Вопросы для самоконтроля

1. Как в рамках принципов гуманизма определяется сущность человека?

2. Какие пункты принципов говорят об индивиде, а какие об обществе?

3. Как определяется отношение гуманистического мировоззрения к обществу?

4. Каковы общие психологические черты гуманистического мировоззрения?

5. Какие требования гуманизм предъявляет к самому себе?

6. В чем особенности гуманистического просвещения?

7. Каковы социальные функции гуманизма?

8. Назовите основные опасности, угрожающие гуманизму изнутри.

9. Как понимать идею «организованного гуманизма»?

10. Назовите основных критиков идеи абсолютной ценности человека.

11. Расскажите, как современный гуманизм понимает принцип абсолютной ценности человека.

12. Что такое экзистенциальная ценность человека?

13. В каком смысле ценность человека относительна?

14. Как связаны человечность и ценность личности с принципом социальной справедливости?

Глава четвертая. Статус гуманистического мировоззрения

Слово «статус» происходит от латинского status, т.е. положение, состояние. В данном случае предстоит выяснить положение гуманизма по отношению к самому себе и другим явлениям как внутреннего мира человека, так внешнего мира: реальностям культуры, обществу и природе. Мы продолжим уточнение смысла некоторых основных характеристик гуманизма, а также соотнесем его с такими областями знания и человеческой деятельности, как философия, этика, наука, право, идеология, политика и религия.

4.1. Является ли гуманизм философской системой?

Гуманизм апеллирует, т.е. обращается к природе человека, прежде всего к таким его естественным качествам, как разум и свобода, и их детищу – здравому смыслу. Можно сказать, что гуманизм – это философия разума, свободы и здравого смысла. Но это значит, что он по существу не предлагает никакой собственной философии или особой метафизической системы, ограничиваясь минимальным: признанием и осмыслением того, что присуще каждому и чего отрицать невозможно. Именно, – выделенные выше качества. Как таковые они одинаковы для всех. Можно отрицать разумность того или иного индивида, но не разум как таковой; можно спорить о свободе или несвободе человеческой воли, но факт, что человек ставит перед собою цели, а не действует автоматически, неоспорим; можно сколько угодно вдаваться в тонкости того, что мы понимаем под здравым смыслом, но то, что должны существовать категории и представления общезначимые, очевидно. И разум, и свобода, и здравый смысл одни на всех; случись человеку общаться с инопланетными существами, он и в них предположил бы, и не ошибся, те же разум, свободу и здравый смысл. Потенциально они распределены между всеми и в этом смысле даны каждому от рождения в равной мере.

Принципиально отказываясь от всяких претензий на общеобязательность, гуманизм подчеркивает наличие суверенных областей существования человека, на которые не может покушаться никто и ничто. Это область нашего внутреннего мира с нашим я в его центре, область нашей свободы, убеждений и верований. Дело лишь за тем, чтобы каждый научился признавать заповедность этой сферы и в каждом другом.

Гуманизм – это свободомыслие, свобода совести, свобода убеждений.

Таким образом, гуманизм предполагает терпимость к мыслям и убеждениям других, в том числе и веротерпимость. Психологически он учит терпеть чужую свободу мыслить и верить. В моральном и юридическом смысле он учит нас признавать ее.

Человеческое согласие, за которое ратует гуманизм, – это согласие в разуме и свободе преследовать каждому из нас разные цели, как в дружной семье, состоящей из членов разных политических партий или имеющих разные системы верований. Сам человек остается важнее идей, которые он высказывает и защищает, и общностей, членом которых он является. Приоритет базовых ценностей – жизни и добрососедства, – вытекающий из определения гуманизма как утверждения прав и достоинств человеческого естества, есть самое глубокое выражение терпимости.

Терпимости заслуживает все, кроме того, что объявляет терпимости бой: насилие, фанатизм, зло в любых их проявлениях. В противовес известной формуле нетерпимости, гуманисты могли бы сказать: не с нами только тот, кто против нас.