенные в слова, и сказать ряд их другому лицу с просьбой по­вторить, то при таком ряде, как: