Глава XIII. Афинская демократия и спартанская олигархия как политические системы

Афинская демократия как политическая система

1. Общие особенности. Понятие афинского гражданства. По своему политическому ус­тройству, структуре государственных орга­нов греческие полисы V—IV вв. до н. э. делились на два основных типа: полисы с демократическим устройством и полисы с олигархическим правлением. Наличие де­мократического или олигархического строя в тех или иных полисах не было случайно­стью, временным стечением обстоятельств, а отражало, как правило, существенные раз­личия в социально-экономических отноше­ниях, сложившихся внутри этих полисов. Полисы с высоким уровнем экономики, интенсивным сельским хозяйством, разви­тым ремеслом и активной торговлей тяго­тели к демократическим формам госу­дарственного устройства. Демократический строй как бы увенчивал интенсивную эко­номику, динамичную социальную структу­ру торгово-ремесленных полисов.

Олигархия, напротив, в большинстве случаев оформляла в политической области консервативную аграрную экономику, ар­хаические общественные отношения. В то время эталоном олигархии стала политиче­ская организация Спарты.

Афинская демократия считается самой развитой, самой законченной и самой со­вершенной формой демократического строя античных государств. Золотым веком афинской демократии стало столетие с се­редины V до середины IV в. до н. э. Фор­мирование системы политических органов афинской демократии было результатом длительного исторического периода начи­ная с реформ Солона. «Наш государствен­ный строй, — говорил один из прослав­ленных вождей афинской демократии Пе­рикл,— не подражает чужим учреждениям: мы сами скорее служим образцом для под­ражания некоторым, чем подражаем дру­гим. Называется наш строй демок­ратическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве граждан».

Любая политическая система, в том числе и афинская демократия, направлена на регулирование отношений как между классами (в интересах господствующего класса), так и между социальными группа­ми, в том числе и между отдельными людь­ми, составляющими данное общество. В греческих полисах (и Афины здесь являются одним из классических примеров) основой всей социально-экономической и полити­ческой организации выступал коллектив граждан, образующий в совокупности ан­тичную общину. Гражданский коллектив не составлял всего населения того или иного полиса, в частности Афин. Кроме граждан, в афинском обществе находились метеки, многочисленные рабы, которые в совокуп­ности составляли более половины всего на­селения. Однако афинская полисная система опиралась на гражданина и была создана прежде всего для афинского граж­данина.

Достижением греческой политической мысли и полисного мировоззрения была выработка самого понятия «гражданин». В древневосточных деспотиях такого понятия практически не существовало. В древнево­сточных монархиях были «подданные», правоспособность которых слабо обеспечи­валась законодательством и могла быть в любой момент ущемлена представителями государственной власти.

Греческий же гражданин—это лич­ность, наделенная некоторыми неотъемле­мыми правами, составляющими основу его жизнедеятельности.

Полноправным афинским граждани­ном мог быть житель Аттики, оба родителя которого имели гражданские права, а его имя вносилось в особый список, ведущийся в демах — низших административных еди­ницах Аттики. В списки включались юноши и девушки по достижении 18-летнего воз­раста после тщательно проведенной провер­ки специальной комиссией. Молодые люди, внесенные в гражданские списки демов, собирались со всей Аттики в районе Пирея и здесь в течение года проходили обучение и получали определенное воспитание под руководством специальных учителей —со- фронистов, избранных из числа наиболее уважаемых афинян. Под их руководством юноши (их называли эфебами) обучались фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья, обращению с метательными оруди­ями, физическим упражнениям. Большое внимание уделялось нравственному воспи­танию молодых людей.

После окончания занятий учителя от­читывались о своей деятельности в Народ­ном собрании, а эфебы в театре, по словам Аристотеля, «показывают народу строевые приемы и получают от государства щит и копье. После этого они охраняют границы страны, дежуря все время на сторожевых постах... По истечении этих двух лет они становятся уже на один уровень с осталь­ными гражданами». Таким образом, воспи­тание и подготовка эфебов к исполнению гражданских обязанностей рассматрива­лись как важное государственное дело, на­ходились под пристальным наблюдением Народного собрания и властей. О значимо­сти воспитательной работы говорит не толь­ко факт отбора софронистов из числа наиболее уважаемых граждан, но и их вы­сокая оплата: софронисту была положена на содержание I драхма в день, как и члену важнейшего органа афинской демократии — Совета 500.

К 20 годам эфеб заканчивал обязатель­ный курс военно-воспитательного обучения и становился полноправным гражданином. Гражданское полноправие включало сово­купность как определенных прав, так и обязанностей. Наиболее существенными правами гражданина были право на свободу и личную независимость от какого-либо другого человека, право на земельный уча­сток на полисной территории и экономиче­скую помощь от государства в случае материальных затруднений, право на ноше­ние оружия и службы в ополчении, право на участие в делах государства, т. е. участия в Народном собрании, Совете, выборных органах, право на почитание и защиту оте­чественных богов, на участие в обществен­ных празднествах, на защиту и покро­вительство афинских законов.

Своего рода продолжением этих прав было формирование обязанностей гражда­нина: он был обязан беречь свое имущество и трудиться на земельном участке, прихо­дить на помощь полису в чрезвычайных обстоятельствах, защищать родной полис от врагов с оружием в руках, повиноваться законам и избранным властям, принимать активное участие в общественной жизни, почитать отеческих богов. Идеалом афин­ского полноправного гражданина был сво­бодный человек, имеющий земельный участок и обладающий известным достат­ком, физически развитый человек, полу­чивший определенное воспитание.

2. Народное собрание в Афинах. Главным и решающим органом власти в Афинах

было Народное собрание. На Народное со­брание собирались все граждане независи­мо от их имущественного положения, проживавшие в городе Афинах, Пирее, в Аттике, на других территориях, входивших в состав Афинского государства (например, жители островов). Женщины не имели пра­ва участвовать в политической и обществен­ной жизни.

Народное собрание обладало широки­ми полномочиями. Здесь принимались го­сударственные законы, утверждалось объявление войны и заключение мира, ре­зультаты переговоров с другими государст­вами, ратифицировались договоры с ними. На Народном собрании избирались долж­ностные лица, магистраты Афинского госу­дарства, обсуждались отчеты после их годичного управления, решались дела по продовольственному снабжению города, контролировались сдача в аренду государ­ственных имуществ, земель и рудников, утверждались наиболее крупные завеща­ния. Оно осуществляло контроль за воспи­танием юношей, готовящихся к получению гражданских прав. В компетенцию Народ­ного собрания входило проведение такого чрезвычайного мероприятия по охране го­сударственного строя от происков знатных лиц, как остракизм, т. е. изгнание на 10 лет всякого лица, заподозренного в намерении свергнуть демократический строй.

Важнейшим делом Народного собрания было обсуждение и утверждение государст­венного бюджета, дарование прав граждан­ства иностранцам, хотя это случалось крайне редко. Оно выступало не только в качестве законодательного органа своего государства, но и контролировало ситуацию в сферах управления и администрации.

Народное собрание в Афинах собира­лось в строго определенные сроки: раз в 9 дней или 4 раза в 36 дней, а вся годовая деятельность состояла из 10 циклов. Чтобы упорядочить работу Народного собрания, на каждое из них выносились свои важ­ные вопросы. Скажем, на первом обсужда­лись военные, продовольственные, чрезвы­чайные заявления, проводилась проверка правильности избрания соответствующих магистратов. На втором — рассматрива­лись ходатайства по личным и обществен­ным делам и т. д. Повестка дня пред­варительно готовилась и обсуждалась Советом, председатели собрания избира­лись на один день по жребию.

Остраки с именами Фемистокла и Кимона

В Народном собрании был принят до­вольно демократический порядок обсужде­ния повестки дня. Выступить по обсуж­даемому вопросу мог каждый гражданин, однако не допускалось непристойное пове­дение на ораторской трибуне. Каждый афинский гражданин независимо от его имущественного положения имел право внести на обсуждение проект закона, кото­рый мог быть принят на Народном собра­нии. Афинские граждане, как сообщают источники, активно участвовали в рассмот­рении всех вопросов, они тщательно прове­ряли отчеты должностных лиц и особенно расходование общественных денег. Каждый афинский магистрат, какое бы высокое по­

ложение он ни занимал, со страхом ожидал дня, когда должен был отчитываться на собрании. Плутарх рассказывает, что самый уважаемый и самый авторитетный руково­дитель Афинского государства, первый стратег Перикл, так тщательно готовился к отчету перед гражданами, что в течение нескольких дней не допускал к себе никого из близких. Участие в деятельности Народ­ного собрания развивало ораторские навы­ки у многих афинян, формировало их мышление, гражданское самосознание. Аристофан в комедии «Ахарняне» хорошо передает общую атмосферу в афинском На­родном собрании, показывает, как свобод­но и смело обсуждались там многие вопросы. Его герой—крестьянин Дикео- поль, проживающий в деревне афинский гражданин,— решает пойти на очередное Народное собрание и добивается заключе­ния мира со спартанцами (пьеса отражает войну между Афинами и Спартой).

Участвовать в работе Народного собра­ния имел право каждый афинский гражда­нин, в том числе и человек бедный, однако не все бедняки могли реально принимать участие в довольно многочисленных засе­даниях, длившихся иногда целый день. Ведь им нужно было кормить семью, зарабаты­вать необходимые для этого средства. Чтобы привлечь к работе Народного собрания са­мый низший слой афинского гражданства, в начале IV века до н. э. был принят закон (по предложению Агиррия), устанавливаю­щий вознаграждение за посещение Народ­ного собрания в размере 3 оболов, средней заработной платы афинского ремесленника в день.

Однако, несмотря на принятые меры, далеко не все лица, имевшие гражданские права, могли принять участие в его работе. Ведь многие граждане жили вдали от Афин, где-нибудь в Элевсине, Марафоне или на мысе Суний, на островах, например Лемно­се, Имбросе или Скиросе, и им было трудно приезжать в Афины. Обычно завсегдатаями народных собраний были граждане, прожи­вающие в Афинах, Пирее или их окрестно-

2 - 4605 стях, так что из общего количества граждан 30—40 тыс. обычно в народных собраниях присутствовало около 3—5 тыс. человек. Вот почему для решения особо важных дел, например для проведения остракизма, тре­бовалось наличие кворума хотя бы в 6 тыс. человек, и это количество собиралось не без труда.

3. Совет 500 и Ареопаг. Решения На­родного собрания, которые становились государственными законами, обычно начи­нались со слов «Постановил Совет и народ». Эта юридическая формула показывает боль­шую роль Совета (Буле) в системе государ­ственных органов афинской демократии. Совет в Афинах был столь же влиятельным и авторитетным органом, как и Народное собрание.

Совет состоял из 500 человек, по 50 от каждой из 10 афинских фил. Каждый член Совета избирался по жребию из нескольких кандидатов, что исключало возможность подкупа или какого-либо давления сверху. Равномерное представительство от каждой филы обеспечивало интересы живущего там населения. Важнейшими задачами Совета 500 были организация работы народных собраний и исполнение их функций в пе­рерывах между заседаниями. Прежде всего готовилась повестка дня собраний, обсуж­дались проекты возможных решений (включая проекты мирных договоров), бюд­жет, вопросы снабжения продовольствием и военным снаряжением, осуществлялась проверка законности избрания должност­ных лиц и их распоряжений. Совет следил за постройкой боевых кораблей и строи­тельством общественных зданий. Широкий круг обсуждаемых вопросов делал необхо­димым его ежедневные заседания. Члены Совета получали жалованье в размере 5—6 оболов, т. е. в два раза больше, чем за посещение Народного собрания.

Совет 500 комплектовался из всех раз­рядов афинского гражданства. Члены Сове­та избирались на один год, повторное избрание разрешалось через несколько лет, гак что каждый год Совет обновлялся зано­во.

Наряду с Советом 500 в системе афин­ской демократии существовал еще и Совет Ареопага. Ареопаг—один из древнейших органов государственного управления в Афинах, его следы восходят к IX—VIII вв. до н. э., к совету родовых владык.

Ареопаг в отличие от Совета 500 был органом аристократическим. Он состоял из нескольких десятков членов (возможно, до 60—70 человек), кооптируемых (а не изби­раемых народом) главным образом из среды афинских аристократов на пожизненный срок (для члена Ареопага требовалось «хо­рошее воспитание», что подразумевало ари­стократическое происхождение). Вожди афинской демократии не осмелились унич­тожить Ареопаг, но умело приспособили его к выполнению таких государственных фун­кций, которые стояли вне полномочий из­бираемых магистратов. Ареопаг в V—IV вв. до н. э. стал одной из судебных инстанций — разбирал дела об умышленных убийствах, поджогах, нарушениях религиозных пред­писаний. Ареопаг должен был также наблю­дать за состоянием нравов и охраной отеческих устоев.

4. Выборные должностные лица. Афины были политическим центром и гегемоном большого союза греческих городов (Первого Афинского морского союза в V в. до н. э. и Второго Афинского морского союза в IV в. до н. э.). В Афинах проживало многочис­ленное население, шла насыщенная различ­ными событиями жизнь. Это ставило перед государством многие проблемы по управле­нию и организации административного ап­парата.

Городское управление осуществлялось с помощью выборных магистратур, специ­альных должностных лиц. Совет 500 в свою очередь непосредственно контролировал их деятельность. Высшими магистратами в Афинах были коллегии архонтов и страте­гов. Коллегия девяти архонтов была одним из древнейших государственных органов, восходящих еще к VIII в. до н. э. Компе­тенция архонтов была довольно широкой: по имени первого архонта назывался год, архонты имели влияние на военные дела, контролировали важнейшие религиозные церемонии и празднества, определяли по­рядок рассмотрения многочисленных су­дебных дел как частного, так и государст­венного порядка, включая дарование граж­данских прав или обвинения в ниспровер­жении государственного строя.

Одной из самых авторитетных прави­тельственных коллегий в Афинах была кол­легия 10 стратегов. Стратеги возглавляли военную организацию Афинского государ­ства, проводили набор войска, командовали им во время военных действий, возглавляли гарнизоны. Стратеги отвечали за военное финансирование, они же распоряжались за­хваченной добычей. В условиях постоянных войн в V—IV вв. до н. э. коллегия стратегов сосредоточила в своих руках руководство ключевыми вопросами государственной по­литики, а наиболее крупные политические деятели Афинского государства занимали именно пост стратега, а не архонта. В руко­водстве военными делами стратегам помо­гали и другие выборные лица: 10 так- сиархов, командовавших гоплитскими кон- тингентами, 2 гиппарха —командиры кон­ницы, 10 филархов—командиров более мелких отрядов конницы. На все эти воен­ные должности подбирались граждане, об­наружившие способности к военному делу, получившие специальную подготовку. Они избирались открытым голосованием, в то время как на все гражданские должности назначали по жребию. Открытое голосова­ние должно было исключить риск выбора на ответственную военную должность чело­века некомпетентного или не способного к командованию.

В органы управления входили и много­численные финансовые коллегии, и это по­нятно: в условиях интенсивной хозяйст­венной жизни и активной государственной политики составление бюджета, финанси­рование многочисленных мероприятий имело особое значение. Финансовое обес­печение афинского войска занимало очень большое место в деятельности стратегов. В системе афинской демократии существова­ло несколько специальных коллегий, руко­водивших разными сторонами финансовой деятельности. Так, хранителями всей госу­дарственной казны были 10 казначеев бо­гини Афины; главной заботой 10 полетов был контроль за поступлениями в казну (от сдачи в аренду государственных имуществ до получения налоговых сумм и других поступлений); 10 аподектов отмечали в спи­сках все поступления в казну и выдавали должностным лицам положенные им сум­мы; 10 логистов регулярно проверяли фи­нансовую отчетность должностных лиц. Нужно сказать, что учреждение нескольких финансовых коллегий, контролирующих друг друга, было и эффективным способом борьбы с казнокрадством и другими финан­совыми злоупотреблениями должностных лиц. Такая система если не исключала це­ликом, то сводила к минимуму коррупцию, возможность хищения государственных средств.

В Афинах было также множество раз­личных коллегий магистратов, основными функциями которых была организация уп­равления внутригородской жизнью. 10 ас- тиномов следили за санитарным состоя­нием города, 10 агораномов наблюдали за соблюдением правил рыночной торговли, 10 метрономов отвечали за правильность мер и весов, 10 ситофилаков, хлебных над­зирателей, постоянно следили за ценами на хлеб (о важности этой коллегии говорит тот факт, что в середине IV в. до н. э. число ее членов увеличилось с 10 до 35: 20 вели наблюдение за хлебной торговлей в Афинах, а 15—в Пирее.) Полицейские функции, включая надзор за тюрьмами, приведение в исполнение смертных и других приговоров, осуществляла коллегия из 11 членов. В их распоряжении находился отряд из 300 госу­дарственных рабов, вооруженных луками, которых называли скифскими стрелками (хотя там могли быть рабы и других народ­ностей). Избирались и другие коллегии дол­жностных лиц. По словам Аристотеля, ежегодно в коллегии избиралось в Афинах до 700 различных должностных лиц.

В целом это был довольно многочис­ленный, разветвленный административный аппарат. Но он не был бюрократическим, отделенным от массы афинского граждан­ства. Прежде всего все коллегии должност­ных лиц избирались лишь на один год. Дважды избираться на одну и ту же долж­ность запрещалось (исключение было сде­лано для военных). Все магистратуры были коллегиальными, и возможность сосредото­чить власть в одних руках исключалась. В Афинах была принята демократическая процедура избрания: кроме военных маги­стратур кандидаты на все другие должности избирались по жребию из представителей всех имущественных разрядов, включая и граждан-бедняков. За отправление магист­ратур назначалась плата в размере дневного заработка ремесленника или несколько вы­ше (от 3 до 5 оболов), что обеспечивало реальные условия для участия в управлении граждан низшего имущественного разряда. Так как повторное переизбрание исключа­лось, а коллегии были многочисленными, то практически каждый гражданин мог быть избран на одну или несколько должностей и тем самым принять прямое участие в государственном управлении своего полиса.

5. Суд присяжных — гелиея. Одним из важнейших органов афинской демократии был Суд присяжных—гелиея. По преда­нию, она была создана еще во времена Солона, на рубеже VII—VI вв. до н. э. Роль гелиеи в V—IV вв. до н. э. возросла, и ее влияние в государственной жизни стало до­вольно высоким. Афинская гелиея избира­лась в количестве 6 тыс. граждан, причем в ее состав могли быть избраны лица не мо­ложе 30 лет, имеющие определенный жиз­ненный опыт и некоторые знания, как правило, отцы семейств. Член гелиеи рас-

Платеж,

I —V¹ Д^екелея° оМа|афоч_~_: ^оришк^^е/^ _й *...

•уСаммин ^ J _____

^АР™^С°^Л ^ СуШ Г)

Х/Кеос

Кифнос)? 20 40 оО км

Аттика

пределялись по 10 палатам (дикастериям) по 600 человек в каждой (500 человек раз­бирали дела, 100 человек считались запас­ными). Большое число членов всей гелиеи и отдельных палат можно объяснить как обилием различных судебных дел в таком большом и многолюдном городе, как Афи­ны, так и стремлением предотвратить под­куп судей (подкупить большое число судей трудно, к тому же афиняне распределяли судебные дела между палатами по жребию). Некоторые особо важные дела рассматри­вались на объединенном заседаний не­скольких (до трех) палат. Гелиея была высшим судебным органом Афин, и потому ее компетенция была очень широка. В сущ­ности говоря, гелиея разгружала Народное собрание от судебных дел и тем самым как бы дополняла его.

Ч

с

Избираться в гелиею можно было по нескольку раз, что вело к накоплению у гелиастов опыта ведения судебных дел, по­вышало их профессионализм, компетент­ность решений. Судебные разбирательства в гелиее проводились совместно с соответ­ствующими магистратами. Архонт, стратег или член какой-либо другой коллегии пред­седательствовал на заседании той или иной палаты, проводил предварительное рассле­дование, что улучшало процедуру судебного разбирательства, вносило в нее необходи­мый порядок.

В Афинах не существовало государст­венных обвинителей и специалистов-за­щитников, как в судах нового и новейшего времени. Обвинение и защита носили час­тный характер. Обвинитель вносил заявле­ние соответствующему магистрату и приводил к нему обвиняемого. Магистрат проводил предварительное расследование, передавал дело в суд и председательствовал при его разборе в соответствующей палате. Судебный процесс основывался на принци­пе состязательности: обвинитель приводил доказательства вины, ответчик их опровер­гал. После выслушивания речей обвинителя и ответчика гелиасты голосовали; дело счи­талось решенным, если за него проголосо­вало свыше половины членов палаты. Ответчик либо освобождался от обвинения, либо подвергался наказанию: тюремному заключению, конфискации имущества, де­нежному штрафу; самыми суровыми были приговоры к изгнанию или смертной казни, лишению гражданских прав.

Тщательно разработанная процедура судебного процесса, большое число опыт­ных судей, продуманные меры против под­купа делали афинскую судебную систему эффективным органом демократического строя. В нашем распоряжении нет данных о несправедливых решениях афинских су­дов, о злоупотреблениях или судебном про­изволе. Напротив, даже политические противники афинской демократии были вынуждены отдать должное объективности и компетентности афинских судов. Каждый гражданин Афин в течение своей жизни независимо от своего имущественного по­ложения мог стать членом гелиеи и приме­нить свои способности в различных судебных разбирательствах.

Кроме разнообразных судебных дел на гелиею была возложена ответственная зада­ча по охране всей системы афинской демок­ратии. Так, афинскую конституцию обе­регали с помощью специального разбира­

тельства, называемого графэ параномон, или жалобы на противозаконие. Суть его заключалась в следующем: Каждый афин­ский гражданин имел право выступить с заявлением, что принятый Народным со­бранием закон противоречит существующе­му законодательству или принят с нарушением установленного порядка. Как только такое заявление поступало, действие обжалуемого закона приостанавливалось, а специальная палата гелиеи под председа­тельством архонтов начинала тщательное расследование жалобы. Если жалоба при­знавалась справедливой, то неправильно принятый закон кассировался, а его автор приговаривался к крупному денежному штрафу, изгнанию или даже смертной казни за то, что он ввел своих сограждан, участ­ников Народного собрания, в заблуждение. Возможность подать «жалобу на противоза­коние» предохраняла афинян от внесения в Народное собрание непродуманных зако­нопроектов. Вместе с тем если «жалоба на противозаконие» не подтверждалась, то инициатора жалобы привлекали к ответст­венности за сутяжничество. Институт «гра­фэ параномон», таким образом, давал каждому гражданину право выступить в за­щиту существующих законов, всего строя афинской демократии.

Постройки греческого и Г 1 эллинистического периода

Постройки римских времен ■i Стены Фемистокла

Стена Адриана ^^ античный водопровод Койле городские кварталы

А н к и л

о 100 200 300 400 500км

План Афин

Еще одной охранительной мерой де­мократического строя была система посто­янной и строгой отчетности практически всех афинских должностных лиц. Прежде

чем уйти со своего поста после годового исполнения обязанностей, каждый магист­рат отчитывался или в Народном собрании, или в Совете 500, или в специальных ко­миссиях и в случае обнаруженных злоупот­реблений привлекался к самой строгой ответственности. Такая система отчетности была необходима потому, что частая сменя­емость (через год) должностных лиц могла вести к безответственности, коррупции и злоупотреблениям служебным положе­нием.

В целом же афинская демократия в V—IV вв. до н. э. была хорошо развитой, продуманной, тщательно разработанной системой, которая успешно действовала в сложных исторических условиях, решала самые различные проблемы социально- экономической, политической и культур­ной жизни.

6. Социальная политика афинской де­мократии. Демократический строй предпо­лагал самое широкое участие в управлении государством всех категорий афинского гражданства. Афинское гражданство в V— IV вв. до н. э. не было однородным в иму­щественном и социальном отношении, деление на четыре имущественных разряда сохранялось, и положение каждого разряда в обществе было неодинаковым. Между представителями афинской аристократии, входившими в состав пятисотмерников, и бедняком-фетом существовали серьезные различия. Чтобы обеспечить реальное уча­стие в государственных делах афинского гражданства, была необходима система раз­личных мер, направленных на поддержание известного материального достатка, образо­вательного уровня, психологического кли­мата, известного единства внутри граж­данского коллектива в целом. Для решения всех этих вопросов была разработана опре­деленная социальная политика афинской демократии. Она включала целый ряд ме­роприятий: введение оплаты выборных дол­жностей, за участие в работе Совета 500, гелиеи и Народного собрания, на содержа­ние моряков и гоплитов, занятых в походах. В Афинах постоянно (особенно в V в. до н. э.) следили за тем, чтобы не сокращалась численность земледельцев, не происходило обезземеливания граждан. Для этого афин­ские власти широко практиковали вывод малоземельных или безземельных граждан в клерухии за пределы Атгики. В V в. до н. э., во времена существования первого Афинского морского союза, свыше 10 тыс. афинян были поселены в таких колониях (т. е. не менее трети всего количества афин­ских граждан).

Афинские власти самым внимательным образом следили за продовольственным снабжением городского населения, особен­но за хлебной торговлей: взвинчивание цен, спекуляция хлебом рассматривались как тяжкое государственное преступление и ча­сто карались смертной казнью — прежде всего потому, что они больно били по бед­нейшим слоям населения. Чтобы несколько сгладить имущественные различия среди граждан, в Афинах была выработана систе­ма повинностей —литургий. Система ли­тургий была организована таким образом, чтобы масса малоимущего гражданства, слушая хор, наблюдая состязания атлетов или находясь на оснащенном богачами ко­рабле, воочию ощущала известное единство гражданского коллектива, где богатые граж­дане хотя бы частично делятся своими до­ходами с малообеспеченной частью гражданства.

Афинская демократия заботилась об об­разовании и воспитании граждан. Начиная с Перикла, т. е. с 40—30-х годов V в. до н. э., власти стали раздавать малоимущим гражданам так называемые театральные деньги или специальные жетоны, по кото­рым можно было пройти на театральное представление. Посещение театра, где шли трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, заме­чательные комедии Аристофана и других драматургов, было прекрасной школой вое-

питания и образования афинского граждан­ства.

Таким образом афинская демократия базировалась на широком участии в управ­лении различных категорий гражданства, обеспечивала его общественную актив­ность, создавала условия для развития по­литического самосознания гражданина, своеобразный политический климат. «Мы живем свободной политической жизнью в государстве,— говорил Перикл,— и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях повседневной жизни, мы не раздражаемся, если кто-то делает что-либо в свое удовольствие, и не показываем при этом досады, хотя и безвредной, но все же удручающей другого. Свободные от всякого принуждения в частной жизни, мы в обще­ственных отношениях не нарушаем законов больше всего из страха перед ними и пови­нуемся лицам, облеченным властью в дан­ное время».

Афинская демократическая система была большим достижением политической жизни Древней Греции, однако ее нельзя идеализировать и считать своего рода образ­цом демократии вообще, пригодной для всех времен и народов.

Афинская демократия обеспечивала по­литическое участие только гражданского населения, а, как было сказано выше, граж­дан в Афинах вряд ли было более 30 — 40 тыс. из общего количества населения в 250—300 тыс. человек. Прежде всего афин­ская демократия была демократией граж­данской, т. е. системой, из которой было исключено все население, не имеющее гражданских прав. Следовательно, не могли принимать участия в управлении не только рабы, но и так называемые метеки, посто­янно живущие в Афинах лица неафинского происхождения. Не имели права участво­вать в работе государственных органов жен­щины, хотя и считались гражданками.

Сцена пиршества. Вазопись

Более того, даже не все афинские граж­дане, имеющие право участвовать в работе всех органов Афинского государства, по разным причинам (например, отдаленное местожительство или бедственное матери­альное положение) могли этим правом вос­пользоваться. В самой системе афинской демократии многие авторитетные должно­

сти (почти все военные должности, требу­ющие специальной подготовки) факти­чески были отданы в руки аристократиче­ских семей, которые становились провод­никами олигархических настроений.

Государственный строй Спарты

1. Общие особенности. Народное собрание (апелла). В Спарте, как и в Афинах, госу­дарственный строй воплощал в себе основ­ные принципы полисного устройства. Поэтому в обоих этих полисах можно ви­деть некоторые общие основы: сосредото­чение политической жизни в рамках гражданского коллектива, наличие антич­ной формы собственности как коллектив­ной собственности граждан, тесная связь политической и военной организации граж­данства, республиканский характер госу­дарственного устройства. Однако между государственным строем Афинского и Спартанского полисов существовали и глу­бокие различия. В Афинах государственный строй оформился как развитая система демократической республики, в Спарте го­сударственный строй носил ярко выражен­ный олигархический характер.

Аристократический характер государст­венного устройства Спарты не был случай­ным стечением обстоятельств, а вырастал из особенностей социально-экономических отношений. Господство натурального про­изводства, слабое развитие ремесел и тор­говли, военный характер спартанского об­щества обусловили своеобразие политиче­ского устройства Спарты, повышение роли органов военного управления и воспитания, малочисленность органов собственно граж­данского управления.

Высшим органом государственной вла­сти в Спарте (как и в любом греческом полисе) было Народное собрание всех пол­ноправных граждан-спартиатов. Народное собрание (оно называлось апеллой) утвер­ждало мирные договоры и объявление вой­ны, избирало должностных лиц, военных командиров, решало вопрос о наследовании царской власти, если законных наследни­ков не было, утверждало освобождение ило­тов. Крупные изменения в законодательстве также должны были быть одобрены спар­танской апеллой. Однако в общей системе государственных органов она играла значи­тельно меньшую роль по сравнению с афин­ской экклесией. Прежде всего потому, что участники апеллы могли лишь принимать или отвергать законопроекты, но не обсуж­дать их. Правом внести законопроект поль­зовались лишь члены Совета геронтов и эфоры. Спартанская апелла собиралась не­регулярно, от случая к случаю и по решению должностных лиц. На собрании не обсуж­дались финансовые вопросы, не контроли­ровалась деятельность магистратов, не разбирались судебные дела. Подобный по­рядок деятельности Народного собрания создавал для спартанской олигархии благо­приятные возможности влиять на его рабо­ту, направлять его деятельность в нужное русло. Если в Афинах Народное собрание было органом, выражающим не только фор­мально, но и реально интересы большинст­ва афинского гражданства, то апелла защищала интересы лишь его верхушки.

Более того, в спартанском законода­тельстве существовал закон, по которому решение апеллы кассировалось, если Совет геронтов считал это решение неприемле­мым по каким-либо причинам.

2. Геруссия и коллегия эфоров. Решаю­щую роль в государственном управлении Спарты играл Совет геронтов, или геруссия. В ее состав входили 30 членов. 28 были лица старше 60 лет (по-гречески геронты — ста­рики, отсюда и название Совета). Геронты избирались из среды спартанской аристок­ратии и занимали должности пожизненно. Кроме 28 геронтов в геруссию входили два спартанских царя (независимо от возраста). Геруссия не подчинялась и не контролиро­валась ни одним органом. Она существовала наряду с Народным собранием, но не была ему подотчетна. Более того, геруссия имела право отменять решения Народного собра­ния, если считала их по каким-либо причи­нам неправильными. Если в Афинах Совет 500 был рабочим органом экклесии — он подготавливал ее заседания и оформлял ре­шения, то в Спарте, напротив, все решения принимала геруссия, лишь иногда вынося их на формальное утверждение апеллы. Как полновластный орган государственной вла­сти, геруссия располагала практически не­ограниченной компетенцией, она заседала ежедневно и руководила всеми делами, включая военные, финансовые, судебные. Геруссия могла приговаривать к смертной казни, изгнанию из страны, лишению граж­данских прав, возбуждать судебное пресле­дование даже против спартанских царей, входивших в ее состав. Геруссия принимала отчеты у всемогущих эфоров, когда они заканчивали исполнение своей должности. Практически все нити государственного уп­равления были сосредоточены в руках ге­ронтов или находились под их контролем.

Не менее авторитетным органом Спар­танского государства была коллегия из пяти эфоров («надзирателей»). Эфоры избира­лись на 1 год апеллой из всего состава спартиатов, а не из узкого круга спартан­ской аристократии, как геронты. Однако это юридическое правило далеко не всегда соблюдалось, обычным делом было избра­ние в эфоры представителей знатных родов. Избрание эфоров, так же как и геронтов, проходило в Спарте способом, который Аристотель называет детским. Небольшая коллегия специальных выборщиков закры­валась в темном помещении. Кандидатов на должность геронта или эфора проводили мимо этого помещения, а сошедшиеся на апеллу спартиаты криком или молчанием «голосовали» за каждого. Сидящие в поме­щении выборщики фиксировали «результа­ты голосования», и по их заключению утверждались на должность те кандидаты, одобрение которых было наиболее шум­ным. Естественно, при таком своеобразном избрании возможны были самые произ­вольные решения, используемые спартан­ской олигархией в своих интересах.

Коллегия эфоров обладала огромной властью, Аристотель сравнивает власть спартанских эфоров с властью тиранов, еди­ноличных правителей греческих полисов в IV в. до н. э. По имени старшего эфора назывался год в Спарте, как в Афинах по имени старшего архонта. Коллегия эфоров считалась независимым от апеллы и герус- сии органом. Эфоры отвечали за прочность и стабильность спартанского законодатель­ства в целом и потому обладали властью контролировать действия должностных лиц. Большое значение придавалось конт­ролю за деятельностью спартанских царей. Именно эфоры должны были не допустить усиления царской власти и перерастания спартанской олигархии в монархию. Со­гласно спартанским законам, эфоры раз в месяц принимали клятву царей соблюдать существующие законы. Два эфора обязаны были сопровождать царей во время военных походов, они стремились вызвать разногла­сия между царями, полагая, что взаимная подозрительность и вражда заставят царей контролировать друг друга. Эфоры имели право привлекать царей к суду геруссии, могли вести переговоры с послами других государств, созывали и председательствова­ли на заседаниях апеллы и даже геруссии. Очень важной функцией эфоров было на­блюдение за всей системой спартанского воспитания—основы жизни и поведения спартиатов. Если они находили какие-либо отступления, то привлекали к судебной от­ветственности как должностных лиц, так и отдельных граждан.

В компетенцию эфоров входили функ­ции надзора и верховного управления над периэками и многочисленными илотами. В частности, при вступлении в должность эфоры должны были подтвердить старый закон об объявлении так называемых крип- тий, т. е. освященной древним обычаем войны против илотов.

Эфоры, как правило, действовали со­вместно с геронтами, именно перед герус- сией эфоры возбуждали судебные пресле­дования, могли председательствовать на некоторых заседаниях геронтов. Эфоры вносили на утверждение апеллы законопро­екты, которые они согласовывали с герон­тами. Это были органы спартанской олигархии, руководившие всеми сторонами жизни спартанского общества. Их малочис­ленность создавала возможность подкупа геронтов, что имело место в истории Спар­ты V—IV вв. до н. э. Так, Аристотель сооб­щает, что эфоров «легко можно было подкупить, и в прежнее время такие факты подкупа нередко случались, да и недавно они имели место в андросском деле, когда некоторые из эфоров, соблазненные день­гами, погубили, насколько, по крайней ме­ре, от них зависело, все государство». Злоупотребления властью со стороны эфо­ров и геронтов облегчались также и тем, что практически они были бесконтрольны, свя­заны круговой порукой и их невозможно было привлечь к судебной ответственности.

3. Институт царской власти. Военные должности. Одним из влиятельных полити­ческих учреждений Спарты был институт царской власти. В Спарте правили два царя, принадлежавшие к двум династиям —Аги- адов и Эврипонтидов. Происхождение этих династий восходит к глубокой древности, еще ко времени окончательного расселения дорийцев в Лаконике в X в. до н. э. В V— IV вв. до н. э. эти династии представляли собой два наиболее знатных и богатых рода среди спартанской аристократии. Спартан­ские цари не были носителями верховной единоличной власти, а спартанский госу­дарственный строй не являлся монархией. Каждый царь пользовался одинаковой вла­стью. В отличие от монархов спартанские цари были подчинены воле апеллы, реше­ниям геруссии, в состав которой они вхо­дили как обычные члены, но особенно жесткому и повседневному контролю они подвергались со стороны коллегии эфоров. Тем не менее спартанские цари обладали довольно значительной властью, и их роль в государственных делах нельзя недооцени­вать. Прерогативами царей было верховное военное командование и руководство рели­гиозным культом, а эти государственные функции в обществе Спарты имели особое значение. Во время военных походов за пределами Спарты власть царя как главно­командующего была и вовсе неограничен­ной. Цари были членами геруссии и, как таковые, принимали реальное участие в ре­шении всех государственных дел. Кроме того, даже в мирное время подразделения спартанского войска (моры, лохи, эномо- тии) сохраняли свою структуру и, естествен­но, над ними довлел, если не юридически, то фактически, авторитет их главнокоман­дующего.

При царе находилась свита, которая постоянно поддерживала его политический авторитет. Два пифия сопровождали царя, присутствовали при его общественных тра­пезах, и именно их царь посылал в Дельфы к знаменитому дельфийскому оракулу. Ро­сту авторитета царей содействовали также исполнение жреческих функций, те знаки почета, которые им полагались по закону: цари были крупнейшими землевладельцами и, по словам Ксенофонта, «в городах пери­эков царю разрешают брать себе достаточ­ное количество земли». На общественных трапезах царю предоставлялось почетное место, двойная порция, они получали в определенные дни в качестве почетного приношения лучшее животное и установ­ленное количество ячменной муки и вина, они назначали проксенов, выдавали замуж невест-наследниц, потерявших родствен­ников. Высокий авторитет царской власти проявлялся также в оказании особых поче­стей умершему царю. «Что касается поче­стей,— писал Ксенофонт в IV в. до н. э.,— воздаваемых царю после смерти, то из за­конов Ликурга видно, что лакедемонских царей чтили не как простых людей, но как героев». При таком положении царей в го­сударстве всегда существовала реальная опасность усиления царской власти, вплоть до ее превращения в настоящую монархию. Вот почему царям уделяли столько внима­ния.

Спартанское общество было военизи­рованным обществом, и потому роль воен­ного элемента в государственном управ­лении была высока. Спартанская апелла как верховный орган была собранием воинов- спартиатов в большей степени, чем народ­ное собрание Афин или какого-либо другого греческого полиса.

В спартанской армии была хорошо про­думанная организационная структура, в том числе многочисленный командный корпус, пользующийся в обществе определенным политическим влиянием. Одной из высших военных должностей была должность на- варха, командующего спартанским флотом. Должность наварха не была постоянной. Аристотель называет навархию «почти вто­рой царской властью», а навархов как ко­мандующих и политических деятелей считает реальными соперниками спартан­ских царей. Нужно отметить, что, так же как и цари, спартанские навархи находились под постоянным контролем эфоров. Напри­мер, знатный спартиат Лисандр, по словам Плутарха, «самый могущественный из гре­ков, своего рода владыка всей Греции», распоряжавшийся судьбами громадного флота, внушительной армии, многих горо­дов, строго выполнял все указания эфоров, по их приказу покорно возвратился в Спар­ту, где с большим трудом смог оправдаться в своих действиях.

В структуре сухопутного войска предус­матривался постоянный штат различных военных командиров. По данным Ксено- фонта, служившего в спартанском войске и хорошо знавшего его порядки, командный состав в Спарте был довольно многочислен­ным. Он включал командиров подразделе­ний, на которые делилась спартанская армия: полемархов, командующих морой (от 500 до 900 человек), лохагов, команду­ющих лохом (от 150 до 200 человек), пенте- костеров, командующих пентекостией (от 50 до 60 человек), и эномотархов, команду­ющих эномотией (от 25 до 30 человек). Полемархи составляли ближайшую свиту царя и его военный совет, они постоянно находились около царя и даже питались вместе с ним, присутствовали при жертво­приношениях. В царскую свиту входили также отборные воины, выполнявшие функ­ции современных адъютантов, гадатели, врачи, флейтисты. Здесь же находились пи­фии, а также командиры союзных отрядов, подразделений наемников, начальники обозов. В управлении войском царям помо­гали специальные должностные лица: раз­личные воинские преступления разбирали судьи-элланодики, распоряжаться финан­сами помогали особые казначеи, распрода­жей военной добычи занимались лафи- рополы. Царскую особу охранял отряд из 300 «всадников» — молодых спартиатов (на самом деле это были пешие воины, назва­ние условное), три его командира—гип- пагрета — входили в ближайшее окружение царя. В источниках мало данных о том, кто назначал многочисленных военных коман­диров в спартанской армии и как действо­вала такая отлаженная система в мирное время. Можно предположить, что их изби­рали в апелле (в собрании тех же воинов- спартиатов), но по представлению царей. Время пребывания в должности, видимо, зависело от воли царя как командующего армией. Особое место среди спартанских командиров занимали гармосты, назначае­мые в качестве начальников гарнизонов Ла­коники или на ближайшие острова, имеющие стратегическое значение, напри­мер на остров Киферу. В целом спартанский государственный строй как строй олигархи­ческий представлял собой сочетание граж­данских и военных властей, в котором власть спартанской олигархии уравновеши­валась авторитетом военных командиров во главе с царями, с которым спартанская герус- сия и эфорат вынуждены были считаться.

4. Система государственного воспита­ния спартиатов. Органической частью по­литической организации Спарты была

система государственного воспитания и обучения молодого поколения. Она предус­матривала подготовку хорошо тренирован­ных и физически развитых воинов, способных защитить страну от внутренних и внешних врагов. Спартанский воин — это прежде всего дисциплинированный во­ин, он стойко переносит трудности и не­взгоды, слушается своих командиров, повинуется избранным властям. Меньшее значение в этой системе воспитания прида­валось собственно образованию — оно сво­дилось к умению читать и писать.

Система спартанского воспитания со­стояла из трех ступеней. Первой ступенью было воспитание мальчиков с 7 до 12 лет в так называемых агелах (стадах). Вот что писал об этом Плутарх: «Ликург не разре­шал, чтобы дети спартанцев воспитывались купленными или нанятыми воспитателями, да и отец не имел права воспитывать сына по своему усмотрению. Он отобрал всех детей, которым исполнилось семь лет, объ­единил их в агелы и воспитывал их сообща, приучал к совместным играм и учебе. Во главе агелы он ставил того, кто был самым сообразительным и храбрее других в драках.

Дети во всем брали с него пример, испол­няли его приказы, терпели наказания, так что все обучение заключалось в том, чтобы воспитать в детях повиновение. Старики наблюдали за их играми и, постоянно внося в их среду раздор, вызывали драки: они внимательно изучали, какие задатки храб­рости и мужества заключены в каждом, храбр ли мальчик и упорен ли в драках. Грамоте они учились только в пределах необходимости. Все же остальное воспита­ние заключалось в том, чтобы уметь безого­ворочно повиноваться, терпеливо перено­сить лишения и побеждать в битвах». Об­щий контроль и руководство воспитанием мальчиков было возложено на особое дол­жностное лицо — педонома. Эта должность считалась важной, и на нее назначали лиц, которым было, по словам Ксенофонта, «по­зволено занимать самые высокие должно­сти в государстве».

Тренировка молодых атлетов в палестре

С 12 лет наступал новый этап обучения и воспитания. Теперь подростки вступали в илы (отряды) во главе с иренами. Это были, как правило, старшие по возрасту автори­тетные юноши. Общее руководство воспи­танием подростков было возложено на специальных должностных лиц. Занятия носили характер военной подготовки. «По мере того как они подрастали, их воспиты­вали все более сурово, стригли коротко, приучали ходить босиком и играть нагими. Когда им исполнялось 12 лет, они переста­вали носить хитон, получая раз в год плащ, ходили грязными, не умывались и не ума­щали ничем тело, за исключением несколь­ких дней в году, когда им разрешалось пользоваться всем этим. Спали они вместе по илам и агелам на связках тростника, который они сами приносили себе, ломая голыми руками верхушки тростника, рос­шего по берегам Еврота. Зимой они подкла- дывали так называемый ликофон, мешая его с тростником, так как считали, что это растение согревает». Именно в этом возра­сте юные спартиаты проходили сложный курс военного обучения: владение оружием, отработку строя фаланги, быстроту пере­движения и тактические хитрости. Особое внимание было уделено воспитанию чувст­ва социального превосходства по отноше­нию к илотам. Причем это делалось весьма оригинальным способом. «Так они (спарти­аты.— В.К.) заставляли илотов пить в боль­шом количестве несмешанное вино и, приводя на сисситии, показывали юношам, насколько отвратителен порок пьянства. Они заставляли их петь непристойные пес­ни и танцевать безобразные танцы: танцы и песни, бывшие в употреблении среди свободных, илотам были запрещены». Вос­питание чувства отвращения к илотам до­полнялось и более жестокими способами. Именно отрядам старших юношей поруча­лось проведение так называемых криптий, т. е. санкционированных государством тай­ных убийств илотов. По мнению воспита­телей, эти мероприятия должны были показать ловкость, хитрость, повиновение и военную подготовку подрастающих спар­тиатов.

Тренировка молодых атлетов в палестре

К 20 годам наступал третий этап в вос­питании юношей. Молодому спартиату раз­решалось вступать в члены сисситии. Иначе говоря, молодой человек становился обла­дателем земельного надела с несколькими илотскими хозяйствами, от доходов кото­рых он должен был жить, содержать свой дом, вносить в сисситию определенное ко­личество продуктов: ячменной и пшенич­ной муки, вина, масла и маслин, сыра и фруктов. Сисситии были важным обще­ственно-политическим институтом в систе­ме спартанской государственности. Каждая сиссития была своеобразным военным под­разделением, насчитывала около 15 чело­век. Юноши вместе питались, проводили большую часть времени в совместных бесе­дах и военных тренировках, хотя каждый

член сисситии имел собственный дом и семью, куда он возвращался вечером. Уча­стие в сисситии было обязательным для спартиата, так же как и внесение продукто­вого взноса. Если спартиат из-за бедности не мог заплатить взноса, он терял право участия в сисситии и лишался почти всех гражданских прав. До 30 лет спартиат был ограничен в гражданском статусе, напри­мер ему не разрешалось ходить на рынок и он мог делать покупки лишь привлекая родственников. На плечи молодых спарти­атов падала основная тяжесть охранной службы, неудобства мелких военных похо­дов. К 30 годам спартиат обычно обзаводил­ся семьей, своим домом, ограничения сни­мались и открывался путь к командным постам и государственным должностям.

Находившаяся под строгим государст­венным контролем система воспитания мо­лодого поколения обеспечивала особую подготовку спартиата — основы спартан­ской государственности — умелого про­фессионала, ощущающего свое привилеги­рованное положение, беспрекословно по­винующегося властям, но и требующего, чтобы они учитывали и реализовывали их социальные интересы.