4. Творчество к. Н. Батюшкова. Своеобразие романтизма.

Белинский писал: «Направление поэзии Батюшкова совсем противоположно направлению поэзии Жуковского. Если неопределенность и туманность составляют отличительный характер романтизма в духе средних веков, то Батюшков столько же классик, сколько Жуковский — романтик». Но чаще критик восхвалял его как романтика.

Творчество Батюшкова весьма сложно и противоречиво. Это порождает большую разноголосицу в его оценке. Некоторые критики и литературоведы считают его неоклассиком (П. А. Плетнев, П. Н. Сакулин, Н. К. Пиксанов). Опираясь на явные связи поэта с сентиментализмом, его воспринимают то сентименталистом (А. Н. Веселовский), то предромантиком (Н. В. Фридман). Преувеличивая свойственные Батюшкову переклички с Жуковским, его причисляли к «унылому» романтизму. Но Батюшков, испытывая в начале своего творчества частичное влияние классицизма ( «Баг»), а затем гуманистическо-элегического романтизма, не принадлежал к правоверным приверженцам ни классицизма, ни элегического романтизма. Вся его литературная деятельность, поэтическая и теоретическая, в своей основе развертывалась в непрестанной борьбе с классицизмом и его эпигонами. Явно метя в классицизм, он спрашивал в «Послании к Н. И. Гнедичу»: «Что в громких песнях мне?» Батюшков выступил в сложных условиях переходного времени: уходящего, но еще активно действовавшего эпигонского классицизма, крепнувшего сентиментализма, возникавшего и приобретавшего популярность гуманистическо-элегического романтизма. И это отразилось в его поэзии. Но, испытывая и преодолевая воздействие литературных влияний, Батюшков формировался преимущественно как поэт гедонистическо-гуманистического романтизма. Для его поэзии характерно создание объективного образа лирического героя, обращение к реальной действительности, выразившееся, по словам Белинского, в частности, во введении в некоторые элегии «события под формой воспоминания». Все это было новостью в литературе того времени.

Но, полностью владея искусством художественного слова и блестяще проявив его во многих прекрасных лирических творениях, Батюшков оставил и стихотворения, в той или иной степени недоработанные. Это отметил еще Белинский. По его наблюдению, лирические произведения поэта по преимуществу «ниже обнаруженного им таланта» и далеко не выполняют «возбужденных им же самим ожиданий и требований». В них встречаются затрудненные, неуклюжие обороты и фразы: «Скорее морем льзя безбедно На валкой ладие проплыть» ( «Н. И. Гнедичу», 1808). Или: «Ведомый музами, в дни юности проник» ( «К Тассу», 1808). Они не всегда избавлены от неоправданной архаики: в элегии «Умирающий Тасс», написанной в 1817 году, встречаются слова, явно выпадающие из ее стиля: «кошницы», «лобзаний», «веси», «перст», «оратая», «зрел», «огнь», «соплетенный», «десницу», «стогнам», «глас», «небренной».

«Легкая поэзия» -- жанр, не имеющий строгих ограничений. По античной традиции «легкая поэзия» могла быть посвящена описанию самых разнообразных, порой мимолетных впечатлений, воспевала радости земной жизни.

В отличие от Жуковского, поэзии которого были присущи неопределенность, тревожные предчувствия, туманные видения, Батюшков воспевал радости человеческого бытия, праздничность жизни («Вакханка», «Веселыйчас», «Мои Пенаты»). Для русской поэзии начала XIX в. это было чем-то новым, неслыханным. «Легкая поэзия» внутренне как бы противостояла официальной государственной морали. Это была поэзия не подданного, а свободного человека, поэзия радости, счастья, наслаждения. От традиций сентиментализма творчество Батюшкова отличает напряженность чувств и сила их выражения. Он одухотворяет земные радости. Так, идеал женской красоты в его представлении Душа небесная во образе прекрасном и Сердца доброго все редкие черты, Без коих ничего и прелесть красоты. («Стихи Г. Семеновой»)

Радость дружбы для поэта в том, что она -- поддержка в горестях и победах, опора в сомненьях («Дружество»).

Многие стихотворения Батюшкова написаны в форме дружеских посланий, обращенных к узкому кругу друзей, способных разделить его чувства и мысли («Вакханка», «К Мальвине», «Веселый час»).

Идеал Батюшкова находит поэтическое воплощение в образах далекого прошлого, в эпохе античности. В произведениях поэта присутствуют персонажи древнегреческой и древнеримской мифологии -- Афродита, Аполлон, Амур, Морфей, Вакх, музы, нимфы, вакханки. Упоминаются предметы античного быта и культа -- курильницы, венки из роз, жертвенники, златые чаши, полные светлого вина. Все это не только усиливало ощущение легкости, беззаботной праздничности, но и подчеркивало условность, призрачность радостного мира. Такое отношение к античности отличает Батюшкова от классицистов с их государственно-гражданским пафосом. С романтическим мироощущением поэта сближает мысль о скоротечности и трагичности земного бытия.

Гармоничность, легкость, изящество формы -- результат художественного мастерства Батюшкова. «Легкая поэзия» -- самое тяжелое», -- полушутя писал он. Мотивы «легкой поэзии» нашли отражение в творчестве многих поэтов первой половины XIX в., в том числе Е.А. Баратынского, П.А. Вяземского, молодого А.С. Пушкина.

Батюшков по праву считается одним из родоначальников русского романтизма. Его лучшим стихотворениям свойствен напряженный внутренний мир лирического героя, изображение душевных состояний (иногда противоречивых и трагических) в развитии.

Творчество Батюшкова, как и всякого крупного писателя, выходит за рамки одного определенного метода -- сентиментализма, романтизма. Это связано не только с особенностями его дарования и мировоззрения, но и с особенностями развития русской литературы того времени в целом, которую формировало стремительно развивающееся общество.