План Кносского дворца

I — главный двор; 2 — «Коридор процессий»; 3 —«Южные пропилеи»»; 4 —лестница на 2-й этаж; 5 —коридор с рельефом «Царь-жрец»; 6 —тронный зал; 7 —«Большая лестница»; 8 —«Зал двойных топоров»; 9 — «Мегарон царицы»; 10 — «Дом с упавшими плитами»; 11 —«Дом с жертвоприношением быков»; 12 —«Южный дом»; 13 — склады; 14—западный вход; 15— «Северные пропилеи»; 16—театр

3. Создание объединенной общекрит­

ской державы. Около 1700 г. до н. э. двор­цы Кносса, Феста, Маллии и Като Закро были разрушены, по всей видимости, в ре­зультате сильного землетрясения, сопро­вождавшегося большим пожаром. Эта катастрофа, однако, лишь ненадолго при­остановила развитие критской культуры. Вскоре на месте разрушенных дворцов были построены новые здания того же типа, в основном, по-видимому, сохранившие пла­нировку своих предшественников, хотя и превосходящие их своей монументально­стью и великолепием архитектурного уб­ранства. Таким образом, начался новый этап в истории минойского Крита, извест­ный в науке как «период новых дворцов».

Самое примечательное из архитектур­ных сооружений этого периода-—откры­тый А. Эвансом дворец Миноса в Кноссе. Обширный материал, собранный археоло­гами во время раскопок в этом дворце, позволяет составить наиболее полное и все­стороннее представление о том, чем была минойская цивилизация в эпоху ее наивыс­шего расцвета. Греки называли дворец Ми­носа «лабиринтом» (само это слово, по-видимому, было заимствовано ими из языка догреческого населения Крита). В греческих мифах лабиринт—огромное здание с множеством комнат и коридоров. Человек, попавший в него, уже не мог вы­браться без посторонней помощи и неиз­бежно погибал: в глубине дворца обитал кровожадный Минотавр —чудовище с че­ловеческим туловищем и головой быка. Подвластные Миносу племена и народы обязаны были ежегодно тешить ужасного зверя человеческими жертвами, пока он не был убит знаменитым афинским героем Те- зеем. Раскопки Эванса показали, что рас­сказы греков о лабиринте имели под собой определенную почву. В Кноссе действи­тельно было обнаружено огромное по раз­мерам здание или даже целый комплекс зданий общей площадью 16 ООО м², вклю­чавший около трехсот помещений самого разнообразного назначения.

Архитектура критских дворцов в вы­сшей степени необычна, своеобразна и ни на что не похожа. В ней нет ничего общего с тяжеловесной монументальностью еги­петских и ассиро-вавилонских построек. Вместе с тем она очень далека и от гармо­ничной уравновешенности классического греческого храма с его строго симметрич­ными, математически выверенными про­порциями. Своим внешним видом Кносский дворец более всего напоминал затейливые театральные декорации под от­крытым небом. Этому впечатлению способ­ствовали причудливые портики с колоннами необычной формы, утол­щавшимися кверху, широкие каменные сту­пени открытых террас, многочисленные балконы и лоджии, которыми были проре­заны стены дворца, мелькавшие повсюду яркие пятна фресок. Внутренняя планиров­ка дворца отличается чрезвычайной слож­ностью, даже запутанностью. Жилые комнаты, хозяйственные помещения, сое­диняющие их коридоры, внутренние двори­ки и световые колодцы расположены, на первый взгляд, без всякой видимой системы и четкого плана, образуя какое-то подобие муравейника или колонии кораллов. (Легко понять чувства какого-нибудь греческого путешественника при виде этого огромного здания: ему действительно могло показать­ся, что он попал в страшный лабиринт, из которого никогда уже не выберется живым.) При всей хаотичности дворцовой построй­ки она все же воспринимается как единый архитектурный ансамбль. Во многом этому способствует занимающий центральную часть дворца большой прямоугольный двор, с которым так или иначе были связаны все основные помещения, входившие в состав этого огромного комплекса. Двор был вы­мощен большими гипсовыми плитами и, по-видимому, использовался не для хозяй­ственных надобностей, а для каких-то куль­товых целей. Возможно, именно здесь устраивались так называемые «игры с бы­

ками», изображения которых мы видим на фресках, украшающих стены дворца.

4 - 4605

За свою многовековую историю Кнос- ский дворец неоднократно перестраивался. Отдельные его части и все здание в целом, вероятно, приходилось восстанавливать по­сле каждого сильного землетрясения, кото­рые бывают на Крите примерно один раз в пятьдесят лет. При этом новые помещения пристраивались к старым, уже существую­щим. Комнаты и кладовые как бы нанизы­вались одна на другую, образуя длинные ряды-анфилады. Отдельно стоящие по­стройки и группы построек постепенно сли­вались в единый жилой массив, группирующийся вокруг центрального дво­ра. Несмотря на известную бессистемность внутренней застройки, дворец был в избыт­ке снабжен всем необходимым для того, чтобы жизнь его обитателей была спокой­ной и удобной. Строители дворца позабо­тились о таких важнейших элементах комфорта, как водопровод и канализация. Во время раскопок были найдены каменные желоба, по которым нечистоты выводились за пределы дворца. Была обнаружена также оригинально устроенная система водоснаб­жения, благодаря которой обитатели дворца никогда не страдали от недостатка питьевой воды. В Кносском дворце существовала так­же хорошо продуманная система вентиля­ции и освещения. Вся толща здания была прорезана сверху донизу специальными световыми колодцами, по которым солнеч­ный свет и воздух поступали в нижние этажи. Кроме того, этой же цели служили большие окна и открытые веранды. Напом­ним для сравнения, что древние греки еще и в V в. до н. э.—в пору наивысшего расцвета их культуры — жили в полутемных душных жилищах и не знали таких элемен­тарных удобств, как ванна и уборная со стоком. В Кносском дворце удалось найти как то, так и другое: большая терракотовая ванна, расписанная изображениями дель­финов, и неподалеку от нее устройство, близко напоминающее современный ватер­клозет, были открыты в восточном крыле дворца, в так называемых покоях царицы.

Значительная часть нижнего, цоколь­ного, этажа дворца была занята кладовыми для хранения съестных припасов. В запад­ной части дворца сохранился длинный ко­ридор, прорезавший все это крыло по прямой линии с севера на юг. По обе сто­роны от него располагались вплотную друг к другу узкие вытянутые камеры, в которых стояли огромные глиняные сосуды-пифосы с выпуклыми рельефами на стенках. Судя по всему, в них хранились вина, оливковое масло и другие продукты. В полу кладовых были устроены выложенные камнем и пе­рекрытые сверху каменными плитами ямы, в которые ссыпалось зерно. Приблизитель­ные подсчеты показывают, что хранивших­ся здесь запасов продовольствия хватило бы обитателям дворца на многие годы.

Во время раскопок Кносского дворца археологи извлекли из-под земли и скопле­ний мусора, которыми были завалены со­хранившиеся помещения, множество разнообразных произведений искусства и художественного ремесла. Среди них —ве­ликолепные расписные вазы, украшенные изображениями осьминогов и других мор­ских животных, священные сосуды из кам­ня (так называемые ритоны) в виде головы быка, замечательные фаянсовые статуэтки, изображающие людей и животных с нео­быкновенным для того времени правдопо­добием и выразительностью, ювелирные изделия тончайшей работы, в том числе золотые перстни и резные печати из драго­ценных камней. Многие из этих вещей были созданы в самом дворце, в специальных мастерских, в которых работали ювелиры, гончары, художники-вазописцы и ремес­ленники других профессий, обслуживав­шие царя и окружавшую его знать (помещения мастерских были обнаружены во многих местах на территории дворца). Почти все изделия, найденные в Кносском

дворце, свидетельствуют о высоком художе­ственном вкусе изготовивших их миной- ских мастеров, об исключительном своеобразии и неповторимой прелести ис­кусства древнего Крита. Особый интерес представляет настенная живопись, укра­шавшая внутренние покои, коридоры и портики дворца. На некоторых из этих фре­сок изображены растения, птицы, морские животные. На других были запечатлены обитатели самого дворца: стройные загоре­лые мужчины с длинными черными воло­сами, с тонкой «осиной» талией и широкими плечами и дамы в огромных колоколообразных юбках с множеством оборок и в туго затянутых корсажах, остав­ляющих грудь совершенно открытой. Одеж­да мужчин намного проще. Чаще всего она состоит из одной набедренной повязки. За­то на голове у некоторых из них красуется великолепный убор из птичьих перьев, а на шее и на руках можно разглядеть золотые украшения: браслеты и ожерелья. Люди, изображенные на фресках, участвуют в ка- ких-то сложных и не всегда понятных це­ремониях. Одни чинно шествуют в торжественной процессии, неся на вытяну­тых руках священные сосуды с возлияниями для богов (фрески так называемого коридо­ра процессий), другие плавно кружатся в танце вокруг священного дерева, третьи внимательно наблюдают за каким-то обря­дом или представлением, расположившись на ступеньках «театральной площадки». Две основные особенности отличают фрески Кносского дворца от других произведений этого же жанра, найденных в других местах, например в Египте: это, во-первых, высокое колористическое мастерство создавших их художников, свойственное им обостренное чувство цвета и, во-вторых, совершенно исключительное искусство в передаче дви­жения людей и животных. Образцом дина­мической экспрессии, отличающей произведения минойских живописцев, мо­гут служить великолепные фрески, на кото­рых представлены так называемые игры с быками, или минойская тавромахия. Мы видим на них стремительно несущегося бы­ка и акробата, проделывающего прямо у него на рогах и на спине серию замыслова­тых прыжков. Перед быком и позади него художник изобразил фигуры двух девушек в набедренных повязках, очевидно, «асси­стенток» акробата. Смысл всей этой впечат­ляющей сцены не вполне ясен. Мы не знаем, кто участвовал в этом странном и, бесспорно, сопряженном со смертельным риском состязании человека с разъяренным животным и что было его конечной целью. Однако можно с уверенностью сказать, что «игры с быком» не были на Крите простой забавой праздной толпы, наподобие совре­менной испанской корриды. Судя по всему, это был важный религиозный ритуал, свя­занный с одним из главных минойских культов — культом бога-быка.

Сцены тавромахии, пожалуй, единст­венная тревожная нота в минойском искус­стве, которое в целом отличается удивительной безмятежностью и жизнера­достностью. Ему совершенно чужды жесто­кие кровавые сцены войны и охоты, столь популярные в современном искусстве стран Ближнего Востока и материковой Греции. Если судить по тому, что мы видим на фресках и других произведениях критских художников, жизнь минойской дворцовой элиты была свободна от волнений и тревог. Она протекала в радостной атмосфере поч­ти непрерывных празднеств и красочных представлений. Война и связанные с нею опасности не занимали в ней сколько-ни­будь значительного места. Да это и не уди­вительно. От враждебного внешнего мира Крит был надежно защищен волнами омы­вающего его Средиземного моря. В ближай­ших окрестностях острова не было в те времена ни одной значительной морской державы, и его обитатели могли чувствовать себя в полной безопасности. Только так можно объяснить парадоксальный факт, поразивший археологов: все критские двор­цы, включая и Кносский, оставались на протяжении почти всей своей истории неукрепленными. В тепличной атмосфере острова с его благодатным средиземномор­ским климатом, вечно ясным небом и вечно голубым морем сложилась своеобразная минойская культура, напоминающая хруп­кое диковинное растение, сложился «Наци­ональный» характер минойцев с такими его чертами, ярко раскрывающимися в крит­ском искусстве, как миролюбие, тонкий художественный вкус, жизнерадостность.

4. Религиозные воззрения. Царская власть. Разумеется, в произведениях двор­цового искусства жизнь минойского об­щества представлена в несколько приукрашенном виде. В действительности в ней были и свои теневые стороны. При­рода острова не всегда была благосклонна к его обитателям. Как было уже отмечено, на Крите постоянно происходили землетря­сения, нередко достигавшие разрушитель­ной силы. К этому следует добавить частые в этих местах морские штормы, сопровож­дающиеся грозами и ливневыми дождями, засушливые годы, периодически обрушива­ющие на Крит, так же как и на всю осталь­ную Грецию, жестокий голод и эпидемии. Для того чтобы защитить себя от всех этих страшных стихийных бедствий, жители Крита обращались за помощью к своим многочисленным богам и богиням. Цент­ральной фигурой минойского пантеона бы­ла великая богиня—«владычица» (так именуют ее надписи, найденные в Кноссе и в некоторых других местах). В произведе­ниях критского искусства (главным образом в мелкой пластике —статуэтках— и на печатях) богиня предстает перед нами в различных своих воплощениях. Иногда мы видим ее грозной владычицей диких зверей, повелительницей гор и лесов (ср. греческую Артемиду), иногда благостной покрови­тельницей растительности, прежде всего хлебных злаков и плодовых деревьев (ср. греческую Деметру), иногда же зловещей царицей подземного мира, держащей в ру­ках извивающихся змей (такой изобража­ет ее знаменитая фаянсовая статуэтка — так называемая богиня со змеями из Кносского дворца, ср. с ней греческую Персефону). За всеми этими образами угадываются общие черты древнего боже­ства плодородия — великой матери всех людей, животных и растений, почитание которой было широко распространено в странах Средиземноморья начиная с эпо­хи неолита.

Рядом с великой богиней — олицетво­рением женственности и материнства, сим­волом вечного обновления природы — мы видим в минойском пантеоне и божество совсем иного плана, воплощающее в себе дикие разрушительные силы природы — грозную стихию землетрясения, мощь бу­шующего моря. Эти наводящие ужас явле­ния претворялись в сознании минойцев в образе могучего и свирепого бога-быка. На некоторых минойских печатях божествен­ный бык изображен в виде фантастического существа —человека с бычьей головой, что сразу же напоминает нам позднейший гре­ческий миф о Минотавре. Согласно мифу, Минотавр появился на свет от противоесте­ственной связи царицы Пасифайи, жены Миноса, с чудовищным быком, которого подарил Миносу Посейдон, владыка моря (по одному из вариантов мифа Посейдон сам перевоплотился в быка, чтобы сойтись с Пасифайей). В древности именно Посей­дон считался виновником землетрясений: ударами своего трезубца он приводил в дви­жение море и сушу (отсюда его обычный эпитет «землеколебатель»). Вероятно, тако­го же рода представления связывались у древнейших обитателей Крита с их богом- быком. Чтобы умиротворить грозное боже­ство и успокоить разгневанную стихию, ему приносились обильные жертвы, в том числе и человеческие (отголосок этого варварско-