8 Сергей Переслегин Война на моем столе

Отсутствие у населения военных знаний превращает войну в нечто сакральное либо, напротив, демоническое. Поэтому массы и элиты, властители дум и СМИ относятся к войне слишком серьезно. Конечно, "война—это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели", но она является сугубо вспомогательной, "карнавальной" стороной функционирования социосистемы. Мирное развитие — для нации, конфессии, семьи или отдельного человека — настолько же важнее и сложнее военного противостояния, насколько жизнь интереснее и значительнее театра

Сегодня вечером начнется Первая Мировая война. Вооруженные столкновения охватят 12 квадратных метров: площадь комнаты, где на полу разложены карты, а на столе — справочники и CD-диски с тактико-техническими данными. Война будет очень реальной: почти физически будет ощущаться напряжение противостояния великих сражающихся Империй. Диктофон зафиксирует вдохновляющие дискурсы, компьютер запишет для последующего анализа судьбоносные решения. Прозрения и ошибки, вдохновение и усталость, деятельность и рефлексия станут достоянием Истории. Правда, альтернативной истории. А в Текущей Реальности три девушки в возрасте от 14 до 17 лет пройдут интеллектуальный тренинг по искусству государственного управления в условиях системного кризиса.

Целевая функция войны

Война (как и революция, которая, по своей сути, тоже война, только направленная на более близкого и более опасного противника) есть концентрированное выражение Истории, одно из основных Представлений[1] прогресса. Именно поэтому, «кто не понимает до конца всего вреда от войны, не может понять до конца и всю выгоду от войны»[2], и наоборот.

Война есть, прежде всего, информационная, а уже затем материальная деятельность. Деятельность повсеместная и очень древняя: следы войны обнаруживаются в любых человеческих культурах, где есть принципиальная возможность их регистрации. Функция войны естественно прописывается в формализме социосистемы.

Подобно тому, как жизнь существует и изначально существовала в форме замкнутых экосистем, разум с момента своего зарождения принимает форму социосистемы. Возникновение такой формы организованности требует разового преодоления очень высокого потенциального барьера, но уже появившаяся социосистема устойчива, и человек, рожденный в ней, обречен на социальное существование. Для «полуденного хищника»[3], которым является Homo, такое существование само по себе оказывается стрессовым фактором. Нормальной реакцией хищника на стресс является агрессия, но проявить ее внутри устойчивой социосистемы индивид не может. И возникает война — социально допустимый канал реализации эгоистических устремлений. Война носит «карнавальный» характер: все, что запрещается в обыденной жизни, на войне не только разрешается, но и поощряется.

Таким образом, война есть плата биологического вида Homo Sapiens за свое существование в форме социосистемы, за эффект социальности. И плата недорогая, что можно заметить, сравнивая, сколько на Земле людей и сколько биологически близких к ним крупных обезьян. Войны народов, классов, конфессий, иных социальных групп заменяют в человеческом существовании борьбу всех против всех в биологических сообществах. То В определенном смысле можно согласиться с Дж.Оруэллом: война это мир, и мир это война. Заметим, что снижение угрозы глобального противостояния в период 1986 — 2000 гг., привело к росту региональных войн и локальных конфликтов, а также уличной преступности и бытовогo насилия.

Война тысячелетиями является спутником человека, но нет оснований считать, что так будет продолжаться «из вечности в вечность». В своем развитии социосистема найдет иные способы сублимации индивидуальной агрессии (искусство, спортивные и ролевые игры, виртуальные войны и т.п.). Мы способны представить и описать такую стадию эволюции разума, но пока не в силах ее реализовать. XX век был эпохой тоталитарной войн. XXI век начался грандиозным актом террористической войны «Юг» против «Запада». За сим последовали войны в Афганистане, Ираке, Чечне. Сейчас человечество на волосок от крупных вооруженных конфликтов в Осетии, Абхазии, Приднестровье, Израиле, возможно, и в Иране. И, поскольку все сценарные модели указывают, что международная напряженность вокруг «горячих точек» будет нарастать, достигая первого пика к 2008 — 2010 году, а следующего — к началу третьего десятилетия, приходится считаться с тем, что масштаб военных действий также будет увеличиваться.