Ася Чачко. Катя Герасичева: Быть лузером не стыдно // Сноб. 15.02.2012. Url: http://www.Snob.Ru/selected/entry/46058

Музыкальный блог XO Music. URL: http://xomusic.ru/category/xo-feature

Growing up Gonzo: Excerpts From the Oral History of Hunter S. Thompson // русский Rolling Stone. URL: http://www.rollingstone.ru/articles/music/article/3691.html

Mathew Ingram. What happens when journalism is everywhere? // GigaOM. URL: http://gigaom.com/2011/11/18/what-happens-when-journalism-is-everywhere/

Atton C. An Alternative Internet: Radical Media, Politics and Creativity. - Edinburgh: Edinburgh University Press, 2004. – 176 р.

Andersson P., Steedman J. Inside magazines. - London: Thames& Hudson, 2002. – 240 p.

Coyer K., Dowmunt T., Fountain A. The Alternative Media Handbook. – London: Routledge, Taylor & Francis Group, 2007. – 368 p.

Godfrey J. A Decade of i-deas. – London: Harmondsworth, Penguin Books, 1990.

Interbrand. "Best Russian Brands 2007". URL: http://www.interbrand.com/ru/knowledge/branding-studies.aspx

Приложение:

• Протокол интервью с шеф-редактором программы "Центральное телевидение" на телеканале НТВ, шеф-редактором самиздатского журнала "Милый друг" (11.04.2012 г.):

- Что такое зин в России сейчас? Это продолжение самиздата советского или попытка транспонирования западной культуры, в частности, японских зинов, на нашу культуру?

- В нашем случае — ни то и ни другое; скорее попытка переосмыслить опыт российского массового журнала (ну, как массового, мы все знаем эти тиражи — достать чернил и плакать). Я очень люблю журналы, терпеть не могу айпад и не понимаю твиттер, и, в конце концов, этот читательский опыт вылился в издательский — захотелось сделать журнал, лишённый недостатков остальных. Для начала — один пилот крохотным тиражом. Чтобы туда писали совсем другие авторы, чтобы выросла совсем другая культура заголовков, текста было больше, чем картинок, а обложка не пыталась всем понравиться, как артист Безруков. Понятно, что на месте отсутствующих чужих недостатков тут же появились свои — и вообще получилось сумбурно и по-детски. Но он, кажется, всё-таки не похож ни на "Афишу", ни на "Работницу". Вот это мы и хотели сделать. - Для чего вы решили издавать "Милый друг"? Для чего вообще люди выходят из интернета и создают что-либо в оффлайне? В интернете инструментарий шире несколько. Соответственно, проще. А блоги, Facebook как раз способствуют самовыражению. Разве не так?

- Издавать решили для себя. Но интернет — это не та среда, в которой могут жить наши текстов. Мы вот сейчас доделываем наконец сайт, там выложили несколько материалов из номера — понятно же сразу, что их никто там читать не будет. Потому что в соседней вкладке у человека что-то в сто раз более интересное — дотошное расследование Forbes, видео с Собчак, "Инстаграм" Онищенко, не знаю, что ещё. Мы не можем конкурировать в мире вкладок, мы можем конкурировать в материальном мире тактильных ощущений, вкусов, запахов, настроений. В электричке, где у человека есть выбор: почитать нас, поразгадывать "Тёщин язык", пойти покурить в тамбур или поспать. И потом, сайт журналу я пишу сам, руками, давно этим не занимался, — и вот сейчас попробовал разобраться, как всё это устроено. И ох…ел, честно говоря. Каждый хит документируется, движение курсора по экрану записывается, Facebook вообще за всем следит, опенграф какой-то чёртов — мы ведь обо всём этом и не подозреваем, когда заходим на сайт. И меня это, честно говоря, смущает, Оруэлл чистый — за тобой медиа следит больше, чем ты за ним. Бумажный журнал в рюкзаке так себя вести не будет. - С какими трудностями обычно люди сталкиваются, когда решают выпустить свой собственный зин?

Можно долго рассказывать о том, что ничего не получится без хороших фотографий, качественного препресса, прорывного макета, тридцатидюймового аймака — но у нас получилось. Главная беда всегда одна что у журнала тиражом в сто экземпляров, что у глобального медиахолдинга — дефицит идей. Если хочется просто "сделать журнал", но нет пусть ответа на вопрос "какой", "о чем" и "для кого", то лучше не начинать, мне кажется. Или начинать, но бросать, если дело движется, а ответы на эти вопросы менее расплывчатыми не становятся. При этом ответы не обязательно должны звучать тривиально и укладываться в хоть какую-то бизнес логику; например, а нашем случае на вопрос «для кого» мы отвечали "для себя". Лично мне с этим было как раз проще, чем с технологией — потому что с опытом шеф-редактора начинаешь соображать, как создать собственную повестку дня, о чём писать, а что выкинуть, с чего начать, а чем закончить. - Есть у издателей таких узконаправленных изданий шансы на коммерческий успех? На Западе все-таки эта культура более развита. Существуют магазины, где, например, можно купить зины со всего света.

- Напрашивается ответ "нет", но только чисто интуитивно — он в России всегда напрашивается на вопросы вроде "можно ли открыть кофейню с нормальным кофе без взяток», "можно ли сделать человеческие дороги", "можно ли перестать травить людей анальгином". Мне сложно сказать, потому что мы пока не сделали ничего, чтобы пойти в этом направлении. Но вот смотрите — я слышал про издательство Tree media, уже как минимум они этим занимаются. Когда таких инди-журналов будет хотя бы дюжина и они будут выходить с понятной периодичностью (пусть бы и раз в полгода) — неминуемо возникнет рынок, как в 90-х возник, а потом умер рынок обмена и продажи стикеров, помните? То есть на пути к рекламодателям уже рухнет барьер дистрибуции и останется один — тиражный. Но живёт же вопреки всему потрясающий журнал Citizen K, ломится от рекламы, хотя в 2012 году распространяется только по подписке вместе с "Коммерсантом". Понятно, что их поддерживает большой издательский дом — может, и небольшим журналам стоит попробовать работать в коллаборации с каким-то бизнесом, может быть и немедийным, тогда из этого что-то и выйдет? В общем — надо пробовать. - В советское время самиздат был, по большому счету, связан с диссидентством, с политической ситуацией. С чем связан бум зинов и альтернативных медиа в России сегодня?

- Честно говоря, я не наблюдаю никакого бума. По-моему, наоборот — слишком мало всего, должно быть в сто раз больше. - Что ждет эту культуру в России в будущем? Бум спадет или будет нарастать?

- Ну, такие прогнозы делаются только на статистической основе, а пока вся эта "культура" и десятка номеров в год не отдаёт читателям, по-моему, — т.е. это вообще какая-то погрешность. Никаких социальных предпосылок к тому, чтобы такие журналы плодились, я не вижу. Медийный запрос той части общества, у которой вообще есть хоть какие-то запросы кроме пол-литра и бомж-пакета, понятен: идеальное медиа — это Навальный (антикоррупционная инкарнация, а не откровенно политическая). А для этого нужен интернет, а не 500 экземпляров на бумаге. - Вот есть у нас русский Vice, Openspace недавно запустил новый проект - W-O-S. В последнее время появляется все больше и больше зинов и новых альтернативных СМИ. Очевидно, что появился спрос. С чем это связано? Ни с тем ли, что традиционные СМИ уже всем надоели, и люди перестали им доверять? Повлияли на подобную ситуацию как-то митинги и "брежневизация" Путина и всей власти?

- Надоедают не СМИ и не бренды, надоедает язык. Даже не надоедает — перестаёт описывать реальность, это все сейчас очень остро чувствуют. "Пока выкипячивают, рифмами пиликая, из любвей и соловьев какое-то варево, улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать" — это же точно про нас, и про "брежневизацию" Путина, в том числе; про нулевые эти омерзительные. К слову, именно с принципиально другим языком, сознательным отказом от большинства привычных эфирных условностей и был связан успех «Центрального телевидения» на НТВ, которым я второй сезон занимаюсь. Здесь то же самое — мы ищем другой язык, совсем другой. С митингами, кстати, это никак напрямую не связано — кризис семантический стал очевиден года два назад. А вот протестная волна видимого лингвистического взрыва не произвела, как ни странно. - Значит появление огромного числа самиздата, что журналистика перестала быть потребительской (в самиздате нет рекламы)? Стала больше показывать и рассказывать, чем навязывать, может быть?

- В самиздате нет ракламы, потому что он никому не интересен как бизнес. Тут без толку себя обманывать — все, кто эти журналы делает (и мы в том числе), и так прекрасно устроены, работают либо в медиа, либо за их пределами, но всё равно не бедствуют. Вот если бы кто-то действительно делал любимый и никому не нужный журнал для ста читателей, перебиваясь с хлеба на воду — это был бы вызов. Но таких героев нет (или я их не вижу), а жаль. А про соотношение рассказывать/навязывать... Эх, меня как профессионального редактора, увы, давно преследует простое наблюдение: тексты никто не читает. Люди просто соотносят свои ожидания с тем, обращают ли СМИ внимание на те или иные проблемы или нет. При этом по любому у каждого читателя/зрителя/слушателя уже есть готовое мнение. Обсуждать никто ничего не хочет, деталями никто не интересуется — всем важнее скорее выпустить пар. Симптом не очень, если честно. - Вот был СССР. В то время были только печатные органы партии или же самиздат. СССР развалился, появились принципы демократии. Журналистика стала им, вроде бы, следовать. Это в 90-ые. Потом закрутили гайки (разгон НТВ, ТВ-6, арест Гусинского, продажа ОРТ Березовским). Фактически, осталась вся демократическая пресса, но нету свободы слова как таковой. Почти как в СССР. И вот только недавно стали появляться альтернативные издания (Esquire, СНОБ, Vice тот же самый, Дождь, зины и так далее). В этом есть какая-то цикличность? Или же просто стечение обстоятельств? Появление массовое альтернативных изданий в России - совершенно новый этап в журналистике?

Новый этап, который нас ждёт — превращение вот этой небольшой полянки, где ещё как-то пасётся профессиональная журналистика, в мокрое место. Если 10 лет назад речь шла об НТВ и Первом канале, то теперь бьют "КоммерсантЪ", бьют "Эхо Москвы", "Дождю" уже тоже пару раз погрозили пальчиком. Власть впадает в маразм и уже объявила вполне ясно: мы с вами будем воевать. Esquire просто осталось ждать чуть дольше. А "Милому другу", наверное, дольше всех. Это шутка, конечно, но очень невесёлая. - Как будет развиваться журналистика в ближайшем будущем у нас? Не в плане техническом (хотя и в нем тоже), а в смысловом.

- Собственно, в предыдущем ответе сказал все, что хотел сказать. У меня ноль оптимизма.

- Слушайте, есть же журналист андрей лошак, журналист светлана рейтер, та же самая "Профессия репортер". Социальная журналистика, самая что ни на есть. И у них огромная аудитория. Выходит, никому это не нужно? Пусть все гниет?

- Нет, всё ровно наоборот. Проблема в том, что Лошак и Рейтер сконцентрированы на крохотной качественной аудитории, которая и так всё знает, а с миллионами никто не разговаривает. А надо говорить с ними, а не со Стрелкой, причём человеческим языком. Какой от этого будет эффект - это не важно вообще, его невозможно ни просчитать, ни оценить в короткой перспективе. Всё очень просто. Надо делать, что должно и пусть будет, что будет. Поэтому, собственно, мы и еб…мся с "Центральным телевидением" и будем еб…ться до последнего.

- Какие факторы могут повлиять на то, чтобы не журналистика подталкивала общество, а общество, наконец, стало направлять журналистику?

- Нам до этого еще семь верст лесом. Но моменты просветления раз эдак в десять лет бывают. В декабре 2011 был такой момент. Был — да сплыл.

Ещё одна проблема с этими семью верстами в том, что пока мы фигачим ровно в чащу.

• Протокол интервью с директором Paperworks Gallery, бывшим со-редактором журнала о современном искусстве Black Square Еленой Бакановой (17.04.2012 г.):

- В одном из интервью Анзор Канкулов (со-редактор Бакановой) сравнивал Black Square с французским журналом Purple, с Interview. Вы сознательно ориентировались на альтернативные журналы?

- Да, разумеется. Когда Black Square создавался, он не был рассчитан на экстра-массовую аудиторию. Он создавался по другому принципу. Есть несколько точек зрения. Точнее, их две. Есть точка зрения, что нужно создавать издание, медиа-проект под существующую аудиторию. А есть точка зрения, что нужно давать, как минимум, 10-20% нового и создавать издание, которое формирует вокруг себя аудиторию. Есть такие примеры. На самом деле, пример тому – журнал "Афиша", у которого, когда появился, не было определенной аудитории. Есть журнал "Esquire", у которого не было такой аудитории. И только потом, в процессе, сформировалась аудитория. У нас было то же самое. Мы поставили задачу создать журнал под прогрессивную публику, которая интересуется всеми сферами актуальной культуры.

- То есть в будущем вы планировали выйти на массовую аудиторию, на самоокупаемость.

- Да, разумеется, планировали.

- Как такое возможно, на ваш взгляд, в альтернативной журналистике? Ведь, по самому определению, альтернативные медиа нацелены на очень узкую аудиторию.

- Возможно, конечно. Во-первых, что значит альтернативная журналистика? Применительно к нам не было никакой альтернативности. В чем это заключалось? В том, что в журнале было 30-40% современного искусства? Что это значит с точки зрения концепции издания? То, что там наравне существуют культурные новости, блок моды. Очень важно, что искусство позиционируется наравне с другими областями культуры. Чего, как правило, мы не имеем нигде. Понимаете, какие у нас тенденции сейчас происходят? То, что раздел культуры сокращается и ужимается где-то между спортом и чем-то еще в конце издания. Даже глянцевые журналы ориентированы на другое, потому что, в первую очередь, обслуживают luxury-аудиторию. Я занимаюсь современным искусством, и мне интересно его больше продвигать. Я не вижу причин, почему оно должно освещаться узко, периферийно. В отличие от всех остальных актуальных областей: от моды, от архитектуры, от дизайна (потому что все это именно индустрия) – современное искусство качественное – штучный товар. Для него не нужна индустрия. Один из важных моментов концепции издания – это то, что у нас было 50-60% локального контента. Мы писали о том, что происходит в России. Это были важные моменты, которые мы для себя сформулировали. Еще концепция издания предполагала, что у читателя должны быть хотя бы минимальные интеллектуальные амбиции и потребности. Все большие материалы были организованы тематически. Предположим, последний номер назывался, условно говоря, внутри редакции – "Новое состояние мира". Исходя из этой темы, были выбраны и персонажи внутри номера, и публикации.

- О’кей, вы проводили какой-то краудсорсинг перед тем, как выпустить подобный тематический номер? Или все решалось внутри редакции?

- Разумеется. Вы имеете в виду привлечение каких-то внешних ресурсов, агентств, которые специально обслуживали наш журнал? Нет. В принципе, все делала редакция. Когда ты как редактор ограничен какими-то рамками, рубриками, то ты целенаправленно начинаешь в эту сторону думать. Есть какой-то список тем. Предлагаешь редакции, редакция в лице глав отделов тоже тебе предлагают.

- Нет, я к тому спросил, что присутствовала ли в процессе создания номера интерактивность с читателями?

- Спрашивали ли мы у читателя, что ему интересно прочитать?

- Именно, но не только это…

- Нет. Все происходило внутри редакции, конечно.

- Вот что интересно. Значит появление сразу нескольких самиздат-журналов, альтернативных СМИ (год назад появился русский Vice, недавно вышла русская версия Interview) в последнее время, что журналистика перестала быть потребительской (в самиздате нет рекламы)? Стала больше показывать и рассказывать, чем навязывать, может быть?

- Что вы имеете в виду под потребительской журналистикой? Что медиа-ресурсы обслуживают какую-то индустрию сбыта товаров?

- Взять, к примеру, журнал "Афиша" с концепцией –"Как скажем, так и будет". Я говорю о навязывании моды, культуры…

- В принципе, довольно печальные вещи происходили. Апофеозом этого всего стало российское телевидение. У людей, которые интересуются масс-медиа, всегда возникало желание каким-то образом свои идеи донести. Но сделать это они не могли через более или менее крупные коммерческие издания. Поэтому сейчас они делают это своими силами, с привлечением своих небольших внешних средств. Это лучше, чем какая-то монолитная структура, правда?

- Вам не кажется, что это становится уже некоей тенденцией?

- Какая тенденция? Это нормальный процесс. Чем больше будет подобного происходить, тем лучше. Применительно даже к журналу Black Square и моей деятельности галериста, мы говорим о развитии частного предпринимательства. Развитие частного предпринимательства является основой, одной из, демократической системы. Это нормально. Что произошло с популярным глянцевым журналом Purple после кризиса? Главный редактор и основатель журнала Оливье Зам практически все стал делать сам. У нас это пока невозможно, следовательно, ни о какой тенденции говорить нельзя.

- Меня интересует, что случилось с "АртМедиаГрупп" (издатель журнала Black Square, OpenSpace.ru и т.д.)? Говорили, что ее владельца Валерия Носова посадили в тюрьму за вымогательство.

- Происходили какие-то экономические преступления. Я видела статистику. По-моему, на одну тысячу, или на сто предпринимателей, один подвергался экономическому преследованию. Носов на свои деньги все это дело финансировал. В прошлом у него была еще чиновническая должность, связанная с бюджетом московской области. Коллапс случился за один день.

- Я к тому веду, что как альтернативное издание может существовать на деньги олигархов, чиновников, бизнесменов?

- Я вам и говорю. Для того, чтобы оздоровить среду, нужно развивать частное предпринимательство. То, что у нас делается с государством – это крайняя форма того, что может делаться в государстве. Институт медиа, дизайна и архитектуры "Стрелка", к примеру. Кто его финансирует, этот частный абсолютно институт? Олигарх Мамут. В этом и абсурд, что бизнес-площадка открыта только для очень богатых людей, и нет соперничества. Когда будет развито частное предпринимательство, и будет существовать естественная конкуренция, то это измениться.

- Отвлечемься от бизнеса. Вот есть у нас русский Vice, Openspace недавно запустил новый проект - W-O-S.ru. В последнее время появляется все больше и больше зинов и новых альтернативных СМИ. Очевидно, что появился спрос. С чем это связано?

- С чем это связано? С появлением креативного класса (хотя звучит это определение очень неприятно, но другого нет). С появлением прослойки людей, которые испытывают потребность в получении информации, коммуникации друг с другом.

- Можно сказать, что традиционные СМИ уже всем надоели, и люди перестали им доверять?

- Они все время модифицируются. Надоели они или не надоели, но никто сейчас не может угнаться за интернетом. Произошла глобальная реструктуризация информации. Традиционные СМИ пытаются как-то анализировать эти огромные потоки информации. А их не анализировать надо, а пользоваться ими. В этом смысле альтернативные медиа очень интересны.

- Повлияли на подобную ситуацию (с "новой волной" альтернативных и самиздат медиа-проектов) как-то митинги и "брежневизация", так называемая, Путина и всей власти?

- Понимаете, здесь все комплексно, потому что протестные митинги послужили катализатором для этого. В общем, да. Люди почувствовали большую потребность в свободе, самовыражении. Тем более телевидение федеральное чертовски не выполняет свои функции. И поэтому растет популярность альтернативных каналов информации. У нас, кстати, была масса идей насчет рубрики, предполагающей объединение, соединение людей из разных сфер деятельности на почве общих интересов. Вот пример, который имел некий политический оттенок. Были монстрации в Новосибирске, и вот одного из организаторов этих монстраций задержали совершенно не за что, незаконно. Я предлагала подключить Ксению Собчак, а если Ксения Собчак не согласится, то Машу Дербакову, отправить ее туда, чтобы она фотографировалась, поддерживала незаконно задержанного. Это должно было появиться и в интернете, и на телевидении.

- Какие факторы могут подтолкнуть к тому, что не журналистика начнет направлять общество, а наоборот, общество будет толкать журналистику к освещению тех или иных тем?

- Это всегда так и работает. Это не односторонний процесс, это реальность.

- Какая была реальность на тот момент? Я ничего не слышал об этом случае касательно ареста художника. Возможно, потому что это было не в Москве?

- Наверное, поэтому. Зато про Pussy Riot вы точно слышали. Или вот Кирилл Серебренников вчера получил золотую маску, и его речь вырезали. Или Ксюша Собчак. Спросила у Чулпан Хаматовой про предвыборной ролик за Путина на вручении "Ники".

- Вот был СССР. В то время были только печатные органы партии или же самиздат. СССР развалился, появились принципы демократии. Журналистика стала им, вроде бы, следовать. Это в 90-ые. Потом закрутили гайки (разгон НТВ, ТВ-6, арест Гусинского, продажа ОРТ Березовским). Фактически, осталась вся демократическая пресса, но нет свободы слова как таковой. Почти как в СССР. И вот только недавно стали появляться альтернативные издания (Esquire, "Сноб", Vice тот же самый, "Дождь", зины и т.д.). В этом есть какая-то цикличность?

- С точки зрения истории, наследия?

- И то, и то. И плюс, ко всему с точки зрения развития медиа…

- С точки зрения истории , есть, наверное. Но я в этом не специалист. Медиа да, разумеется. Я могу рассуждать только о том, что я знаю. это реакция на запросы со стороны общества? Медиа задает интонацию, а общество реагирует.

Нет, это не значит, что медиа обсуждает какую-то волну, а общество реагирует. Это просто процесс обмена. Есть какие-то тенденции в обществе, которые внимательные журналисты и аналитики наблюдают, формулируют, и это становится доступно большему количеству людей.

- Массовое появление альтернативной журналистики - новая эпоха в масс-медиа?

- Это естественная реакция на монополию СМИ. А вообще это естественный процесс, связанный с развитием технологии и обменом информации. Сейчас же информацию невозможно материализовать.

- Но в таком случае технологии информационные должны действовать и на традиционные СМИ…

- Должны, конечно. Они и действуют.

- Как? вот есть Twitter у телеканала Вести 24, у других каналов, федеральной прессы. Но отклик в самих передачах телеканалов информация из соцсетец не находит…

- Ну, понимаете, эта крепость вечно не будет стоять. Здесь нужен какой-то процесс: либо возвратить цензуру и отдать все СМИ в лапы тоталитарного режима, либо какая-то корректировать медийную реальности. Когда становится очевидным абсурдное несоответствие действительности, должно что-то меняться.

• Протокол интервью с заместителем главного редактора журнала "Большой город", главным редактором сайта http://www.bg.ru/ Екатериной Кронгауз (18.04.2012 г.):

- Как вы ощущаете "Большой город"? Это социальная журналистика или альтернативная? Грубо говоря, это журналист Андрей Лошак или журналист Роман Волобуев?

- Для нас и Лошак пишет, и Волобуев. Так что мы и то, и то одновременно.

- Как мне кажется, после того, как в редакцию пришел Филипп Дзядко, "Большой город" сильно изменился. В какой-то степени он стал наследником Esquire, явно журнала альтернативного…

- Ну, Филипп пришел позже, чем основная часть редакции. И арт-директор пришел раньше, и я пришла раньше. "Большой город" – совсем не наследник Esquire. Esquire – это, как бы сказать, журнал штучек. Красивых, смелых штучек. Даже когда это какая-то история, то она сделана как штучка. А "Большой город", конечно, больше журнал историй. Мы не такое значение придаем дизайну, как Esquire. Esquire задумывался изначально как арт-объект.

- Совершенно очевидно, что у читающей аудитории появился спрос на большие формы (расследования, подробные интервью, аналитику, очерки). Об этом можно судить и по огромным колонкам того же Лошака на OpenSpace с огромным числом просмотров (некоторые его статьи успели прочитать больше 700 тыс. человек), и по огромным, на пять и больше полос, интервью в журнале "Сноб", и по "Большому городу", делающему исключительно теперь тематические номера (сайт отдельно существует и обновляется каждый день), и по, наконец, журналу Citizen K, заметно изменившемуся в последнее время, ушедшему от обычного альтернативного глянца в сторону общественно-политического издания. С чем это связано?

- Так говорят не первый раз. То, что появилась у читателей потребность в больших формах. Я думаю, честно говоря, что эта потребность как была, так и есть. У некоторой части аудитории. У другой части аудитории такой потребности нет, а, наоборот, им бы побыстрее и поменьше. Я не считаю, что есть тренд на большую форму, есть потребность в осмысленных текстах. Мне кажется, что, когда пошла волна всех социальных сетей, блогов и прочего, на самом деле, информации стало: а) очень много; б) она часто не осмыслена (люди делают перепосты, пишут что-то, но это неотрефлексированная, неосмысленная информация). Потребность в том, чтобы тебе кто-то объяснил, как это устроено и что это значит, всегда была и есть. Сейчас это, может быть, больше чувствуется, потому что на фоне бесконечного числа маленьких сообщений большие выглядят как-то особенно отличительно.

- Есть у нас в России русский Vice, OpenSpace недавно запустил проект W-O-S.ru. Появляется все больше и больше selfpublished изданий ("Москвич", "Милый друг", "Мой личный Ижевск" в 2011 году вышел) новых альтернативных медиа. Очевидно, что появился спрос. С чем, как вы считаете, появление этого спроса связано?

- Я думаю, что есть разные вещи. Есть "Москвич" и "Милый друг", а W-O-S – это еще одна история. Отдельная волна идет на то, чтобы сужать тот general interest. Раньше человек шел и покупал журнал, видел начало колонки и ее конец. А сейчас человек получает информацию из интернета. Тиражи печатных изданий падают. Из интернета ты не видишь сайт как законченный продукт, не видишь его начало и конец, потому их у него нет. Ты, скорее всего, пришел по ссылке, ты видишь некую его часть. Ты видишь текст и то, что тебе еще предлагают на этой странице. Поэтому все это меняет устройство подачи информации. Это раз. Два, у тебя есть конкретный интерес, ты лавируешь между материалом про инвалидов и, например, велосипедными креслами (потому что ты, к примеру, увлекаешься велосипедами). Поэтому история про "Милого друга" и "Москвича" – это история про то, что ты сам можешь создать свое собственное медиа. И сейчас делается стартап Stampsy, где каждый может завести свое маленькое медиа.

- Связано ли это с тем, что люди перестали доверять традиционной журналистике?

- Скорее, она меняется. Нет уже никакой традиционной журналистики. То есть она есть, но ее уже так не воспринимают. Ты доверяешь или не доверяешь конкретной статье, на которую ты попал. Ты доверяешь или не доверяешь конкретному автору. Остались какие-то бренды. Остался Коммерсант и "Большой город". Есть журнальный бренд. Но вообще-то когда мы подаем информацию, мы понимаем, что это некая одна история. У нее есть начало и конец. На самом деле, у нее нет другого. Если вдруг у меня хороший Facebook, и я думаю, что я умею делать хорошие дизайнерские велосипедные кресла, я могу взять и создать медиа про велосипедные кресла. Это не требует никаких усилий. Ты можешь сделать, что угодно. Вот Милый друг, он сделан как шутка, и это вообще не медийная история про то, что собраны деньги и выпущен номер. Это история про подачу информации, про стартапы, про краудфандинг и все остальное.

- Повлияли на эту ситуацию как-то митинги оппозиции?

- Это все (и "Милый друг", и "Москвич", и W-O-S – прим. автора) есть часть гражданского движения. У нас сейчас, в общем, небольшой набор гражданского и медиа различных. Я пока не видела медийных результатов, ничего, что было создано на волне или после самих зимних митингов. Но так или иначе было бы логично сказать, что повлияли.

- На обложках "Большого города" у вас часто появляются довольно провокационные призывы (вроде, "Свободу Pussy Riot", "Чуров родит единорога", "Отправьте обоих в отставку" и т.д.). Я знаю, что из-за одного вашего номера, где вы предлагали читателям отправить в Генпрокуратуру и прочие подобные ведомства заявления о том, что суд над Таисией Осиповой, Алексеем Козловым и другими не справедлив, ко многим отправителям приходили из небезызвестного центра "Э" и просили разъяснить, что все это значит. Это свидетельствует о том, что у нас в стране есть цензура?

- "Большой город" – это исключительный случай. Но вообще-то да, у нас в стране есть цензура. Просто мы с нашей редакцией с цензурой не сталкивались. Наши читатели, да, сталкивались. Это, скорее, свидетельство того, что мы все и так знаем. Что есть некие проблемы и с судебной властью, и с правоохранительными органами. Для того, чтобы с этим хоть как-то бороться, мы и делаем это все.

- Это тупик? Я брал недавно интервью у Александра Уржанова, шеф-редактора "Милого друга", он достаточно пессимистично отзывался об этом всем…

- Если бы это был тупик, мы бы занимались бессмысленным делом. Знаете, пытка была, когда тебе на лоб капают каплями воды. Вроде бы ничего, бессмысленная вещь. Но если это делать постоянно, то это может довести человека до полного исступления. Мы капаем, и Уржанов продолжает капать.

Например, призыв, который мы напечатали на обложке, - это вообще-то с медийной точки зрения очень странная вещь, потому что медиа не печатают призывы на обложках. Но поскольку мы живем в ситуации, при которой все немножко размыто, то мы высказываем позицию редакции, которая у нас довольно сплоченная в каких-то своих общих представлениях о прекрасном. Поэтому, нет, не думаю, что это тупик. Если бы ни за что не цеплялись, не было бы Козлова, Pussy Riot, Таисии Осиповой и прочих, прочих.

- Значит появление массовое альтернативных СМИ, самиздата, что журналистика перестала быть потребительской?

- Нет, к сожалению, это ничего не значит. Есть возможность выдавать информацию, не будучи зависимым от денег, но в классическом понимании медиа "Милый друг" не к нам относится. То есть поддержание газеты, журнала, сайта требует денег. Есть какие-то люди, которые волюнтаристским способом все это поддерживают, но не значит, что это меняет отношения.

- Взять, к примеру, "Афишу". Как только они запустились, у них появился слоган – "Как скажем, так и будет". Сейчас "Афиша" сильно изменилась, ушла постепенно от слогана. "Большой город" появился с его тематическими номерами. Такое ощущение, что СМИ стали больше показывать, рассказывать, а не навязывать…

- Ну нет, мы тоже стараемся это делать (навязывать – прим. автора). Но не надо считать людей за идиотов. Нужно объяснять просто, как все устроено. Люди сами сделают выводы. Не надо навязывать, надо манипулировать более тонко.

- Какие факторы могут повлиять на то, чтобы не журналистика подталкивала общество к какой-то реакции определенной, а, наоборот, общество давала импульсы журналистике?

- Ну, для этого должно существовать какое-то невероятное общество.

- Как в связи с этим работают информационные технологии? Как они помогают обществу реагировать на то или иное событие?

- Есть "лайки". По этому можно определить, правильно журналист бьет в точку или неправильно.

- Федеральные телеканалы тоже прикрутили на сайтах своих "лайки", но это ни на что не влияет, по сути.

- Это другая история. Государственная машина пропаганды. Мне не очень интересно, как они реагируют на что-либо. Ты можешь говорить, что криминальные программы – рейтинговые, давайте забьем ими весь эфир (и это есть некая реакция на запрос общества), а можно говорить, что это дерьмо, что стыдно забивать людям этим мозги. Я предпочитаю рассказывать людям что-то интересное, а не потакать их запросам. Тогда можно делать газету "Твой день".

- Но ведь можно менять ситуацию на федеральных каналах…

- Можно. Уржанов этим и занимается.

- Но "Милый друг" же он не ассоциирует с НТВ.

- Но он же работает на НТВ. "Милый друг", мне кажется, - это вообще шутка. И не надо рассматривать это как медийный проект. Мне кажется, это не серьезное дело, которые они собираются вести.

- Почему именно сейчас возникла волна самиздата, зинов?

- Потому что это стало очень просто. Почти ничего для этого не надо. Надо только разбираться в том, про что ты хочешь рассказывать. Зин – это условная "Велосипедная Москва". Вот это будет самиздат тематический, узкоспециальный, волна которого обязательно после появится. "Милый друг" – это вообще не про то.

- Вот был СССР. В то время были только печатные органы партии или же самиздат. СССР развалился, появились принципы демократии. Журналистика стала им, вроде бы, следовать. Это в 90-ые. Потом закрутили гайки (разгон НТВ, ТВ-6, арест Гусинского, продажа ОРТ Березовским). Фактически, осталась вся демократическая пресса, но нет свободы слова как таковой. Почти как в СССР. И вот только недавно стали появляться альтернативные издания (Esquire, "Сноб", Vice тот же самый, "Дождь", зины и т.д.). В этом есть какая-то цикличность?

- Безусловно, есть. Меняются условия жизни, технологии, меняются медиа. Конечно, как только меняется ситуация в стране политическая или технологическая, меняется и то, каким способом передаешь информацию, каким медиа ты являешься. Если завтра в России отключат интернет, то медиа изменятся, потому что вместо того, чтобы заняться кнопочками в Facebook, ты выпустишь что-то на бумаге. Это даже не цикличность, а реакция на какие-то глобальные, серьезные изменения.

- То есть массовое появление альтернативных СМИ – это не какая-то новая ступень в развитии, а естественный процесс?

- Если говорить об альтернативных СМИ, то, например, W-O-S сюда не подходит. Look at me возникал как компания для людей, помешанных на моде. W-O-S – проект, на который потрачено было бешеное количество денег. Это низовые медийные проекты, когда какой-то специалист, не журналист, не бизнесмен создает некий проект на энтузиазме. Дальше может удачно сложится, и он будет зарабатывать деньги и развиваться, например, в проект Village, который задумывался не как проект с маленькой аудиторией, городское издание для молодых людей. Или не развиваться удачно. Но это низовые медийные инициативы.

- Как будет развиваться журналистика в ближайшем будущем? Новые медиа, альтернативные будут как-то развиваться?

-Знаете, то, что сейчас один смонтировал ролик, другой сделал инфографику – это не новые медиа. А именно это сейчас и происходит. Конечно, будущее связано с интернетом. Но пока этих новых медиа не видно. Взять хотя бы проект Засурского "Частный корреспондент". Вот все говорили, что это новые медиа, когда он запустился. И где этот проект сейчас. Его и не видно. Вот когда появится что-то вроде Facebook, такое же революционное по характеру, тогда можно будет говорить о новых медиа. Сейчас – это просто штамповка того, что уже давно известно.

• Протокол интервью с бывшим главным редактором журнала "ОМ", Harper’s Bazaar, бывшим со-редактором альтернативного журнала о современном искусстве Black Square Анзором Канкуловым (18.04.2012 г.):

- В одном из интервью для интернет-портала Fur-Fur вы говорили, что любите и ищите журналы, в которых есть идея. Расскажите, какая идея была в журнале "ОМ", Black Square, Harper’s Bazaar?

- Не все из них я придумывал, поэтому могу только описать. "ОМ" – это было романтическое время не только у нас, но и в мире. В те времена пресса выглядела по-другому. У них была другая внутренняя цель. В те времена любой, даже коммерческий, журнал хранил в себе желание обучать и просвещать. Это была преамбула. Но, в общем и целом, "ОМ" как раз хотел просвещать и обучать. Причем это случилось, не как это было задумано. "ОМ" был задуман как мужской журнал. Издатель явно думал, что это будет нечто типа журнала Maxim. Ну, вот такой мужской журнал. Тогда разницу между Maxim и Esquare никто не чувствовал. Игорь Григорьев, который это затеял, я думаю, ориентировался на… Тогда был очень модный журнал Details. Он и сейчас есть, но тогда был очень модным. Королями молодежной, современной, модной прессы были британский журнал Arena, американский Details. Но тогда было другое время. Ландшафт был другой. И "ОМ" ориентировался на них. В силу того, что в редакцию попали люди, которые к этому всему довольно романтически относились, редакция была устроена весьма демократически. Мнение каждого повлияло на что-то в журнале. "ОМ" просвещал, рассказывал о том, что кажется интересным. Зачастую в ущерб, конечно, но о деньгах мы никогда не думали. Сейчас понятно, как это все устроено, а тогда редакция считала, что надо делать интересно. Была у него такая идея очень старомодная.

- Но ведь ОМ часто ассоциируют с культурой рейва. Как она вписалась в концепцию журнала?

- Ну, а что рейв? Он, на самом деле, никак не противоречит идее просвещения. ОМ никогда не был журналом в форме ликбеза, типа: "А знаете, что в 71-ом году группа Led Zeppelin выпустила альбом "IV"? Давайте поговорим об этом". Вот этого никогда не было. "Хаус"-музыка была одной из основных тем. ОМ не был подсажен на это как, скажем, "Птюч" и не считал, что это главное в жизни. Но то, что это крайне важно и сформировало реально 90-ые, да, это так.

- Чем еще "ОМ", раз уж вы коснулись этого, отличался от "Птюча", ведь их часто сравнивают?

- "Птюч", на самом деле, был гораздо более камерной историей, которая в силу разных причин получила больший резонанс, чем когда бы то ни было могла на это рассчитывать, когда был очень большой подъем актуальной культуры. И на фоне этого подъема "Птюч" тоже взлетел, скажем так. ОМ же всегда ощущал себя журналом для всех, а "Птюч" - для избранных, для людей про-танцевальной культуры. "Птюч" в этом смысле был не то, чтобы закрытым, но неким клубом с самого начала, в который не попасть, но надо было попасть туда. Журнал был таким же – кодовым для своих. Мы всегда были более открыты.

- Как дела обстояли с идейностью в Black Square?

- Black Square – это пример проекта, идея которого зародилась, пройдя долгий путь. Это то, что я хотел делать в финале. "ОМ", а после Harper’s Bazzar, пройдя в другую фазу, могли стать для меня Black Square. Не то что бы я придумал: был журнал, который шел с переменным успехом. Нам с Леной (Бакановой, галеристом и со-редактором Канкулова по Black Square – прим. автора) сказали: "Попробуйте". Мне с самого начала показалось, что к нему можно применить такую формулу, которую сейчас считают самой вменяемой. Есть массовый рынок, и способы разговора на массовом рынке. То есть, что там происходит?

С точки зрения маркетинга, должно быть что-то, что не является массовым продуктом. Но вообще сейчас индустрия и вообще то, чем мы занимаемся, немного ушла в сторону. Допустим, вот перед нами есть "Макдональдс", или сеть ресторанов "Гудман". Я ни то, ни другое не считаю интересным для себя. "Гудман" - хороший ресторан, дорогой. Но меня не интересует сетевой дорогой ресторан. Меня интересует идея, придумка. Я так хочу. И такого рода действия (отход от массовости, всеохватности – прим. автора) должны быть. Они существуют везде. То, что выражает настроение людей, которые есть вокруг. Нам бБыло очевидно, что в Москве есть люди, которые интересуются современным искусством. У меня есть ощущение, что в Москве существует сейчас молодая, ярко выраженная современная субкультура, ничем особо не уступающая тому, что происходит в других столичных городах мира.

- Хипстеры?

- Нет, не хипстеры. Это гораздо масштабнее. Это не какая-то группка людей, которая берется в Москве в квартирке на Новом Арбате что-то делать интересное. Вообще в глобальном смысле молодежь. Есть хипстеры, есть нацисты. Точно так же, как когда-то была группа нирвана, и все поголовно ходили и слушали гранж. Это остаточная характеристика того времени. Вообще, Москва изменилась в сторону современного города. И мне кажется, что в новом городе есть журналы, которые говорят про это. И мне хотелось, чтобы был журнал такой нишевый, небольшой, рассчитанный на определенный круг людей. Идея в том, чтобы делать небольшой, цельный, понятный немногим журнал, который был бы вестником московской культуры.

- Елена Баканова в одном из интервью касательно перезапуска Black Square говорила о выходе журнала в перспективе на самоокупаемость и стать массовым. Как это работает в альтернативном журнале? Уже по своему определению альтернативное издание не может быть массовым...

- Там это не так работает. Есть некая идея, и нужно ответить на вопрос: как журнал Black Square или вообще такой журнал, как Black Square, имел бы право на существование. Мы рассчитывали на то, что это принесет нам успех. Вообще это вещь была довольно рискованная. Идея была создать журнал, достойный нового города и нового поколения.

- Есть у нас в России русский Vice, OpenSpace недавно запустил проект W-O-S.ru. Появляется все больше и больше selfpublished изданий ("Москвич", "Милый друг", "Мой личный Ижевск" в 2011 году вышел) новых альтернативных медиа. Очевидно, что появился спрос. С чем это связано?

- Я бы не стал все медиа-проекты, о которых вы упомянули, перечислять через запятую. Есть очень большая разница между W-O-S.ru и журналом "Милый друг". Там два жанра.

Первый – ничего нового, только обложка красивая. И денег много вбухали, непонятно зачем.

Второй - что-то новое, интересное, смешное. Ощущение, что есть новые люди, и им нужны какие-то новые продукты. Есть ощущение, что люди изменились и сейчас нужен, необходим, востребован такой культурный продукт – маленькие, нишевые медиа. и это реакция - "милый друг" и т.д.

- Раз вы об этом вскользь упомянули, то спрошу, как вообще может существовать альтернативное СМИ на деньги чиновников, бизнесменов? Взять, к примеру, журнал "Сноб", который, как известно, принадлежит группе "ОНЭКСИМ" Михаила Прохорова, и который причисляют к альтернативным медиа…

- Я бы рассматривал "Сноб" в не как альтернативное издание. У владельцев "Сноба" было желание сделать массовый сетевой журнал, и им показалось, что они могут всех обмануть, завернув это в обертку альтернативных медиа.

- Можно сказать о том, что "Сноб" задумывался как стартовая площадка для политической карьеры Прохорова (бытует такое мнение)?

- Ну, нет. Абрамович, Прохоров люди странные, но не до такой степени. Мне кажется, это просто показывает, что человек хочет владеть большим журналом. Это модно и перспективно.

А что касается W-O-S и т.д., я это не очень понимаю. Что в Париже и Лондоне нет олигархов, которые дают деньги на выпуск какого-нибудь журнала? Есть. Но там этот процесс контролируется изнутри, внутри самой редакции.

А вот жанр, когда кто-то берет чемодан денег, приходит и говорит: "Давай все будем делать вручную", - это то, что внутри, с точки зрения кармы. W-O-S был бы крутой, если бы там все собрались и сказали: "Давайте делать".

Я не очень понимаю жанр экспериментов за чужой счет. W-O-S не хватает только естественности. В этом плане "Милый друг" гораздо симпатичнее. Люди, как хотели, так и делали. Если я что-то делаю, то это должно быть профессионально объяснено, а в W-O-S профессионального объяснения нет. Есть только: "Ох, молодежь! Она какая-то другая!", – а реального понимания, анализа нет.

- Повлияли на массовое появление альтернативных изданий и зинов как-то митинги оппозиции, так называемая "брежневизация" Путина?

- Я думаю, что просто это явления одного порядка (митинги и альтернативные медиа в России – прим. автора). Это показатель того, что у нас появилось большое количество людей, которые современные и очень западные, потому что они живут как в Европе. Огромная роль последних событий состоит в том, что в течение нескольких месяцев складывалось ощущение, что сейчас все можно. Я не имею в виду, что можно хулиганить. Митинги дали как бы такой толчок и сподвигли к тому, что сейчас можно. Люди, которые почувствовали себя свободными, свободу пытаются выразить кто как может.

- Значит появление большого числа самиздата, альтернативных СМИ, что журналистика перестает быть потребительской? Начинает больше показывать, рассказывать, чем навязывать?

- "Большой город" точно, "Афиша", наверное, тоже. Но ощущения того, что социальная аналитика назрела, у меня нет. Так случилось, что в "Большом городе" оказались ребята, которые ничего не боятся. Но это не естественный ход жизни их привел к этому, а привело несколько правильных вещей.

Есть другой пример – русский Esquire. Это вещь, которая должна была родиться. Он должен был в таком виде прорваться в народ. Сейчас он стал политизированным и т.д. Но сначала это был вопрос не политики, а того, что он показал и обратился к другим людям, к которым никто раньше не обращался. На самом деле, на социальные темы сейчас не пишет только ленивый. "Большой город" говорит с им понятными людьми. Ты понимаешь, что это не они ругают, а у нас есть люди в городе, в стране, которые вот точно так считают. Я думаю, что, да, запрос на социальную тематику давно появился. Он является очевидным ответом общества на то, что понимается как пропаганда.

- Какие факторы могут повлиять на то, чтобы не журналистика подталкивала общество к какой-то реакции определенной, а, наоборот, общество давала импульсы журналистике?

- Это так и работает. Журналистику не зря называют, хотя я никогда не был сторонником этого, "четвертой властью". Вообще, какой она бывает? Журналистика бывает англосаксонской (существует в Великобритании и США). Она там существует в чистом виде, отвечает на запросы общества.

Во Франции, например, журнал - это гораздо более похоже на Россию. Там журналист пишет гигантские колонки, непонятно о чем.

Я был на какой-то премии. Количество журналов в нестоличных городах огромное. Лежало там штук 10 журналов, которые явно копировали Esquire. Что я хочу сказать? Журналистика гораздо больше не зависит от общества, а влияет на него.

- Вот был СССР. В то время были только печатные органы партии или же самиздат. СССР развалился, появились принципы демократии. Журналистика стала им, вроде бы, следовать. Это в 90-ые. Потом закрутили гайки (разгон НТВ, ТВ-6, арест Гусинского, продажа ОРТ Березовским). Фактически, осталась вся демократическая пресса, но нет свободы слова как таковой. Почти как в СССР. И вот только недавно стали появляться альтернативные издания (Esquire, "Сноб", Vice тот же самый, "Дождь", зины и т.д.). В этом есть какая-то цикличность?

- Я думаю, что это та вещь, которая определяется ситуацией в стране. Это связано с тем, как страна идет. Я думаю, что цикличность связанна с реакцией на поведение общества. Но мне кажется, что самиздат - это не медиа.

- Но тем не менее сейчас говорят о зин-культуры в России…

- Вот когда был самиздат, новостных изданий не было. книжки - это другое. Это говорит о том, что нет у нас журналистики. Самиздат сюда приписывать не стоит, а сейчас технически произошло плановое разрушение медийного рынка. Ограничения - это еще внешняя сторона айсберга. Гораздо важнее, как устроено внутри. Всегда должна быть поддержка, считаю многие журналисты. Странная интонация, как будто им кто-то что-то должен. У нас нормально будет тогда, когда кто-то будет думать о том, как создать продукт самостоятельно. Сейчас это место, куда вливают деньги. Я надеюсь, это пока что переходные моменты.

Вообще, давить это что означает? Путин когда хочет что-то сделать, он сажает Ходорковского. А давление – это мелкий жанр. Все это прекратится в один момент. И рынок по-прежнему либо пойдет в сторону независимого рынка и независимых СМИ, либо в сторону европейского образца, в сторону заведомо газет и журналов, которые существуют потому, что они считают, что должны существовать.

- Как в связи с этим будут работать информационные технологии? Как они будут помогать обществу реагировать на то или иное событие?

- Я думаю, что все, что касается этой digital истории в ней еще куча всего неясно. Год назад казалось, что какая-то революция. И что будет по-другому. А сейчас понятно, что если это и революция, то не такая как казалось. Год назад казалось, что все будут начинать что-то, но не в ближайшее время. Меняется суть и картина. Но я бы не назвал это глобальной революцией. Еще какое-то время назад и сейчас еще сохраняется ощущение того, что будет новый тип медиа.

Но, к сожалению, нет примера, нет вещи, про которую можно сказать: "Вот вам пример передового". Известные марки переходят в сеть, в Twitter, обрастают примочками, но не меняются.

Пока что это не означает, что этой революции не будет. Она вполне может быть. Но прогнозы радостные, что она вот-вот придет, оказались чрезмерными. Сейчас очевидно то, что большинство крупных СМИ печатных не хотят переходить в digital режим. Понимание того, как это будет выглядеть, оно плавающее. Например, планшет - это другой носитель. Онлайн - это другой тип контента. Онлайн-газета - это другой тип произвосдства. Самое интересное то, что могут появиться новые типы того, что мы читаем. Facebook заменил большинство источников информации.

Ресурсы, типа, The Washington Post, агрегаторы, позволяют человеку фильтровать новости. Сейчас это вообще открытый вопрос. Это способ подачи информации. Но так сложилось, что на самом деле эти агрегаторы не приносит денег. Поэтому сейчас продуцирование IPad версий – это необходимость тратить деньги. Но не зарабатывать. Если бы можно было на этом зарабатывать, все бы вышли в интернет. Мы же передовые, знасит надо это делать. Пичалька (интонация и произношение слов интервьюируемого сохранена – прим. автора) в том, что когда ты делаешь IPad-версию, люди не платят. Пока что это просто копия контента печатаного издания. Мне казалось, что на IPad можно много крутого сделать. Нет. Поиграться два раза и все.

Пока простые радости печати никто не смог обойти.

• Протокол интервью с доцентом кафедры литературно-художественной критики и публицистики МГУ им. М. В. Ломоносова Еленой Скарлыгиной (3.05.2012 г.):

- Что такое самиздат в России сейчас? Это продолжение самиздата советского или попытка транспонирования западной культуры, в частности, японских зинов, на нашу культуру? (вот, к примеру, есть журнал "Милый друг" или журнал "Москвич". Один журнал сатирический, больше шутка, чем серьезное издание, второй - про городскую жизнь и современные субкультуры в городе).

- Я считаю, что продолжение самиздата советского в современных условиях невозможно. В 1991 году принят новый Закон о печати, отменена цензура, исчез Главлит и прочие контролирующие организации, то есть радикально изменилась общественно-политическая ситуация. Кроме того, возможность распространения любого текста в блогах, через электронную почту, в социальных сетях и т.п. полностью снимает вопрос о "продолжении" советского самиздата. Очевидно, нынешний "самиздат" - это именно транспонирование определённых форм западной культуры.

- В советское время самиздат был связан, по большому счету, с диссидентсвом, бум на него был вызван политической ситуацией. К тому же, если в СССР самиздат журналы были в основном литературными, то сейчас самиздат стал более публицистичным, стали публиковаться в нем именно журналистские тексты. С чем можно связывать бум на самиздат сегодня?

- В советское время политического самиздата было очень много, в частности - выходила подпольная, запрещенная властями газета "Хроника текущих событий", за распространение и за чтение которой любой человек мог получить тюремный срок. Масса публицистических текстов, обращений, "открытых писем" также распространялись через самиздат. Повторяю, нынешнее тиражирование текстов не связано с реальной опасностью. Максимум, что грозит человеку, написавшему и распространившему какой-то острый политический текст, в котором, например, содержатся оскорбления представителей власти, - это неприятности с собственным начальством и (как максимум) увольнение с работы. Поймите простую вещь: в советской время проект "Гражданин Поэт"

мог бы существовать только в подполье: поэтические тексты Д.Быкова тиражировались бы через самиздат, а чтение стихов Ефремовым распространялось бы на магнитофонных лентах. И все бы хохотали, пересказывали друг другу острые и смелые рифмы, но только в узком кругу друзей, сидя дома.

- Связано это как-то с современной политической обстановкой в России ("закручивание гаек", митинги оппозиции и т.д.) Или с чем-то другим бум связан?

Бум на "самиздат" (именно в кавычках! для меня это так!), конечно же, связан с современной политической ситуацией в России.  Митинги оппозиции, недовольство результатами выборов, существование закрытых тем на телевидении и в печати, внутренняя самоцензура журналистов - всё это приводит к распространению текстов, которые не попадают в эфир и в печать по самым разным соображениям.

- С какими трудностями помимо цензуры сталкивались люди, издававшие самиздат в СССР?

- Люди, издававшие самиздат в России, сталкивались со слежкой, стукачеством и ненавистью со стороны правоверных советских граждан. Существовали статьи Уголовного кодекса СССР 70 и 190-1, по которым человек, изготавливавший и распространявший самиздат, мог получить до 10 лет тюрьмы и лагеря.

- Как вы считаете, глядя на современную ситуацию с самидатом, есть у издателей шанс на коммерческий успех? На западе, к примеру, или в Японии существуют даже специальные магазины, где можно приобрести себе самиздат со всего света, т.е. там это уже сложившаяся культура

- Мне кажется, что приобретать за деньги самиздатскую продукцию, тем более - из других стран (а значит - на иностранных языках) у нас готовы 0,001% населения. Скорее всего, это какой-то узкий круг неформальной молодёжи.

- Для чего вообще люди выходят из интернета и создают что-либо в оффлайне? В интернете инструментарий шире несколько. Соответственно, проще. А блоги, фейсбук как раз способствуют самовыражению. Вот даже скоро должна заработать площадка для создания самиздат журналов - Stampsy. Как вы считаете?

- Думаю, напечатанный на бумаге текст обладает своей магией: это прокламация, это "самсебяиздат" (как писал поэт Николай Глазков), это печатный текст, а значит - нечто материальное, значительное. Велик соблазн видеть свой текст опубликованным - особенно для людей, не имеющих отношения ни к литературе, ни к журналистике.

- Что ждет самиздат культуру в России? Бум спадет или будет только нарастать?

- Какое-то время бум на "самопечатание"="самиздат" будет нарастать (как в гигантской прогрессии возникали личные блоги в ЖЖ), а потом неизбежно пойдёт на спад.

• Протокол интервью с главным редактором русской версии альтернативного журнала Vice Глебом Лисичкиным (01.05.2012 г.):

- Как дошло до того, что Vice запустили в России?

- Vice пытались запустить еще задолго до того, как у нас это получилось. Так долго запускался и, в итоге, запустился он именно потому, что подобного рода журналы, ну, скажем так, молодежные, они в принципе, не имеют какой-то ниши на рынке. Есть специализированные издания про мобильники или автомобили.

Есть лайфстайловые журналы, но они сводятся, как правило, к глянцевой, гламурной жизни. А ниши молодежной, музыкальной, какой-то такой, ее на рынке российском как-то исторически не сложилось. И просто нет такой даже графы в бюджетах компаний.

Грубо говоря, если выходит мобильник то его имеет смысл рекламировать в журнале про мобильники, каких-то там справочниках про мобильники, но совместить рекламу. С ролинг стоун … Это было непонятной для них историей. Почему это может быть.

Мы здесь появились вопреки этой модели на условиях каких-то таких DIY. То есть Vice во всем мире не привязан ни к какому локальному издательскому дому. Российский Gameland, который выпускает журнал про компьютерные игры и "Хулиган" в том числе. У них была идея выпустить Vice в рамках именно издательского дома, но генеральный офис на это не пошел, потому что это не самая правильная и привычная для них модель существования. Потому мы из такой маленькой компании ничем кроме Vice не занимаемся. Но при этом мы в прямом контакте с глобальным офисом.

Модель у нас DIY, но у нас также есть лицензия, и мы крутимся, как считаем нужным, общаться с брендами. Что нам помогает, так это то, что есть международные связи с крупными компаниями, типа того же Adidas, который в 15 странах работает с Vice, и в 15 странах ему это нравится. Но мы, с другой стороны, тоже как бы свои такие штуки делаем с русскими брендами, потому что это имеет природный смысл.

В этом плане нам легче, чем каким-то журналам, которые просто называются международным названием, но не имеют прямой маркетинговой связки с интернетом.

- А какая идея у Vice? Не только же поржать, поглазеть на женскую грудь и т.д.

- Ну как сказать идея? Есть условно говоря слоганы, которые есть у каждого журнала.

- Ты писал в своем блоге, что Vice – это такой "международный жопонадирательский проект"…

- Ну, в какой-то степени. Он исторически появился из, как сказать… Он всегда был зином, который издавали какие-то странные люди. А потом он почувствовал в себе силу, чтобы международным стать и другие темы освещать. Не только своего события из своего world и комьюннити, но и затрагивать какие-нибудь ливанские и иракские конфликты.

Ну, это в любом случае меньшинство – это то, что создает какие-то тренды. Вообще, одна из функций медиа.. ну, то есть, фактически журналы они продают не столько информацию. Это речь про сопричастность. Когда я работал в журнале Play, и мы обозревали 200 пластинок, которые невозможно было нигде не послушать, ни скачать в те времена, по большому счету, нас покупали и читали для того, чтобы почувствовать себя частью какого-то большого мира.

Это речь про сопричастность. Про то, что человек живя в каком-то Франковске, может чувствовать сопричастность с миром большого искусства, красивого кино и всего остального.

Сейчас функцию сопричастности выполняет интернет. И все доступно. И эксклюзивная часть нивелирована. Все стало проще.

- Но почему тогда в оффлайн выходят с этими зинами, альтернативными СМИ?

- Ну, вот "Милый друг" издан тиражом в 500 штук. И я был на презентации его. Там 80% людей, которые туда пришли, знают друг друга не один год. Это журфаковская телетусовка. Это очень важно для культуры субкультуры. Чтобы какое-то такое явление материального мира появилось. У каких-то субкультур есть альбомы. Они заканчивают этап своей жизни в виде альбома. Тут зин, там фотозины тоже. Фотографы варятся катаются, что-то делают, а потом издают. Это очень важный выход не то в оффлйан или онлайн, а в реальность объективную. Потому что есть это такая вещь, где ты анонимный, незаметный. Если ты небольшой, то ты фактически не существуешь там. Лифтовая система там не совсем очевидная. А тут ты маленький, но гордый, бумажный и настоящий.

Это не решает задачи медийные. От того что "Милый друг" написал про путешествие дэймона алборна в дмитрове это не стало достоянием широкой общественности. Это какой-то анекдот, кот был напечатан в очередной раз.

Зато тысяча человек написала в свой Facebook, что это очень смешно.

То есть, это вещь субкультуры.

Другое дело, почему это происходит такой волной? Потому что все больше и больше субкультур хотят зафиксировать себя в реальности. Субкультура - плохое слово, но хотя бы понятно, что оно обозначает.

- Есть у нас в России русский Vice, OpenSpace недавно запустил проект W-O-S. Появляется все больше и больше selfpublished изданий ("Москвич", "Милый друг", "Мой личный Ижевск" в 2011 году вышел) новых альтернативных медиа. Очевидно, что появился спрос. С чем это связано? Ни с тем ли, что традиционным СМИ перестали доверять? Повлияли на эту ситуацию как-то митинги оппозиции и так называемая "брежневизация" Путина и всей власти?

- "Брежневизация" Путина – это хорошо (смеется). Я не знаю, на самом деле. Наверное, точку "а" и точку "б" можно связать между собой.

Ну, вот Уржанов делал ТВ-проекты, а тут вдруг "Милый друг" выпустил.

Для меня эта зимняя толкучка... Я искренне был рад, когда все это закончилось. С переизбранием Путина эти стояния и отмораживания жопок прекратились. Почему мне это понравилось? Потому что эта такая притча во языцах, что люди вышли на улицу и поняли, что есть тысяча человек, и все они более менее приятные, и все они не в клубном пространстве бухают.

Приятные, конечно, ощущения были от Болотной и Сахарова. Но очень быстро стало понятно, что эти люди не просто вышли, а что-то могут и делать. Они все талантливые, яркие и разговорчивые. Они могут себя реализовывать в строительстве страны и совершенно при любом режиме. Они от этого режима не страдают. Они думают о других регионах, которые страдают от этого режима, беспокоятся за других людей, за политзеков. Но они все вполне обеспеченные москвичи. Они в этой структуре более или менее долго живут, знают, как в столице работать, чего-то добиться и сделать что-то новое. То есть, какой-то креативный стержень в них есть.

Грубо говоря, зины – это один из способов реализации той силы, которую люди почувствовали в себе на Болотной. То есть, ты понимаешь, что тебе никто не мешает делать что-то, что ты хочешь. А если помешают, то ты знаешь, что есть 30 тысяч человек, которые выйдут и скажут, что ты можешь это делать. Нет какого-то страха, появилась уверенность в себе.

То есть через такую тонкую психологическую линию можно это связать.

- Совершенно очевидно, что у читающей аудитории появился спрос на большие формы (расследования, подробные интервью, аналитику, очерки). Об этом можно судить и по огромным колонкам того же Лошака на OpenSpace с огромным числом просмотров (некоторые его статьи успели прочитать больше 700 тыс. человек), и по огромным, на пять и больше полос, интервью в журнале "Сноб", и по "Большому городу", делающему исключительно теперь тематические номера (сайт отдельно существует и обновляется каждый день), и по, наконец, журналу Citizen K, заметно изменившемуся в последнее время, ушедшему от обычного альтернативного глянца в сторону общественно-политического издания. С чем это связано?

- Я бы не сказал, что это разговор про спрос. Я вообще от слова "спрос" хочу уйти, потому что это вещи не очень новые. Я не верю в маркетинговые и социологические исследования. Потому что, отчасти, знаю эту кухню изнутри и потому что я по образованию социолог. Этот спрос совершенно не высчитываем, он только на уровне ощущений. Если все получается у редакции, то эти ощущения правильные. Что касается больших форм, то это скорее не про спрос, а про эволюцию в локальнызх медиа. Они себя чувствуют взрослее и круче.

Это нормально, что в больших журнала появляются большие интервью. Они для этого и существуют. И если у журнала есть ресурсы и финансовые, и технические, и человеческие сделать большой материал, то они его делают.

Ты не просто пошел на интервью, оно у тебя получилось на 5 часов, и ты их все расшифровал. А это то, за что я постоянно борюсь, это то, как надо делать материалы. Ты сначала делаешь research на материал. Тема такая-то, хочу пообщаться с теми-то о том, редактор утверждает эту штуку и направляет делать материал.

Большие материалы-расследования делаются именно так: заряжаются очень долго, и в продакшене не один месяц занимают.

- Значит появление массовое альтернативных СМИ, самиздата, что журналистика перестала быть потребительской? Взять, к примеру, "Афишу". Как только они запустились, у них появился слоган – "Как скажем, так и будет"…

- Это всегда был неформальный лозунг с летучки Юрия Сапрыкина.

- Сейчас "Афиша" сильно изменилась, ушла постепенно от слогана. "Большой город" появился с его тематическими номерами. Такое ощущение, что СМИ стали больше показывать, рассказывать, а не навязывать…

- Самиздат – это антипод потребительской журналистики. То есть изначально тут нет никакого копирайтинга, коммерческие вещи нивелированы. Но при этом они так или иначе существуют. У нас любая фотосессия является скрытой рекламой трусов или чего-то, что еще на них надето. Делать это имеет смысл только творчески, креативно, не тупо.

Но при этом в больших журналах – в Esquire, в "Афише" – есть топ лучших часов, или лучшие часы сезона.

Это вещь обязательная для больших медиа, помогает всем жить, вкусно есть. Все зависит от коммерческой модели издания. У "Большого города" она не очевидная, но судя по количеству рекламы, они отрабатывают.

У "Дождя" очень долгий период инвестиций. Только потом, возможно, деньги появляются.

Попытки сделать медиа, ориентированные на креативно думающих людей, для тех, кто много читает, есть. Сейчас май 2012. Не могу сказать, что он экономически оправдан. Многие делают попытки, кто-то из них чего-то добьется в этом плане. Если у нас будет общественное телевидение, то, может быть, оно будет убийцей "Дождя". Может, оно будет суперчестным и супервправильным. Очень нестабильная ситуация.

- Какие факторы могут повлиять на то, чтобы не журналистика подталкивала общество к какой-то реакции определенной, а, наоборот, общество давала импульсы журналистике?

- Общество никак и не реагирует, я тебе больше скажу. Эта совершенно герметичная история в России, к счастью, пошла в какой-то международный контекст. И есть определенное бурление, но я не могу сказать, что широкие общественные массы стали реагировать и направлять СМИ.

Медиа, конечно, должны. То есть, как должны? Они находят какую-то вещь, или эта вещь их находят, и как-то ее раскручивают. Если у нее есть потенциал стать "хитом", то общество на нее и реагирует. Ну, вот недавно весь мир сходил с ума от фильма "Кони 2012". Это такой фильм про чувака в Анголе, кот генерал партизанского движения и который вырезает деревни, забирает детей в армию и делает из них головорезов. Страшилка на полчаса за неделю собрала 70 млн просмотров на Youtube. это просто документальный фильм, при этом такая социальная компания. все этим увлеклись, несмотря на то, что это полная клюква - очень много вопросов фильм вызывает. А история закончилась тем, когда режиссера поймали пьяным и др…чащим на улице в малибу. Это стало новым хитом. За чуваком стали следить вплоть до того, что застукали его в таком неподобающем виде.

Но да – это сделали медиа. Это не митинги, это чисто медийная штука. Такие штуки в сети происходят гораздо лучше, чем в оформленных медиа. У меня уже вторую неделю постят бабушку, которая торгует шарфами. Типа, ну вот, давайте купим шарфы. Хотя шарфы уже не нужны – сейчас же лето.

- Вот был СССР. В то время были только печатные органы партии или же самиздат. СССР развалился, появились принципы демократии. Журналистика стала им, вроде бы, следовать. Это в 90-ые. Потом закрутили гайки (разгон НТВ, ТВ-6, арест Гусинского, продажа ОРТ Березовским). Фактически, осталась вся демократическая пресса, но нет свободы слова как таковой. Почти как в СССР. И вот только недавно стали появляться альтернативные издания (Esquire, "Сноб", Vice тот же самый, "Дождь", зины и т.д.). В этом есть какая-то медийная цикличность?

- Не самый простой вопрос. Мне кажется, что в 1990-ых, одновременно с закрытием всего, всегда существовала какая-то интересная херня. Можно говорить, что это оттепель. Но все это относится к таким большим явлениям. Большой мир – большие медиа. НТВ и "Газпром" – это вещи одного порядка в какой-то степени.

Надо понимать, что чисто технически можно делать все что угодно и сколько угодно. Конечно, дофига существует экстремистских сайтов, которые годами могут существовать. Потом подадут заявку. Это даже не цензура, а какой-то анекдот. Мы тоже иногда смотрим, можем мы напечатать что-то или нет, но это исключительно касается женских половых органов. А в остальном мы не выстраиваем отношений….

- Как же? У вас куча статей выходит на сайте и в журнале про то, как, например, лучше сделать кунилингус девушке …

- Начнем, с того, что у нас с законами вообще все сложно. Они странно трактуются, странно звучат.

- Вы являетесь СМИ?

- Являемся. И даже с каждого тиража отсылаем копии в архив всего на свете. У нас есть лицензия. Более того, я думаю, что даже новый «Енот полоскун», который публикует порно-рассказы и объявления о девочках, имеет лицензию Роспечати. Почти в этом уверен. И всем насрать. У «Большого города» она есть, и они могут делать обложки, там, с подписью: "Путин иди в жопу". Речь не о том, чтобы заплатить кучу денег, чтобы написать: "Путин иди в жопу". Просто всем на все насрать. Цензура начинается там, где заканчивается твоя смелость.

Если ты делаешь передачу на Первом канале или на НТВ про Удальцова, то, наверное, там есть целый этаж, который все это мониторит. И все это подконтрольно определенным людям, не имеющим отношение к каналу, а имеющим отношение к ФСБ. Но это никакая ни уникальная для России ситуация. Да, есть тоталитарные медиа. Американский телеканал FoxNews, я думаю, точно также лютует. Есть такая ху…ня.

- Как ты думаешь, будет журналистика в ближайшем будущем? Я говорю и о технической стороне вопроса, и о смысловой. Поскольку, если взглянуть на государственные, федеральные СМИ, то там ситуация с прикрученными фишками из соцсетей ("лайки", репосты и т.д.) выглядит довольно жалким подобием social media, и, главное, непонятно, для чего это нужно федеральным СМИ.

- Что касается прикруток из соцсетей к сайту, к журналистике это не имеет никакого отношения. Это разговор об удобстве, о том, где, собственно, аудитория находится. Грубо говоря, у какого-нибудь абстрактного телеканала "Звезда", я думаю, нет никакого социального медиа-менеджера, и ему наплевать совершенно на аудиторию Facebook. Они там знают, куда идет их телесигнал, и им этого вполне хватает. Они свои задачи в этом плане выполняют. Соответственно, эти задачи устраивают их рекламодателей, инвесторов.

Если этому медиа нужна молодежь и какая-то большая активность, то оно этим занимается. Но опять же это не имеет отношения к журналистике.

К слову о зинах и новом поколении журналистов. Примерно, последние два поколения, то есть выпускники журфака МГУ и других подобных ВУЗов последних четырех лет сильно испорчены копирайтингом. Они либо переписывают новости, либо пишут про трусы, про часы и про все остальное, либо просто работают в рекламных агентствах именно копирайтерами, что к журналистике не имеет никакого отношения и никогда не имело. Это просто травмирует мозг, руки и вообще лишает воли к жизни. Я, честно говоря, стараюсь не работать с людьми с таким печальным опытом. Прежде всего, потому что сам его имею. Мне это очень мешает по жизни. Это, конечно, хорошая работа в плане денег, ей можно заниматься в любой точке света, но творчества тут никакого нет.

Я вижу, грубо говоря, такой блогинг от первого лица, более или менее творческий. Он как раз даст больше новой журналистике крови, чем журфак, условно говоря, закончив который, люди не знают, куда идти.

Это все, я думаю, как-то будет оформляться в новых медиа. Но фиг знает, у каждого отдельного журналиста – своя личная история о том, как он пришел к этому, почему он такой не ленивый и каждый день ходит куда-то и пишет про что-то.

- А что насчет альтернытивных изданий? Их будет со временем все больше становиться?

- Их уже становится больше. Они, конечно, не потеснят федеральные СМИ, потому что пишут про те вещи, которые интересны им самим. То есть, к примеру, Lifenews – это вещь про спрос. И все федеральные СМИ и онлайн-проекты – туда же. У них пять тегов, которые интересны всем, при этом они не пишут, условно говоря, про хип-хоп южных штатов. Про это пишут 12 других сайтов в сети, совершенно другим языком. Но, мне кажется, что и теснить они друг друга не должны. Альтернативные СМИ – это очень узкая ниша, на которой, надо сказать, сейчас приятная конкуренция образовывается. Их всегда образовывается много. Даже сайтов про музыку много, но у кого-то заканчиваются силы и желание, и они просто погибают.

Кто-то с кем-то объединяется, и получается что-то большее. Дай бог, чтобы у каждого из этих издателей хватило сил на что-то, сделать что-то потом, объединиться с кем-то. Чисто коммерчески это нормально. Если у СМИ появляется аудитория, то потом она как-то индексируется в Facebook, ВКонтакте. Им не нужно каждый раз доказывать, что аудитория настоящая, и справочники про кунилингус пользуются спросом. Рекламодателю нужна, скорее, аудитория, чем справочник про кунилингус. То есть в количестве и в качестве каком-то. В нашем случае – это история про "качество". Все равно это вещь, которая в любом случае найдет своего рекламодателя.

1 Отрывки из книги Growing up Gonzo приводятся на сайте русской версии журнала Rolling Stone. URL: http://www.rollingstone.ru/articles/music/article/3691.html

2 Интервью – в заключении и в приложении к данной работе

3 Данные о рейтингах и тиражах российских медиа приводятся в основной части данной работы

4 Вартанова Е. Л. К чему ведет конвергенция СМИ? – М.: Информационное общество, 1999. - вып. 5. - С. 11.

5 Засурский Я. Н. Система средств массовой информации в России. – М.: Аспект Пресс, 2001. - С. 5.

6 Там же.

7 Бурдье П. О телевидении и журналистике / Пер. с фр. Т. Анисимовой, Ю. Марковой; Отв. ред., предисл. Н. Шматко. — М.: Фонд научных исследований "Прагматика культуры", Институт экспериментальной социологии, 2002. — С. 137-138.

8 Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека / перевод с английского В. Г. Николаева. — М.: "Гиперборея"; "Кучково поле", 2007. - С. 28.

9 Interbrand. "Best Russian Brands 2007". URL: http://www.interbrand.com/ru/knowledge/branding-studies.aspx

10 Указ президента Российской Федерации "Об Общественном телевидении в Российской Федерации" от 17.04.2012 г. URL: http://news.kremlin.ru/media/events/files/41d3e35ae26895f2608c.pdf

11 "История русских медиа 1989-2011" / Под ред. И. Красильщика, А. Горбачева. - М.: Афиша Индастриз, 2011. – 304 с.

12 Закон СССР "О печати и других средствах массовой информации" от 12.06.1990 г. URL: http://www.ruj.ru/pravcenter/law0.html

13 Единственная сохранившаяся ссылка осталась на "Википедии" (там приводится отрывок из статьи). URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D0%BB%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2,_%D0%9F%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB_%D0%AE%D1%80%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87#cite_note-old.chechensociety.net-4

14 "Новая газета", №34 от 1 апреля 2011 года, стр. 5. URL: http://www.novayagazeta.ru/society/6444.html

15 Закон РФ "О средствах массовой информации" от 27.12.1991 г., глава II, ст. 20.

16 Мирошниченко А. Как оградить старые медиа от новых // OpenSpace. 24 апреля 2012. URL: http://www.openspace.ru/media/net/details/36179/

17 Mathew Ingram. What happens when journalism is everywhere? // GigaOM. URL: http://gigaom.com/2011/11/18/what-happens-when-journalism-is-everywhere/

18 12 рассерженных избирателей // "Московские новости". URL: http://12.mn.ru/

19 Говорит и показывает "Вечерка"-ТВ. 16 апреля 2012. // Media Guide — портал о медиабизнесе для профессионалов. URL: http://www.mediaguide.ru/?p=news&id=4f8bc28f