Особенности создания и функционирования публичных площадок «электронной демократии»

Бондаренко Сергей Васильевич,

доктор социологических наук,

директор Центра прикладных исследований интеллектуальной собственности

(Ростов-на-Дону)

Ключевые слова: делиберативная демократия, публичные площадки электронной демократии, виртуальные сетевые сообщества.

Введение

Политическая наука на самом деле

не решает общественные проблемы,

но может “пролить свет” на них.

Чарльз Берд

В постсовременности важные политические драйверы появляются с разными этикетками: цифровые, кибернетические, интеллектуальные, беспроводные, но общее у них одно – использование телекоммуникационных технологий в интересах политического развития общества. Речь идет об отражении в политическом процессе трансформаций, связанных с новейшими технологиями ценностных установок населения в эпоху развитой демократии, который Рональд Инглхарт называет феноменом “постмодернизации” [Inglehart 1997], или постматериализма [Inglehart 1977], что на наш взгляд может быть применимо и к транзитивным политическим режимам.

Постмодернизация политического поля означает: в экономически развитых странах граждан все меньше беспокоят сугубо материальные проблемы, а больше интересуют проблемы гражданских свобод и реализации политических прав на комфортную и при этом безопасную среду обитания. Такой переход является важным фактором трансформации демократических институтов.

Связанный с происходящим сдвиг в ценностях обеспечивает часть ответа о причинах снижения интереса общества к методам представительной демократии и переходу к делиберативным политическим технологиям. В силу множества причин не все публичные площадки «электронной демократии» оказываются жизнеспособными.

Тем не менее, как отмечает Поль Гинсбург, по всему миру различные города проводят эксперименты с городскими жюри, встречами горожан и совещательными опросами. Получают распространение проекты парсипативных бюджетов и парсипативного городского планирования [Ginsborg 2006], а вместе с ними в общественную повестку дня ставится вопрос о трансформации общественной сферы. На описательном уровне политическая общественная сфера может быть понята как множество форумов коммуникации, к которым гражданин имеет возможность обратиться непосредственно и без ограничений условий членства.

В киберпространстве площадки являют пример одной из форм виртуальных сетевых сообществ пользователей телекоммуникационных сетей. При этом под дефиницией «виртуальное сетевое сообщество» будем понимать базовую единицу социальной организации пользователей телекоммуникационных сетей (Интернет, сети мобильной коммуникации и т.п.), имеющую стратификационную систему, устоявшиеся социальные нормы, роли и статусы участников, включающая в свой состав не менее трех акторов, разделяющих общие ценности и осуществляющих посредством использования соответствующих аппаратных и программных артефактов на регулярной основе социальные взаимодействия, а также имеющих доступ к контенту и иным общим ресурсам [Бондаренко 2004: 68-69]. Вышеупомянутые компоненты являются базовыми с организационной точки зрения, их функционирование детализировано нами в соответствующей монографии, что несколько упрощает исследовательскую задачу.

Сложнее ситуация с восприятием площадок в рамках политологического дискурса. Несмотря на многочисленность публикаций, а также политических практик, признанный научным сообществом теоретический конструкт отсутствует, как и отсутствует большинство научно отрефлексированных дефиниций. Поскольку без аналитического инструментария невозможно обойтись, представим свое видение необходимых нам понятий.

Под «электронной демократией» будем в дальнейшем понимать использование методов и инструментов прямой демократии пользователями телекоммуникационных сетей в процессе взаимодействия с органами государственной (муниципальной) власти и управления, а также внутри виртуальных сетевых сообществ. В киберпространстве публичные площадки стали одним из проявлений «электронной демократии».

Площадки создаются для дебатов по актуальным вопросам общественного развития, в числе которых обсуждение затрагивающих интересы жителей проектов решений местной власти, консолидация местного сообщества по актуальной проблематике. Доступ к площадке возможен как со стационарных, так и с мобильных компьютеризированных артефактов. В качестве коммуникативных форм используются создаваемые в сетях Интернет и Интранет, а также в сетях мобильной коммуникации общественные форумы, информационные рассылки, виртуальные социальные сети, блоги, электронная почта и системы мгновенного обмена сообщениями – как синхронные, так и асинхронные, текстовые и мультимедийные, включая геоинформационные технологии.

В настоящей статье мы будем вести речь об электронных публичных площадках, действующих на уровне местных сообществ. Теоретически возможны площадки на региональном и общенациональном уровнях, однако эффективность их функционирования находится под вопросом в силу слабых политических связей между участниками. Статья задает лишь контуры теоретической модели публичных площадок «электронной демократии». Фундаментальное обоснование модели требует самостоятельной монографии, над которой и работает автор.

Исторический экскурс

В подлунном мире ничто не ново.

Уильям Шекспир

Идея участия граждан в общественной сфере имеет долгую историю с корнями в классической демократии греческого полиса. В этой истории было и забвение идей прямой (парсипативной) демократии, и их возрождение в начале XVIII в. [Held 1987; Henderson, Mayo 1998; Woodcock 1986]. Как доказала Ханна Арендт, представительная демократия явилась инструментом отбирания элитой власти у “народа”, который “захватил” ее во время (французской и прочих) революций в форме создания органов самоуправления и политического самовыражения, таких как революционные общества и муниципальные советы [Arendt 1990]. Арендт в своей книге “О революции” писала: «Политическая свобода либо означает право ‘быть участником в управлении’, либо не означает ничего» [Arendt 1990: 218]. Быть участником в управлении – ключевое условие для понимания различий прямой и представительной демократий.

В представительной системе демократии политические решения принимаются представителями, избранными населением, тогда как в прямой системе демократии самые важные политические решения принимаются непосредственно гражданами. Кроме того, существует концепция так наз. совещательной (делиберативной) демократии, основная идея которой – демократическое принятие решений должно быть основано на общественном обсуждении [Bohman, Rehg 1997: 243]. Говоря иными словами, делиберативная демократия сосредотачивается на идее развитой демократии, на регулярной основе создающей в процессе принятия решений возможности для диалога граждан как друг с другом, так и с представителями бюрократии [Rapoport 2004: 68-70].

Именно через понимание, для чего нужны социуму (или его политически активной части) публичные площадки «электронной демократии» и насколько эта новая форма вписывается в тренды развития, станет возможной объективная оценка жизнеспособности как теоретического конструкта, так и различных моделей его воплощения. В странах с развитыми традициями политического участия территориальные сообщества рассматриваются как школы практической демократии [Schudson 1998] и отмечается рост делиберативных практик выработки политики, особенно на уровне местных сообществ [Spiegel 1971; Stewart, William 1967].

Этот опыт детерминирован политической волей чиновников, ориентированных на повышение качества муниципального управления. Однако правящая элита не всегда бывает последовательной в продвижении идей делиберативной демократии. К примеру, в августе 2010 г. британское правительство впервые вынесло на общественное обсуждение проекты законов от разных министерств. Был создан специальный веб-сайт, предназначенный для выявления проблем и упущений в области государственного бюджета. В итоге ни в одном министерстве не воспользовались ни одним из 9 500 поступивших на их сайты рекомендаций. Приведенный пример свидетельствует о важности нормативного обеспечения площадок «электронной демократии», и в ряде стран уже приняты соответствующие нормативные акты.

Так, в Канаде регламент многих муниципалитетов и местных органов власти требует некоторого уровня общественного участия в планировании развития территорий, а также в процессах принятия решений, затрагивающих интересы значительного числа жителей. К примеру, принятие закона или аналогичного нормативного акта может «считаться легитимным только в том случае, если все адресаты одобрили нововведение после активного участия в публичных дебатах и предоставления рациональной аргументации в защиту собственной позиции» [Fossum 2001: 192]. В Нидерландах муниципалитеты сделали политический акцент на формировании делиберативного дискурса гражданского участия [Herweijer 1996]. На уровне государства спонсируется функционирование публичных виртуальных площадок, на которых граждане обсуждают проекты нормативных актов и варианты решения общественно значимых проблем. Таким образом, на нормативном уровне происходит превращение площадок «электронной демократии» в fait accompli – свершившийся факт трансформации политической системы.

Необходимо признать, что трансформация политической системы произошла в результате кризиса демократической репрезентации. Быстрое увеличение социальных движений, таких, к примеру, как в Германии Bürgerinitiativen (инициативы граждан), поставило на общественную повестку дня вопрос: должна ли эта тенденция интерпретироваться, как кризис представительной демократии [Guggenberger 1978]. Исходя из институциональной перспективы, становится очевидным, что кризис демократических форм участия является кризисом не демократии (замены которой при всех недостатках пока не видно), а кризисом организационных форм и неявных нормативных значений, создаваемых бюрократией, препятствующей политическому творчеству граждан. Такие творческие практики мы можем наблюдать, в частности, в блогосфере или социальных сетях. К примеру, Ерик Раймонд [Raymond 1999] и Пекка Химанен [Himanen 2001] отмечают особые условия функционирования виртуальных социальных организаций («модель базара») по сравнению с бюрократической организацией («модель собора»). Накопленный опыт функционирования в виртуальном пространстве публичных площадок позволяет применить новые технологии для повышения эффективности функционирования местных сообществ.

В тех странах, где площадки «электронной демократии» прошли этап протоинституциализации на уровне отдельных сообществ, их функционирование не привело к распаду традиционной системы управления. Скорее необходимо вести речь о появлении дублирующей системы планирования развития территорий, на которую достаточно сложно оказывать влияние как традиционным политическим акторам, так и корпоративным лоббистам [Neuman 2000: 343-350; Alfasi 2003: 185-202]. Политолог А.Кустарев констатирует: «Уже ясно, что либерализация государства вовсе не равнозначна его демонтажу. Дело не в усечении или, наоборот, расширении сферы компетенции государства, а в глубоком содержательном перепроектировании государства» [Кустарев 2010].

Приведем только один пример таких процессов. Власти Исландии в 2011 г. решили использовать для создания новой конституции краудсорсинг¹ – привлечь к составлению документа весь народ. Обсуждение новой конституции осуществлялось очень активно на странице в социальной сети Facebook. Исландский опыт первый, но за ним последуют многочисленные инициативы на местном уровне. Хотя социальные движения, которые в 80-е годы ХХ в. способствовали пересмотру роли представительной демократии, утратили политическую актуальность и вместе с ней место в общественной повестке, тем не менее, они оставили следы не в последнюю очередь в подготовке основы для широкого диапазона местных проектов социально-политических инициатив на базе новой технологической инфраструктуры.