Живые роднички, и чудесные исцеления от воды

Pодничков живых по Изборску — море. Самым почитаемым слывет Богородицкий. Тетушкиным его еще величают. Слыхал, может?

На моей памяти родничок тот прямо из церкви выбегал, да за грехи людские передвинулся к дому тетки Федосьи. От глаз он больно хорошо избавляет.

Девчушка одна, слепая от рождения, на том месте прозрела. Как глазенки сполоснула, так даровал ей Спаситель через воду зрение. С тех пор родничок в силу вступил. И тянутся к нему, и тянутся: сами исцеляются, и младенцев в поток кунают, чтобы крепче росли.

От глазной хвори славен среди добрых людей другой — Кипун-родник. До фашиста батюшка из Малов освящать его приходил.

У них в Малах, возьми себе на замету, свой родничок пробивается целебный. От настоятеля монастырька мальского, отца Онуфрия, историю ведет.

Онуфрия, видишь ли, змий по весне тяпнул. Не такой, конечно, какой Избора-князя ел, а обыкновенный, гадкий. Онуфрий ногу в родничок опустил рану омыть. И исцелился во Славу Божию!

Отец наш Онуфрий знатный монастырек в Малах имел. На том месте, где до Христа камень Теплый высился, волхвами еще уложенный. Насельников во множестве в монастырьке ютилось, слава о нем далеко слышалась. Только Швед Малы из пушек с полем сравнял.

Так монастырек мальский мужичонка тамбовский заново отстроил.

Как пчелы мужичонку в Малы привели. Про старца шустрого

Мужичонка-то один про Малы наши слыхом не слыхивал. Жил себе богобоязненно в Тамбове, от пчел кормился. Пасека у него богатая стояла.

И вот однажды заговорила с ним матка по-человечьи, чтобы сподвигался мужичонка в Малы монастырек возобновлять.

Мужичонка в дорогу засобирался. А куда идти — не знает. Так его пасека через всю Русь вела, путь указывала. Он за роем и шел: куда пчелы, туда и он дорогу правит.

Вышел на место к ночи, а от монастырька — скелет да развалины. На какие доходы храм и стены поднимать?

Уснул мужичонка, и явился ему во сне Спаситель: «Как встанешь на рассвете, копай без устали под грудой камней в указанном месте». Утром мужичонка стал копать усердно и отыскал запрятанное золото и церковную утварь. Прежняя монашья братия перед Шведом схрон вырыть успела.

Через семь лет трудов исполнил мужичонка волю Спасителя — восстановил монастырек в Малах во славу отца Онуфрия.

К слову, отцы святые всяческие в Изборске подвизались. При трудном деле вспоминай батюшку Серапиона Изборского. Уж какой светильник всей земли нашей!

Однако, старец — старцу рознь. Вот в Васцах (видишь деревеньку напротив крепости?) часовенка имеется. Обыкновенненькая. Всего и удивления в ней, что крест внутри каменный сокрыт. Так нет! Вызвался объявляться возле часовенки старец шустрый. Маленький, сморщенный и быстрый, как бесёнок.

Как увидишь — лови его голыми руками! Прытком возьмешь, и старец любое твое желание выполнит. За свободу-то!

Одна напасть, в Изборске он — редкий гость, раз в сто лет возникает и дразнится. Прошлый раз, по субботе, парнишечку лет пятнадцати испугал так, что тот наутек от старца кинулся. Вот оно как: люди сами от своего счастья бегают…

***

Такие разнообразные дела в нашем богоспасаемом городе случались. Всё, как есть, тебе рассказал. А про псов железных или как свадьбу в волков превращали, так то — пустое! Это пришлые по беспамятству своему брешут, чего не было ни вчера, ни завтра! Раньше вот люди всё по правде помнили, что откуда, и сколько жить осталось. До случая малого.

Однажды, глупый Матвей, мужичонка наш изборский, изгородь из соломы за три дня до смерти своей ставить начал. Час свой знает, а в Собор не идет. Суету наводит. Удивился на Матвея Спаситель и дал нам — что мы не помним, когда помрём.

Да оно и по справедливости.