34. Церковь и государство в хviii веке.

Учреждение в России в конце XVI в. пат­риархии означало существенное укрепление авторитета русской пра­вославной церкви во внешнем мире. Однако внутри страны церковь все более подчиняется государству. В XVIII в. церковь продолжает обладать громадными богатствами, в том числе землями и крестьяна­ми, но государство принимает меры к ограничению роста церковного землевладения. Делаются попытки ограничить церковь в ее судебных правах, что имело и политическое, и экономическое значение. Подчинение церкви государству усилилось в XVIII в. Петр I, вос­пользовавшись смертью патриарха Адриана, решил вообще не изби­рать нового патриарха, а учредил лишь должность местоблюстителя патриаршего престола, назначив на этот пост верного ему челове­ка — молодого рязанского епископа Стефана Яворского. Вслед за тем был вновь учрежден Монастырский приказ, созданный, а затем уп­раздненный еще Алексеем Михайловичем. Но теперь Монастырский приказ получил более широкие полномочия. Он стал управлять всем хозяйством русской православной церкви, причем часть доходов от громадных церковных имуществ шла на содержание церкви, а осталь­ное — на государственные нужды. Больше того, церковь была обло­жена разного рода государственными повинностями и податями. В 1721 г. был образован Святейший Синод, ставший выс­шим органом церковного управления. Синод возглавлял свет­ский чиновник — обер-прокурор, опиравшийся на штат цер­ковных фискалов. Управление церковными землями стал осу­ществлять Монастырский приказ, вошедший в Синод в каче­стве составной структуры. Монарх превратился в юридического главу церкви. Он решал вопросы организации церков­ной жизни, назначения иерархов. Церковь потеряла свою роль идеологической оппозиции светским властям: любые решения монарха не подвергались обсуждению. В конце XVIII в. одновременно с губернской реформой был пере­смотрен состав епархий, при этом территория епархии стала совпа­дать с губернской. В эпоху абсолютизма церковь сделала следующий шаг и в призна­нии богопомазанности монархов. Теперь царь признавался наместни­ком бога на земле и главой православной церкви.

35. Указ о форме суда 1723 года.

Указу о форме суда, как и указу 1697 года, предпослана вводная часть В ней даны обоснование закона, его отноше­ние к предыдущему законодательству и основные направле­ния изменений, вносимых этим актом в процессуальное право. Главное нововведение здесь, как уже отмечалось, — отмена розыскной формы процесса. Требование краткости и четкости челобитной выдвигалось еще в «Кратком изображении процессов» (ст. 3 гл. «О чело­битчике»), но здесь оно подчеркивается с особой силой Определенные требования к челобитной предъявлялись и Со­борным уложением (ст. 102 и др гл. X), в частности, требо­вание точно указывать цену иска. Закон различает два вида челобитчиков: истец — в граж­данском процессе и доноситель — в уголовном В «Кратком изображении» этого не было. Однако противная сторона все еще носит прежнее общее для тех и других дел название — ответчик. В отличие от «Краткого изображения процесов» (ст. 2 гл. «О ответчи­ке») теперь запрещается ответ на челобитную давать в пись­менном виде. Тем более уже не может быть речи о еще од­ном обмене процессуальными бумагами, как это было разре­шено статьей «Краткого изображения». Запрещается возбуждать встречный иск или встречное об­винение до окончания следствия по основному делу. Возмож­на передача встречной жалобы в другой суд, если она непод­судна данному суду. Судебное следствие ведется по отдельным пунктам чело­битной. Ответчик теперь в отличие от «Краткого изображе­ния» (ст. 3 гл. «О ответе») имеет право в любой момент су­дебного следствия ходатайствовать о приобщении к делу но­вых документов. Для этого дается время — поверстный срок. Конкретные нормы поверстного срока не указаны. Очевидно, действуют нормы предшествующего законодательства. В статье довольно ярко выступает состязательность процес­са. Стороны спорят, доказывая свою правоту, по каждому вопросу. Хотя указ и провозглашает устность в качестве процессу­ального принципа, однако здесь мы видим опять довольно сложную систему письменного оформления дела. Указ о форме суда, подобно предыдущим процессуальным законам, не предусматривает еще таких этапов процесса, как прения сторон и заключительное слово подсудимого. Закон требует, чтобы приговор выносился по отдельным пунктам обвинения, а не общий для всего дела, как было раньше. Впервые требуется, чтобы приговор основывался на со­ответствующих (приличных) статьях материального закона. За применение ненадлежащего закона (решение дела по не­приличным пунктам) судьи подвергаются наказанию. Однако об отмене приговора в этом случае ничего не говорится. Подчеркивается распространение настоящего указа на все виды судов и запрещается под страхом наказания применять другую форму процесса. Однако совершенно очевидно, что данный указ не мог полностью заменить «Краткое изображе­ние» и даже Уложение в области регламентации судопроиз­водства, ибо он намного беднее этих законов с точки зрения полноты освещения процесса. Поэтому отмену Указом о фор­ме суда предыдущего законодательства, как это говорится во вводной части закона, следует понимать не как отмену целых актов, а лишь как отмену противоречащих ему отдельных норм, заключенных в этих законах.