1.7. Искусство анализа

Впрочем, данный раздел можно было бы назвать "наука интерпретации", имея в виду, что "искусство" и "интерпретация" – это один и тот же способ отношения человека к действительности, а именно: преимущественно психологическое приспособление, реализуемое посредством синтезирующего образотворчества, когда одновременно рождаются суммы смыслов, ценностно сопряжённые друг с другом и вне заданного контекста не существующие; способ противоположный – познание – осуществляется средствами научного анализа, где нет места психологии, где недвусмысленно доминирует сознание.

Перед нами -- два языка, при помощи которых человек общается с самим собой (итог такого общения -- вся гуманитарная, преимущественно художественная, культура: искусство, нравственность, религия, политика, философия) и с реальностью, с миром объектов, в том числе с собой как частью этого, независимого от человека, мира (результатом подобного общения выступают естественные и технические науки, отчасти философия, в ничтожно малой пропорции -- гуманитарные "науки"). Язык души и язык мысли: вот два языка культуры, два канала получения, сбережения, обработки и передачи информации, Язык души, ответственный за приспособление, требует индивидуальных образов, моделей, в которых переживаний и ощущений содержится гораздо больше, нежели мыслей, и чувственная составляющая значительно важнее мыслительной. Язык мысли, обслуживающий потребности познания, функционирует посредством понятий, конденсирующих абстрактную сущность вещей, предметов, в том числе самого человека, а также способов его отношения к реальности (языков культуры).

Таким образом, "искусство анализа", как и "наука интерпретации", означает оксюморонное, взаимоисключающее пересечение языков, типов информаций и способов отношения. При этом пересечение не означает размывание или смешение разной природы разных языков культуры; пересечение означает именно пересечение, невозможность разделения, но и невозможность смешения двух типов культур, художественной и научной.

Эта простая тема сию минуту, на глазах читателя, уведёт нас далеко и глубоко.

Если согласиться с тем, что сознание (как, впрочем, и душа) человека целостно, то есть в принципиальном плане формируется двумя полярными типами отношений (в сознании преобладает "наука", в душе -- "художество"), тогда можно переходить к детализации каждого из отношений. Набросаем, как того требует наука, схему, которую можно, конечно, и проинтерпретировать (в соответствии с потребностями души).

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ------------------------------------ПОЗНАНИЕ

ЖИЗНЬ --------------------------------------------------СМЕРТЬ

Взятое в аспекте: структуры индивидуального и общественного сознания:

Эстетическое----нравственное------ философское

в аспекте метафоры вышеназванной структуры:

КРАСОТА --------------- ДОБРО --------------- ИСТИНА

в аспекте структуры человека:

ТЕЛО--------------------ДУША--------------------ДУХ

в аспекте структуры личности:

ВИТАЛЬНОЕ--------------------------------------------МЕНТАЛЬНОЕ

НАТУРА-------------------------------------------------КУЛЬТУРА

в аспекте структуры ментальности:

ПСИХИКА-----------------------------------------------СОЗНАНИЕ

ИНТУИЦИЯ------------------------------------------------ЛОГИКА

в аспекте языков культуры:

ОБРАЗЫ (ИСКУССТВО)---------------------ПОНЯТИЯ (НАУКА)

в аспекте функций языков:

СИНТЕЗ------------------------------------------------АНАЛИЗ

в аспекте форм гуманитарной культуры:

ЛИТЕРАТУРА (в широком смысле)--ФИЛОСОФИЯ (в широком смысле)

в аспекте структуры языков художественной культуры:

ПЛАН ВЫРАЖЕНИЯ-------------------------ПЛАН СОДЕРЖАНИЯ

СТИЛЬ --------------------------------------КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ

в частности, языка литературы:

ЛИРИКА---------------------------------------------------------------ЭПОС

в частности, языка лирики:

ЛИРИКА---------------------------т.н. "ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА"

в частности, языка эпоса:

ЛИРИЧЕСКАЯ ПРОЗА----------------------------РОМАНЫ-ЭПОПЕИ

в аспекте языка философии:

РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ,---------СОКРАТ, СПИНОЗА, ГЕГЕЛЬ:

НИЦШЕ, ХАЙДЕГГЕР: ЛОГИЧЕСКИ УПОРЯДОЧЕННЫЕ

МЕТАФОРЫ И ОЩУЩЕНИЯ СИСТЕМЫ ПОНЯТИЙ

в аспекте познания:

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ --------------------------НАУЧНЫЙ АНАЛИЗ

КАК ФОРМА ПРИСПОСОБЛЕНИЯ КАК ФОРМА ПОЗНАНИЯ

НЕВЕЖЕСТВО-----------------------------------------ЗНАНИЕ

в аспекте приспособления:

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ---------------------НАУКА КАК НЕДОСТОВЕРНЫЙ

КАК ФОРМА ПОЗНАНИЯ СПОСОБ ПОЗНАНИЯ

в аспекте типологии цивилизаций:

ВОСТОК----------------------------------------------------------ЗАПАД

в аспекте пола:

ЖЕНЩИНА------------------------------------------------------МУЖЧИНА

в аспекте наций:

АЗИАТЫ------------------------------------------------------ЕВРОПЕЙЦЫ

в аспекте европейских наций:

"ЮЖАНЕ"------------------------------------------------------"СЕВЕРЯНЕ"

в других аспектах:

И Т.Д.-----------------------------------------------------------И Т.П.

Аспектов и, соответственно, форм "приспособления" и "познания" (в том числе за счёт бесконечного дробления уже обозначенных) может быть бесчисленное множество. Ничего не стоит бессознательно или даже сознательно смешать типы отношений и их формы -- и вы получаете идеальный Вавилон, хаос ((полу)сконструированный или (полу)стихийный, на выбор). Назовите Ницше (или Розанова: вариантов, к несчастью, в избытке) философом, проинтерпретируйте его, объявите его метафорический бред анализом и провозгласите провозвестником истины -- и изрядной путаницы вперёд на несколько поколений исследователей, "философов" и "литераторов", обеспечено. Вот этот гениальный рецепт -- Вавилон из двух языков -- и есть пока что главное достижение человечества в области гуманитарных наук. Проблемы у гуманитариев возникают тогда, когда один комплекс "познаётся" средствами другого, подменяется другим или лицемерно мимикрирует. Причём -- назовём вещи своими именами -- гораздо более агрессивно и изобретательно в отношении подмены "приспособление", нежели познание. В сущности, можно ограничиться одной фразой: отношение приспособления в современных гуманитарных науках явно преобладает над собственно научным познанием, в том числе приспособление к самому факту неспособности познавать.

Конечно, ничего экстраординарного. Банальный реликт сознания мифологического -- вот что представляет собой сегодняшние гуманитарные науки. Однако противоречие между науками гуманитарными и негуманитарными должно настораживать и подстёгивать гуманитариев.

Ведь что значит "приспособиться"?

Это значит устроиться так, чтобы исследуемая жизнь была сохранена и получила гарантии безопасности от чрезмерного научного вмешательства. Вот почему искусство как противовес познанию с момента возникновения специализировалось на жизнеохранительных, жизнелюбивых функциях, формировалось как служба жизни: игра, любовь -- словом, поэтизация проявлений жизни. Вот почему познание, озабоченное истиной и только истиной, отчасти угрожает жизни, однако не стоит отождествлять познание со смертоносной дьяволиадой, разум -- со змеями, пауками и прочими гадами. Это уже психика и лирика. Результаты познания также могут поставлены на службу жизни (вряд ли есть необходимость разворачивать этот самоочевидный тезис; впрочем, самоочевиден он для философов).

Искусство, до тех пор, пока оно искусство, действительно не может серьёзно угрожать жизни как таковой: игровой момент, свойственный всякому подлинному искусству, есть неустранимый симптом жизни, имманентный признак витального. Можно сказать, искусство рождено жизнью, и оно само в свою очередь даёт жизнь образам. Рождение, жизнь, любовь, женщина, приспособление... Но искусство, будучи мостиком между жизнью (натурой) и культурой, в значительной степени обедняет вторую, хотя сама же её и создаёт. Дело в том, что приспособление имеет свои естественные пределы, за которыми или начинается познание (иное отношение), или развиваются стагнация и регресс. А стагнация в культуре сегодня, когда культурная регуляция в значительной, возможно, в решающей степени рациональна (хотя мы не вполне отдаём себе в этом отчёт), -- это реальная угроза жизни.

Учёные-поэты, поборники "науки с человеческим лицом", где "философия" должна сдабриваться и облагораживаться "литературой" (в идеале -- подменяться), -- это светский вариант поповщины. За такое идейное, идеологическое подвижническое служение общество платит скупо -- а расплачивается щедро. Расплачивается тем, что подлинное гуманистическое содержание культуры до сих пор находится в пелёнках, а над ним причитают мамки и няньки, рассказывающие сказки про Веру, Василису Премудрую и Надежду. Всё это достаточно эффективно приспосабливает к непознанной природе человека, однако радикально ограничивает самопознание.

Понять такую культурную позицию можно. Стоит ли разворачивать свёрнутое гуманистическое сознание? Гораздо комфортнее, удобнее, выгоднее, наконец, быть ребёнком. Спроса никакого, и не ведаем, что творим. Редукция от познания к приспособлению, авторедукция в культурный примитив, в зоологию -- это дезертирство с фронта мысли, уход в скиты психики и интуиции. На дворе вроде бы прогресс, а по сути живём, как деды наши жили. Дескать, кривая вывезет. По беспечности род людской подозрительно напоминает русских.

Понять-то можно, но следует понять и то, что мы обречены взрослеть, если не хотим пасть жертвой метафорического мышления. Опасно обладать ядерной дубиной, продуктом впечатляюще развитого научного сознания, и при этом расшибать себе голову в Вифлееме. В голове сказки -- а в руках смертоносная дубина: вот что несколько настораживает.

Что значит в данном контексте "искусство анализа"?

Это способ осознать свои духовно-синтетические возможности. Обратим внимание: не разрушать их, не принижать -- а только лишь поставить на подобающее место. Детство никуда от нас не уйдёт, все мы родом из детства. Стоит только осознать разницу между приспособлением и познанием -- и можно сколько угодно позволить себе быть ребёнком.

Но сама постановка проблемы в таком ключе выглядит сегодня "глупо" и негуманно. Бесчеловечно, видите ли, отбирать у ребёнка игрушки, лишать его детства. Даже если это становится условием его, ребёнка, выживания. Это с точки зрения ребёнка, с позиций интерпретаторов, которые поднаторели в науке выдавать желаемое за действительное.

Возразим на языке Востока, если язык понятий пока недоступен: говори "халва, халва" -- во рту слаще не станет. Желаемое не превратится в действительность, даже если очень захотеть.

Как говаривал Сократ, есть одно только благо -- знание, и есть одно только зло -- невежество.