Глава XII. Социальная структура греческого общества

Основной контингент греческих рабов V—IV вв. до н. э. состоял из людей негре- ческого происхождения, которых греки ста­ли называть варварами,— фракийцев и скифов, карийцев и пафлагонцев, лидийцев и сицилийцев. Можно выделить три основ­ных региона, ставших поставщиками рабов

на рынки Эллады,— Северное Причерно­морье, Фракия с соседними областями и Малая Азия. В конце V—IV в. до н. э. среди рабов оказываются греки, проданные в рабство во время частых междоусобиц. Например, в рабство были проданы афиня­не, потерпевшие поражение в Сиракузах в 413 г. до н. э.; при разгроме Фив в 335 г. до н. э. Александр Македонский приказал продать в рабство 30 тыс. фиванцев, вклю­чая женщин и детей, выручив за эту продажу 440 талантов.

Основными источниками пополнения рабов в это время были: 1) военнопленные и отчасти захваченные в плен мирные жи­тели. Так, во времена греко-персидских войн, видимо, до 150 тыс. пленников были проданы на рабских рынках. После битвы при Гимере (480 г. до н. э.) победители — сицилийские греки — произвели раздел во­еннопленных-карфагенян, причем некото­рым воинам досталось по 500 человек. Во время удачных войн сиракузских тиранов Дионисия I и Агафокла против карфагенян и местных племен Южной Италии были также обращены в рабство многие военно­пленные; 2) продаваемые правящей ари­стократией фракийцев и скифов сопле­менники. В результате войн племенная вер­хушка устанавливает власть над соседними, в том числе родственными, племенами и охотно переправляет в Грецию своих пора­бощенных соплеменников в обмен на пред­меты роскоши; 3) рабский контингент пополнялся через самовоспроизводство ра­бов. По греческим законам рабы не имели права создавать семью, но тем не менее брачные отношения между рабами—не­редки. К тому же рабыни были потенциаль­ными наложницами своего господина. Рожденные рабынями дети тоже считались собственностью хозяина. В некоторых по­местьях Сицилии рабовладельцы даже уст­раивали своего рода питомники, в которых с рождения воспитывали рабов и потом с большой выгодой продавали.

Снабжали рабские рынки пираты и по-

У плавильной печи

хитители свободных людей. Афинские за­коны карали смертью незаконное обраще­ние в рабство свободного гражданина. Роль пиратства и других способов похищения свободных с целью их обращения в рабство возросла в неспокойной обстановке середи­ны IV в. до н. э.

Обращенные в рабство различным пу­тем люди продавались на специальных раб­ских рынках. Такие рынки существовали в каждом полисе, например Аристофан гово­рит о рабских рынках в Фессалии; в Афинах, на центральной площади, агоре, существо­вало особое место, где свезенные рабы ос­матривались, оценивались и продавались.

В торгово-ремесленных полисах рабы использовались главным образом в произ­водстве, и потому одной из задач рабовла­дельца была рациональная организация рабского труда. Труд рабов должен был быть организован так, чтобы раб мог принести доход, который позволил бы окупить затра­ченные на его покупку средства, стоимость ежедневного содержания (питания и одеж­ды) и вместе с тем принести некоторую чистую прибыль. Одной из форм повыше­ния эксплуатации и вместе с тем произво­дительности рабского труда в Афинах был отпуск раба на оброк. Смышленому и энер­гичному рабу господин предоставлял не­большие средства, помещение, выделял его из своего хозяйства и поселял отдельно. Раб открывал маленькую мастерскую, работал в известной мере самостоятельно, вел дела с заказчиками, торговал продуктами своего

Кузнецы. Вазопись

труда, мог завести семью. Но за эту само­стоятельность он был должен вносить оп­ределенный оброк в пользу своего госпо­дина, причем господин часто устанавливал такой оброк, который был выше, чем при­быль, приносимая его рабами, находящи­мися в доме. Посаженный на оброк раб охотно шел на такие условия, так как это позволяло ему до известной степени почув­ствовать себя человеком.

Правда, рабов на оброке было немного, их юридическое положение от этого не ме­нялось, они по-прежнему находились в пол­ной власти господина. В любой момент господин мог закрыть мастерскую раба, од­нако это было не в его интересах. За счет своего старания, экономии, напряженного труда раб на оброке мог скопить известную сумму и выкупиться на свободу. Но и в этом случае рабовладелец ничего не терял, он назначал высокую цену выкупа и с лихвой восполнял свои затраты на данного раба.

Если в хозяйстве рабовладельца было много рабов, если он не имел возможности рационально организовать их труд, то он сдавал их в аренду на известный срок более предприимчивому человеку и получал за это арендную плату. В IV в. до н. э. эксплуа­тация раба приносила довольно высокий доход: в среднем раб, занятый в ремесле, приносил до 2 оболов в день (на 2 обола можно было прокормить семью в 3—4 че­ловека). Если раб сдавался в аренду, то собственник раба получал 1 обол в день как арендную плату, а 1 обол был прибылью арендатора. Высокий доход, приносимый рабами,— показатель интенсивной эксплу­атации рабского труда, его рациональной организации, некоторого роста производи­тельности труда невольников.

В связи с повышением эксплуатации рабского труда в товарных хозяйствах про­исходит ухудшение социального положения рабов по сравнению с предшествующей эпохой. Раб рассматривается и законода­тельством, и общественным мнением как одаренное речью орудие производства, как существо низшего порядка, как получело­век. В IV в. до н. э. была создана и соот­ветствующая теория рабовладения, осо­бенно полно разработанная Аристотелем. Отражая общераспространенную практику своего времени, Аристотель обосновал не­обходимость рабства потребностями жизни и производства, считал рабов существами с иной физической и психической организа­цией, чем свободные люди. «Природа уст­роила так,— писал Аристотель,— что и физическая организация свободных людей отлична от физической организации рабов: у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических тру­дов, свободные же люди держатся прямо и не способны для выполнения подобного рода работ: зато они пригодны для полити­ческой жизни... Одни люди по своей при­роде свободные, другие—рабы, и этим последним быть рабами и полезно и спра­ведливо».

Раб был собственностью господина, по­следнему принадлежали его рабочее время, его жизнь. Пользуясь бесконтрольной вла­стью, хозяева могли морить своих рабов голодом, подвергать их любым наказаниям, вплоть до убийства. Но с другой стороны, купить раба, заплатить за него известную (и немалую) сумму денег, а затем убить его или уморить голодом было невыгодным для хо­зяйского кошелька. Чтобы раб мог нормаль­но работать, нужно было его накормить, одеть. Господин должен был заботиться о своих рабах, так же как и о своем скоте, как о своих рабочих инструментах. В основе этих отношений лежали не какие-то абст­рактные принципы гуманизма, а прямой интерес: ведь накормленный и здоровый работник приносил большую прибыль сво­ему хозяину, чем голодный и больной че­ловек. При скромном быте греков V—IV вв. до н. э. питание и одежда рабов и свободных людей не особенно сильно отличались друг от друга. Для того чтобы несколько ослабить противостояние рабов и их хозяев, в ряде греческих полисов, например в Афинах, запрещались в законодательном порядке беспричинное убийство рабов, изуверские истязания, поскольку считалось, что это наносит ущерб общественному спокойст­вию, да и самим владельцам.

Повышение степени эксплуатации ра­бов в товарных хозяйствах, ухудшение об­щего социального положения рабов, вплоть до низведения его до уровня получеловека, вело к обострению антагонизма между ра­бами и их владельцами. Раб — потенциаль­ный враг господину —таково было общеп­ринятое мнение. Разрабатывалась система мер, чтобы предотвратить вспышки недо­вольства. Господам рекомендовали тща­тельно охранять рабов, регулировать число представителей одной народности, сеять рознь в рабском коллективе, выделять до­веренных рабов, излишне не озлоблять их. Однако далеко не всегда эти меры оказыва­лись действенными. При серьезных затруд­нениях, военных неудачах, столкновениях политических группировок и переворотах рабы принимали участие в событиях, выра­жая тем самым свой социальный протест. Так, в 494 г. до н. э. рабы в г. Аргосе воспользо­вались поражением аргосского ополчения от Спарты, захватили город и на короткое время организовали там свое собственное управление. В 464 г. до н. э. воспользова­лись тяжелым положением спартиатов (Спарта была разрушена землетрясением) мессенские илоты и подняли восстание, которое продолжалось целых 10 лет.

Во время разорительной Пелопоннес­ской войны в 413 г. до н. э. около 20 тыс. афинских рабов (в основном ремесленни­ки) перебежали к спартиатам, поставив афи­нян в крайне трудное положение. В 412 г. до н. э. во время военных действий на острове Хиосе к афинянам перебежало множество хиосских рабов, что помогло захватить этот остров.

Рабы не были однородны. Среди них выделялись группы, различавшиеся своими интересами: рабы, занятые в ремеслах и торговле, рабы сельскохозяйственные, ра- бы-горняки, рабы, занятые в домашнем хо­зяйстве и личными услугами, наконец, находящиеся в несколько привилегирован­ном положении государственные рабы: по­лицейские, тюремщики, писцы, глашатаи. Разобщенные, находящиеся под строгим присмотром своих господ, рабы не имели возможностей к объединению даже в пре­делах небольших полисов, и потому напря­женность в отношениях не могла реали­зоваться в более зрелых формах протеста типа вооруженных восстаний.

Существовали и другие категории зави­симых работников. В таких полисах, как Спарта, города Беотии, Фессалии, Аркадии и других, основными производителями в сельском хозяйстве были не рабы (их было очень немного), а работники иного соци­ального и юридического статуса. В Спарте они назывались илотами, в ряде фессалий- ских городов пенестами, на Крите —вой- кеями, или кларотами, в Гераклее—ма- риандинами. Общественное положение этих категорий работников определялось тем, что они не считались собственностью отдельных лиц, имели хозяйство, семью и обрабатывали участки земли своими сила­ми. Но вместе с тем эти работники находи­лись в двойной зависимости —от госу­дарства и частных лиц, в пользу которых они должны были производить отчисления со своих доходов. Так, например, в Спарте каждый спартиат получал от государства участок земли (клер) с несколькими хозяй­ствами илотов. По сведениям Плутарха, на содержание спартиата поступало 70 медим- нов, а на спартанку — 12 медимнов ячменя и определенное количество вина, масла, смокв, сыра и других продуктов. Илоты хозяйствовали на своих участках самостоя­тельно, спартиаты не вмешивались в про­цесс производства. Во время военных походов илоты сопровождали своих спарти- атов, использовались в качестве слуг и в трудных ситуациях в качестве легковоору­женных воинов. Илоты вели натуральное хозяйство, жили в сельских поселках обо­собленно. Их быт отличался от быта сель­скохозяйственных рабов, занятых в поместьях. Отдельный спартиат—хозяин переданных под его власть илотов и членов их семей —не имел права наказывать, тем более убивать своих илотов. Но в Спарте само государство проводило против илотов так называемые криптии. Отряд спартиатов получал задание тайно совершить нападе­ние на тот или иной поселок илотов и уничтожить наиболее сильных из них. Эти тайные убийства, санкционированные вла­стью, так же как право распределения зе­мельных участков с сидящими на них илотами, позволяют рассматривать спар­танское государство как собственника ило­тов, закрепленных за земельными участ­ками и предоставленных во владение спар­тиатов.

2. Господствующий класс. Господствую­щий класс в греческих полисах отличался по своей структуре от господствующего класса древневосточных обществ. В странах Древнего Востока основные прослойки гос­подствующего класса были тесно связаны с государственным аппаратом восточной де­спотии (придворная знать, бюрократиче­ский аппарат, многочисленное жречество, военная верхушка). В греческих полисах с республиканским устройством не было придворной знати, государственной бюрок­ратии, выделенного из общества военного сословия, могущественного жречества. Гос­подствующий класс в полисах состоял из частных собственников земельных владе­ний, крупных мастерских, торговых кораб­лей, денежных сумм и владельцев рабов, которых можно было отдать в аренду другим лицам, получая за это прибыль.

Древнегреческие полисы в V—IV вв."до н. э. были небольшими по территории, рас­полагали скромными природными ресурса­ми и невысоким экономическим потен­циалом. Состав полисного коллектива, до­вольно высокий удельный вес средних про­слоек населения, проведение мероприятий со стороны полиса по поддержанию ста­бильности гражданского коллектива не спо­собствовали резкому имущественному расслоению. Состояния даже богатых граж­дан были относительно скромными, группы магнатов, располагавших огромными сред­ствами, не сложилось. Значительным счи­талось состояние в 2—3 таланта (в одном таланте 6 тыс. драхм), имущество в 10—15 талантов рассматривалось как очень круп­ное. Богатство афинского аристократа Ни- кия в 100 талантов (600 тыс. драхм) счи­талось уникальным.

Господствующий класс не был одно­родным, он делился на несколько социаль­ных групп. Одну из групп составляли представители старинной земельной ари­стократии, хранившие родовые традиции. Они были слабо заинтересованы в быстром развитии ремесел, торговли, товарных, от­ношений. Основные доходы они получали от земельной собственности и в политиче­ской жизни выступали как сторонники оли­гархических порядков, составляли оппо­зицию демократическим устремлениям ос­новной массы гражданства. Однако эта чис­ленно небольшая прослойка имела высокий социальный престиж и политический авто­ритет. Ее представители, получившие хоро­шее воспитание и образование, распо­лагавшие средствами, играли видную роль в общественной и политической жизни по­лисов, избирались высшими магистратами, часто возглавляли военные экспедиции. Часть земельной аристократии (наиболее яркий пример —афинянин Перикл) смог­ла преодолеть узкосословные, корыстные интересы своей группировки и, понимая историческую необходимость, переходила на сторону демократических элементов и верно служила основной массе гражданства.

Вторую группу составляла наиболее ди­намичная часть господствующего класса — собственники ремесленных мастерских, торговых кораблей, крупных денежных сумм, домов, рабских контингентов, товар­ных поместий, заинтересованные в быстром экономическом развитии общества, рас­пространении культурных достижений, проведении активной внешней политики, внедрении демократических институтов. Ее политической программой была умеренная демократия. Внутри этой прослойки, в свою очередь, существовало деление на лиц, об­ладавших правами гражданства, и так назы­ваемых метеков. Свободные богатые люди, владевшие солидными состояниями иногда в несколько десятков талантов, но не имев­шие права гражданства, принадлежали к сословию метеков, они имели ограничен­ную правоспособность, не могли приобре­тать земельную собственность, не участ­вовали в работе Народного собрания и из­бирались на должности. Естественно, это сковывало их экономическую и обществен­ную активность, порождало известную на­пряженность в отношениях, создавало почву для трений в полисе.

Во времена военных поражений, обост­рения внутриполитической борьбы, ослож­нения социальной обстановки некоторые группы богатых метеков добивались граж­данских прав. Так, после свержения господ­ства олигархов и восстановления демок­ратии в Афинах в 403 г. до н. э. часть метеков, активно помогавшая в борьбе с так называемой тиранией Тридцати, получила права афинского гражданства. Народное со­брание в порядке исключения могло даро­вать права гражданства за большие заслуги отдельным метекам. Так, например, один из богатейших метеков Пасион, владелец про­цветающей меняльной конторы середины IV в. до н. э., внесший большую сумму в истощенную афинскую казну, получил пра­ва афинского гражданина со всеми вытека­ющими отсюда последствиями.

Существование различных групп внут­ри господствующего класса со своими ин­тересами и даже политическими програм­мами создавало основу для открытых стол­кновений между ними, что не могло не осложнять общую социальную обстановку в греческих полисах V—IV вв. до н. э.

Одной из особенностей социальной по­литики в греческих полисах, направленной на смягчение внутренней напряженности, было распределение так называемых литур­гий среди богатых граждан. Существовали разные виды литургий: хорегия — содержа­ние хора (включая набор исполнителей, ре­петиции) и участие его в одном из об­щественных празднеств; гимнасиархия — организация гимнастических и других спор­тивных состязаний, включая оплату участ­ников, их учителей, обеспечение тре­нировок, украшение мест состязаний, и триерархия — оборудование военного суд­на триеры (государство предоставляло дере­вянный остов корабля, а триерарх должен был за свой счет достроить его, приготовить снасти, снабдить парусами, набрать и обу­чить экипаж). Литургии считались тяжелым бременем, возлагаемым государством на бо­гатых граждан. Введение литургий было своего рода частичным перераспределением доходов, полученных от эксплуатации раб­ского труда отдельными собственниками и направляемых в пользу государства как вы­разителя интересов всего гражданства.

В Спарте господствующий класс имел иную структуру. Хотя в его составе были различные политические группировки, тем не менее он был более однородным, чем господствующий класс, например в Афи­нах. Среди спартиатов не было прослойки торгово-ремесленной знати, а тем более ме­теков. Спартиаты не занимались организа­цией своих хозяйств, их связь с производ­ством была минимальна. Спартиаты были классом-сословием землевладельцев, ило- товладельцев, хотя и среди них были вла­дельцы более крупных и менее крупных земельных участков. В IV в. до н. э. внутри этого более или менее единого сословия усиливается имущественное неравенство, концентрация земельных владений в одних руках, увеличивается численность беззе­мельных спартиатов, которых стали назы- иать «опустившимися» (гипомейонами). В 400 г. до н. э. по предложению эфора Эпи- тадея в Спарте был принят закон, разрешав­ший завещания и дарения земельных владений, что усилило процесс концентра­ции земли в одних руках. В распоряжении спартиатов оказалось значительное количе­ство золота и серебра, рабов, земельных владений, захваченных во время Пелопон­несской войны и других военных экспеди­ций. Однако эти средства не привели к перестройке хозяйственной системы на на­чалах интенсификации производства. Воз­росла лишь роскошь жизни, потребление господствующего класса, усилились трения между разными политическими группиров­ками.

3. Положение свободных мелких произ­водителей. Греческое общество состояло не только из рабов и их владельцев. Рядом жили и трудились мелкие свободные про­изводители — земледельцы, собственники или арендаторы небольших земельных уча­стков, владельцы ремесленных мастерских, розничные торговцы, поденщики или мат­росы, обслуживающие морские перевозки, городской люд. Это был самый многочис­ленный класс в греческих полисах. Если брать в качестве примера Афины V—IV вв. до н. э., то в состав этого класса следует включить представителей третьей (зевгиты) и четвертой (феты) социально-имуществен- ных групп по классификации Солона. Кро­ме зевгитов и фетов сюда входило большинство афинских метеков — свобод­ных лиц, не имеющих прав афинского граж­данства.

Мелкие производители трудились на зе­мельных участках, в ремесленных мастер­ских, рудниках или на строительстве, где не применяли, как правило, рабского труда. Известны случаи использования мелкими ремесленниками или земледельцами раб­ского труда в качестве дополнительной ра­бочей силы: основной рабочей силой был сам земледелец или ремесленник и члены его семьи. В состав мелких производителей входили мелкие земледельцы, ремесленни­ки и торговцы, имевшие гражданские права; ремесленники и торговцы-метеки.

Связанные с разными отраслями хозяй­ства, имеющие разное юридическое поло­жение, эти социальные группы отличались друг от друга интересами, иногда имели разную политическую ориентацию. В лю­бом греческом полисе социальная группа мелких свободных земледельцев была одной из важнейших. От ее экономического бла­госостояния, политической активности, гражданской зрелости зависели крепость полисных институтов, функционирование демократических учреждений, характер со­циально-политических столкновений. Мелких земледельцев обычно называют крестьянами. Этот термин применяют и к земледельцам греческих полисов. Однако следует отметить ряд особенностей антич­ного крестьянства, отличающих их как от древневосточных общинников, так и от кре­стьян феодального общества. Насколько нам известно из материалов афинской ис­тории, земледелец был лично свободным, т. е. независимым от других лиц или госу­дарства, собственником земельного участка (в большинстве случаев от 3 до 5 га), обес­печивавшего его прожиточный минимум. Земледелец, как правило, не платил налогов с земли. Для приобретения орудий труда, одежды и других ремесленных изделий кре­стьянин вывозил на рынок и продавал сель­скохозяйственные продукты, т. е. выступал отчасти как товаропроизводитель. Он был связан с рынком, знал цены, торговцев, обладал известным хозяйственным кругозо­ром. Однако связи его с рынком были спо­радическими, на продажу шла лишь небольшая часть урожая.

По греческим законам собственником земли мог быть только член полисного кол­лектива, полноправный гражданин. Мел­кие землевладельцы были такими полноп­равными гражданами, участниками народ­ных собраний, могли избираться на различ­ные должности, служили в гражданском ополчении. Участие в народных собраниях, где обсуждались важнейшие вопросы внут­ренней и внешней жизни, развивало лич­ность античного крестьянина, формировало чувство собственного достоинства и соци­альной значимости. В ряде демократиче­ских полисов часть крестьянства была грамотной, посещала театральные пред­ставления. В комедиях афинского драма­турга Аристофана представлен тип афинс­кого мелкого землевладельца—экономи­чески обеспеченного, активного участника народных собраний, политически развито­го, достаточно культурного человека.

Полисное крестьянство в целом высту­пало с демократической программой разви­тия своего родного города, но с достаточно умеренных позиций, подозрительно отно­силось к радикально-демократическим концепциям, что и использовали в своих интересах консервативные круги греческого общества.

В состав свободных мелких производи­телей входили также городские жители, жи­вущие трудом собственных рук, как граждане, так и метеки. Граждане —ремес­ленники и торговцы—принимали актив­ное участие в политической жизни города, в деятельности народных собраний, его многочисленных органов. Их имуществен­ное положение, особенно с распростране­нием крупных мастерских, было весьма неустойчивым, и государство принимало меры для обеспечения прожиточного мини­мума этой прослойки граждан. Наиболее продуманную социальную политику по от­ношению к ним проводили в Афинах. Прежде всего предусматривалось выведение потерявших связь с землей и живущих на городские заработки граждан в колонии, где каждому колонисту предоставляли земель­ный участок. В V в. до н. э. афиняне вы­вели в колонии разного типа около 10 тыс. своих безземельных или малоземельных граждан, где они вновь стали мелкими зем­левладельцами.

Важной мерой по поддержанию имуще­ственного благосостояния беднейших граж­дан было обеспечение их работой, за которую они могли получать плату и обес­печивать свои семьи. При все возрастающей конкуренции рабского труда такая полити­ка государства была необходимой и соци­ально направленной. Вот что писал Плутарх о подобных мероприятиях в Афинах при правлении Перикла: «Перикл предоставил народу множество грандиозных проектов сооружений и планов работ, требовавших применения разных ремесел и рассчитан­ных на долгое время, чтобы оставшееся в городе население имело право пользоваться общественными суммами нисколько не меньше граждан, находящихся во флоте, в гарнизонах, в походах. И правда, там, где были материалы: камень, медь, слоновая кость, золото, черное дерево, кипарис; где были ремесленники, обрабатывающие эти материалы: плотники, мастера глиняных изделий, медники, каменотесы, красиль­щики золота, размягчители слоновой кости, живописцы, эмалировщики, граверы, люди, причастные к перевозке и доставке этих товаров: по морю—крупные торговцы, матросы, кормчие, а по земле —такелаж­ные мастера, содержатели лошадей, кучера, крутильщики канатов, веревочники, шор­ники, строители дорог, рудокопы; где, слов­но у полководца, имеющего собственную армию, у каждого ремесла была организо­ванная масса низших рабочих, не знающих никакого мастерства, имевшая значение простого орудия, «тела», при производстве работ, — там эти работы распределяли, се­яли благосостояние во всяких, можно ска­зать, возрастах и способностях».

Государство следило за тем, чтобы цены на хлеб, основной продукт питания, были более или менее стабильными; на торгов­цев, искусственно взвинчивающих цены, накладывались большие штрафы.

Положение ремесленников и торгов­цев-метеков было более тяжелым, чем ре­месленников-граждан. Они были исклю­чены из политической жизни полиса, не имели права на вывод в колонии, о них государство заботилось мало. Вместе с тем они платили налог с человека (в Афинах он назывался метойкион и достигал 12 драхм в год). У метеков было очень мало перспек­тив приобрести гражданские права и срав­няться хотя бы юридически с ремес­ленниками-гражданами, бок о бок с кото­рыми они работали в мастерских, корабель­ных доках, грузили корабли, торговали на рынках. Большая часть свободных жителей, не имеющих гражданских прав, принадле­жала именно к этой категории мелких про­изводителей, после рабов самой прини­женной социальной группе. Тем не менее в экономически процветающих городах даже они находили работу, располагали извест­ным прожиточным минимумом. По при­близительным подсчетам современных историков, в Афинах общее число метеков было достаточно внушительным и достига­ло 15—20% от общего состава населения.

Еще одна категория мелких производи­телей — периэки —составляла особое со­словие в ряде греческих полисов аграрного типа Арголиды, Элиды, Фессалии, на ост­рове Крите. Наиболее полно изучены пери­эки Спарты. В V—IV вв. до н. э. периэки составляли одно из трех основных сословий спартанского общества (наряду с илотами и спартиатами). Периэки, как и спартиаты, считались лакедемонянами (в отличие от илотов), служили в армии и имели право на равную со спартиатами долю военной до­бычи. Однако они не обладали правами спартиатов, не принимали участия в народ­ных собраниях, не были так хорошо обуче­ны и воспитаны, как спартиаты. Периэки жили обособленно в самоуправляемых по­селках, расположенных вокруг Лаконской долины, занимались земледелием. Они ис­полняли повинности, платили налоги не­посредственно государству, занимались ремеслами и торговыми операциями (пре­восходное лаконское оружие изготовлялось именно периэками). В V—IV вв. до н. э. среди периэков произошло имущественное расслоение, появились различия между за­житочными и скромными землевладельца­ми, богатыми и бедными ремесленниками, но в целом они отличались некоторым единством, которое цементировалось об­щностью их юридических прав, явственно отличавших их, с одной стороны, от илотов, с другой стороны, от спартиатов. У периэков сохранялся обычай наследовать профессию отца, в свое время подмеченный Геродотом: «Следующая черта свойственна лакедемо­нянам и египтянам: их глашатаи, флейти­сты, повара наследуют занятия отцов, так что сын флейтиста становится флейтистом, сын повара —поваром, а сын глашатая — глашатаем, другие при всей звучности голо­са не могут их вытеснить, так как свои обязанности они выполняют по праву на­следства». Поселки периэков были доволь­но густонаселенными, общая численность в V—IV вв. до н. э., возможно, достигала четверти всего населения. С юридической точки зрения периэки —свободные люди с ограниченными гражданскими правами. Это, а также наличие некоторого самоуп­равления и возможность заниматься своим хозяйством обеспечивали известное спо­койствие в отношениях между периэками и спартиатами.

4. Прослойка деклассированных элемен­тов. Распространение рабского труда, внед­рение его во многие сферы производства и жизни, увеличение численности рабов вли­яли на социальное положение свободных ремесленников, с трудом сводящих концы с концами, получавших на свое пропитание тяжелым физическим трудом. Труд ремес­ленника или матроса, строителя или рудо­копа стал рассматриваться в IV в. до н. э. как удел рабов, как дело, недостойное сво­бодного человека. «Занятие так называемы­ми ремеслами,— говорил Ксенофонт,— зазорно и, естественно, пользуется очень дурной славой в городах. Ведь ремесло вре­дит телу и рабочих и надсмотрщиков, за­ставляя их вести сидячий образ жизни, без солнца, а при некоторых ремеслах—про­водить целый день у огня. А когда тело ослабляется, то и душевные качества сильно портятся. К тому же ремесло оставляет очень мало свободного времени для заботы о друзьях и родном городе». Конкуренция крупных мастерских, с одной стороны, низ­кий престиж физического труда—с дру­гой, приводили к тому, что разорявшиеся граждане, особенно из среды земледельцев, предпочитали перебиваться случайными за­работками, нежели пойти в ремесленники, строители или поденщики. «В старину не было нищих,— писал Исократ в IV в. до н. э.,— и никто не позорил государство вы­прашиванием подаяния. А теперь число нуждающихся превосходит число лиц, име­ющих какой-нибудь достаток. Они только и думают, как бы раздобыть себе дневное пропитание: толпятся перед судами в на­дежде вынуть жребий, нанимаются в теат­ральные статисты, готовы идти на самые темные дела». Начинает создаваться новый социальный слой, ранее неизвестный, слой городского беднейшего гражданства, поте­рявшего связь с производством, лишенного имущества, но вместе с тем располагавшего полным набором гражданских прав и актив­но участвующих в деятельности народных собраний, обсуждении государственных дел. Полисные власти стремились помочь деклассированным гражданам, утратившим интерес к труду. Так, в Афинах была введена плата в 2 обола за простое посещение засе­даний Народного собрания, не говоря о выполнении тех или иных должностных обязанностей. Эта не занятая трудом масса людей, слоняющихся по улицам городов, перебивающихся случайными подачками, а то и просто попрошайничеством, любила театральные представления, различные об­щественные празднества и увеселения. Дело доходило до курьезов. Некоторые афинские государственные деятели середины IV в. до н. э. наживали политический капитал тем, что пускали деньги, предназначенные для нужд обороны, на организацию театраль­ных представлений и общественно-религи- озных празднеств, и это в условиях прямой военной угрозы со стороны усиливавшей­ся Македонии. Напротив, даже самый та­лантливый политик мог утратить всякое влияние в этой паразитической среде, если он не мог дать ей развлечений, стоивших больших денег.

* * *

В целом социальная структура грече­ских полисов V—IV вв. до н. э. была до­вольно сложной и расчлененной: противо­речия между основными классами ослож­нялись острыми внутриклассовыми столк­новениями. Общественные взаимоотно­шения в греческих полисах представляли собой клубок противоречий разного поряд­ка, причем в отдельные исторические пери­оды, в зависимости от конкретных условий, выходила на первый план то одна, то другая группа противоречий: волнения или массо­вые побеги рабов, столкновения между зе­мельной аристократией и торгово-ремес­ленной знатью, между умеренными и ради­кальными кругами внутри демократической группировки.

Иной тип социальной структуры сфор­мировался в полисах аграрного типа. Абсо­лютное преобладание сельского хозяйства и натуральный характер его производства, господство мелкого землепользования — все это не создавало потребности в допол­нительной рабочей силе или труде рабов.

Вот почему для Спарты характерен низкий уровень развития рабовладельческих отно­шений и преобладание различных форм зависимого труда. Для спартанского обще­ства была также характерна незавершен­ность внутренней социальной дифферен­циации, что наложило отпечаток на харак­тер социальных взаимоотношений и проти­воречий, которые чаще всего проявлялись в виде организованных восстаний илотов или борьбы за власть между малочисленными кликами, носившей верхушечный характер.