Семейные мифы — третий параметр семейной системы

(Семейный миф — это форма описания семейной идентич­ности, некая формообразующая и объединяющая всех членов семьи идея, или образ, или история, или идеология. Это знание, разделяемое всеми членами семейной системы и отвечающее на вопрос: «Кто мы?»

В мифе отражено знание о том, что принято, а что не принято в семье думать, делать и говорить, чувствовать, осуждать, ценить. Формула мифа «Мы — это...», j

Некий миф, описывающий'семейную идентичность, сущес­твует в любой семье, но в обычных случаях это знание смутно, плохо структурировано, редко используется.

Миф необходим тогда, когда границы семьи находятся под угрозой. Это бывает в тех случаях, когда посторонний человек входит в семью и семья меняет социальное окружение, или в моменты каких-то серьезных социальных перемен. Кроме того,,семейный миф ярко проявляется в случае семейной дис­функции. Жесткая семейная идентичность, выраженная в мифе, наряду с симптоматическим поведением идентифицированного пациента — самое мощное средство поддержания патологичес­кого гомеостаза семейной системы.

( В процессе семейной психотерапии терапевту нужно вы­числить семейный миф, потому что нередко миф ответствен за семейную дисфункцию, и, пока он не будет явлен семье, не про­изойдут переменыЛ

( Миф формируется примерно в течение трех поколений. Но семейному психотерапевту нужно понимать содержание мифа, потому что без этого часто неясны мотивы поступков людей, которые живут в этой системе. i

Одними из первых семейный миф описала миланская груп­па — итальянские системные семейные психотерапевты Мара Сельвини Палаццоли, Луиджи Босколо, Джанфранко Чеккиц и Джулиана Прата в книге «Парадокс и контрпарадокс» (2002)./ Миф был назван «Один за всех, и все за одного». Мы предлагаем несколько иное наименование этого мифа, более привычное и не вызывающее в памяти девиза мушкетеров: «Мы — друж­ная семья». Этот миф широко распространен в российской культурной среде. В дружной семье не может быть открытых конфликтов, тем более при детях. Сор из избы не выносится никогда. Отношения не выясняются, все конфликты замазыва­ются. Принято чувствовать только любовь, нежность, умиление, жалость и благодарность. Остальные чувства — обида, гнев, ра­зочарование и пр.— игнорируются или вытесняются. Проблемы начинаются в тех случаях, когда кто-то в семье оказывается неспособным игнорировать свои нормальные и неизбежные отрицательные чувства к родственникам. Он и становится идентифицированным пациентом. Тревожно-депрессивные расстройства, агрессивное поведение, анорексия — типичные проблемы «дружной семьи».)

В книге итальянских психотерапевтов описывается проис- хождение и развитие этого мифа, а также семейная дисфункция семьи Казанти. Ь4иЫ/Ци

Семья была очень дружной. Понятно, что единство было необходимо для того, чтобы выживать в условиях сельской жиз­ни. В единстве сила. «Семья считалась единственной гарантией выживания и достоинства... Уйти из семьи было равносильно вся семья ждет, что они куда-то вместе отправятся, она идет как бы нехотя. И по мере выяснения семейной ситуации оказа­лось, что в этом взаимодействии двух кузин происходит что-то странное. В их общении есть нечто, что содержательно семей­ным мифом не описывалось, т.е. двоюродная сестра пациентки совершала разные недружественные поступки в отношении своей кузины — подкалывала ее, посмеивалась, вела себя враж­дебно. Но то, что это были недружественные для нее поступки, могли понять только психотерапевты, потому что они не были включены в этот миф, не были включены в семейную систему. А внутри этой системы все происходящее объяснялось любовью и дружбой. (Это очень часто бывает. Редко кто не говорит свое­му ребенку: «Я тебе добра желаю. Все, что я делаю, я делаю для твоего же блага»; обычно это говорится, когда ребенок обижен или расстроен.) Все, что происходило между девочками, естес­твенно, осмыслялось пациенткой в терминах любви и дружбы, а чувствовала она нечто, что совершенно противоречило этому осмыслению. Ей было нехорошо со своей кузиной, которую она в принципе должна была бы любить, а любви она не чувствовала. Но поскольку она была внутри этого мифа и точно знала, что все поступки кузины продиктованы только любовью, девочка сделала вывод, что она неправильно чувствует, неправиль­но что-то понимает, она — неадекватна. Правило мифа «Мы дружная семья» заключается в том, что тот, кто плохо подумает о родственниках,— сам плохой. Способ самонаказания выразил­ся в симптоматике.

г—

(„Для «дружной семьи» характерны трудности сепарации подростков от родителей. Дети в таких семьях часто включены в обслуживание психологических потребностей своих родителей и именно поэтому не могут начать жить своей жизнью, оставаясь все время «на посту»/

Жизнь младенца начинается благодаря процессу слияния, но продолжается благодаря процессу разделения, который начинаются на клеточном уровне, а с определенного момента переходит на психологический уровень. Появление ребенка на свет — это первый значительный акт разделения, сепара­ции с матерью. Далее можно отметить еще несколько этапов сепарации: самостоятельные передвижения ребенка, посеще­ния детских учреждений, т.е. первые выходы из семьи в соци­ум, подростковый кризис, самостоятельная взрослая жизнь.

Сепарационные процессы протекают непросто, этапы сепарации могут сопровождаться семейными кризисами, незавершенность сепарационных процессов значительно снижает уровень жиз­ненного функционирования человека.

Интересно, что в России женщины часто являются но­сителями эмоциональной культуры семьи. Я вижу этому два объяснения. Во-первых, огромная роль женщины в культуре. В русской народной сказке мужчина — герой-послушник. Он выигрывает лишь в том случае, если слушается мудрых со­ветников конька-горбунка, серого волка, возлюбленной жены. Женщина в сказке — мудрая колдунья, оборотень, помощник мужчины. Царевна-лягушка (интересно, что в Западной Европе есть аналогичная сказка, только там — принц-лягушонок, пол меняется на мужской), царь-девица, подруга Финиста — ясна сокола и т.д. Власть ее над мужчиной огромна, так же как велики ее физическая сила, хитрость, ум, верность.

Во-вторых, новая история страны отвела женщине особен­ную роль. В течение многих десятилетий мужчины погибали насильственной смертью: две мировых войны, гражданская война, сталинский террор. Женщины оставались одни, выжи­вали, выращивали детей, передавали им культуру жизни без мужчин.

Та эмоциональная энергия, которая в стабильном благопо­лучном обществе поглощается супружескими отношениями, переносилась на отношения с детьми. Эта традиция сохрани­лась, и сегодня типичная семья — это коалиция матери с детьми в центре семьи, а муж на ее периферии.

Именно поэтому проблемы сепарации в Росси — это чаще всего проблемы сепарации от матери.

Послеродовой психоз, послеродовая депрессия — симптомы патологически протекающего сепарационного процесса. Эти состояния, помимо клинических симптомов, характеризуются повышенной тревогой за ребенка, страхом за его жизнь, отча­янием, связанным с тем, что собственная жизнь изменилась необратимо, ужасом перед ответственностью за младенца. Не восторг перед новой жизнью, а ясное понимание собственной неготовности взаимодействовать с этим отдельным человеком так, чтобы он был здоров и счастлив. Крайний вариант — это отказ от материнства, оставление ребенка в родильном доме. Кстати, у этих матерей-отказниц, по данным исследований