12. Проповедь смирения.

…Человеку слишком хочется видеть себя центром мироздания; чем-то таким, что по своей сути не принадлежит остальной природе, а противостоит ей как нечто иное и высшее. Упорствовать в этом заблуждении – для многих людей потребность. Они остаются глухи к мудрейшему из наказов, какие когда-либо давал им мудрец, - к призыву «познай себя»; это слова Хилона, хотя их обычно приписывают Сократу. Что же мешает людям прислушаться к ним?

Есть три препятствия тому, усиленные могучими эмоциями. …И все они неразрывно связаны и переплетены с тем человеческим пороком, о котором древняя мудрость гласит, что он шагает впереди падения, - с гордыней.

Первое препятствие – самое примитивное. …Мы очень похожи на наших ближайших родственников. Шимпанзе, измеренный человеческой меркой, кажется чем-то ужасным, дьявольской карикатурой на нас. …Это субъективное впечатление не так уж ошибочно: есть основания предполагать, что общие предки человека и шимпанзе по уровню развития были гораздо выше нынешних шимпанзе.

…Второе препятствие к самопознанию – это эмоциональная антипатия к признанию того, что наше поведение подчиняется законам естественной причинности. …Смутное, похожее на клаустрофобию чувство несвободы, …конечно же, связано с их оправданной потребностью в свободе воли и со столь же оправданным желанием, чтобы их действия определялись не случайными причинами, а высокими целями.

Третье великое препятствие человеческого самопознания – по крайней мере в нашей западной культуре – это наследие идеалистической философии.

…Считая человека окончательным подобием Бога, я ошибусь в Боге… Связующее звено между животными и подлинно человечными людьми, которое долго ищут и никак не могут найти, - это мы!

…Только при очень поверхностном рассмотрении свобода воли кажется состоящей в том, что человек – совершенно не связанный никакими законами – «может хотеть, чего хочет». Такое может померещиться только тому, кто из-за клаустрофобии бежит от причинности. …Однако нельзя всерьез говорить о свободе воли, представляя ее как произвол некоего безответственного тирана, которому предоставлена возможность определять все наше поведение. …Большее знание естественных причин собственного поведения может только приумножить возможности человека и дать ему силу претворить его свободную волю в поступки (стр. 218-232).

13. Се человек.

…Древняя китайская мудрость гласит, что не все люди есть в зверях, но все звери есть в людях. Однако из этого вовсе не следует, что этот «зверь в человеке» с самого начала являет собой нечто злое и опасное, по возможности подлежащее искоренению. Существует одна человеческая реакция - …так называемое воодушевление. …Греческое слово «энтузиазм» означает даже, что человеком владеет бог. Однако в действительности воодушевленным человеком овладевает наш давний друг и недавний враг - внутривидовая агрессия в форме древней и едва ли сколько-нибудь сублимированной реакции социальной защиты. В соответствии с этим, воодушевление пробуждается с предсказуемостью рефлекса во всех внешних ситуациях, требующих вступления в борьбу за какие-то социальные ценности, особенно за такие, которые освящены культурной традицией. …В раздражающих ситуациях, которые наилучшим образом вызывают воодушевление и создаются демагогами, прежде всего должна присутствовать угроза высоко почитаемым ценностям. Враг, или его муляж, могут быть выбраны почти произвольно, и - подобно угрожаемым ценностям – могут быть конкретными или абстрактными. «Эти» евреи, боши, гунны, эксплуататоры, тираны и т.д. годятся так же, как мировой капитализм, большевизм, фашизм, империализм или любые другие «измы». Во- вторых, к раздражающей ситуации такого рода относится и по возможности увлекающая за собой фигура вождя. …Третьим, и почти самым важным фактором воодушевления является еще и по возможности наибольшее количество увлеченных.

…Каждый сколь-нибудь чувствительный человек знает, какие субъективные чувства сопровождают эту реакцию. …По спине и – как выясняется при более внимательном наблюдении – по наружной поверхности рук пробегает «священный трепет». Человек чувствует себя вышедшим из всех связей повседневного мира и поднявшимся над ними; он готов все бросить, чтобы повиноваться зову Священного Долга. С этими переживаниями коррелируются объективно наблюдаемые явления: повышается тонус всех поперечно-полосатых мышц, осанка становится более напряженной, …голова поднята, подбородок выдвинут вперед, а лицевая мускулатура создает совершенно определенную мимику, всем нам известную из кинофильмов, «героическое лицо». На спине и по наружной поверхности рук топорщатся кожные волосы – именно это и является объективной стороной пресловутого «священного трепета».

…В священности этого трепета и в одухотворенности воодушевления усомнится тот, кто видел соответствующие поведенческие акты самца шимпанзе, который с беспримерным мужеством выходит защищать свое стадо или семью.

…Если наше мужественное выступление за то, что нам кажется высочайшей ценностью, протекает по тем же нервным путям, что и социальные защитные реакции наших антропоидных предков, - я воспринимаю это не как отрезвляющее напоминание, а как чрезвычайно серьезный призыв к самопознанию. Человек, у которого такой реакции нет, - это калека в смысле инстинктов, и я не хотел бы иметь его своим другом; но тот, кого увлекает слепая рефлекторность этой реакции, представляет собой угрозу для человечества: он легкая добыча тех демагогов, которые умеют провоцировать раздражающие ситуации, вызывающие человеческую агрессивность. …Когда при звуках старой песни или какого-нибудь марша по мне хочет пробежать священный трепет, - я обороняюсь от искушения и говорю себе, что шимпанзе тоже производят ритмичный шум, готовясь к совместному нападению. Подпевать – значит класть палец в рот дьяволу.

…Таков Двуликий Янус – человек. Единственное существо, способное с воодушевлением посвящать себя высшим целям, нуждается для этого в психофизиологической организации, звериные особенности которой несут в себе опасность, что оно будет убивать своих собратьев в убеждении, будто так надо для достижения тех самых высших целей. Се – человек!

…В этом мире мало вещей, которые могут считаться заслуживающим уничтожения злом так определенно, как фикция какого-нибудь «дела», искусственно созданного, чтобы вызвать почитание и воодушевление, - и мало таких, которые настолько смешны при их внезапном разоблачении. Когда искусственный пафос вдруг сваливается с присвоенных котурнов, когда пузырь чванства с треском лопается от укола юмора, - мы вправе отдаться освобождающему хохоту, который прекрасно вызывается такой внезапной разрядкой. Это одно из немногих инстинктивных действий человека, которое безоговорочно одобряется категорическим самовопросом.

Католический философ и писатель Г.К. Честертон высказал поразительную мысль, что религия будущего будет в значительной степени основана на более высокоразвитом, тонком юморе.

…Вновь возникшие сегодня условия жизни человечества категорически требуют сегодня такого тормозящего механизма, который запрещал бы проявления агрессии не только по отношению к нашим личным друзьям, но и по отношению ко всем людям вообще. …Я верю, что наши потомки – и не в таком уж отдаленном будущем – станут способны выполнять это величайшее и прекраснейшее требование подлинной Человечности (стр. 233-270).