Глава XIX. Великая Греция и Причерноморье

Органической частью греческого мира V— IV вв. до н. э. были города, расположенные на острове Сицилия и в южной части Ита­лии (область Великой Греции), на берегах Черного моря (область Причерноморья).

История Великой Греции и Причерно­морья тесно переплеталась с историей по­лисов Эгейского бассейна, и для того и для другого региона характерны общие черты социально-экономического и культурного развития. Однако периферийное положе­ние греческих городов Сицилии, Южной Италии и Причерноморья накладывало осо­бый отпечаток на историческую судьбу этих полисов. Ведь основание колоний на новых местах, как правило, среди варварских пле­мен, стоявших на более низких ступенях общественной жизни, рождало проблему взаимоотношений с местными племенами. Эти взаимоотношения были то мирными, то враждебными. Греческие колонисты мог­ли использовать местных жителей в качест­ве зависимых работников или рабов, могли включить в состав гражданства племенную аристократию. Местным племенам греки сбывали ремесленные изделия, предметы роскоши, получая взамен продовольствие, скот. На периферии греческого мира сфор­мировались крупные державы, претендо­вавшие на господство в данном регионе, в том числе над местными племенами и гре­ческими колониями. Такими государствами на западе были могущественный Карфаген, этруски, а в IV в. до н. э.— Римская респуб­лика. В Причерноморском регионе грече­ским колониям пришлось столкнуться с персидскими сатрапами, управлявшими Малой Азией, а в Северном Причерно­морье — со скифским племенным союзом.

В целом сложная система взаимоотно­шений между собственно греческими поли­сами и между ними и местными племенами, греками и крупными державами на перифе­рии греческого мира определяла многие особенности исторического существования греческих городов региона Великой Греции и Причерноморья по сравнению с Балкан­ской Грецией.

/. Великая Греция в V—IV вв. до н. э. К началу V в. до н. э. греческие полисы Си­цилии и Южной Италии превращаются в богатые и цветущие города. Сицилийские и южноиталийские почвы оказались весьма пригодными для зернового земледелия, и Сицилия постепенно превращается в своего рода житницу Балканской Греции, страда­ющей от недостатка хлеба. На склонах не­высоких холмов разбиваются новые виног­радники и масличные рощи, приносящие хорошие урожаи. В городах возникают мно­гочисленные мастерские, вырабатывающие разнообразную продукцию — керамику, шерстяную одежду, бронзовые изделия, оружие, ювелирные украшения. Некоторые города славились по всему Средиземно­морью: Тарент—пурпурными тканями, Регий — школой бронзового литья, Сира­кузы — кораблестроением, Кумы —кера­микой. Выгодное расположение Сицилии в центре Средиземного моря способствова­ло широкому размаху торговых операций,

6 - 4605 причем сицилийцы торговали не только продукцией своих имений и мастерских — хлебом, вином, маслом, ремесленными из­делиями, но и в больших размерах перепро­давали товары, которые свозились сюда со всех крупных центров Средиземноморья.

Многие города Балканской Греции и прежде всего такие крупные, как Афины, Коринф и ряд других, были кровно заинте­ресованы в сицилийском хлебе, многие вар­варские племена Северной Африки, Ита­лии, Галлии, Испании получали через си­цилийские и южноиталийские порты вино, оливковое масло, ремесленные изделия и предметы роскоши со всего Средиземно­морья. Сицилийские города превратились в самого серьезного конкурента могущест­венного Карфагена, экономическое благо­состояние которого зависело от обширных торговых операций средиземноморского масштаба. Это и предопределило неприми­римую вражду между Карфагеном и сици­лийскими греками, порождавшую непре­рывные войны и прекратившуюся лишь по­сле сокрушения Карфагенского могущества римлянами.

Постоянная внешняя опасность, исхо­дящая как от местных племен, так и от крупных держав, претендующих на господ­ство в данном регионе, сложные отношения между самими греческими городами обус­ловили повышенную роль военных элемен­тов в общественной и политической жизни сицилийских и южноиталийских городов, раннее появление наемничества и тесно связанных с ним тираний военных коман­диров.

Упрочению тиранических режимов способствовала и острота социальных про­тиворечий между слоями гражданства, приверженцами демократических поряд­ков, и аристократией, владеющей крупны­ми земельными участками, ремесленными мастерскими, денежными суммами, кораб­лями, партиями товарной продукции. Тра­диционная для греческих полисов вражда между демократией и аристократией ослож­нялась борьбой зависимого (хотя и не раб­ского), как правило, местного населения против чуждых им греков, их методов экс­плуатации. В связи с бурным развитием хозяйства в греческих городах широко рас­пространяется рабство классического типа, а нарастающая напряженность в отношени­ях между рабами и рабовладельцами стано­вится, так же как и в балканских полисах, постоянным фактором внутренней жизни городов Великой Греции. В целом тирани­ческие режимы здесь существовали дольше, оказались более устойчивыми, чем в Бал­канской Греции, и составили характерную особенность политической жизни западных греков.

Из нескольких десятков греческих го­родов Сицилии в начале V в. до н. э. наи­большим политическим влиянием поль­зовались Гела и выведенная ею колония Акрагант, а также Сиракузы. Один из удач­ливых тиранов Гелы Гелон вел успешные войны и расширил свою территорию за счет соседних городов. В середине 80-х годов V в. до н. э. Гелон начал войну против Сиракуз, захватил этот крупнейший город, превратил в свою резиденцию и стал править как тиран, передав управление Гелой своему брату. Гелон переселил в Сиракузы часть жителей Гелы, захваченных мелких городов (Камарины, Мегар и др.), что способство­вало увеличению населения и укреплению этого города. Сиракузы при Гелоне стали известны всему греческому миру.

Гелон настолько окреп, что попытался вмешаться в большую политику и оказать помощь балканским грекам, собирающим силы для отражения нашествия Ксеркса. Чтобы сковать силы сицилийских греков и прежде всего Сиракуз, Ксеркс рекомендо­вал зависимым от него карфагенянам выса­диться на Сицилии, начать военные дейст­вия против Гелона и поддерживающего его тирана города Акраганта Ферона. В 480 г. до н. э. объединенные силы Сиракуз и Ак­раганта во главе с Гелоном в сражении при Гимере наголову разгромили сильную кар­фагенскую армию. Карфагеняне были за­гнаны в западный угол острова и уже не могли помышлять о какой-либо активной политике против греческих городов вплоть до конца V в. до н. э. После победы при Гимере под покровительство Сиракуз попа­ли города Селинунт и Регий, а политическое влияние сиракузских тиранов распростра­нилось на большую часть Сицилии.

Тиранический режим просуществовал в Сиракузах до 466 г. до н. э., когда последний тиран из рода Гелона, Фрасибул, был от­странен от власти и в Сиракузах утвердился демократический строй, державшийся до конца V в. до н. э. Установление демокра­тического строя было следствием бурного роста сиракузской экономики, куда направ­лялись значительные материальные ценно­сти и рабы, захваченные тиранами во время удачных войн в начале V в. до н. э. Сира­кузы стали управляться Народным собра­нием, выборным советом и переизби­раемыми должностными лицами. Чтобы предупредить возрождение тирании, в Си­ракузах был принят закон, по которому подозреваемое в захвате власти лицо изго­нялось из города после специального голо­сования (так называемый пентализм, аналогичный афинскому остракизму). В об­ласти внешней политики сиракузская де­мократия проявляла большую активность и смогла распространить свое влияние на зна­чительную часть острова. Так, к Сиракузам были присоединены города Леонтины, Ка- марина и Наксос, сложившееся в середине V в. до н. э. объединение местных сикуль- ских общин во главе с вождем Дукетием.

Однако сиракузская демократия при всем сходстве политического строя не всту­пала в союз с Афинами, которые проявляли большой интерес к Сицилии, стремясь вов­лечь в состав своей державы сицилийские города и прежде всего сами Сиракузы.

Дело в том, что Сиракузы, возглавляя довольно обширное объединение сицилий­ских полисов и местных племен, не хотели отказываться от преимуществ руководителя Сиракузской державы и возражали против ее «растворения» в рамках Афинской архэ. Более того, Сиракузы возглавили общее со­противление западных греков против актив­ной экспансии Афин в Великой Греции. Особенно усилилось вмешательство Афин в сицилийские дела во время Пелопоннес­ской войны. Афиняне дважды посылали крупные военные силы в Сицилию, и оба раза борьбу с Афинами возглавили Сираку­зы. Во время первого вторжения —в 427— 424 гг. до н. э.— Сиракузам удалось прекратить междоусобные столкновения сицилийских полисов и на общем конгрессе в Геле установить мир в Сицилии, что де­лало излишним пребывание сильной афин­ской эскадры, находящейся там якобы для защиты своих союзников.

Еще более крупные силы были направ­лены Афинами в Сицилию в 415— 413 гг. до н. э., а война с Сиракузами и их союз­никами велась с особым ожесточением. Од­нако Сиракузы вышли победителями в этой изнурительной войне. Афинский флот, со­стоявший из 200 триер, был разбит, афиня­нам пришлось снять осаду города, а войско, отступившее в глубь острова, было полно­стью уничтожено. Сиракузы отстояли свое существование, но были сильно истощены этой напряженной борьбой. Военные дей­ствия потребовали больших материальных и человеческих затрат. В Сиракузах усили­лись экономические трудности, начались столкновения между рядовой массой граж­данства и киллириями (потомками местно­го населения, получившими права граж­данства) и аристократами, крупными зем- левладельцами-гаморами, торгово-ремес- ленной знатью. В Народном собрании соперничали вожди демократической груп­пировки Диокл и сиракузской аристократии Гермократ. Опираясь на поддержку демоса, Диокл провел важную демократическую ре­форму выборной системы, которая расши­ряла права рядовых граждан. Теперь в Сиракузах, как и в Афинах, должностные лица избирались из нескольких кандидатов с помощью жребия, что исключало какое- либо давление на ход выборов со стороны влиятельных аристократов.

Однако успехи сиракузских демократов не были полными. В условиях постоянных войн, которые пришлось вести и за гегемо­нию в Сицилии, и за свое существование (например, с Афинами), в политической системе Сиракуз значительную роль играли военные элементы. Так, для централизации командования, необходимой в условиях афинского вторжения, сиракузцы пошли на учреждение коллегии из трех стратегов-ав- тократоров вместо обычной коллегии из 15 стратегов. Большое значение имела долж­ность командующего флотом —наварха. Росту политического влияния военных эле­ментов способствовала также угроза со сто­роны усиливающегося Карфагена, который попытался использовать ослабление Сира­кузской государственности в конце V в. до н. э. С 409 по 405 г. до н. э. карфагенские войска несколько раз вторгались на терри­торию Сицилии и подвергли страшному разгрому такие крупные центры, как Сели- нунт, Гимера и Акрагант. Попытки сиракуз­ской демократии возглавить сопротивление Карфагену не увенчались успехом. Коман­дующий сиракузскими войсками Диокл по­терпел несколько поражений, что пошат­нуло положение возглавляемой им демок­ратической группировки. Вождь сиракузс­ких аристократов Гермократ попытался си­лой захватить власть, но потерпел неудачу и был убит. В этих сложных условиях внут­реннего разброда и военных поражений верховную власть в Сицилии захватил мо­лодой и честолюбивый сиракузец Диони­сий, объявленный стратегом-автократором, и в Сиракузах был установлен тиранический режим, пришедший на смену демократиче­ским порядкам.

Дионисий управлял Сиракузами около 40 лет (406—367 гг. до н. э.), он проявил себя изворотливым политиком и способ­ным полководцем. Дионисий понимал, что крепость его власти зависит от того, сможет ли он решить больные проблемы своего времени —• сгладить остроту социальных противоречий внутри общества, обеспечить существование обширного сиракузского го­сударства, ликвидировать карфагенскую уг­розу. В соответствии с этими задачами была разработана внутренняя и внешняя полити­ка тирана и его сторонников. Прежде всего Дионисий позаботился об укреплении своей единоличной власти. Он был объяв­лен постоянным, т. е. не переизбираемым, стратегом-автократором с широким кругом полномочий, главнокомандующим армией и флотом, он назначал или рекомендовал к избранию должностных лиц, смещал их, распоряжался финансами, мог выводить колонии, объявлял войну и заключал мир, руководил всей внешней политикой. На­родное собрание продолжало существовать, но собиралось редко, раз в несколько лет и по желанию Дионисия. Причем стратег-ав- тократор подъезжал к собранию на четверке белых коней в пурпурном плаще, в окруже­нии телохранителей и придворной свиты, что подчеркивало особый характер власти Дионисия. Как показывают источники, На­родное собрание послушно утверждало вы­двинутые тираном или его сторонниками предложения. Под его контролем находился выборный совет и избираемые магистраты. Наряду с полисными органами власти, пре­вратившимися в придаток тиранического режима, Дионисий создал новые органы, только ему подотчетные. Круг его ближай­ших советников и родственников составили так называемый совет друзей, совещатель­ный орган, рекомендации которого учиты­вались стратегом-автократором. Дионисий своей властью назначал командующего флотом —наварха, начальников гарнизо­нов и руководителей захваченных городов и областей (эпархов и фрурархов), началь­ников военно-земледельческих поселений, выведенных в разные районы Сицилии и Южной Италии.

Непосредственной опорой тирана стали наемные отряды, общая численность кото­рых достигала колоссальной цифры в 30— 35 тыс. человек. Наемников он вербовал, например, из пелопоннесских греков, од­ним из первых стал набирать воинов из варваров—ливийцев, иберов и даже гал­лов. В критические минуты Дионисий за­числял на военную службу рабов, предварительно отпустив их на свободу. Особое место в армии занимали специаль­ные части телохранителей, численность ко­торых была доведена до 10 тыс. человек. Это были тренированные, профессионально подготовленные, преданные тирану отбор­ные части, выполнявшие все приказы сво­его вождя.

Опираясь на внушительные массы на­емников, сиракузский тиран мог без особых опасений использовать гражданское опол­чение, численность которого не уступала общему количеству наемников. Древние писатели сообщают, что к концу своего правления Дионисий располагал огромной для своего времени армией в 100 тыс. пехо­ты, 10 тыс. конницы, 10 тыс. телохранителей и флотом из 400 судов. Даже если эти цифры и завышены, то и в этом случае армия Дионисия, видимо, была самой многочис­ленной из греческих армий V—IV вв. до н. э., основной опорой сиракузского прави­теля.

Однако Дионисий понимал, что одной опоры на армию для длительного сохране­ния тирании недостаточно, и предпринял ряд шагов для расширения своей социаль­ной опоры. Придя к власти в момент обо­стрения социальных противоречий между демократическими и аристократическими элементами, Дионисий стал проводить по­литику лавирования, изображая из себя вы­разителя интересов всего народа, стараясь опереться как на демократов, так и на ари­стократов. Так, Дионисий охотно привлекал к государственной службе лояльных тира­нии аристократов, которые занимали важ­ное место в политической и военной жизни Сиракуз. С другой стороны, он обрушился с репрессиями на противников тирании среди аристократии — многие оппозицио­неры были казнены или изгнаны из Сира­куз, их имущество и земельные владения конфискованы, причем часть конфиско­ванного имущества была роздана бедноте, наемникам тирана. Но передавая сиракуз- ской бедноте земли, имущество казненных аристократов, выводя в колонии безземель­ных граждан, проводя раздачи из захвачен­ной добычи и другие благотворительные мероприятия, именно Дионисий полно­стью подчинил своему контролю институты полисного управления: Народное собрание и выборные органы — подлинных вырази­

телей интересов широких масс сиракузско- го гражданства. Умелая политика лавирова­ния, широкая социальная демагогия вместе с сильной армией обеспечивали известную стабильность социальных отношений в Си­ракузах, а тираническому режиму—под­держку как демократических кругов, так и большей части сиракузской аристократии.

Великая Греция во второй половине V в. ло н. э.

Стабилизировав внутреннее положение в Сиракузах и создав сильную армию, Ди­онисий стал проводить активную внешнюю политику, направленную на расширение своей державы. Особое внимание было уде­лено борьбе с постоянным противником западных греков Карфагеном. Дионисий провел несколько военных кампаний про­тив карфагенских войск, но особенно ус­пешной была вторая война с Карфагеном (398—392 гг. до н. э.). Дионисий несколько раз громил сильные карфагенские армии, сумел захватить большую часть сицилий­ских городов и внутренние области, насе­ленные сикулами. Завоевания Дионисия были признаны Карфагеном по миру 392 г. до н. э. Удачно закончив войну, сиракуз- ский тиран переправился в Южную Италию и подчинил своему влиянию Регий, Кавло- нию, Кротон. Не довольствуясь этими за­хватами, тиран стал выводить военно-зем- ледельческие колонии на берега Адриатиче­ского моря. Им были основаны поселения на острове Исса на балканском побережье Адриатики, в устье реки По, на побережье Пицена, что позволило сиракузскому тира­ну контролировать основные морские пути на Адриатическом море. Влияние Дионисия возросло до того, что он стал вмешиваться во внутренние дела иллирийских племен.

Успешная внешняя политика Дионисия привела к созданию огромной по греческим масштабам державы, в состав которой вош­ла значительная часть западных греческих городов Великой Греции, обширные терри­тории, заселенные местными племенами. Дионисий находился в дружественных от­ношениях с гегемоном греческого мира на­чала IV в. до н. э.— Спартой, с метрополией Сиракуз Коринфом, а когда усилился Вто­рой Афинский морской союз, сиракузский тиран заключил договор о взаимопомощи и с Афинами (368 г. до н. э.).

Располагая огромными материальными ресурсами, Дионисий пытался превратить Сиракузы в своего рода культурный центр Греции. Разыгрывая из себя покровителя искусств и науки, Дионисий приглашал к своему двору видных греческих поэтов, ху­дожников, философов, ученых. Некоторое время при дворе жил знаменитый греческий философ Платон. Дионисий поощрял про­ведение различных общественных празд­неств в Сиракузах, финансировал участие сиракузских граждан в общегреческих Олимпийских и Истмийских играх.

Сиракузская держава представляла со­бой объединение нового типа в Греции IV в. до н. э. В ее устройстве проявились новые черты, не свойственные классическим по­лисам: это была держава, включавшая не только греческие города, но и обширные племенные территории, управлявшиеся подчиненными тирану чиновниками. Наря­ду с полисной организацией власти был создан назначаемый и подотчетный только тирану аппарат, особое положение занимал правитель, стоявший над гражданским кол­лективом, большую роль в политической жизни играли военные элементы. В опре­деленной степени сиракузское государство во время правления Дионисия представляло собой прообраз будущих эллинистических монархий.

Однако тиранический режим Диони­сия, как и созданная с таким трудом огром­ная держава, в конечном счете оказались непрочным образованием. Слабые и бездар­ные преемники Дионисия —сын Диони­сий II и зять Дион — вскоре возбудили недовольство всех слоев населения. К тому же между Дионисием Младшим и Дионом вспыхнули серьезные разногласия, в резуль­тате Дионисий II был отстранен от власти. Однако, собравшись с силами, он начал военные действия против Диона. Дион по­гиб в междоусобной борьбе. Неурядицами в Сиракузах воспользовались греческие го­рода, насильственно включенные в состав державы Дионисием Старшим и тяготив­шиеся сиракузской гегемонией. Начал во­енные действия Карфаген. Недавно столь могущественная и, казалось бы, прочная сицилийская держава стала разваливаться. Дионисий Младший потерял всякий авто­ритет. Власть фактически перешла к Народ­ному собранию, которое обратилось за помощью к метрополии Сиракуз —городу Коринфу. Коринф, тесно связанный с Си­ракузами экономическими и культурными отношениями, кровно заинтересованный в сицилийском хлебе и сырье, не мог допу­стить падения Сиракуз и торжества карфа­генских конкурентов. В Сиракузы было направлено небольшое, но хорошо осна­щенное наемное войско во главе с талант­ливым полководцем и опытным политиком Тимолеонтом (345 г. до н. э.). Тимолеонт отстранил Дионисия Младшего от управле­ния и сослал его в Коринф. В Сиракузах был восстановлен демократический строй. Тимолеонту удалось на основе доброволь­ного и равноправного союза объединить сицилийские города против Карфагена. Карфагенская армия была разгромлена в битве на реке Кримисе (341 г. до н. э.). Когда положение Сиракуз упрочилось, Ти­молеонт добровольно сложил с себя власть, отошел от дел и остаток жизни провел в Сиракузах.

Однако после смерти Тимолеонта в 334 г. до н. э. в Сиракузах вновь начались междо­усобицы, чем не преминул воспользоваться Карфаген. Создались условия для установ­ления режима тирании в Сиракузах.

2. Положение греческих городов в Юж­ной Италии. Тарент. Наряду с обширной Сиракузской державой в Великой Греции продолжали существовать многочисленные греческие города, сохранявшие полисные формы жизни и управления. Кротон, Сиба- рис, Метапонт, Тарент и ряд других в конце VI в. до н. э. превратились в цветущие го­рода с устойчивой экономикой, активной общественной жизнью, типичной для поли­сов напряженной внутренней борьбой меж­ду олигархическими и демократическими Iруппировками, постоянными столкнове­ниями со своими ближайшими соседями. Так, например, в результате пограничных столкновений между Кротоном и Сибари­том в 510 г. до н. э. Сибарис был захвачен и полностью разрушен, а его жители или уничтожены, или изгнаны. Лишь спустя 70 лет на месте древнего Сибариса заложили новый город—знаменитую общегрече­скую колонию Фурии, в основании которой особую активность проявили Афины. Юж­ноиталийские города в отличие от сицилий­ских не имели такого опасного противника, как Карфаген, вот почему роль военных элементов в жизни южноиталийских греков и опасность установления тиранических ре­жимов была много меньшей. Правда, юж­ноиталийским городам приходилось вести частые войны с местными племенами брут- гиев, луканов, самнитов, мессапов и други­ми, но их нападения успешно отражались силами гражданских ополчений. Одним из крупнейших городов италийского Юга был Тарент. Основанный Спартой в конце VIII в. ло н. э., он сохранял тесные связи со своей метрополией. Многие религиозные культы и памятники искусства Тарента носят отпе- чаюк близости со Спартой.

Тарент занимал выгодное географиче­ское положение в глубине обширного Та- рентинского залива на оживленном пути, связывающем города Сицилии с Балкан­ской Грецией. Он захватил обширную тер­риторию с плодородными почвами, даю­щими высокие урожаи зерновых, винограда и оливок. На травянистых пастбищах пас­лись знаменитыетарентийские овцы, давав­шие один из лучших сортов италийской шерсти. Чтобы предохранить драгоценную шерсть от порчи, этих овец одевали в спе­циальные попоны.

В V—IV вв. до н. э. Тарент превратился в крупный ремесленный центр не только Южной Италии, но и всей Греции. Здесь изготовлялись славившиеся в Средиземно­морье одежды из тарентийской шерсти, ок­рашенной в пурпурный цвет, а пурпуровая краска добывалась из раковин-багрянок, которые находили в водах залива. В гончар­ных мастерских было налажено производ­ство парадной столовой посуды, украшен­ной рельефами и рисунками, покрытыми красивым лаком. Тарент располагал внуши­тельным торговым и военным флотом, мог вооружить армию в 30 тыс. гоплитов, 3 тыс. всадников и 1 тыс. тяжеловооруженных всадников, что свидетельствовало о разви­том кораблестроении и налаженном ору­жейном производстве. Находящийся на важнейшем морском пути Тарент стал круп­ным торговым центром. Находки тарентий- ских монет и изделий (в частности, керамики) во многих пунктах Апеннинско­го полуострова, побережий Адриатического и Ионийского морей, Восточной Сицилии — показатель большого размаха его торговых операций. Своего рода монопольной зоной тарентийской торговли стала Северная Ад­риатика, откуда тарентийские товары рас­пространялись в глубь материка. Актив­ными были торговые сношения Тарента с балканскими полисами, в частности с Ко­ринфом и городами коринфской ориента­ции.

В архаическую эпоху Тарент управлялся олигархией, но решительное поражение олигархического правительства от соседних племен мессапов в 475 г. до н. э. привело к государственному перевороту и установле­нию демократических порядков. Демокра­тический строй в Таренте оказался довольно устойчивым и просуществовал вплоть до римского завоевания в начале III в. до н. э., хотя в Таренте, как и в других демократи­ческих полисах Греции, велась непрерывная борьба между сторонниками господствую­щей демократии и представителями мест­ной олигархии. В начале IV в. до н. э. власть в Та ренте захватил известный в Греции философ Архит, последователь пифагорей­ской философии, считающийся одним из основателей греческой механики. Ему при­писывают разработку теории музыкальной гармонии, исследования в области матема­тических профессий, решение проблемы удвоения куба и другие открытия. Правле­ние Архита не носило характера военной диктатуры, столь свойственного греческим тираниям, отличалось умеренностью. Древ­ние авторы считали, что именно при прав­лении Архита Тарент достиг наибольшего процветания. Его внешнее положение было стабильным. Афины в период своего могу­щества во второй половине V в. до н. э. не посягали на независимость Тарента, с ним вынужденно поддерживал мирные отноше­ния создатель Сиракузской державы Дио­нисий I. Как единственная спартанская колония в Италии, Тарент опирался на нее, в трудные времена охотно обращался за военной помощью, и Спарта присылала свои отряды. Так, во второй половине IV в. до н. э. были посланы отряды во главе с Архидамом II (338 г. до н. э.) и Клеонимом (303 г. до н. э.), которые помогали тарен- тинцам в их борьбе с племенами луканов. Дружеские отношения были установлены с царями Эпира, которые также призывались жителями Тарента на помощь (экспедиция царя Александра Эпирского в 334 г. до н. э. и поход знаменитого Пирра в 280—275 гг. до н. э ). Тарентинцы, видимо, одними из первых оценили рост могущества Рима и попытались установить добрые отношения с Римской республикой. В 334 г. до н. э. был заключен мирный договор. По нему Рим признавал независимость Тарента и обязался не вводить свои военные суда в Тарентинский залив.

3. Причерноморье в V—IV вв. до н. э. В эпоху Великой греческой колонизации на побережье Черного моря были выведены многие города, которые к началу V в. до н. э. превратились в стабильные в экономи­ческом отношении полисы, тесно связан­ные с городами-государствами Эгейской Греции. Наиболее крупными из них были

Гераклея Понтийская и Синопа на южном побережье, Аполлония и Истрия —на за­падном, Ольвия, Феодосия, Пантикапей и Фанагория —на северном, Диоскуриада и Фасис —на восточном побережье Черного моря.

Греческие города Причерноморья были органической частью мира древнегреческих полисов. Вместе с тем, исторические судьбы причерноморских городов имели некото­рые специфические черты, которые позво­ляют выделить их в особый регион древнегреческого мира. Специфика истори­ческого развития данного региона опреде­лялась двумя важными обстоятельствами: довольно тесными отношениями с местны­ми племенными объединениями или госу­дарствами (фракийцы, скифы, иберы, халибы и др.), которые наложили заметный отпечаток на их социально-экономическое, политическое и культурное развитие, и, с другой стороны, необходимость известного объединения сил разных причерноморских городов вокруг некоторых центров, которые приобретали особое значение в причерно­морском регионе. Такими ведущими цент­рами в V—TV вв. до н. э. стали Синопа и Гераклея на южном побережье и Пантика­пей — на северном.

В VII—-VI вв. до н. э. Причерноморье было зоной необычайно активной ионий­ской колонизации и особенно города Ми- лета. Многие причерноморские города были милетскими колониями. Естественно, это определило некоторые общие черты экономики, социальной структуры, поли­тического устройства и культуры, которые облегчали взаимные сношения милетских колоний между собой, а также с метропо­лией.

Влияние Милета несколько ослабло по­сле покорения ионийских греков (в том числе и Милета) персами во второй поло­вине VI в. до н. э.

После успешного окончания греко- персидских войн, освобождения Ионии и всех малоазийских городов от персидского ига возросло могущество Афинского мор­ского союза, который распространил свое

влияние также и на причерноморские горо­да. В состав Афинской державы вошли Си- нопа, Амис, Гераклея, Аполлония, Истрия, Тира, Ольвия, Нимфей. Для поддержания своего влияния в Причерноморье Афины несколько раз посылали флотилии в Черное море. Наиболее крупной была экспедиция 437 г. до н. э., возглавляемая Периклом. Причем особое внимание было обращено им на закрепление афинской власти в Си- нопе. В этот город были посланы эскадра из 13 триер и отряд гоплитов во главе со стратегом Ламахом. Афиняне свергли пра­вившего тирана Тимесилея, восстановили демократию и поселили на конфискован­ных у тирана и его приверженцев землях 600 поселенцев-клерухов из Афин. Афинское господство было поколеблено во время Пе­лопоннесской войны. Воспользовавшись затруднениями афинян, в 424 г. до н. э. жители Гераклеи отстранили от власти про- афинскую группировку, заявили о выходе из Афинского морского союза и независи­мости города. Попытки эскадры во главе с Ламахом восстановить господство в городе не увенчались успехом. Афинские триеры напоролись на рифы и затонули. Оставши­еся в живых афиняне вынуждены были про­сить разрешения на свободное отступление, которое и было им предоставлено. Гераклея обрела независимость.

После поражения Афин в Пелопон­несской войне и роспуска Первого Афин­ского морского союза получили свободу Синопа и все афинские союзники из числа причерноморских городов. IV в. до н. э., время существования независимых при­черноморских городов, был вместе с тем временем их максимального экономиче­ского и политического расцвета. Здесь, на периферии греческого мира, в несколько меньшей степени ощущался кризис полиса и полисной системы, чем в Балканской Греции.

Ведущими и крупнейшими центрами Причерноморья, к которым так или иначе тяготели многие другие греческие города региона, стали Синопа и Гераклея на юж­ном побережье, Боспор и Ольвия — в Се­верном Причерноморье.

Причерноморье в античное время

Большую роль в Причерноморье ГУ в. до н. э. стала играть Синопа, основанная милетянами около 630 г. до н. э., в центре южного побережья, на скалистом мысу; она имела две удобные и обширные гавани. Город был расположен в местности, богатой природными ресурсами. В окрестностях рос прекрасный корабельный лес, находились богатые месторождения железа, серебра, свинца, меди. Почвы и климат были благо­приятны для выращивания оливок, которые в других местах Причерноморья не вызре­вают, а также для винограда. Горы, близко подходящие к Синопе, защищали прибреж­ную низменность от вторжений воинствен­ных племен, населявших внутренние районы Малой Азии. Город укреплялся, богател, росло его население. Жители Си- нопы стали осваивать юго-восточное побе­режье, выводя туда свои колонии. Так были основаны города Котиора, Керасунт и Тра- пезунт. Господство Синопы распространи­лось на Амис. Контролируя восточное побережье Черного моря, Синопа к началу IV в. до н. э. располагала большим эконо­мическим потенциалом и политическим влиянием во всем Причерноморье. Прежде всего Синопа стала своего рода монополи­стом в снабжении греческих городов При­черноморья и многих Эгейских полисов корабельным и строительным лесом, желез­ной рудой и другими металлами, особой краской —синопидой, маслинами и олив­ковым маслом. Для транспортировки мари­нованных маслин и оливкового масла, необходимого продукта питания греков, в Синопе в обширных размерах было налаже­но производство керамической тары —ам­фор, пифосов, а также ряда архитектурных деталей (черепиц, антефиксов, водосливов и др.). При раскопках многих городов Се­верного Причерноморья находят многочис­ленные фрагменты синопских амфор (в том числе помеченных клеймами городских ма­гистратов), черепиц и других архитектурных деталей, которые свидетельствуют о боль­шом размахе синопской торговли и расцве­те керамического производства. Оживле­нию торговли в IV в. до н. э. способст­вовало освоение прямого морского пути через Черное море, который как раз начи­нался недалеко от Синопы — от мыса Ка- рамбис —и заканчивался в Крыму у мыса Бараний Лоб, локализуемого где-то в райо­не современной Ялты. Синопские товары распространялись также среди земледель­цев и кочевников, населявших степи Север­ного Причерноморья. В обмен на свои товары Синопа вывозила из греческих го­родов и от местных племен рабов, продукты скотоводства, кожи, зерно.

Синопа вместе с тем была и крупней­шим транзитным центром Причерноморья, сюда поступали товары со всего Причерно­морья, внутренних областей Малой Азии, греческих городов Эгейского бассейна. Ак­тивная торговля Синопы, в первую очередь с Боспором и Ольвией, колонизация юго- восточного побережья Черного моря позво­лили ей распоряжаться ресурсами обшир­ных районов Причерноморья и Малой Азии, стать одним из мощных экономиче­ских и политических центров греческого мира в целом.

После того как афинская эскадра в 437 г. до н. э. захватила Синопу и свергла тира­нию Тимесилея, здесь утвердился демокра­тический строй. Поскольку в городе были поселены афинские колонисты, государст­венный строй Синопы, видимо, копировал многие демократические учреждения Афин: регулярно собиралось Народное собрание, избирался Совет, магистраты, суды присяж­ных по образцу афинской гелиеи. Демокра­тическое устройство сохранялось в течение всего IV в. до н. э. Международное поло­жение Синопы в V—IV вв. до н. э. было довольно устойчивым. Этот богатый и вли­ятельный центр занимал почетное место в составе Афинского морского союза. После окончания Коринфской войны по Антал- кидову миру (387 г. до н. э.) Синопа пере­шла под покровительство персидского царя, но он не вмешивался во внутренние дела города. Более того, покровительство пер­сидского царя обеспечивало безопасность Синопы от происков местных династов Пафлагонии и Каппадокии, которые пыта­лись подчинить своему влиянию этот бога­тый греческий город. Синопа активно использовала благоприятную политиче­скую ситуацию, развивая производство и расширяя торговлю в Причерноморье.

Вторым крупнейшим причерномор­ским центром в V—IV вв. до н. э. стала Гераклея Понтийская, основанная выход­цами из Мегар и Беотии в 560 г. до н. э. Гераклеоты присоединили обширные зем­ли, населенные местными племенами ма- риандинов, и превратили их в зависимых от себя земледельцев, выплачивающих нату­ральные подати, доставлявших значитель­ное количество сельскохозяйственной продукции, в том числе зерно и продукты скотоводства. Граждане Гераклеи имели на­делы на окружавшей город сельскохозяйст­венной территории, которые возделывали силами своей семьи и покупных рабов. Зна­чительная часть этих наделов была отведена под виноградники, приносившие хороший урожай. Гераклеоты занимались винодели­ем, вывозя излишки во многие области Северного Причерноморья. Для экспорта вина необходима была керамическая тара, производство которой было налажено в зна­чительном объеме. Из других ремесел мож­но отметить металлообработку, текстильное производство, кораблестроение.

Гераклея, расположенная недалеко от проливов, соединяющих Черное и Эгейское моря, с одной стороны, и от прямого пути через Черное море —с другой, в IV в. до н. э. превратилась в крупный торговый центр, через который в Северное Причер­номорье (особенно в Крым) шли товары из Балканской Греции. Между Синопой и Ге- раклеей произошло размежевание сфер эко­номического и политического влияния. Кроме Крымского полуострова зоной ге- раклейского торгового и политического влияния стали города южной части Запад­ного Причерноморья (Аполлония, Ме- сембрия, Каллатис). Показателем эконо­мической и политической активности Ге­раклеи является вывод колоний на западное и северное побережья (Каллатис —520 г. до н. э. и Херсонес —422 г. до н. э.). Обе ко­лонии в V—IV вв. до н. э. поддерживали экономические и политические отношения со своей метрополией. В V—начале IV в. до н. э. Гераклея находилась в тесных дру­жеских отношениях с Феодосией и помога­ла этому городу в его борьбе за незави­симость с боспорскими царями. Так, в се­редине 380 г. до н. э. Гераклея послала на помощь Феодосии, осажденной боспор- ским царем Сатиром, 40 кораблей с грузом вина, масла и хлеба и военную эскадру с отрядом гоплитов. Таким образом, Гераклея располагала своей зоной влияния, которая охватывала значительную часть Крымского побережья и Западного Причерноморья.

Особенностью социальной структуры гераклейского общества является сосущест­вование рабовладельческих отношений классического типа и зависимого населения — мариандинов, занимавших то же поло­жение, что и фессалийские пенесты или спартанских илоты. Сложность структуры гераклейского общества предопределила напряженный характер социальных проти­воречий. В Гераклее особой остроты достиг­ли противоречия внутри самих гераклеотов, между военно-земледельческой знатью и простым народом —демосом. Борьба меж­ду аристократией и демократией разворачи­валась на фоне основного противоречия между мариандинами и гераклеотами, и это обстоятельство оказывало заметное влия­ние на общий ход общественного развития, придавало социальным отношениям опре­деленную неустойчивость. В целом для Ге­раклеи характерно господство военно-зем- левладельческой аристократии, занимав­шей доминирующее положение в Совете 600, правившем в городе. Неудивительно, что гераклейские олигархи, вынужденные подчиниться военной силе и войти в состав Афинской державы, воспользовались труд­ностями Афин во время Пелопоннесской войны, подняли восстание и вышли из Со­юза в 424 г. до н. э. Однако правящая ари­стократия ощущала постоянное сопро­тивление сильной демократической груп­пировки, выражающей интересы широкой массы гражданства. В частности, после вы­хода из Афинского морского союза в 424 г. до н. э. гераклейские олигархи, чтобы смяг­чить недовольство демократических кругов, были вынуждены отправить часть беззе­мельных граждан во вновь основанную ко­лонию Херсонес Таврический (совр. Се­вастополь) в Крыму. К тому же основание Херсонеса, тесно связанного с метропо­лией, выводило Гераклею к природным ре­сурсам Юго-Восточного Крыма и скифских племен. Выселение части недовольного де­моса в Херсонес, развитие торговых связей с Северным Причерноморьем несколько разрядили напряженную социальную об­становку. Однако неудачное вмешательство Гераклеи в войну Боспора и Феодосии в 80—70-х годах IV в. до н. э., потребовавшее больших материальных затрат, вновь нака­лило обстановку, вызвало новую вспышку социальной борьбы, результатом которой было установление тирании. Знатный ге- раклеец Клеарх воспользовался внутренни­ми неурядицами и, опираясь на наемный отряд, захватил власть в городе (364 г. до н. э.). Клеарх разогнал аристократический Совет 600, часть членов Совета были казне­ны, часть изгнана, их имущество было кон­фисковано и распределено между неи­мущими гражданами. Желая усилить свою социальную опору, Клеарх отпустил часть рабов на свободу и даровал им гражданские права, женив их на знатных гераклеотках. Репрессии Клеарха затронули лишь оппо­зиционную часть гераклейской знати, ос­тальные поддерживали тирана, старав­шегося навести порядок внутри города, и помогали ему в управлении. Для улучшения положения бедных граждан Клеарх отменил долговые обязательства, произвел частич­ный передел земли. Эти мероприятия тира­на несколько смягчили остроту социальных противоречий, стабилизировали обстанов­ку в городе. Однако Клеарх не доверял народу и предпочитал править, опираясь на наемные отряды, жестоко подавляя все про­явления недовольства своей властью как со стороны аристократии, так и демоса. Стре­мясь укрепить власть, Клеарх объявил себя сыном Зевса; подчеркивая свое особое по­ложение, он выходил к народу одетым в пышное царское облачение, в золотом вен­ке, перед ним несли изображение золотого орла как символ его божественного проис­хождения.

Явно монархические замашки Клеарха

вызвали сильное недовольство, и он был убит в 352 г. до н. э. Однако тиранический режим в Гераклее оказался достаточно крепким, власть перешла к брату Клеарха Сатиру, а после его смерти — к сыновьям Клеарха Тимофею (345—337 гг. до н. э.) и Дионисию (345—306 гг. до н. э.). Гераклей- ские тираны оказались изворотливыми по­литиками, они установили дружественные отношения с персидскими сатрапами, мес­тными династами. Гераклея сохраняла вы­сокий международный авторитет в Малой Азии и Причерноморье. Она расширяла свои владения за счет захватов соседних земель и превратилась в крупное государст­во.

Укреплению влияния Гераклеи способ­ствовало основание ею колоний. Гераклея вывела две значительные колонии: на за­падное побережье Черного моря — город Каллатис, основанный около 520 г. до н. э., и Херсонес Таврический, основанный в 422—421 г. до н. э. на месте современно­го Севастополя в Крыму. Как и другие греческие колонии, Каллатис и Херсонес были самостоятельными полисами, незави­симыми городами-государствами, но тем не менее в их общественной и политической жизни отношения с метрополией, т. е. с Гераклеей, играли особую роль: это были области гераклейского экономического и политического влияния.

Херсонес Таврический, бывший в кон­це V—начале ГУ в. до н. э. небольшим и маловлиятельным городом, на протяжении ГУ в. до н. э. расширял свою территорию, устанавливал политические институты ти­пичного греческого полиса и к концу IV в. до н. э. превратился в сильный греческий центр в Крыму. В конце IV в. до н. э. Херсонес начал завоевание Северо-Запад­ного Крыма, создал устойчивую экономи­ку, стал одним из крупных городских центров всего Средиземноморья. Укрепле­ние Херсонесского государства происходи­ло в ожесточенной внутренней борьбе олигархических элементов и демократиче­ской группировки. В конечном итоге побе­ду одержали демократические круги херсо- несского гражданства, что обеспечило про­цветание государства в III в. до н. э. В конце IV в. до н. э. победившая демократия увенчала свою победу принятием специаль­ного юридического документа, так называ­емой Херсонесской присяги, которая закрепляла демократический строй в Хер- сонесе. «Я не буду ниспровергать демокра­тического строя,— значилось в этом документе, дошедшем до нашего време­ни,— и не дозволю этого ни предающему, ни ниспровергающему, и не утаю этого, но доведу до сведения государственных долж­ностных лиц... Я буду служить народу и советовать ему наилучшее и наиболее спра­ведливое для государства и граждан... Я не буду составлять заговора ни против херсо­несской общины, ни против кого-либо из граждан, кто не объявлен врагом народа: если я вступил с кем-либо в заговор или связан с какою-либо клятвою или закляти­ем, то мне, нарушившему это, и тому, что мне принадлежит, да будет лучшее, а соблю­дающему — противоположное».

Мощный центр экономического и по­литического влияния на рубеже VI—V вв. до н. э. сформировался на берегах Боспора Киммерийского (совр. Керченский пролив) вокруг города Пантикапея (совр. Керчь). Плодородные побережья Керченского про­лива издавна привлекали ионийских коло­нистов, и они во второй половине VI в. до н. э. основали здесь несколько колоний, наиболее значительными из которых стали Пантикапей, Нимфей, Феодосия, Фанаго- рия, Гермонасса, Кепы и др. Основанные в богатых природными ресурсами местах, греческие колонии, вначале существующие как независимые полисы, города-государ­ства, на рубеже VI—V вв. до н. э. стали испытывать сильное давление местных скифских племен. Это грозило им потерей самобытности и независимости.

В этих условиях греческие колонии Керченского пролива договорились об объ­единении в союзное во главе с Пантикапеем государство, получившее название Боспор- ское, или сокращенно Боспор. Не исклю­чено, что ряд мелких полисов был силой вовлечен туда. Объединение сил и ресурсов многих греческих колоний усилило внут­ренний и оборонный потенциал нового го­сударства, которое с успехом могло противостоять скифскому натиску, укреп­лять свою экономику и политическое вли­яние.

Гегемоном союза стал Пантикапей, са­мый крупный по территории и населению боспорский полис. Его высшие магистраты — архонты — стали одновременно и ар­хонтами Боспорского объединения, что придавало новому государству большую централизацию. Архонты Боспора сосредо­точили в своих руках руководство внешней политикой, вооруженными силами, осуще­ствляли политический контроль за внутрен­ней жизнью входивших в состав полисов и территорий соседних племен.

Около 480 г. до н. э. власть в Пантика- пее и на всем Боспоре перешла в руки знатного пантикапейского рода выходцев из Милета Археанактидов. Высшие государст­венные должности, прежде всего должность архонта Пантикапея и Боспора, передава­лись представителям этого рода, управляв­шим Боспором до 438 г. до н. э.

Боспорское государство как объедине­ние милетских городов, видимо, в середине V в. до н. э. вошло в орбиту влияния Афин­ского морского союза. Однако боспорские правители, принадлежавшие к аристокра­тии, относились с опаской к демократиче­ским Афинам и в тесные контакты с Афинским морским союзом не вступали, стараясь проводить независимую политику. В частности, боспорские правители чекани­ли свои монеты не на основе принятого в Афинской державе весового стандарта, а на основе другого стандарта, с местными мо­нетными типами.

Включение в состав Афинской державы одного из городов Боспора, Нимфея, затро­нуло интересы боспорских правителей, а также враждебной Боспору Феодосии.

Около 438 г. до н. э. на Боспоре про­

исходит смена правящей династии. Род Ар- хеанактидов был отстранен от власти, кото­рая перешла к Спартоку I, основателю династии боспорских правителей Спарто- кидов, господствовавшей на Боспоре до конца II в. до н. э., т. е. около 300 лет. Спартак и его преемники Сатир (433—389 гг. до н. э.) и Левкон (389—349 гг. до н. э.) оказались энергичными и дальновидными политиками. Они начали активные завоева­ния и присоединили к Боспору внушитель­ные по размерам территории, включающие весь Керченский полуостров, Таманский полуостров и почти все восточное побе­режье Азовского моря. В продолжительной войне (свыше 20 лет) Боспора с сильной Феодосией, которой к тому же помогала Гераклея Понтийская, боспорским прави­телям удалось присоединить этот крупный город Северного Причерноморья. В середи­не IV в. до н. э. территория Боспора про­стиралась от Феодосии до теперешнего Ростова-на-Дону на севере и до современ­ного Новороссийска на востоке, в ее состав входили такие крупные греческие города, как Пантикапей, Феодосия, Фанагория, Нимфей, Гермонасса, Танаис, Кепы, Гор- гиппия и ряд других, обширные области, населенные местными племенами синдов, меотов, псессов, дандариев, скифов. Боспор превратился в одно из самых крупных по территории государств со сложной админи­стративной структурой в центре и на местах. В нем проживало (главным образом в горо­дах) относительно небольшое количество греков, выходцев из балканских, малоазий- ских и причерноморских городов, много­численное население многих племен, находившихся на различных стадиях разло­жения племенной организации. Сложный территориальный, племенной и социаль­ный состав Боспорского государства замет­но отличал его от типичных полисных образований Древней Греции.

Укрепление Пантикапеи. I в. до н. э. Реконструкция

Обширное Боспорское государство рас­полагало значительными экономическими ресурсами, которые позволили создать ус­тойчивую экономику, приносившую вну­шительные доходы как государству, так и господствующему классу. На плодородных землях Керченского и Таманского полуост­ровов было налажено прибыльное зерновое хозяйство, сделавшее Боспор одной из бо­гатых житниц Причерноморья и Балкан­ской Греции в целом. Особый интерес к боспорскому хлебу в IV в. до н. э. обнару­жили Афины, после Пелопоннесской вой­ны лишившиеся сицилийского рынка и испытывавшие в нем острую нужду. Бос- порские правители охотно пошли навстречу выгодному для них партнеру. Афины полу­чили право преимущественного экспорта хлеба из Пантикапея и Феодосии, обогащая боспорских династов, землевладельцев и купцов. По имеющимся данным, в Афины ежегодно ввозилось около 1 млн. пудов хлеба. Только через порт Феодосии за не­сколько лет в Афины было вывезено около 5,25 млн. пудов зерна.

Афины были крупнейшим, но не един­ственным торговым партнером Боспора в IV в. до н. э. Он поддерживал активную торговлю с Синопой и Гераклеей в Южном Причерноморье, островами Фасос, Хиос, Лесбос, с Коринфом и ионийскими города­ми. Торговля Боспора с греческими города­ми была взаимовыгодной. Взамен хлеба, соленой рыбы и различного сырья Боспор получал из Греции оливковое масло, вино, высококачественные ремесленные изделия: художественную керамику, ювелирные из­делия, предметы вооружения. Боспорские династы были заинтересованы в заимство­вании богатого морского опыта для созда­ния собственного военного флота. В частности, они вербовали опытных афин­ских моряков для обучения своих команд.

Активные торговые отношения с грече­скими центрами, прежде всего обширная хлебная торговля, способствовали развитию сельского хозяйства как на ближайших зем­лях вокруг боспорских городов, так и на обширных территориях местных племен. Как на Керченском, так и на Таманском полуостровах появляются многочисленные сельские поселения, вводятся в сельскохо­зяйственный оборот ранее пустовавшие земли. В окрестностях боспорских городов организуются поместья, которые ведут хо­зяйство согласно рекомендациям греческих агрономов.

Наряду с сельским хозяйством в бос­порских городах укрепляется местное ре­месленное производство, которое удовлет­воряет основные потребности населения в ремесленных изделиях: разных видах кера­мики, кровельной черепицы, металличе­ских и ювелирных изделиях.

Включение в состав Боспорского госу­дарства обширных племенных территорий обусловило социальную неоднородность и сложность боспорского общества, извест­ную двойственность его социальной струк­туры. Если в боспорских городах была типичная в целом полисная структура, то на племенных территориях социальное члене­ние было иным, в целом можно говорить о прослойках племенной верхушки, с одной стороны, и массы зависимых соплеменни­ков как основного производящего социаль­ного слоя — с другой. Сложной была и структура господствующего класса Боспора, куда кроме собственно греческих землевла­дельцев, рабовладельцев, торговцев, пред­ставителей администрации входила племен­ная знать покоренных местных племен, ко­мандиры наемников.

IV в. до н. э.— время экономического расцвета и большого политического влия­ния обширного Боспорского государства. Располагая внушительным военно-эконо­мическим потенциалом, установив друже­ственные отношения со многими гречес­кими полисами Причерноморья (Синопой, Гераклеей) и Балканской Греции, боспор­ские династы во второй половине IV в. до н. э. начинают претендовать на руководя­щую роль во всем Причерноморье. Особен­но активно эту политику гегемона всего Причерноморья стал проводить энергич­ный правитель Эвмел (309—304 гг. до н. э.). Эвмел был одним из трех сыновей Перисада и после смерти отца вынужден был делить власть со своими братьями. В результате междоусобной войны он сосредоточивает всю полноту власти и начинает проводить политику на завоевание гегемонии над всем Причерноморьем. Он оказал помощь осаж­денному македонским полководцем Лиси- махом городу Каллатис и принял на поселение 1000 каллатисских граждан. Эв- мел укрепил боспорский флот и с его по­мощью очистил акваторию всего Черного моря от пиратов, препятствовавших пон- тийской торговле. Он устанавливает друже­ские отношения с вождями местных племен Прикубанья.

Однако случайная смерть Эвмела не позволила этому энергичному правителю реализовать амбициозные планы по поли­тическому объединению Причерноморья. После смерти Эвмела Боспор вступает в новый этап своей истории.

В Северо-Западном Причерноморье важную роль играл город Ольвия, древней­шая греческая колония, основанная в нача­ле VI в. до н. э. выходцами из Милета и к V в. до н. э. превратившаяся в довольно крупный город. Ольвия установила тесные экономические связи со скифскими племе­нами, которые, используя ее посредничест­во, получали вино, парадную керамику, ювелирные украшения. В свою очередь, ольвиополиты вывозили от скифов зерно, продукты скотоводства и рабов, в которых так нуждались греческие города Эгейской Греции.

Тесные связи Ольвии со скифскими племенами привели к проникновению ски­фов в состав ольвийского населения как в сельской местности, так и в самом городе. На окраинах полисной территории жили племена, которых греческие авторы назы­вают скифоэллинами или миксэллинами. Они представляли собой местное скифское население, воспринявшее греческий язык, некоторые черты греческого образа жизни и культуры.

Товары, вывозимые из Греции, через Ольвию по Днепру и Бугу распространялись на значительной территории Южной Укра­ины, вплоть до современного Киева. Таким образом, ольвиополиты располагали воз­можностями использовать хозяйственные ресурсы обширной зоны Северного При­черноморья, и это предопределило замет­ную роль Ольвии как экономического цен­тра в судьбах Балканской Греции. Наряду с широкой посреднической торговлей ольви­ополиты организовали в своем городе ре­месленные мастерские (производство керамики, металлических изделий, тканей), причем производство было рассчитано не только на внутреннее потребление, но и на экспорт в Побужье и Южное Приднеп­ровье.

Тесные экономические связи со скифа­ми, большая заинтересованность скифских племенных вождей в торговых связях с гре­ческим миром через Ольвию привели к попыткам установить политический про­текторат над этим городом. По сведениям Геродота, посетившего этот далекий город в 40-х годах V в. до н. э., в Ольвии находился дворец скифского царя Скила, который ре­гулярно наезжал туда и подолгу в ней нахо­дился, принимая участие в общественных празднествах и религиозных обрядах. Этот факт отражает скорее всего известную зави­симость Ольвии от скифских царей. Однако эта зависимость была больше номинальной, чем реальной, и мало отражалась на само­стоятельности города.

В V в. до н. э. Ольвия заключила дого­вор об исополитии (т. е. о совместном граж­данстве) со своей метрополией Милетом, во второй половине V в. до н. э. вошла в состав Афинского морского союза. Однако член­ство в Афинском морском союзе не ущем­ляло внутренней независимости Ольвии. Во всяком случае, ольвиополиты приняли из­гнанных афинянами из Синопы тирана Ти- меслея и его брата и оказывали им подчеркнутое уважение.

В IV в. до н. э. экономическое и поли­тическое влияние Ольвии в Северо-Запад- ном Причерноморье возрастает. В этом городе не прослеживаются проявления кри­зиса полиса, поразившего города Эгейской Греции. В IV в. до н. э. Ольвия расширяет­ся, вырастают новые кварталы, возводятся мощные оборонительные стены, ее эконо­мика успешно развивается. В городе уста­навливается строй умеренной демократии,

к участию в управлении привлекаются ши­рокие круги ольвийского гражданства.

Показателем силы и крепости Ольвии является отражение опасного нападения од­ного из полководцев Александра Македон­ского Зопириона, который во главе вну­шительной армии в 30 тыс. человек в 331 г. до н. э. осадил Ольвию, намереваясь под­чинить ее македонскому влиянию. Ольвио- политы приняли самые решительные меры: многим неполноправным жителям были предоставлены гражданские права, чтобы они могли вступить в ополчение, были от­менены долги, часть рабов была отпущена на свободу. Подошли на помощь и скиф­ские отряды. Македонские войска потерпе­ли поражение, а Зопирион был убит.

Чтобы улучшить свое международное положение, Ольвия возобновила старый до­говор с Милетом об исополитии, укрепила политические связи со скифами, встав под их покровительство. Однако отражение ма­кедонского нападения, потребовавшее крайнего напряжения сил, усиливавшаяся зависимость от скифских царей привели к нарастанию кризисных явлений в экономи­ке, общественном и политическом строе Ольвии.