3. «Заразный» текст

Заражение читателя ощущениями может происходить и в сниженной комической манере. Так, рассказ «Преждевременные похороны» является пародией на классические рассказы ощущений. Используя тему погребения заживо, популярную во времена По, автор пародирует якобы правдивые истории на эту тему, напечатанные в газетах. «Газетный» характер «случаев», с одной стороны, производит эффект достоверности, с другой - цитатности: создается впечатление, что нарратор располагает газетные вырезки в текстовом пространстве своего рассказа». Газетные истории наводят читателя на главную тему рассказа, дают обзор ощущений других людей. С развитием действия они сменяются на субъективный опыт рассказчика, который сам оказывается в подобной ситуации. Оказываясь погребенным заживо после каталептического удара, герой описывает свои ощущения: «удушье, сердцебиене, отчаяние». Однако ситуация ужаса оказывается вымыслом, шуткой По, который спародировал подобную газетную историю, передав все ощущения от первого лица: «Погребение заживо, тем не менее, оказывается обманом чувств: гроб - лежаком под палубой, повязка - шелковым платком, повязанным вместо ночного колпака; запах земли объясняется тем, что шлюп, на котором ночевал рассказчик, был гружен огородной землей». Герой излечивается, отправляется в путешествие и сжигает книги, где упоминаются «страшные истории». Но акт заражения уже произошел. Рассказчик успел передать читателю свои ощущения от иллюзии смерти, породив в нем те же чувства страха и ужаса. О двусмысленности рассказа (с одной стороны комедийный финал, с другой стороны заражение «болезнью» страха) говорит и финал рассказа. Рассказчик признается, что больше не читает таких рассказов, как этот, тем самым предупреждая и читателя пропустить этот рассказ. Но эта фраза звучит лишь в конце рассказа, когда рассказ так или иначе уже прочитан человеком и «считывание» эмоций уже произошло.

Таким образом, в данной главе были рассмотрены способы выражения субъективных переживаний героев в литературном тексте. Чтобы сделать свои эмоции более понятными для читателя, герои используют ряд метафор. Таким метафорами становится «механизм» в рассказе «Маска красной смерти» (подобно часовому механизму определяется сердцебиение и дыхание), «атмосфера» в рассказах «Падение дома Ашеров», где буря уподобляется электрическому удару, который является воплощением родовой болезни, и «Лигейя» (атмосфера комнаты провоцирует болезнь героини). Отделяя от себя эмоции, выводя их за пределы телесного, герои тем не менее не перестают от них зависеть. Высвободившиеся эмоции превращаются в постороннюю силу, которая поражает и других героев, т. е. заражает их «инфекцией». Эти переживания не могут быть описаны в литературном тексте, но могут быть прочувствованы. Читатель заражается ими. Считывание знаков трансформируется в ощущение эмоций, описанных в тексте: «…сугтестия-«заражение» действует в процессе самой текстовой коммуникации, «медленно и постепенно», по нарастающей». В рассказах ощущений нельзя провести четкие границы объективации ощущений. В отличие от других рассказов По, где прослеживаются рамки «искусства» от момента перевод реального тела в область эстетики и до финала-взрыва, здесь процесс взаимодействия с читателем развивается на протяжении всего повествования: «читаемый текст переживается изнутри, действуя как внешняя стимулирующая сила, но одновременно и само переживание становится возможным за счет включенности во внутреннее движение текста (его ход, динамику и ритм)». Взаимодействие с читателем через «заражение» оказывается своего рода сделкой: за «газетные» истории приходится расплачиваться заражением чувствами страха, тревоги и отчаяния. Писатель «внушает» читателю нужные эмоции, потому что понять суть рассказа возможно лишь после вовлечения в само действие, которое и осуществляется посредством смещения эмоций персонажа и самого автора в сторону читателя.

Заключение

Анализ особенностей телесного в рассказа По позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, процесс исследования телесного осуществляется через героя-рассказчика, который одновременно выполняет несколько функций: проводя те или иные операции над телом, рассказчик передает определенные эмоции читателю через литературный текст. Для того, чтобы провести над телом какие-то манипуляции, сперва нужно выбрать удобное положение, т. е. «точку обзора», с которой будет производиться наблюдение. Герой-рассказчик сам выбирает необходимую дистанцию, которую может изменять в зависимости от своего желания. Однако, если между телом и пространством нет разграничения, то ситуация наблюдения трансформируется в «визуальный коллапс» с неизбежным трагическим финалом. В то же время, анализируя постороннее тело, герой-рассказчик осуществляет определенную власть над ним. Данная позиция позволяет рассказчику считывать знаки, зашифрованные в теле, разбирать его на составляющие или перестраивать в соответствии со своими идеалами. Но наблюдатель может лишиться власти, когда исчезает объект для наблюдений – тело. Если происходит распад тела, то рассказчик не только теряет свою власть, но и переживает визуальную травму, что влечет трагический финал. То же самое происходит в момент заражения рассказчика болезнью тела. Герой перестает контролировать свои эмоции, поддавшись разрушительному влиянию «инфекции». «Субъект воли или власти (наблюдатель) становится объектом приложения внешней - бесплотной и неумолимой - силы». Пока рассказчик обладает властью и анализирует тело – его поведение рационально и заранее продумано. Но после того, как происходит заражение, героем овладевает безумство, не поддающееся рациональному истолкованию. Процесс наблюдения и считывания тела с помощью текстовых знаков может осуществляться по разным моделям. Так, рассказчик может выстраивать тело, словно конструкт, с помощью метафор и различных «культурных кодов». Несмотря на то что герой-наблюдатель в данной ситуации обладает властью над телом, последнее все же оказывает сопротивление. Таким образом, процесс объективизации тела и перевода его в область искусства оказывается неполноценным, о чем говорит финал-коллапс. В то же время, рассказчик может переносить отдельные свойства тела на посторонние предметы в силу их сходства: «стук сердца / сердечный пульс переносится на тиканье / звон часов». Однако невозможно перевести анализируемое тело целиком в знаки, так как эмоциональные характеристики тела не считываются, а переживаются. Поэтому перевод телесного опыта на посторонние предметы помогает рассказчику более наглядно описать эмоции тела для того, чтобы внушить их читателю. Таким образом, литературное произведение оказывается материалом для конструирования эмоциональных переживаний тела. Композиция рассказов вытраивается с учетом взаимодействия с читателем, заражения его нужными эмоциями. «Внушающий то или иное переживание текст сравним с зараженным / заражающим телом». Суггестивная функция литературного текста находит свое выражением, например, в финале-коллапсе, который должен оказать на читателя нужный эффект. В то же время, стоит отметить кратковременный характер внушаемых эмоций: как только читатель отрывается от текста, происходит высвобождение от описываемых в рассказе чувств.

19