3.2. Основы коррупции

Если коррупция — это особый механизм перераспределения национального дохода, то возникают следующий вопрос: что является основой, базой для появления этого коррупционного механизма?

Сам факт систематически повторяющегося перераспределения означает, что в постиндустриальном обществе имеются такие реальные отношения, которые или мало учитываются, или вовсе игнорируются. Они — база коррупции.

Первая база коррупции связана с тем, что в постиндустриальном строе огромна роль государства. И как стабилизирующей силы. И как организующей силы. И как контролирующей силы. В руках государства сосредотачиваются гигантские ресурсы. Без участия государства невозможны ни современные наука и образование, ни многие отрасли экономики и непроизводственной сферы.

Коррупция, как минимум, означает, что не учитывается реальная роль государственного механизма.

Но возрастание роли государства — это и возрастание роли чиновников вообще и высших в особенности.

Возникает глубокая антиномия, как сказал бы Кант. Администраторы получают, во-первых, твердую зарплату. Во-вторых, это не очень высокая зарплата. А принимают они решения о многомиллиардных расходах. Они, тем самым, решающим образом влияют на размеры прибыли и доходов всех участников государственного финансирования. А сами как бы должны смотреть на это со стороны.

В капиталистическом обществе разрыв между тем, что создавал рабочий, и тем, что ему капиталист выплачивал, становился основой классовой борьбы. А теперь разрыв между тем, чем распоряжается чиновник, и тем, что он получает,— одна из главных объективных основ коррупции.

Коррупция — это новый, современный вид эксплуатации. Бюрократия и ее верхушка — номенклатура — эксплуатируют общество через систему коррупции.

Второй объективной базой коррупции является присущая постиндустриальному обществу демократия.

Разделение властей, появление наряду с тремя властями четвертой — власти средств массовой информации — создает в постиндустриальном обществе проблему дисбаланса между этими властями.

К этому дисбалансу четырех властей добавляется их неустойчивость в силу коротких сроков избрания. Избираемые на четыре-пять лет структуры должны принимать решения, охватывающие периоды в десятки и более лет. Налицо дисбаланс.

Дисбалансы и властей, и сроков их полномочий создают базу для коррупции.

Еще есть дисбалансы центра и регионов, регионов и местной муниципальной власти. Они тоже создает базу для поиска полузаконных, а то и незаконных вариантов преодоления этих дисбалансов.

Выборы, деятельность политических партий, голосование создают питательную среду для поиска всех резервов и коррупционную грань нередко переступают в самых передовых странах.

Третья объективная база коррупции — положение наций в постиндустриальном обществе. Место и роль национальных сообществ в постиндустриальном обществе даже в рамках одного государства объективно неодинаковые. А государственные механизмы одинаковые. И этот разрыв формального и реального создает почву для коррупционных отношений.

Четвертой базой коррупции является военно-промышленный комплекс и армия. По своей природе — это растраты общественного богатства. А растраты идут во многом по субъективным пристрастиям. Выбор видов оружия, размеры заказов на разработку и проектирование, а потом финансирование производства оружия — стали базой коррупции в силу гигантской субъективности и выбора, и оценки, и в силу закрытости принимаемых решений.

Пятой базой коррупции стала серьезная деградация установок и мотивов людей, отражающая процесс превращает их в постиндустриальном обществе в винтики чуждых им механизмов.

Реакцией на утрату личности становятся наркомания, игорный бизнес, порнобизнес, масс-культура. А они — благодатная почва для коррупции.

Еще важнее то, что в постиндустриальном обществе отдельный человек мало что может сделать. Везде — структуры, коллективы, организации. Личность в них подавляется, нивелируется. Возникает, как говорил еще Герберт Маркузе, «человек одного измерения». Такой человек бороться с коррупцией не может. Более того, он сам лично становится ее добычей или даже сам без внутренней борьбы включается в нее.

Шестая база коррупции — госсектор.

Еще государственный социализм столкнулся с огромной, неразрешимой для него проблемой — сфера общей собственности оказалась сферой ничейной.

В постиндустриальном обществе имеется госсектор. И «ничейность» в нем сохраняется. И эта «ничейность» создает почву для коррупции.

Седьмая база коррупции — добыча сырья и охрана окружающей среды. Они ограничены нередко только волевыми и субъективными правилами. И тут коррупция получает серьезную питательную почву.

Восьмой фактор коррупции — наличие частного сектора. В постиндустриальном обществе имеется общее узаконенное значительное неравенство. В нем есть граждане с огромными законными состояниями.

Ситуации, с которой столкнулся в СССР в двадцатые годы Остап Бендер, имеющий миллион и не имеющий ни права его расходовать, ни даже права его показать — в постиндустриальном обществе нет.

А раз есть право иметь набитые кошельки — база коррупции найдется. Были бы повод, причины и мотивы.

Девятый фактор коррупции — уже «наш», российский: особенности переходного периода России от социализма к постиндустриализму.

Главная черта выхода России из социализма состоит в том, что были отвергнуты и китайский путь (выход под руководством компартии), и либеральный путь стран Восточной Европы, и потенциально лучший народно-демократический путь. Был реализован, как отмечалось выше, худший из возможных вариантов выхода из социализма — номенклатурно-олигархический.

Главное в номенклатурно-олигархическом пути — не распределение общей социалистической собственности между ее создателями, а захват этой собственности номенклатурой и ее доверенными олигархами.

Номенклатура и олигархи при этом тяготеют к отраслям, цена на продукцию которых зависит не от уровня их организации, а от независимых факторов — от цен на мировых рынках и от природных условий. Это — добыча сырья, прежде всего нефти и газа.

Захватившие собственность номенклатура и олигархи не могут дать право обманутым массам демократически выбирать и вводят управляемую демократию.

Ни номенклатура, ни олигархи нормально хозяйствовать при рынке и рыночной конкуренции не умеют, поэтому у них нет прочной экономической базы. Их положение неустойчивое и новые, усиливающиеся группировки выступают с претензиями на новый передел: и собственности, и власти. При отказе и от рыночных, и от демократических механизмов переделы сводятся к рейдерству.

Опасаясь за свою «добычу», номенклатура и олигархи вывозят доходы за рубеж в поисках «укрытий» и «запасных аэродромов».

Внешняя политика нередко сводится к мельтешению на международных «саммитах», «надуванию щек» по рецептам из «Двенадцати стульев», «набивании» себе цены, ерничанья — и все ради страховки размещенных за рубежом миллиардов.

Именно номенклатурно-олигархический путь выхода из социализма и его современный этап — управляемая демократия — предопредели особую роль коррупции во всех сферах — экономической, политической, социальной, нравственной, международной.

Десятый фактор — ситуация в российском руководстве характеризующаяся двуглавостью.

Модель управления, известная по «Золотому теленку», когда Остап Бендер доверил председательствовать Фунту — не прошла. Россия все же не контора «Рога и копыта», и Россия непригодна для известной на Западе системы «трастового» — доверительного — управления.

Известна старая шутка, что в России царь настолько уверен в силе своей абсолютной власти, что может позволить себе роскошь иметь на гербе двуглавого орла. Но двуглавость — только на гербе.

А если она в жизни — то сразу же возникает ситуация из анекдотов о Ходже Насреддине: «Первой жене сказал, что иду ко второй, второй — что ночую у первой, а сам так сладко спал».

Однако получившие возможность «поспать» между «голов» министры — еще не главная беда. Главное в том, что те, кто хочет работать, оказались перед «двуглавостью» курсов: или на модернизацию или на консерватизм. А такого рода выбор могут делать только интеллигенция, элита, партии, народные массы. И делать выбор в ходе революции: сверху или снизу, насильственной или мирной, культурной или дикой, краткосрочной или перманентной. Но не сама бюрократия. Ее дело — работать. Иначе она теряется и в итоге для нее остается забота о себе, в том числе и коррупционная.

«Двуглавость» — серьезная база коррупции. Ведь еще в Евангелии было сказано: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет».

Из этих десяти факторов главные — первые восемь. Остальные — российские — только добавляют национальный российский аромат.

Поэтому, надо подчеркнуть, что именно главные, фундаментальные характеристики нового постиндустриального строя создают возможности для коррупции или прямо ведут к ней.

Так же, как сама природа капитализма обязательно включала эксплуатацию, а природа государства бюрократического социализма включала невозможность собственного научно-технического прогресса, так и постиндустриализм неотделим от коррупции.

Вывод: коррупция уже стала и будет одной из главных составляющих утверждающегося на нашей планете и в России нового строя.