54 Тема 2. Становление предмета психологии

к ак слабые раздражения, и, прежде всего, движения при ходьбе образуют ясно различаемый задний фон нашего сознания. Ноги при ходьбе представ­ляют собой как бы естественные маятники, движения которых, подобно дви­жениям маятника метронома, обыкновенно следуют друг за другом ритми­чески, через равные интервалы времени. Когда мы воспринимаем в наше сознание впечатления через одинаковые интервалы, мы располагаем их в аналогичной этим нашим собственным внешним движениям ритмиче­ской форме, причем особый вид этой ритмической формы в каждом дан­ном случае (хотим ли мы, например, составить ряд из нисходящих или из восходящих тактов) в известных границах остается предоставленным на­шему свободному выбору, как это бывает, например, при движениях ходьбы и их видоизменениях — в обычной ходьбе, в беге, в прыганье и, наконец, в различных формах танцев. Наше сознание представляет собою не какое-ни­будь отдельное от нашего физического и духовного бытия существо, но со­вокупность наиболее существенных для духовной стороны этого бытия со­держаний.

Из вышеописанных опытов с метрономом можно получить и еще один результат, если мы будем изменять длину восходящих или нисходя­щих рядов тактов. В приведенной выше схеме каждый из рядов А и В со­стоит из 16 отдельных ударов или, если считать повышение и понижение за один удар, 8 двойных ударов. Если мы внимательно прослушаем ряд та­кой длины при средней скорости ударов метронома в 1—1^х/₂ с и после ко­роткой паузы повторим ряд точно такой же длины, то мы непосредственно заметим их равенство. Равным образом, тотчас же замечается и различие, если второй ряд будет хотя бы на один удар длиннее или короче. При этом безразлично, будет ли этот ряд состоять из восходящих или нисходящих тактов (по схеме А или В). Ясно, что такое непосредственное воспризнание равенства последующего ряда с предшествующим возможно лишь в том случае, если каждый из них был дан в сознании целиком, причем, однако, от­нюдь не требуется, чтобы оба они сознавались вместе. Это станет ясным без дальнейших объяснений, если мы представим себе условия аналогичного воспризнания при сложном зрительном впечатлении. Если посмотреть, на­пример, на правильный шестиугольник и затем во второе мгновение вновь на ту же фигуру, то мы непосредственно познаем оба впечатления как тож­дественные. Но такое воспризнание становится невозможным, если разде­лить фигуру на многие части и рассматривать их в отдельности. Совершен­но также и ряды тактов должны восприниматься в сознании целиком, если второй из них должен производить то же впечатление, что и первый. Раз­ница лишь в том, что шестиугольник, кроме того, воспринимается во всех своих частях разом, тогда как ряд тактов возникает последовательно. Но именно в силу этого такой ряд тактов как целое имеет ту выгоду, что дает возможность точно определить границу, до которой можно идти в прибав­лении отдельных звеньев этого ряда, если желательно воспринять его еще как и целое. При этом из такого рода опытов с метрономом выясняется, что

Вундт В. Сознание и внимание 55

объем в 16 следующих друг за другом в смене повышений и понижений (так называемый ²/₈ такт) ударов представляет собою тот maximum, которо­го может достигать ряд, если он должен еще сознаваться нами во всех сво­их частях. Поэтому мы можем смотреть на такой ряд как на меру объема сознания при данных условиях. Вместе с тем выясняется, что эта мера в из­вестных пределах независима от скорости, с которой следуют друг за другом удары маятника, так как связь их нарушается лишь в том случае, если или вообще ритм становится невозможным вследствие слишком медленного следования ударов друг за другом, или же в силу слишком большой скоро­сти нельзя удержать более простой ритм ²/₈ такта, и стремление к связно­му восприятию порождает более сложные сочетания. Первая граница ле­жит приблизительно около 2^х/₂. последняя — около 1 с.

Само собою разумеется, что, называя наибольший, еще целиком удер­живаемый при данных условиях в сознании ряд тактов «объемом созна­ния», мы разумеем под этим названием не совокупность всех состояний сознания в данный момент, но лишь составное целое, воспринимаемое в сознании, как единое. Образно выражаясь, мы измеряем при этом, если сравнить сознание с плоскостью ограниченного объема, не саму плоскость во всем ее протяжении, но лишь ее поперечник. Этим, конечно, не исклю­чается возможность многих других разбросанных содержаний, кроме из­меряемого. Но, в общем, их тем более можно оставить без внимания, что в этом случае благодаря сосредоточению сознания на измеряемом содержа­нии все лежащие вне его части образуют неопределенные, изменчивые и по большей части легко изолируемые содержания.

Если объем сознания в указанном смысле и представляет собою при соблюдении определенного такта, например, ²/_g, относительно определенную величину, которая в указанных границах остается неизменной при различ­ной скорости ударов маятника, зато изменение самого такта оказывает тем большее влияние на объем сознания. Такое изменение отчасти зависит от нашего произвола. В равномерно протекающем ряде тактов мы можем с одинаковым успехом слышать как ²/_g такта, так и более сложный, напри­мер, ⁴/₄ такта.

. .. • •• •

_11111111

Такой ритм получается, когда мы вводим различные степени повы­ шения, например, ставим самое сильное из них в начале ряда, среднее по силе — в середине и каждое из слабых — посредине обеих половин всего такта, как это показано на только что приведенной схеме (см. рис. 2), в которой самое сильное повышение обозначено тремя ударениями, среднее — двумя и самое слабое — одним. Помимо произвольного удара, однако, и этот переход к более сложным тактам в высокой степени зависит от скорости в последовательности ударов. Тогда как именно при боль­ ших интервалах лишь с трудом воз- Рис. 2