16. Т. Мюнцер, его социально-политические и религиозные взгляды.

Самым ярким выразителем народного понимания реформа циивыступил крупнейший деятель крестьянско-плебеиского лагеря эпохи Реформации и Великой крестьянской воины — Томас Мюнцер.

Мюнцер родился в 90 х годах XV в в одном из центров горной промышленность Германии — в Гарце, в городе Штольберге Он достиг высокой для того времени образованности и был знаком с античной и гуманистической литературой Однако узкий характер гуманистического движения и особенно склонность немецких манистов к абстрактной созерцательности оставались чуждыми активной натуре Мюнцера. Еще более чуждым было Мюнцеру презрительное и равнодушное отношение гуманистов к нуждам народных масс. Мюнцер избрал для себя деятельного священника, которая в условиях того времени давала ему возможность постоянного общения с народными массами. Но его религиозная философия была далека от официальной церковной теологии. Свободно обращаясь с текстами «священного писанию), он трактовал их в антицерковном духе. Основанный Мюнцером в 1513 г. в Гапле тайный союз против магдебургского архиепископа направлен был против римской церкви вообще.

Поддерживая в первые годы реформационного движения начатую Лютером борьбу против католической церкви, Мюнцер выступал уже тогда со своим особым толкованием характера и целей этой борьбы В 1520—1521 гг , участвуя в общей с последователями Лютера борьбе против монахов францисканского ордена в саксонском городе Цвиккау, Мюнцер выступал против ряда положений Лютера и выдвигал вместе с тем основные принципы своего собственного учения. Мюнцер решительно отвергал тезис Лютера о необходимости пассивного смирения в светских делах. Имея в виду Лютера и его сторонников, он резко выступал в Цвиккау против «книжников», которые видят сущность нового учения только в «букве», только в формальном провозглашении авторитета «священного писания», и оставляют нетронутым существующее в мире зло — ограбление народа господами, богачами и князьями. Призывая народные массы к устранению зла — к свержению безбожных князей и уничтожению своих угнетателей, Мюнцер указывал, что в этом заключается основная задача нового, реформационного движения. Он резко выступал против представления о «милосердном» боге, стоящем над миром и требующем от людей смирения и подчинения существующему насилию. Согласно пантеистическим воззрениям Мюнцера, нет бога вне нас самих, вне земного мира Божеству Мюнцер придавал социальное значение. В понятие бога он вкладывал идею подчинения индивидуальных интересов общественным. Ссылки Мюнцера на авторитет «слова божьего» и «священного писания» служили ему аргументом в его пропаганде революционного социального переворота.

В то время, пишет Энгельс, « все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные — социальные и политические — доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси».( Ф. Энгельс, Крестьянская воина в Германии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 7, стр. 361. ) По существу Мюнцер имел в виду в своих проповедях только судьбы людей в земной жизни. Он сам разъясняет, что, говоря о «небе» и «небесном», он имеет в виду только очищенную от зла земную жизнь. Выступая против лютеровского понимания «слова божьего», Мюнцер утверждал, что под ним следует понимать слово «живое», «откровение бога» в человеческом разуме. В такой трактовке человеческий разум по существу занимает место бога. По мнению Энгельса, для Мюнцера «вера является не чем иным, как пробуждением разума в человеке, и потому обладать верой могли и язычники». Энгельс поэтому заключает, что «религиозная философия Мюнцера приближалась к атеизму».

Между тем волна народного движения продолжала нарастать, и на фоне его выделялась яркая фигура Томаса Мюнцера. Он разоблачал Лютера как княжеского подхалима и лизоблюда. Мюнцер утверждал, что только князья и другие угнетатели народа заинтересованы в лютеровской проповеди смирения и покорности в светских делах.

Порвав окончательно в конце 1521 г. с Лютером, Мюпцер вскоре обратился к учению, которое было связано с активной борьбой народных масс, — к революционным традициям чешских таборитов. Летом 1521 г. Мюнцер отправился в Чехию, считая, что отсюда должно распространиться новое, революционное понимание реформации. В обращении к чехам, опубликованном Мюнцером в Праге, содержался призыв к истреблению угнетателей народа и говорилось, что действия, начатые в Чехии, явятся сигналом для других стран. Объявив себя продолжателем таборитов, Мюнцер в своей пропаганде реформации призывал к крестьянскому восстанию.

Вернувшись в Германию, Мюнцер поселился в Тюрингии. Однако он вынужден был часто менять местожительство из-за постоянных преследований со стороны местных властей. Его призывы к борьбе, распространявшиеся устно и печатно по разным землям Средней и Юго-Западной Германии, привлекали огромные массы крестьян и городского плебса. Вокруг Мюнцера всюду возникали группы его учеников и ближайших сторонников, главным образом из среды существовавших тогда народных сект, особенно секты анабаптистов.( Анабаптисты («перекрещенцы») — секта, требовавшая, чтобы крещение принималось в зрелом возрасте. Под этой религиозной оболочкой различные течения анабаптистов развивали свои учения, представлявшие по существу социальный протест против феодального строя.) В обстановке бурного подъёма народного движения анабаптисты вместо своей прежней пропаганды «внутреннего совершенства» и пассивного ожидания переворота, который будет совершён богом, развернули широкую деятельность по распространению идей Мюнцера.

Социальные и политические идеи Томаса Мюнцера выходили далеко за рамки непосредственных интересов и представлений крестьян и плебса того времени. По словам Энгельса, Мюнцер имел в виду в будущем «...общественный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни обособленной, противостоящей членам общества и чуждой им государственной власти».( Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 7, стр. 371.) Совершенно очевидно, что в XVI в. не было предпосылок для сколько-нибудь правильного и научного представления о будущем обществе. Представления Мюнцера о ближайших задачах борьбы были обусловлены его временем и оставались в рамках уравнительства; мечты же его об идеальном строе могли быть только «предвосхищением фантазией», по выражению Энгельса, отдалённого будущего. Они были лишены каких-либо конкретных очертаний и к тому же облечены в мистическую форму. Однако в обстановке подымавшейся волны антифеодальной революции получило весьма важное значение то, что в пропаганде Мюнцера общество будущего рассматривалось только как результат революционной борьбы народа против его угнетателей. Мюнцер утверждал, что первоочерёдная задача заключается в освобождении народа от гнёта эксплуататоров и в удовлетворении его повседневных нужд.

Туманно представлявшийся Мюнцеру идеал будущего общества не отвлекал его от вопросов антифеодальной борьбы. Наоборот, Мюнцер постоянно имел в виду борьбу крестьянских масс за их повседневные нужды. Свои резкие выступления против частной собственности Мюнцер направлял против собственности богатых владельцев, являвшейся источником угнетения народа. Мелкокрестьянскую же собственность он включал в понятие «общности имущества» и считал борьбу за неё I необходимой и справедливой. Особенно энергично Мюнцер отстаивал общинную крестьянскую собственность от посягательств феодалов. «Обрати внимание на то, — писал Мюнцер, — что основа всякого ростовщичества, воровства и грабежа — это наши господа и князья. Они присвоили в собственность всякую тварь. Рыба в воде, птица в воздухе, всякая растительность на земле — всё должно принадлежать им. Поэтому они распространяют среди бедных божью заповедь и говорят: бог заповедал: не укради; к ним же самим это не относится, хотя они сдирают шкуру и мясо с бедного пахаря, ремесленника и всего живого».

Мюнцер мечтал об обществе, в котором не будет никакой эксплуатации и никакого классового господства. По существу же он призывал к свержению феодального строя и всей политической системы, которая служила этому строю в Германии «Вся власть,— писал и говорил Мюнцер неоднократно,— должна быть отдана простому народу». Во время своих странствований по германским землям до начала Крестьянской войны и во время самой войны Мюнцер вьюду создавал народные союзы, которые должны были руководить борьбой масс, а затем устанавливать новый порядок. Лозунг Мюнцера о необходимости перехода власти к народу был тесно связан с его призывами к свержению князей и к уничтожению дворянских замков и монастырей.

Стремление Мюнцера придать антифеодальной борьбе народных масс политическую направленность было в то же время стремлением к революционному установлению государственного единства Германии. Германия, заявлял Мюнцер, должна перестать быть княжеской и дворянской, потому что, покрытая княжескими гнёздами, она представляет собой «разбойничий очаг».

Энергичная защита Мюнцером насущных нужд широки масс народа сделала его вождём крестьянско-плебейского лагеря, перешедшего в 1524 г. к открытой борьбе. Великая крестьянская война, явившаяся высшим выражением классовой борьбы немецкого крестьянства, была в то же время кульминационным пунктом всего общественного движения той эпохи. Крестьянская война началась в Южном Шварцвальде и в соседних землях Верхнего Рейна и Верхнего Дуная, являвшихся ещё в XV и начале XVI в. районом наиболее интенсивного крестьянского движения. Политическая борьба различных оппозиционных групп протекала в этом расположенном близ швейцарской границы районе также более бурно, чем в остальной Германии. В реформационном движении здесь одержали верх направления, более радикальные, чем лютеранство, которые не ограничивались требованиями изменений в церковных делах. В бюргерских кругах значительным влиянием пользовалась политическая пропаганда швейцарского реформатора Цвингли. В народных же шах города и деревни ученики и сторонники Мюнцера с большим успехом распространяли идеи народного понимания реформации — идеи социального переворота.

Первые события Крестьянской войны относятся к лету 1524 г. В ландграфстве Штюлинген, северо-восточнее города Вальдсхута на Верхнем Рейне, крестьяне деревень Бопдорф, Эвантинген, Ботмаринген и других восстали против своих феодалов графов фон Лупфен. Вслед за этим выступили ещё более многочисленные группы крестьян в землях между Верхним Рейном и Верхним Дунаем — Гегау, Клетгау, Баар и в Южном Шварцвальде. Во всех этих землях крестьяне предъявляли феодалам жалобы, в которых излагались возмутившие их факты усиления феодального гнёта. Штюлингенские крестьяне, так же как и крестьяне графов Фюрстенбергов и Шелленбергов, в многочисленных подробно составленных статьях своих жалоб указывали на расширение барщины и на стремление господ распространить крепостное состояние на всех крестьян. Они требовали отмены всех новых доборов и повинностей, введённых за последние десятилетия.

Лупфены, Фюрстенберги и другие крупные феодалы этого района пытались путем угроз и словесных обещаний внести раскол в ряды восставших. Па первых порах им удалось склонить крестьянских вожаков к компромиссному соглашению. Однако крестьянская масса продолжала настаивать на своих требованиях и отвергла оглашение. В октябре 1524 г. весь район Верхнего Рейна и Южного Шварцвальда был уже охвачен восстанием. В ряде мест крестьяне отказывались от выполнения феодальных повинностей и стали собираться в мелкие и более крупные отряды.

Предъявленные крестьянами требования и быстрое распространение восстания вышли удивление и страх среди феодалов, которые высказывали свою уверенность в наличии здесь революционной пропаганды и определённой организующей силы. Современники обратили внимание на то, что одновременно с распространением крестьянского восстания реформационное движение в городах этого района также принимало характер открытых выступлений. В Вальдсхуте широкие массы горожан добились возвращения в город изгнанного раньше оттуда их любимого проповедника Бальтазара Губмайера, являвшегося в то время учеником Томаса Мюнцера. Такие же события имели место в Кенцингене и в ряде других городов района. В кругах феодалов и городских властей считали несомненным, что между выступлениями в городах в защиту народных проповедников реформации и быстрым нарастанием крестьянского восстания существует прямая связь.

Эта уверенность имела достаточные основания. В конце лета и осенью 1524 г. Мюпцер находился в этом районе, в Клетгау, откуда он и его сторонники разъезжали по сёлам и городам. Пропаганда Мюнцера и связанных с ним анабаптистов сделалась организующим фактором в обстановке стихийно начавшихся здесь крестьянских волнений. Составлявшиеся крестьянами и городскими шами жалобы на местных господ объединялись мюнцеровскими пропагандистами в общую программу, выражавшую недовольство угнетённого народа. Популярное же в эпоху Реформации общее требование введения «божественного права» трактовалось ими как требование нового социального порядка. Так, в конце 1524 г. (или в январе 1525 г.) составлена была здесь, в кругу Мюнцера, первая программа революционного крестьянства, известная под названием «Статейное письмо» (Artikelbrief), предназначенная служить введением ко всем разнообразным местным требованиям и жалобам крестьянских общин.

«Статейное письмо» начинается энергичным заявлением о том, что существующее положение не может и не должно продолжаться далее. «Так как до настоящего времени, — говорится в нём, — на бедных и простых людей городов и деревень... налагались большие тяготы духовными и светскими господами и властями, которых те и мизинцем не трогали, то из этого следует, что подобного бремени и отягощения невозможно ни переносить, ни терпеть, если только простой бедный человек не хочет пустить совсем по миру с нищенским посохом себя самого, своё потомство и потомство потомства». Задача объединившегося народа заключается в том, чтобы «освободиться совсем». Мирное решение этой задачи возможно только в том случае, если весь народ перестроит жизнь на основе служения «общей пользе». Если же существующие тяготы не будут устранены, то дело не обойдётся без кровопролития. Большое внимание уделяется в «Статейном письме» внутреннему единству народного союза, созданного для служения «общей пользе». В документе объявляется, что те, кто отказывается вступить в «братское объединение» и заботиться об «общей пользе», не могут рассчитывать на услуги других членов общества. Они должны быть подвергнуты «светскому отлучению», как атрофированные члены тела. Все замки знати и все монастыри, являющиеся очагами предательства и народного гнёта, должны быть объявлены «с данной же минуты» в состоянии светского отлучения. Только те дворяне, монахи и священники, которые откажутся от своего настоящего положения, направятся в обыкновенные дома и захотят вступить в братское объединение, будут дружески приняты вместе со своим имуществом и получат всё, что полагается им по «божественному праву».

«Статейное письмо» было первой общей программой восставшего крестьянства, сформулировавшей антифеодальные цели его борьбы и указавшей главные вражеские очаги, против которых должны быть направлены силы всего народа. К тому же программа была составлена в боевом духе, недопускающем компромисса. Требование революционной программы, чтобы объединившиеся народные массы сёл и городов, действуя силой и не останавливаясь перед кровопролитием, ликвидировали вражеские очаги и установили справедливый порядок, основанный на «общей пользе», являлось по существу требованием перехода власти к простому народу, на чём настаивал Мюнцер. Несмотря на то, что лежавшие в основе «Статейного письма» идеи «общей пользы» и народной власти могли быть тогда поняты лишь немногими, его появление и распространение имели на этом первом этапе Крестьянской войны важное организующее значение.

Правда, не все собравшиеся в крестьянских отрядах следовали тактике «Статейного письма». Многие вожаки доверчиво шли на переговоры с господами, ослабляя крестьянские отряды. Однако среди восставшей массы было немало революционных элементов, которые отвергали путь переговоров. Для этих элементов, не связанных между собой организационно, «Статейное письмо» сделалось программой революционной тактики, хотя и понимавшейся и проводившейся ими по-разному.

Один из революционных крестьянских отрядов действовал в Брегской долине, недалеко от Донауэшингена. Ядро этого отряда состояло из бедных крестьян, являвшихся крепостными и зависимыми города Вилингена. В ноябре 1524 г. руководители этого отряда подали магистрату Вилингена свои требования (состоявшие из 16 статей) об освобождении крестьян от всех поборов и повинностей и о предоставлении им полной свободы в пользовании общинными угодьями. Руководители крестьян Брэгской долины обратились к соседним крестьянам других феодалов с призывом присоединиться к ним для совместных действий против всех господ этого района. Одновременно магистрат Вилингена сообщил крестьянским отрядам свои предложения о компромиссном решении всех спорных вопросов. Призыв виллингенского магистрата оказал своё действие на многих умеренных руководителей, в том числе и на Ганса Мюллера из Бульгенбаха, руководителя крупнейшего в этом районе отряда, ядро которого состояло из штюллингенских крестьян Магистрату Вилингена удалось, таким образом, внести раскол в крестьянские отряды Клетгау, Гегау и Баара, в которых начались серьёзные раздоры между сторонниками соглашения с господами и сторонниками продолжения революционной борьбы. Воспользовавшись внутренними разногласиями среди крестьян, магистрат Виллингена 13 декабря 1524 г. послал войско, которое напало внезапно на революционный отряд Брегской долины и разбило его. Это было первое кровавое столкновение между восставшими крестьянами и их господами.

Надежды виллингенского магистрата и других господ этого района Верхнего Рейна на быстрое подавление восстания не оправдались. Отряд брегских крестьян вновь возродился. Такие быстро формирующиеся отряды действовали во всём этом районе, объединяясь между собою и с крестьянами соседних районов.

Организующее значение мюнцеровской пропаганды и «Статейного письма» возросло с дальнейшим расширением района, охваченного восстанием, и образованием крупных лагерей крестьян в Верхней Швабии.