6.3. Диахронный (исторический) подход к типологии культуры

Культура представляет собой “многоотраслевую” и весьма сложную систему. Как известно, понятие системности предполагает некое сочетание взаимозависимых элементов, составляющих определенное единство. Проще говоря, система – это такое образование, из которого без ущерба для его целостности не возможно изъять ни одну из составляющих его частей. Так и культура перестает быть культурой, если исключить из нее, скажем, нравственность или такие, прямо не связанные с нравственностью, а иногда и противостоящие ей виды деятельности, как “прагматическая” политика или некоторые научные исследования, угрожающие самому существованию человечества.

С другой стороны, едва ли не общепризнанно, что у истоков культуры и в основе ее функционирования лежит словесный язык, также образующий сложнейшую и совершеннейшую систему. Органическая связь языка и культуры, их взаимообусловленность во времени и пространстве позволяют подойти к культуре так же, как в свое время подошел к языку выдающийся швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр (1857-1913), а именно – различать в ней диахронный и синхронный планы, т.е. ее историческое развитие и конкретный временной “срез”. Как известно, выделение синхронии и диахронии не только помогло лучше определиться теоретикам языка и его историкам, но и позволило выйти на такие основополагающие лингвистические категории, как речь и язык. Думается, что применительно к культуре диахронный и синхронный подходы также могут быть достаточно плодотворными и способствовать более глубокому пониманию, с одной стороны, ее исторической эволюции, с другой – ее современного состояния. В частности, используя подобный подход, можно было бы прояснить довольно сложный и до сих пор еще не решенный в культурологии вопрос о разграничении таких близких, но далеко не тождественных понятий, как “культура” и “цивилизация”.

Диахронный, т.е. исторический, подход к культуре, задачей которого является анализ ее развития во времени, выдвигает перед исследователями две проблемы: во-первых, предложить соответствующую периодизацию культурного процесса; во-вторых, вскрыть механизмы, позволяющие культуре не только развиваться, но постоянно наращивать свой потенциал.

Периодизация любого процесса, в том числе и культурного, представляет собой его условное деление на хронологические периоды в соответствии с их отличительными особенностями на основе определенного критерия. Поскольку культурология – наука новая и тесно связанная с историей, то в диахронном плане она чаще всего использует уже сложившиеся схемы общей историографии, тем более что они, так или иначе, связаны и с изменениями в культуре. При этом, как и в историографии, здесь могут использоваться два принципиально разных подхода: “линейный” и “циклический”. В первом случае историко-культурный процесс представляется как непрерывное поступательное движение от простого и менее совершенного к более совершенному и сложному, что находит выражение в идее прогресса. Ярче всего такой подход проявился у мыслителей века Просвещения и у Гегеля с его идеей общего движения человечества к некому абсолюту (мировому разуму). Второй более поздний подход, характерный, например, для П.А. Сорокина, Н.А. Бердяева и многих других современных культурологов, заключается в том, что они отрицают идею прямолинейного прогресса и мыслят историю как постоянное возвращение на новом уровне к некогда уже испытанным культурным формам.

В странах бывшего “социалистического содружества” одна из самых распространенных периодизаций культурного развития человечества была основана на марксистской теории общественно-экономических формаций, также связанной с гегельянством. В соответствии с формационной теорией принято различать следующие якобы существовавшие в истории виды культур: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и в перспективе – социалистическую и коммунистическую. В основе каждой из этих формаций, а следовательно, и культур, лежат, как известно, определенные производительные силы и экономические отношения, а в качестве движущей энергии в большинстве из них выступают классовая борьба революция. Нетрудно заметить, что подобная периодизация применительно к развитию культуры очень обща и слишком экономизирована и политизирована, не говоря уже о том, что существование особой социалистической, а тем более коммунистической культуры в свете советского опыта представляется, по меньшей мере, проблематичным.

За последнее время в специальной литературе, к сожалению, все еще не богатой, формационная теория в силу ее оторванности от собственно культурологических критериев подвергается растущей критике. Так, подчеркивая ее не соответствие культурным реалиям многих стран и народов, известный специалист по культурам Востока Б. С. Ерасов справедливо замечает: “Схематичные социологизирующие и политизирующие подходы к культуре приводят к тому, что она в представлении исследователя утрачивает собственное содержание и предстает, по существу, своеобразной формой, наполняемой классово различным и классово противоположным содержанием”. Но речь идет не только о том, что подлинная культура неравнозначна, а порой и чужда социологии и политике, но и о том, что она развивается по совершенно иным законам. “Ущербность формационной типологии истории мировой культуры обнаруживается в двояком отношении: во-первых, она снимает вопрос о специфике культурных эпох в отличие от эпох гражданской истории человечества и, во-вторых, закрывает возможность объяснения сходных процессов в культуре в различных общественно-экономических формациях”.