Ограничения права собственности

Ограничения собственности может устанавливать только законодатель. Частные лица не вправе вмешиваться в чужое право собственности.

Еще в древние времена римское право устанавливало границы власти отдельных собственников с тем, чтобы не мешать другим таким же собственникам и дать возможность им сосуществовать, тем самым обеспечивая общественные интересы. Законы XII Таблиц устанавливали конкретные ограничения прав собственника земельных участков в отношении соседей. Классическое право решает проблему уже приниципиально, запретив какое-то ни было злоупотребление правом.

По Законам XII Таблиц собственник участка обязан был допускать на свой участок через день соседа для собирания плодов, упавших с соседнего участка, мог срезать ветви, свисающие от соседа до 15 футов, или срубить дерево, пустившее корни на его участок; не обязан терпеть надстройку соседа над границей своего участка, выпячивание стены более чем на полфута; обязан допускать за определенное вознаграждение проход через свой участок к оказавшимся на нем местам погребения и др.

В классическом праве ограничения древнего права в основном сохраняются, но вводятся и новые, обусловленные развитием общественных отношений. Нобелем запрещалось иметь корабли вместимостью сверх 300 амфор; свободные средства предписывалось вкладывать в землю; ограничивались права рабовладельцев на рабов и т.д.

В постклассическом праве запрещалось разрушать дом ради продажи строительных материалов; горнякам разрешалось открывать рудник на любом участке, где обнаруживалась руда; владельцы необработанных сельскохозяйственных участков теряли их в пользу тех, кто их обрабатывал, и т.д.

Приобретение и прекращение права собственности

Способы приобретения права собственности

В римских источниках различаются цивильные и естественные способы приобретения права собственности.

Важнейшее современное деление способов приобретения на первоначальные и производные не было известно ни римлянам, ни в Средние века. Оно утвердилось лишь в трудах пандектистов. Современные ученые считают, что сопряжение двух систематик может углубить понимание римской собственности.

Первоначальные (оригинальные) - это такие, при которых право собственности на вещь возникает впервые или независимо от предшествовавшего собственника. В качестве примера можно привести возникновение права собственности на вновь возникшую вещь; на вещи, никому не принадлежавшие (ничьи); на вещи, имевшие когда-то собственника, но утратившего это право либо отказавшегося по своей воле (выброшенные собственником), либо по предписаниям закона (вещь, перешедшая к новому собственнику по давности владения) - цивильный способ.

Производные способы - те, при которых право нового собственника возникает по воле предшествующего собственника. При этом действует правило, выработанное еще римлянами: "Никто не может перенести на другого больше прав, чем имеет сам". К ним относятся сделки частного права: манципация, уступка вещи перед магистратом. К сделкам ius gentium относится простая передача на правомерном основании - традиция. В постклассическом праве манципация постепенно отмирает. С упразднением особого режима resman cipi манципацию полностью вытесняет традиция.

Первоначальные способы приобретения права собственности

Захват ничейной вещи делает ее собственником захватчика.

Окукупации могут подлежать следующие вещи:

• вещи, еще не имевшие собственника: дикие животные, птицы, рыбы, продукты моря, образовавшиеся в море острова, речной лед и т.п.;

• вещи, от которых собственник отказался, т.е. бросил с намерением прекратить свое право собственности. В силу специального постановления римских императоров можно было стать собственником подлежащего земельному налогу участка, который его собственник оставил без обработки.

Присвоение находки не делает нашедшего собственником, так как он должен был принять меры к розыску собственника вещи;

вещи врагов считаются безхозными. Земля врагов делается ager publicus;

особый режим у клада. Клад - это ценности, скрытые в земле или другом месте, собственник которых за давностью лет не мог быть установлен.

По древнему праву клад считался за accessio к земельному участку и принадлежал собственнику последнего. Лицо, нашедшее клад, ничего не получало.

Со II в. н.э. (и эти правила получили закрепление в Институциях Юстиниана) клад принадлежит собственнику земли, если им самим в ней найден. Нашедший клад в чужой земле, если нашел его случайно, получает половину клада, вторую - собственник земли. Если нашедший умышленно искал клад в чужой земле, он ничего не получает, все достается собственнику земли. Если клад найден в месте сакральном или религиозном, он принадлежит нашедшему.

Спецификация - такая переработка материала, в результате которой возникает новая вещь.

Источники относят к спецификации сооружение корабля или мебели из досок, изготовление вазы из массы металла и др. Если спецификации подвергся чужой материал, то кому принадлежит право собственности на созданную вещь? На этот вопрос римские юристы отвечали по-разному. Сабинианцы главное значение придавали материи, а не форме, и поэтому собственником новой вещи считали собственника материала. Прокульянцы признавали ее собственником изготовителя.

В Юстиниановом праве было принято среднее решение: новая вещь принадлежит хозяину материала, если материал может быть возвращен в прежнее состояние (например, все металлические изделия); спецификатору, если этого сделать нельзя. По праву Юстиниана спецификатор становился собственником и в том случае, если он к чужому материалу прибавил свой собственный.

Присоединение и смешение вещей

Римские источники имеют богатую казуистику по этим вопросам.

Если какая-либо вещь присоединялась к другой, превратившись в ее составную часть, она переставала считаться самостоятельным объектом и поступала в собственность того, кому принадлежала основная вещь. Чужое бревно, использованное собственником строения в строительстве своего дома, переходило в его собственность. Собственник бревна уже не вправе был виндицировать бревно, пока оно составляло часть дома. Присоединение имеет место в случаях посевов, насаждений, возведения строений на чужой земле - все это приращения земли и по римскому праву принадлежит собственнику земли.

Специальные случаи приращения составляли случаи намыва земель к речным берегам. Смешение вещей приводило к возникновению права общей собственности лиц на смешанные вещи. При этом невозможно определить, какая вещь поглотила другую, например сплав из двух металлических предметов.

Все приведенные способы приобретения права собственности римляне считают приобретением по естественному праву, которое регулируется ius gentium.

Приобретение права собственности по давности владения

Этот способ относится к цивильным и означает признание права собственности за лицом, которое фактически владело вещью в течение установленного законом срока и при наличии определенных условий.

По Законам XII Таблиц приобретательная давность для движимых вещей составляла 1 год, для недвижимых - 2 года. Не подлежали приобретению по давности ворованные вещи, а позднее - захваченные насильственно, места погребения и манципируемые вещи самостоятельной женщины, отчужденные ею без согласия опекуна. Приобретательная давность применялась только к италийским землям и между римскими гражданами.

В провинциях в отношении провинциальных земель был введен институт погасительной исковой давности. Прескрипцией называлось предписание в начале формулы иска, которым судье предлагалось освободить ответчика, провладевшего недвижимостью десять лет, если прежний собственник жил с ним в одной провинции, и двадцать лет, если они жили в разных провинциях. Такое владение впоследствии приобрело значение особого основания для иска давностного владельца, а не только возражения против прежнего собственника. Давностный владелец приобретал право провинциальной собственности. Преторский эдикт распространил этот способ приобретения права собственности на все вещи, находившиеся в давностном владении перегринов.

В праве Юстиниана эти институты получили дальнейшее развитие. Срок владения для приобретения по давности движимых вещей был установлен в 3 года, для недвижимых - 10 лет среди присутствующих, 20 лет среди отсутствующих.

Юстиниан ввел еще один срок - чрезвычайной давности - в 30 лет. По истечении этого срока добросовестный владелец не обязан был доказывать законности титула приобретения вещи. Из этого срока были изъяты вещи, насильственно захваченные; не допускавшие установления частной собственности; находившиеся в общественном пользовании. В отношении имущества церквей, монастырей и богаделен предусматривался столетний срок давности, позже сокращенный до 40-летнего.

Условия приобретения права собственности по давности владения в праве Юстиниана были сведены к следующим:

Вещь должна быть способна к приобретению по давности, подходящая вещь - res habilis. Не способны к приобретению по давности ворованные вещи, межа между земельными участками шириной в пять шагов и др.

Законное основание владения. Римские юристы относили к законным основаниям приобретения следующие: в качестве покупателя; как подаренным; как отказанным по завещанию; как приданным; как данным в исполнение обязательства; как выданным в возмещение ущерба; как брошенным; в качестве наследника.

Добросовестность приобретателя.

Непрерывность владения.

Истечение установленного законом срока. В случае смерти приобретателя срок давности засчитывался в пользу его наследника. Приращение срока имело место и в других случаях.

Производные способы приобретения права собственности

В классическом праве для перехода права собственности от одного лица к другому применялись три способа. Два из них - манципация и мнимый процесс - регулировались цивильным правом. Традиция (простая передача) - правом народов.

Манципация - была древним цивильным способом, представлявшим передачу вещи путем обмена ее на цену перед пятью свидетелями и при содействии весовщика. Это была и купля, и передача одновременно. Этот способ был обязателен для перехода права собственности на манципируемые вещи и применялся только между римскими гражданами.

Мнимый судебный процесс, приводивший к передаче права собственности.

Этот способ применялся в отношении всех вещей как манципируемых, так и неманципируемых. Его можно было совершать также в провинциях перед наместником.

В праве Юстиниана сохранилась только традиция.

Передача - важнейший и наиболее распространенный способ приобретения права собственности. Однако переход права собственности простой передачей вещи имеет место только в том случае, когда налицо намерение сторон передать-получить вещь в собственность.

Прекращение права собственности

Права собственности утрачивается, если:

• вещь уничтожается физически;

• она изымается из гражданского оборота;

• собственник передает вещь другому лицу по договору;

• он отказывается от вещи (выбрасывает ее);

• собственник лишается права помимо своей воли (конфискация, приобретение собственности другим лицом по usucapio).

Вопрос №34: Виды права собственности по римскому частному праву.

Самым древним видом права собственности была квиритская собственность. Квиритскими собственниками могли быть наряду с Римским государством и римскими юридическими лицами только римские граждане. В сравнении с другими появившимися позднее видами это была "наилучшая" собственность. Для приобретения этой собственности на манципируемые вещи требовался особый обряд манципации или уступка права в ходе процесса - уступка в суде. Квиритскую собственность можно было приобрести по давности правильного юридического владения. Эта собственность защищалась с помощью двух основных исков: виндикационного и негаторного.

Преторская, или бонитарная, собственность была введена и защищалась претором. Бонитарными собственниками становились: покупатель, купивший манципируемую вещь у квиритского собственника без обряда манципации; преторский наследник и др.

Создавалось раздвоение собственности, на одну и ту же вещь могло существовать два права собственности: голое квиритское право у квиритского собственника и преторское право у преторского.

Преторский собственник мог стать квиритским по давности владения. В случае утраты вещи он имел особое средство защиты - Публицианов иск. Против квиритского собственника претор давал ему. В классическом праве квиритская и бонитарная собственность существовали параллельно.

Собственность перегринов

Неримские граждане - перегрины подчинялись праву своей родины. Jus gentium открыло перегринам доступ к квиритской собственности в интересах прежде всего самих римских граждан путем совершения сделок ius gentium. Права перегринов по таким сделкам защищались перегринским претором исками по аналогии и исками с фикцией, где за истцом-перегрином признавалось свойство римского гражданина (фикция).

Провинциальная собственность

Земли в провинциях не входили в группу манципируемых вещей и не могли быть объектом ни квиритской, ни бонитарной собственности. Собственность на землю в провинциях принадлежала народу или Сенату либо императору. Часть провинциальных земель предоставлялась прежним владельцам для пользования согласно их национальным законам и обычаям. Права отдельных граждан в провинциях обозначались как право владения, узуфрукт, как право иметь, владеть, пользоваться и извлекать плоды, но не право собственности, хотя по содержанию это право было идентично праву собственности и лишь право распоряжения несколько ограничивалось. Собственники провинциальных земель платили в пользу казны особые платежи. В сфере частного оборота провинциальные собственники могли пользоваться только предписаниями ius gentium (но не частного права). Все это упрощало оборот недвижимости и способствовало его развитию. Защита осуществлялась с помощью эксцепции и модифицированного Публицианова иска.

Собственность в праве Юстиниана

В постклассическом праве постепенно сглаживается противоположность между цивильным правом и преторским, между цивильным и правом народов. Была признана возможность переносить право собственности на манципируемые вещи простой передачей, исчезает различие между манципируемыми и неманципируемыми вещами. Законодательство Юстиниана в интересах прежде всего рабов и землевладельцев отменяет дуализм квиритской и бонитарной собственности, на италийские земли распространяется земельный налог, который ранее существовал лишь на провинциальные земли, вводится публичная регистрация сделок с недвижимостью. Все это сглаживает различие в правовом положении италийских и провинциальных земель.

В законодательстве Юстиниана устанавливается единый вид собственности - частное право абстрактной личности.

Историки римского права утверждают, что "внутреннюю историю Рима до эпохи Августа можно свести целиком к борьбе мелкой земельной собственности, с крупной, разумеется в той специфической видоизмененной форме, которая обусловлена рабством.

Общая собственность - это право собственности нескольких лиц на одну и ту же вещь. Она могла возникнуть у товарищей по договору товарищества, у сонаследников, у легатариев, при соединении вещей. Каждый из сособственников является субъектом идеальной доли в праве на вещь, а не на материальную часть вещи. Каждый из собственников мог независимо от других отчуждать свою долю, обременять ее узуфруктом, закладывать, нес расходы на содержание вещи и имел право на ее плоды в соответствии со своей долей, нес соответственно доле ущерб, связанный с общей вещью, и т.д. В некоторых случаях требовалось согласие остальных сособственников: например для установления сервитута, отпущения на волю общего раба. В классическую эпоху каждый из сособственников имел право воспрещения в отношении действий сособственников, при этом большинство не имело преимущества над меньшинством. Право общей собственности защищалось против третьих лиц виндикационным и негаторным иском. Сособственники имели иск о разделе общей собственности.

Вопрос №35: Способы защиты права собственности.

Право собственности защищалось с помощью двух основных исков: виндикационного и негаторного.

Виндикационный иск - это иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику об отобрании вещи.

Истец по виндикационному иску - это собственник вещи, который утратил владение ею.

Ответчик - это владелец вещи. Он мог быть добросовестным и недобросовестным, от чего зависел объем ответственности владельца в отношении гибели вещи, плодов, извлеченных от вещи, возмещения владельцу его расходов на вещь.

Ответчиком мог быть и мнимый владелец, лицо, не владеющее вещью, так как ввиду предстоящего иска умышленно сбыло с рук находившуюся у него вещь.

Предмет иска - вещь со всеми ее плодами и приращениями.

Виндикационный иск был вещным, петиторным иском, в котором собственник должен был доказать свое право на вещь и факт владения вещью ответчиком.

Доказательство права было достаточно трудным, так как в случае договорного способа приобретения права собственности истцом следовало доказывать право и всех предшественников. Истцу приходилось воспроизводить всю историю переходов права собственности от начала завладения. Средневековые юристы называли доказательство в виндикационном иске дьявольским (оно ограничивалось лишь сроками приобретательной давности).

Для установления истцом тождества его вещи отыскиваемой имелся иск с требованием предъявить спорную вещь для осмотра истцом. Этот иск заявлялся до предъявления виндикации, являлся личным иском против того, у кого находился спорный предмет. Этим иском пользуется собственник для определения, является ли сторона, с которой он начнет петиторное производство, владеющей. Римляне называли этот иск иском о предъявлении.

Цель виндикационного иска - возврат собственнику вещи со всеми плодами и приращениями, с обязанностью возмещения ущерба от гибели, повреждения и ухудшения вещи, а также предоставление обеспечения на случай возможного ущерба.

Добросовестный владелец отвечал за состояние вещи, ее гибель и повреждение только с момента предъявления к нему иска. Недобросовестный владелец отвечал за вещь за все время своего владения, а с момента предъявления к нему иска - независимо от своей вины.

Добросовестный владелец возвращал собственнику только те плоды, которые имелись у него в наличии, а с момента предъявления к нему иска - все плоды. Недобросовестный владелец обязан был вернуть все плоды за время своего недобросовестного владения: потребленные и сохранившиеся и даже те, которые он не получил, но должен был бы получить при надлежащей заботливости, а за время после предъявления иска - даже стоимость тех плодов, которые он сам не мог бы получить, если только для собственника получение этих плодов было бы возможно.

Добросовестному владельцу собственник возвращал понесенные им издержки на вещь - необходимые (для сохранения вещи) и полезные (увеличившие хозяйственную ценность вещи). Издержки для роскоши добросовестный владелец мог оставить у себя, если их отделение было возможно без вреда для вещи.

Недобросовестный владелец мог требовать возмещения лишь расходов, необходимых для сохранения вещи. Вор не получал возмещение никаких расходов на вещь.

Ответчик мог задержать выдачу вещи, пока собственник не возместит ему причитающиеся издержки. Это право удержания осуществлялось в форме эксцепции против виндикационного иска.

Негаторный иск - это иск собственника вещи, не утратившего владения, об устранении каких-то помех и стеснений его права, чинимых третьими лицами. Истец должен был доказать свое право и нарушение его ответчиком. Истец вправе был требовать гарантии от нарушений своего права в будущем. Связанные с нарушением выгоды ответчика и убытки собственника подлежали возмещению истцу.

Прохибиторный иск, иск о воспрещении, существовал параллельно негаторному.

Собственник-истец требовал свободы своей собственности и доказывал только свое право воспрещения вмешательства ответчика. Ответчик мог выставлять возражения и доказывать свои полномочия.

Вопрос №36: Права на чужие вещи: сервитуты.

Сервитуты - это право лица пользоваться чужой вещью в том или ином отношении. В римских источниках имеется целый ряд высказываний, разъясняющих сущность сервитута.

Таким образом, со стороны собственника служащей вещи требуется только терпеть и не делать. Он не обязан что-либо делать в пользу сервитуария. Единственное исключение из этого правила составлял городской сервитут - несение тяжести надстройки, при котором на собственнике обремененного участка лежала обязанность производить ремонт и восстановление опоры.

Во всех сервитутах производство ремонта возлагается на того, кто утверждает, что ему принадлежит сервитут. Например, дорога, по которой проезжает сосед, имеющий сервитут дороги, из-за ливня пришла в негодность. Ремонт дороги, если он и дальше хочет ею пользоваться, лежит на соседе. И только в вышеназванном сервитуте такая обязанность лежит на собственнике строения. Однако римляне считали, что, поскольку сервитут обязывает вещь, а не человека, собственник вправе бросить свою вещь.

Сервитуты имеют постоянный характер. Нельзя установить сервитут на время. Вещный сервитут обременяет вещь, и смена собственника служащей вещи не прекращает сервитут, так же, как и смена собственника господствующей вещи. Личный сервитут устанавливается на срок жизни управомоченного лица.

Постоянство сервитута делает невозможным, например, установление сервитута проведения воды из пруда или бассейна. Сервитут стока воды также должен иметь постоянный характер. Вместе с тем сервитут, не утрачивая своего постоянства, может быть установлен так, что вода будет предоставляться лишь ежегодно летом или постоянно, но через день в течение одного месяца (сервитут проведения воды).

Сервитуты - единые и неделимые права. Никто не вправе отягощать свои сервитуты правами в интересах третьих лиц. Собственник вещи не может обладать сервитутным правом на свою же вещь. Сервитуты должны использоваться с соблюдением интересов собственника вещи (по-граждански, обходительно, как следует поступать в общине).

"Поэтому не следует ходить и ездить через сам дом или через середину виноградника, так как проход или проезд с одинаковым удобством может производиться через другую часть имения с меньшим вредом для имения, которое обременено сервитутом". Сервитуты были безвозмездными правами.

Сервитуты как права относились к бестелесным вещам. При этом сельские сервитуты относились к манципируемым вещам. Только при Юстиниане была проведена систематизация сервитутов. Различались реальные или вещественные (земельные) сервитуты и личные, персональные.

Вещественные сервитуты назывались еще земельными, так как относились к земле.

Земельные сервитуты, в свою очередь, делились на сельские (относящиеся к незастроенным участкам) и городские (к застроенным).

Древнее право знало только земельные сервитуты, при которых подчинение одного земельного участка (служащего) другому в пользу его собственника было формой восполнения хозяйственной полезности господствующего участка. Гораздо позднее возникли личные сервитута, на которые этот термин был перенесен только в позднеклассическое время.

Таким образом, в римском праве имели место следующие виды сервитутов: земельные и личные. К земельным относились сельские и городские земельные сервитуты. Личные сервитуты включали в себя: узуфрукт, узус, вещное право жительства в чужом помещении, пожизненное право на пользование чужими рабами или животными.

Приобретение, утрата и защита сервитутов

Приобретение сервитутов могло иметь место:

По воле собственника служащей вещи:

а) односторонним актом воли, например завещанием, отказом по завещанию;

б) договором.

По цивильному праву любой сервитут можно было установить перед судящим магистратом, а сельские еще и посредством манципации. Эдикты провинциальных правителей установили неформальные способы приобретения сервитутов - пакты и стипуляции.

Судебным решением. При разделе общей земельной собственности судья мог установить сервитут в пользу одного из участков для уравнивания их хозяйственной ценности.

В силу закона. Так, отец имел узуфрукт на имущество подвластного сына.

По давности владения.

В начале республики допускалось приобретение сельских сервитутов по давности. К ним применялся срок в 2 года. Однако впоследствии этот способ был отменен.

В императорский период была установлена преторская давность для приобретения сервитутов в 10 и 20 лет, подобно праву собственности.

В праве Юстиниана остались лишь такие способы, как пакты и стипуляции, завещание, а также давность владения.

Прекращение сервитутов осуществлялось следующим образом:

• путем отказа управомоченного лица в процессуальных формах уступки своего права собственнику. Если же отказ происходил постороннему лицу, то акт считался недействительным;

• в случае гибели предмета сервитутного права (вещи). Личные сервитуты прекращались и в случаях существенных перемен в характере их объекта, изменявшего свою способность к личному использованию. Смерть управомоченного или умаление его правоспособности также влекли утрату личных сервитутов;

• когда собственник служащего участка становился одновременно собственником господствующего;

• путем погасительной давности. Личные сервитуты погашались в силу неиспользования в течение двух лет при недвижимых и одного года при движимых вещах. Сельские земельные сервитуты погашались при их неиспользовании в течение двух лет. Городские сервитуты для своего погашения требовали, чтобы собственник служащего участка создал такое его состояние, которое противоречило сервитуту и продолжалось два года.

Защита сервитутов

Управомоченный на сервитутное право имел в свою защиту особые иски и интердикты. Наиболее ранним иском был иск vindicatio servitutis. Исковое требование состояло в том, чтобы признать за истцом право на сервитут и устранить препятствия в его пользовании. Истец должен был доказать наличие у него сервитутного права. По преторскому праву это был иск по аналогии с виндикационным. Позднее этот иск стал называться actio confessoria. В праве Юстиниана этот иск давался против всякого, кто препятствовал осуществлению права, а не только против собственника служащей вещи. Цель иска сближала его с негаторным иском собственника. Претор установил также ряд специальных интердиктов для защиты земельных сервитутов - как сельских, так и городских. Носители личных сервитутов могли употреблять и другие владельческие интердикты по аналогии.

Земельные сервитуты

Сельские земельные сервитуты. Многие из них были известны еще по Законам XII Таблиц. Участок, в пользу которого устанавливался сервитут, назывался господствующим. Участок, который служил господствующему, - служебным. Сервитут - это служба одного имения другому, рабство, право господствующего участка, свойство участка, необходимое для его хозяйственной полноценности, - так описывают сервитуты римские юристы. Один из критериев сервитута - его полезность участку, а не собственнику. Например, право выгонять свой скот на соседний участок (пастбище соседа) может быть установлено только в пользу имения, специализирующегося на скотоводстве. Участки должны быть соседними, однако не обязательно имеющими общую границу. Сервитут должен обеспечивать своими естественными ресурсами постоянное служение нуждам господствующего участка, а не возникать случайно и по произволу. Сервитут продолжает существовать, какие бы перемены ни происходили на стороне собственников обоих участков вследствие договоров отчуждения или наследования. Сервитут остается неделимым. Если, например, господствующий участок перешел к нескольким наследникам, они не вправе разделить сервитут. Все сельские сервитуты можно разделить на дорожные, водные и разные другие сервитуты.

К дорожным относились древнейшие:

- право проходить пешком через служебный участок;

- право проезжать на лошади;

- право проезжать на телеге.

К водным сервитутам относились:

- право проведения воды через служебный участок;

- право черпания воды;

- право поить скот на служебном участке.

К третьей группе относятся: право пасти скот на чужом пастбище (так называемые пастбищные сервитуты), право добывания песка с чужого участка, право варить известь на чужом участке и др.

Городские земельные сервитуты. Эти сервитуты устанавливались на застроенные участки, где бы они ни находились, сельской или городской местности. Они делились в основном на четыре вида: право на опору, право на пространство, право на вид, право на сток.

Право на опору давало собственнику господствующего участка право использовать чужую стену для опоры строения на своем участке (право опирать свои балки на чужую стену и право опирать собственное строение на дом соседа). Это единственный сервитут, который обязывал собственника служащего участка к положительным действиям - ремонтировать свое строение.

Право пространства давало собственнику господствующего участка право выводить части своего строения в воздушное пространство соседа.

Право на вид ограничивало собственника служебного участка в ведении строительных работ, которые портят вид или ухудшают освещение зданий, воздвигнутых на господствующем участке (право света, право вида).

Право на сток давало собственнику господствующего участка право на отвод через служебный участок дождевой воды, право спуска воды и других жидкостей, скапливающихся на господствующем участке (право дождевой воды, право проведения нечистот).

Личные сервитуты

Узуфрукт. Личные сервитуты - это пожизненные права пользования чужой вещью. Узуфрукт - самое обширное право пользования чужой вещью, это право пользования и извлечения плодов. Он устанавливается в пользу конкретного лица и не может быть ни очужден, ни передан по наследству. Смерть лица или гибель вещи прекращают узуфрукт. По римскому праву возможен был узуфрукт в пользу юридического лица, для муниципий его продолжительность была установлена в 100 лет. Объект узуфрукта - плодоносящая непотребляемая вещь. Узуфруктуарий становится собственником плодов с момента их сбора. Он не имеет права менять хозяйственное назначение вещи, изменять субстанцию вещи. Использование вещи не по назначению рассматривается как злоупотребление собственностью. Он не может даже производить улучшения вещи, тем более ухудшать ее. За нанесение ущерба вещи он отвечает перед собственником по Закону Аквилия.

Вместе с тем собственник вещи был практически лишен полномочий в отношении своей вещи: не мог устанавливать сервитут даже с согласия узуфруктария, изъять вещь из оборота, сделать ее религиозной, отпустить раба на волю. Юристы считали, что у собственника остается "голое" право.

Узуфруктуарий обязан был пользоваться вещью как добрый хозяин.

Узус - этот личный сервитут предоставлял только право пользования вещью. Плоды могли быть использованы только для личного потребления. Пользователь мог допустить к пользованию вещью своих близких. Если завещано пользование стадом, то, по словам Лабеона, лицо может пользоваться только навозом, не шерстью, ягнятами или молоком. Однако Ульпиан считал, что сверх того оно может умеренно пользоваться молоком. Если завещано пользование упряжкой быков, то лицо будет иметь полное пользование и для пахания, и для прочего, к чему пригодны быки. Пользователь не мог ни передавать свое право другому, ни делить его. Право пользования могло принадлежать нескольким лицам, но был неделим.

вещное право жительства в чужом помещении - право пожизненно обитать в чужом доме или в части его. В праве Юстиниана это право считалось самостоятельным, но юристы-классики спорили по этому вопросу. Пользователь мог сдавать свое право в наем, но безвозмездная уступка не разрешалась.

Opere servorum vel animalium - пожизненное пользование чужими рабами и животными. Пользователь мог сам пользоваться ими или сдавать в наем.

Вопрос №37: Права на чужие вещи: суперфиций, эмфитевзис.

Эмфитевзис - вещное, отчуждаемое, передаваемое по наследству право долгосрочной аренды чужой земли сельскохозяйственного назначения для ее обработки. Это право сходно с сервитутами, так как тоже представляет собой пользование чужой вещью. Однако имеет большое своеобразие в сравнении с сервитутами - очень широкое содержание. Право собственности при наличии этого права остается номинальным. Сам институт возник в Греции. В Риме ему предшествовала долгосрочная аренда земли за определенную годовую плату - vectigal. При Юстиниане существовал уже один институт - эмфитевзис.

Эмфитевта имел право пользоваться земельным участком даже с изменением его характера, но без ухудшения, собирать урожай, имел право залога, передачи по наследству и даже право отчуждения своего права. Однако собственник имел право первой покупки или получения 2% покупной цены. Эмфитевта обязан был обрабатывать земельный участок, платить арендную плату собственнику - сanon, государственные налоги. Права эмфитевты прекращались при нанесении им большого ущерба, при трехлетней неуплате арендной платы или публичных налогов, при нарушении правил о продаже. Эмфитевта имел в защиту своего права особый иск и все владельческие интердикты, защищаясь не только против собственника, но и против третьих лиц (против всех). Этим защита эмфитевты отличалась от защиты простого арендатора по личным искам только против наймодателя. Собственник земли, в свою очередь, имел особый иск против эмфитевты.

Суперфиций - вещное, отчуждаемое, передаваемое по наследству право долгосрочной аренды чужого строительного участка для возведения на нем строения и право пользования этим строением. Суперфициарий обязан был платить собственнику земли ежегодную плату - solarium. Застройщику возведенного на средства суперфициария строения принадлежало лишь право пользования этим строением. Суперфициарий мог передавать свое право по наследству, отчуждать с согласия собственника, закладывать, обременять сервитутами, но без ущерба для прав собственника земли. Суперфициарий оплачивал все государственные подати и налоги. Он получал в свою защиту иск против всех, аналогичный иску о собственности, а также специальный преторский интердикт о суперфиции, предназначенный для защиты пользования от третьих лиц.

Вопрос №38: Обязательства: понятие, система, условия исполнения.

До нас дошли два определения обязательство римских юристов, и оба они относятся к позднейшему периоду римского права.

Одно из них содержится в Институциях Юстиниана:

"Обязательство - это оковы права, в силу которых мы связаны необходимостью что-либо исполнить в согласии с правом нашего государства". Понятие обязательство как уз (оков) права в древнейшем праве означало буквальное их применение. Сделка nexum предполагала "самозаклад" с целью обеспечения выплаты долга. Таблица 3 содержит положение о наложении кредитором на должника в случае неисполнения им судебного решения колодок или оков определенного веса. В указанных случаях ответственность возлагалась на саму личность, собственно тело передавалось во власть кредитора.

Но и с течением времени, когда ответственность была перенесена с личности на имущество должника, приведенное определение соответствует истине. Оно точно отражает суть юридического отношения между кредитором и обязанным лицом - дебитором (должником). Из него следует, что это такое юридическое отношение, в силу которого одно лицо принуждается что-либо исполнить.

Другое определение обязательство, данное Павлом, содержится в Дигестах Юстиниана: "Сущность обязательства состоит не в том, чтобы сделать какой-нибудь предмет нашим или какой-нибудь сервитут нашим, но чтобы связать другого перед нами, дабы он дал что-нибудь или сделал, или предоставил". Здесь раскрывается содержание обязательства. Значение указанных действий заключается в следующем:

дать - передать какую-либо вещь кредитору в собственность или во владение либо установить на вещь иное особое вещное право;

сделать - любое действие, как положительное, так и отрицательное, исключая установление вещного права;

предоставить - обязанность возместить причиненный вред.

В этом же определении Павла указывается различие между вещным и обязательственным правом, а именно: по предмету (в вещном праве - вещь, в обязательственном - действие).

Какое различие существует между этими понятиями, видно из других источников римского права. В Институциях Гая содержится понятие личного иска, который вытекает из обязательственных отношений; в Дигестах приводятся определения Ульпиана вещного, вытекающего из права на вещь, и личного исков.

Вопрос № 39: Виды обязательств.

В Дигестах Юстиниана Марциан указывает следующие виды обязательств: цивильные; установленные претором; натуральные.

Цивильными обязательствами являлись те, которые возникали на основе цивильного права и пользовались исковой защитой. По таким обязательствам судья не выяснял, достигнута ли сторонами цель сделки. Для принятия решения судье достаточно было установить факт заключения сделки и суть требований кредитора.

Преторские обязательства также пользовались исковой защитой, но она была основана не на законе – частном праве, а на преторском праве.

В отличие от цивильных, судья по этим обязательствам в каждом конкретном случае должен был установить, достигли ли стороны правовую цель сделки, не было ли при этом обмана, принуждения, заблуждения, добавочных соглашений и т.д.

Натуральные обязательства - это особый вид обязательств, в виду того, что они были лишены исковой защиты. Такие обязательства возникали при заключении сделок лицами alieni iuris. Позже к ним стали относиться обязательства из сделок несовершеннолетних без участия опекунов или попечителей. Указанные лица не могли самостоятельно выступать стороной в обязательстве, а следовательно, ни они не могли предъявить иск, ни к ним иск не мог быть предъявлен.

Если платеж был произведен при незнании, что кредитор не имеет иска, то нельзя было требовать возврата суммы ввиду исполнения недолжного, как это было предусмотрено по другим обязательствам.

Однако права по натуральным обязательствам были гарантированы следующими правовыми последствиями:

• долги могли быть зачтены в отношении цивильных обязательств;

• натуральные обязательства должны были учитываться при увеличении или уменьшении размера пекулия;

• они подлежали новации;

• они могли послужить основанием для установления персонального или реального обеспечения кредиторов;

• совершенная подвластным покупка признавалась законным основанием для установления срока приобретательной давности.

Вопрос №40: Гарантии (средства обеспечения) обязательств: поручительство.

1. Стипуляция допускала присоединение или к кредитору, или к должнику еще других лиц, притом либо в качестве самостоятельных кредиторов или должников, либо в качестве добавочных (акцессорных).

В форме добавочной стипуляции на стороне должника в Риме устанавливалось поручительство. Поручительством назывался договор, которым устанавливалась добавочная (акцессорная) ответственность третьего лица (поручителя) за исполнение должником данного обязательства.

После того как кредитор задал должнику вопрос и получил на него совпадающий ответ, он обращался к другому лицу (которое должно выступить в качестве поручителя) с вопросом: «обещаешь ли дать то же самое?» (т.е. то, что только что обещал должнику), а поручитель отвечал: «обещаю».

В качестве добавочного (к главному) обязательство поручителя существовало лишь постольку, поскольку существовало главное обязательство (обеспечиваемое поручительством), притом в размере, не превышающем размера главного обязательства.

2. Поручительство было в Риме распространенной формой обеспечения обязательств. Отчасти тому способствовало несовершенство римского залогового права;

но прежде всего здесь сказывались, как и вообще в праве, социально-экономические условия римского общества. Бедняк, нуждавшийся в кредите, не мог обеспечить кредитора установлением залогового права, так как не распо­лагал свободным имуществом, которое можно было бы заложить, и должен был прибегать к поручительству. Богатые рабовладельцы не прочь были выступать в качестве поручителей, потому что, оказывая нуждающимся в пору­чительстве лицам эту услугу, они таким путем ставили их в зависимость от себя, приобретая и лишние голоса при выборах, и иные возможности лучшего использования своего влияния. Кроме того, оказывая такого рода «услугу» бедняку, богатый поручитель фактически умел вознаградить себя также в форме прямой эксплуатации должника, за которого он ручался.

3. Назначение поручительства как средства обеспечения должнику возможности получить необходимый кредит естественно требовало предоставления поручителю каких-то правовых средств для возмещения понесенных поручителем затрат, если ему приходилось удовлетворять кредитора. Право поручителя, уплатившего кредитору по обязательству главного должника, переложить эту сумму на главного должника носит название «право регресса». Для осуществления права регресса служил иск из того юридического основания, по которому было установлено поручительство (обычно главный должник заключал с поручителем договор поручения, которым просил его выступить в качестве поручителя: иском из этого договора и пользовались для осуществления права регресса). Если в стипуляции, служившей для установления поручительства, вопрос и ответ выражались с помощью глагола sponsio (обещаю), то для осуществления регресса поручитель имел еще иск на основании закона Публилия (вероятно, III в. до н.э.); по этому закону уплаченная поручителем сумма взыскивалась им затем с главного должника в двойном размере.

4. Классическое римское право, подчеркивая добавочный (акцессорный) характер поручительства, не признавало, однако, за поручительством субсидиарного характера, т.е. не считало ответственность поручителя запасной, вспомогательной, наступающей лишь при невозможности для кредитора получить удовлетворение с главного должника. Напротив, кредитору, не получившему в срок исполнения по обязательству, предоставлялось на его усмотрение обратить взыскание или на главного должника, или на поручителя.

Институт поручительства был изменен 4-й Новеллой (гл. I) императора Юстиниана (535 г.). Названным законом Юстиниана поручителю было предоставлена льгота, позволяющая стряхнуть с себя первоочередную ответственность, или льгота, состоящая в очередности ответственности). На основании 4-й Новеллы Юстиниана поручитель, против которого кредитор предъявлял иск, не попытавшись взыскать с главного должника, мог выставить возражение против иска с требованием, чтобы кредитор в первую очередь обратил взыскание на главного должника.

Вопрос №41: Гарантии (средства обеспечения) обязательств: задаток, неустойка.

Задаток, неустойка - это специальные юридические средства, обеспечивающие исполнение обязательства в целях защиты интересов кредитора. Они гарантировали кредитору возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения должником обязательства.

Задаток

Задаток - это определенная денежная сумма или имущество, передаваемые одним из контрагентов другому, удостоверяя уже возникший договор. В Институциях Гая указывается: "...то, что дается в виде задатка, есть... доказательство заключения купли и продажи". Он подтверждал наличие соглашения сторон и засчитывался в счет причитающихся будущих платежей. Но в классическом праве он практически ничем не отличался от аванса. Затем постепенно его характер меняется и ему придается штрафная функция. Если передавшая задаток сторона нарушала договор, она теряла задаток. Если получившая сторона не исполняла договор, она была обязана возвратить задаток в двойном размере. Но стороны могли договориться об ответственности в размере задатка.

Неустойка

Это штрафная сумма, которую обязывался уплатить должник кредитору при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства. Неустойка заключалась в форме стипуляции. Это была дополнительная плата к основному обязательству - наказание. По общему правилу, в случаях, когда соглашением сторон не обусловлено иное, должен быть взыскан или основной долг - предмет договора, или штраф. В случаях, предусмотренных контрактом, могла иметь место кумуляция (совокупность) требований: взыскивались и основной долг, и штраф.

Вопрос №42: Гарантии (средства обеспечения) обязательств: фидуция, пигнус, ипотека.

Древнейшей формой реальной гарантии обязательства является фидуциарная сделка с креди­тором, при которой вещь должника передавалась кредитору по­средством обряда per aes et libram или уступка в суде, с тем чтобы кредитор удержал вещь у себя в случае неис­полнения или вернул ее должнику в случае полу­чения ожидаемого предоставления. Сама эта форма является сур­рогатом древней nexi datio, сохранившимся после отмены личной расправы (и гарантии в форме потенциального личного подчине­ния должника кредитору) по lex Poetelia Papiria 313 г. до н. э. Nexum (nexi datio) — это институт периода перехода к гомогенно­му обязательству, когда установление долга сопровождалось при­нятием должником на себя личной ответственности в форме под­верженности manus iniectio с последующей редукцией статуса (личной расправой и продажей в рабство trans Tiberim). Обяза­тельство прекращалось посредством solutio per aes et libram — actus contrarius к nexi datio. Сходным образом фидуция cum creditore расторгалась в форме remancipatio — обратного ак­та посредством меди и весов. Отличие этих двух форм nexi datio друг от друга состоит в том, что при фидуцияcum creditore власть кредитора над вещью устанавливается сразу, так что исполнение предстает формой выкупа вещи должником, тогда как при nexum переход должника (как рабочей силы) во власть креди­тора откладывается до выявления неисполнени, так как в противном случае исполнение стало бы невоз­можным.

Фидуция cum creditore сохраняется и в классическую зпоху, но исчезает в постклассическую эпоху вместе с mancipatio и с уступка в суде, так что в текстах юстиниановской компиляции слово "фидуция" везде заменено на "пигнус". Только в "Институциях" Гая, "Сентенциях" Павла и в "Collatio" сохранились прямые упоминания института. В текстах Дигест Юстиниана интерполяции выявляются на основе анализа палингенезии классических сочи­нений: установив, в какой части своего труда классик рассмат­ривал фидуциарную сделку, можно реконструировать первона­чальное содержание фрагментов, включенных в Дигесты.

Режим фидуциарного соглашения вызвал в науке дискуссию, продолжающуюся по сей день. Проблема заключается в согласо­вании реального эффекта манципаций или уступка в суде с обязан­ностью фидуциария возвратить фидуцианту вещь, данную в обес­печение исполнения основного обязательства. Господствующий подход предполагает, что в древности обязан­ность фидуциария носила моральный характер (на основе fides, которой отказывают в юридическом значении), а в предклассическую эпоху стала основываться на дополнительном соглаше­нии сторон. Между тем права фидуцианта из сделки защищались посредством цивильной actio fiduciae — одно­го из древнейших исков bonae fidei. Представляется, что обязанность фидуциария основывалась на особом заявлении, которое он совершал во время манципационного акта. Эта nuncupatio должна была отличаться от "MEUM ESSE АЮ" стандартной манципаций (или уступка в суде), нацеленной на пере­нос собственности. В пользу такого взгляда говорят известные особенности вещноправового положения сторон в результате сделки.

Если фидуциант произвольно завладевает вещью, данной в обеспечение обязательства, то акт не квалифицируется как кра­жа, даже если такой захват совершен до уплаты долга. Этот факт говорит об однотипности положения сторон во владении. О том, что фидуциант сохраняет определенную юридически значимую связь с вещью, свидетельствует также его управомочение на обратное приобретение res fiduciae data по давности — usureceptio ex causa fiduciae, при котором даже не­движимые вещи приобретаются в течение года, а не двух, как при обычной usucapio (Gai, 2,59). Наконец, некоторые полномочия, связанные с вещью, по-прежнему принадлежат фидуцианту. Так, фидуциарий обязывался засчитывать плоды, полученные от ве­щи, в счет погашения долга и не имел права продавать res fiduciae data без согласия фидуцианта. Фидуциант же мог ее продавать, хотя и был обязан передать вы­рученную цену кредитору в уплату долга; мог обе­щать вещь в приданое, отказывать ее по за­вещанию; был пассивно управомочен на ноксальные иски, если объектом фидуциарной сделки был раб, а также активно управомо­чен на иск из воровства.

Такая однотипность вещноправового положения сторон в ре­зультате сделки per aes et libram может быть результатом разде­ления собственности, но может указывать и на особый статусный эффект древнего ритуала, когда каждый из контрагентов отчасти утрачивал собственную автономию и оба они оказывались обладателями-распорядителями вещи, как это свойственно древнейшей форме коммерческого оборота. Таким образом, можно считать, что сделка имела специфический вещноправовой эффект, в соответствии с синкре­тизмом вещноправовых и обязательственных субъективных юри­дических ситуаций в древности. Так, в систематике Сабина фидуциярассматривалась среди способов приобретения вещных прав.

Уже в конце III в. до н. э. развивается другая форма реаль­ной гарантии — переданный залог, реальный контракт установления залога, при котором к кредитору по основному обязательству переходит владение вещью должника. Первоначально datio pignoris име­ла своим объектом только движимые вещи, что указывает на применимость этой формы к res пес mancipi, то­гда как залог res mancipi осуществлялся в форме fiducia. При­знание владения на стороне залогового кредитора приводит к тому, что должник, произвольно овладевая данной в залог ве­щью до исполнения долга, совершает кражу собственной вещи.

Со II в. до н. э. получает развитие и форма установления залога без перехода владения к кредитору — залог по соглашению или ипотека. Первоначально разли­чение pignus от ипотека было чисто терминологическим, термин "ипотека" утвердился для обозначения конвенциональной формы реальной гарантии только в конце классического периода.

Именно в отношении pignus conventum, когда к кредитору не переходило владение, получили развитие особые преторские средства защиты залогового кредитора, которые определили вещноправовой характер залогового права. Пер­вое вмешательство (с начала I в. до н. э.) связано с предоставлением interdictum Salvianum — интердикта для получения владения вещами арендатора земельного участка, задолжавшего с уплатой ренты. Кредитор-арендодатель мог захватить все внесенное и ввезенное арендатором в соответствии с конструкцией договора аренды, ставшей нормой уже во II в. до н э.

В середине I в. до н. э. Сервий Сульпиций в качестве претора ввел петиторный иск для защиты кредитора, посредством которого он мог истребовать invecta et illata у третьих лиц, а позже — любую вещь, объект conventio pignoris. Уже в конце I в. до н. э. actio Serviana стала применяться и при переданный залог Благодаря этому иску вещноправовое положение залогового кредитора оказалось сильнее, чем у всех третьих лиц, включая залогодателя (поэтому иск называется также vindicatio pignoris или actio pigneraticia in rem. Бонитарная собственность на стороне кредитора возникала с момента установления залога (при условии, что залогодатель был собственником вещи, по меньшей ме­ре — бонитарным), так что только исполнение долга могло восста­новить вещное право залогодателя.

Вопрос №43: Средства защиты ипотечных отношений.

Должники нередко были в не состоянии возвратить занятые деньги, и законодатель принуждал кредиторов брать в уплату землю. За неимением наличных денег должник отдавал землю во владение и в пользование кредитору с тем, что плоды поступали в покрытие процентов; это носило название "антихрезис", что по-гречески означает "пользование... вместо...", т.е. пользование плодами вместо процентов. (В случае залога земли или дома по антихрезе, кредитор вместо процентов собирает плоды либо путем сдачи в аренду, либо путем непосредственного сбора плодов, или проживая в доме.) Основное право, принадлежащее кредитору в случае неполучения от должника удовлетворения в срок, состоит в реализации (продаже) заложенной вещи. Но если даже по договору кредитор был лишен права продажи залога, то все таки после 3х кратного предупреждения такая продажа допускалась. Если при реализации залога получается излишек, этот излишек кредитор обязан возвратить должнику, если наоборот денег вырученных от продажи не хватает на покрытие долга, то недостающее взыскивается с прочего имущества должника. При этом кредитор не имел права приобрести вещь ни сам, ни через подставных лиц. И только в случае договорённости между сторонами кредитор мог оставить вещь себе, без её реализации. При Юстиниане должнику дано было право в течение двухгодичного срока выкупить имение, перешедшее таким образом кредитору, это мотивируется соображениями милосердия. Если должник уплачивал долг, то для защиты его интересов ему предоставлялось право, по которому он мог требовать от кредитора возвращения заложенной вещи. В свою очередь кредитор мог требовать возмещения необходимых затрат, произведенных на заложенную вещь; кредитор имел право удержать заложенную вещь впредь до возмещения произведенных им затрат.

Вопрос №44: Исполнение обязательств: место, время, иные условия.

Исполнение обязательств подразумевало совершение должником в отношении кредитора действий или воздержание от таковых в соответствии с содержанием обязательства. С исполнением обязательства оно прекращалось.

В древнее время, когда для установления обязательства необходимо было соблюдение формального акта, прекращалось обязательство при помощи такого же, но противоположного содержания, формального акта: стипуляционные обязательства погашались путем произнесения обратной словесной формулы; литтеральные - записью получения долга; консенсуальные - обратным соглашением. В классическом праве уже известны неформальные формы: простой платеж.

В классическое время для признания исполнения обязательства действительным требовалось соблюдение следующих условий. Исполнение и принятие исполнения должно быть осуществлено надлежащим лицом. В личных обязательствах (поручение) им должен быть сам должник, а во всех других - должник или любое третье лицо. Принятие исполнения могло быть совершено как кредитором, так и любым третьим лицом, управомоченным на это.

Исполнение должно точно соответствовать содержанию обязательства. Взаимные обязательства исполняются одновременно, а не по частям (если это не предусмотрено соглашением сторон). Замена предмета исполнения допускалась только с согласия кредитора.

Обязательство должно быть исполнено в срок. Срок мог быть оговорен сторонами. Если срок сторонами установлен не был, то первоначально считалось, что долг возникал немедленно. Впоследствии это мнение изменилось ввиду того, что это не всегда было возможно. Тогда стали исходить из разумного срока, необходимого для исполнения того или иного обязательства, на основании обстоятельств и характера содержания обязательства.

Досрочное исполнение допускалось, если это не противоречило интересам сторон (так как срок устанавливался не только в интересах должника).

Если в отношении должника действовало положение, что до наступления срока исполнение не может быть потребовано, то в защиту интересов кредитора, например, были запрещены мировые сделки о досрочной выплате предстоящих алиментных сумм.

Обязательство должно быть исполнено в надлежащем месте.

Как правило, место исполнения определялось соглашением сторон. Если была установлена альтернатива относительно места исполнения, то выбор принадлежал должнику; а при неисполнении выбор принадлежал кредитору. Когда место исполнения не указывалось, то им считалось то место, где мог быть предъявлен иск из договора - по месту жительства должника либо в Риме.

Исполнение было возможно посредством депозита (хранения в случаях уклонения кредитора от принятия исполнения).

Вопрос №45: Преторские средства защиты интересов кредитора.

Преторские эдикты защиты интересов кредитора. Претор предоставляет стороне сделавшей волеизъявление, под влиянием угроз или насилия:

(1) Либо восстановление в первоначальное положение.

(2) Либо actio metus causa. Лицу, которое заключило договор под влиянием угроз или насилия, предоставляется право в течение года требовать четырех кратного возмещения, если ответчик не произведет добровольно реституции; по истечении года иск дается в однократном размере, по оценке обстоятельств дела.

(3) По аналогии, если к лицу предъявлялось исковое требование на основании сделки, заключенной под влиянием угроз и насилия, то ему давалась exceptio metus.

Для защиты интересов кредиторов в преторском эдикте существовало право кредиторов требовать отделения имущества, входящего в наследственную массу, от личного имущества наследника.

Вопрос №46: Основания прекращения обязательств: замена исполнения, смерть должника или кредитора, освобождение от долга, депозит, конкуренция обязательств, конфузия, невозможность исполнения.

По общему правилу исполнение должно в точности соответствовать обязательству - без согласия кредитора нельзя ему платить одно вместо другого. Но с согласия кредитора можно. Таким образом, перед нами замена исполнения, его суррогат, буквально - дача в уплату. Чаще всего это происходит в виде уплаты вещи вместо денег; такой вещью в Риме был в особенности земельный участок. Как правило, смерть кредитора или должника не прекращала обязательственного отношения. Поскольку наследник являлся в принципе универсальным преемником, постольку права требования переходили на него. Однако долги по деликтам не переходили на наследников и прекращались со смертью виновного. В древнейшее время освобождение от долга происходило путём манципации, далее – путём составления соглашения о непредъявлении требования, всё это были двусторонние сделки. В итоге прощение долга закрепилось как односторонняя сделка, которая не требовала согласия должника. Депозит. Исполнение иногда оказывается невозможным по обстоятельствам, зависящим от кредитора - рекомендуют должнику предложить кредитору платеж капитальной суммы с процентами, удостоверив это обстоятельство при свидетелях. Конкуренция обязательств. Нет ничего нового в том, чтобы рядом существовали два обязательства одного итого же лица об одном и том же предмете. Одно и то же может нам причитаться по нескольким основаниям. Разумеется, в силе остается правило, что добрая совесть не терпит, чтобы одно и то же взыскивалось дважды. Совпадение (конфузия). Обязательство прекращается также в тех случаях, когда в обязательственном отношении кредитор и должник сливаются в одном лице. Чаще всего это имеет место, когда должник становится наследником кредитора и наоборот. Невозможность исполнения (физическая, юридическая, превоначальная).

1. Главный случай прекращения обязательства вследствие невозможности исполнения - это тот, когда предмет обязательства, индивидуальная вещь, погиб физически или стал юридически невозможен для исполнения, притом без вины должника.

2. Пример юридической невозможности: если я продал чужого раба, а он хозяином отпущен на волю, то я от обязательства освобождаюсь.

3. Обязательство, предмет которого невозможен, ничтожно.

Вопрос №47: Основания прекращения обязательств: зачет встречных требований, новация, цессия.

В основе прекращения обязательств лежали различные юридические факты, наступление которых влекло прекращение юридических отношений между кредитором и должником.

Самым естественным способом погашения обязательства является исполнение обязательства. Собственно на это оно и направлено. Однако исполнение обязательства могло быть прекращено по основаниям, описанным ниже.

Новация - обновление.

Это договор, который прекращал существующее обязательство путем установления вместо него нового обязательства.

Римляне считали, что при новации создавалось новое обязательство в силу того, что погашалось старое. Совершалась новация на основе устного договора, стипуляции по обоюдному согласию. Обновление заключалось в изменении содержания, либо сроков, либо субъектов обязательства. Юстиниан признал возможным изменение объекта обязательства, когда стороны обязательства имеют намерение произвести обновление, и установил, что о его наличии может свидетельствовать только открытое заявление.

Другой разновидностью новации была необходимая новация. Устанавливалась она процессуальным путем: на стадии litiscontestatio в судебном процессе существовавшие прежде отношения (обязанность исполнить обязательство между кредитором и должником) прекращались, по мнению римлян, а возникали новые, по которым стороны приобретали право требования. После присуждения устанавливалась еще одна новация: прекращалось требование, и ответчик подлежал ответственности на основании судебного приговора.

Зачет

Это взаимное погашение долга и встречного однородного требования, срок которого наступил.

Модестин дает такое определение зачета: "Зачет - есть взаимный расчет долга и требования". Происходил зачет при наличии двух встречных требований, когда каждая из сторон является должником и кредитором другой стороны. Появляется этот способ погашения обязательств только в период формулярного процесса и применяется он в первое время только в исключительных случаях:

в операциях банкира. Банкир, предъявляя иск своему клиенту, должен был сам в случае предъявления ему встречных требований зачесть их;

при несостоятельности. Покупатель имущества несостоятельного должника, предъявляя иск к его должникам, должен был вычесть долги самого должника;

при обязательствах, основанных на доброй совести. Судье, как писал Гай, была предоставлена полная возможность определить, сколько следует возвратить истцу, и, "приняв во внимание то, что со своей стороны истец должен заплатить на основании того же иска, присудить к уплате остального того, против кого предъявлен иск". Имеются в виду встречные требования из одного и того же основания.

Последующие реформы императора Марка Аврелия (II в. н.э.) и Юстиниана расширили случаи применения зачета. Юстиниан установил, что судья, произведя зачет, должен был приговорить ответчика к платежу разности.

Условия применения зачета:

• оба требования должны быть встречными;

• оба долга должны быть однородными;

• наступил срок требования;

• оба требования являются ликвидными.

К зачету стали допускаться натуральные обязательства. Однако не подлежали зачету долги, возникающие из поклажи, ссуды, насилия, кражи, в отношении фиска.

Слияние, соединение в одном лице качеств должника и кредитора (при наследовании).

Освобождение от долга. Это добровольный отказ кредитора от взыскания по обязательству, отказ кредитора от права требования. Осуществлялось это в форме символической уплаты при помощи меди и весов; формального устного заявления кредитора о получении долга, Аквилиевой стипуляции, посредством которой обязательства из разных оснований между одними и теми же лицами сводились в одно и прекращались путем формального устного заявления кредитора о получении.

Соглашение о неистребовании долга или о непредъявлении требования заключалось между должником и кредитором, по которому кредитор посредством простого пакта (неформально) ручался не требовать взыскания.

Обратное соглашение. Обязательства из консенсуальных договоров, которые были установлены между лицами путем простого соглашения, могли быть прекращены по обоюдному согласию сторон при условии, что ни одна из них не приступила к исполнению обязательства. Отказ от договора возможен был также при наличии согласия обеих сторон и если это не влекло наступление убытков.

Невозможность исполнения (не по вине должника). Физическая невозможность наступала при случайной гибели предмета обязательства - индивидуальной вещи, являющейся незаменимой.

Юридическая невозможность исполнения наступала в случае превращения предмета обязательства из оборотного во внеоборотный.

Смерть субъектов

Деликтные обязательства прекращались в случае смерти виновного лица. Однако по преторскому эдикту за обманные действия и угрозы наследодателю наследник отвечал в пределах обогащения. Прекращались только те договорные обязательства, которые были связаны с личностью участника договора (товарищество, поручение, наем услуг).

Изменение семейного состояния должника и кредитора в силу наступления недееспособности лица прекращала обязательство.

Истечение давности - это невозможность предъявления иска из обязательства ввиду истечения срока.

Выводы

Римляне достаточно точно определили понятие и содержание обязательства, виды обязательств, привели их в систему и классифицировали. Особое внимание римскими юристами было уделено условиям ответственности контрагентов. Были установлены способы обеспечения обязательств.

Вопрос №48: Договор: понятие, виды, толкование.

В наидревнейшем римском праве термины contractus еще не обозначали один из источников возникновения обязательства, т.е. правоотношения, в силу которого определенный субъект обязан произвести в пользу другого субъекта определенные действия имущественного характера, а лишь указывали на сами обязательственные узы, на те узы, которые происходят из законного действия, из юридической сделки, которая определяется здесь как contractus.

Договоры (а также пакты, снабженные юридической защитой) подразделяются на односторонние и двухсторонние. Критерием такого деления является наличие обязанности на одной или на двух сторонах. Так, в договоре займа обязанность лежит на заемщике, состоящая в возвращении в срок такой же денежной суммы или такого же количества вещей того же рода, какие были получены. Заимодавец никакой обязанности не несет, но управомочен требовать возврата вещей, составляющих предмет договора. Это — односторонний договор. А договор купли-продажи — двухсторонний, ибо обязанности в нем несут обе стороны — продавец, обязанный предоставить другой стороне в собственность вещь, и покупатель, обязанный уплатить продавцу определенную сумму.

В двухсторонних договорах взаимные обязанности не всегда равноценны, не всегда эквивалентны. В принципе равнозначны обязанности сторон в договоре купли-продажи (ибо, как правило, цена соответствует товару). Двухсторонние договоры, в которых обязанности сторон эквивалентны, называются синаллагматическими.

Безвозмездный договор ссуды также двухсторонний, но обязанности сторон в нем не равнозначны. Ссудополучатель обязан вернуть вещь в срок в целости и сохранности. Обязанность же ссудодателя случайна, не всегда имеет место, а возникает лишь в случае причинения вреда имуществу ссудополучателя предоставленной ему в ссуду вещью (например, пред­метом ссуды было больное животное, заразившее животных ссудополучателя).

Односторонние договоры (каковой была и стипуляция) соответствовали натурально-патриархальному хозяйству. Следствие восходящих экономических отношений — договоры, адекватно опосредствующие встречные действия сторон. Не случайно в классическую эпоху и позже преобладали синаллагматические договоры.

Толкование договора

В старом цивильном праве господствовал культ слова: и законы, и договоры толковались по их буквальному тексту. Несоответствие между внешним выражением договора и тем, что сторона имела в виду, во внимание не принималось. Предпочтение отдавалось форме, но не мыслям, в ней выраженным, что отражено в словах знаменитого юриста старой школы Квинта Муция Сцеволы: «Иногда, больше значит написанный текст, чём намерение сторон». Соответственно, договоры этого периода получили наименование договоры строгого права.

Со временем приоритет слова в толковании договоров (и норм права) вошел в противоречие с потребностями товарооборота. В римской юриспруденции обозначается тенденция, предпочитающая в толковании намерение, волю сторон, о чем свидетельствует Цицерон: «Мальчики у учителей упражняются на том, что одни учатся защищать написанный текст, а другие — справедливость». Основой в осмыслении нового научного направления была греческая культура. Римские юристы опирались в своих выводах на соответствующие идеи великих греков.

Таким образом, восторжествовала точка зрения, утверждавшая в толковании договора превалирующее значение намерения сторон. При рассмотрении споров, возникших из договоров, принимались во внимание различные ситуации, не вытекавшие непосредственно из их буквального содержания, например, учитывалась недобросовестность стороны. Как говорили римские юристы, договоры толковались по доброй вере (доброй совести). Соответственно договоры, допускавшие такое толкование, именовались договорами доброй веры. На основе принципа доброй веры сформировались новые типы договоров — консенсуальные и реальные.

Вопрос №49: Умысел: понятие, виды, последствия при заключении сделок.

Должник несет ответственность в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Как правило, эта ответственность наступает при наличии вины должника. Под виной понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом.

В римском праве выделяли две формы вины – умысел и неосторожность. Умысел - лицо сознает противоправность своих действий (бездействия), предвидит наступление неблагоприятных последствий и желает их наступления или сознательно допускает. Умысел при заключении сделки – сознательное введение другой стороны в заблуждение. Римские юристы подошли вплотную к вопросу о том, что необходимо привести в систему объем ответственности должника по каждому из договоров и установить, в каких случаях он отвечает лишь за умысел, в каких также за вину, и в каких даже за случайную гибель вещи, т.е. без вины. В основу деления был положен вопрос о том, чьи преимущественно интересы имеет в виду заключенный договор:

1. Если обязательство имело в виду интересы и должника и кредитора, то при его нарушении должник нёс ответственность и за умысел, и за неосторожность.

2. Если обязательство имело в виду только интересы кредиторы, то должник нёс ответственность только за умысел.

3. По некоторым обязательствам ответственность должника ограничивалась той степенью заботливости, которую должник был обязан проявить по отношению к своим собственным делам (например, в договоре товарищества).

Вопрос №50: Насилие и угроза: понятие, значение при заключении договора.

Теоретически порок волевого момента в сделке может определяться применением как абсолютного (когда воля лица совершенно подавлена), так и относительного насилия, однако первое представляет собой дидактическую ситуацию: напри­мер, силой вывести подпись на документе рукой другого ли­ца. Практическое значение имеет относительное насилие, когда физической силой или угрозами лицо принуждается к совершению нежелательного для него юридического акта. Здесь агент сделки стоит перед выбором: исполнить неспра­ведливое требование или подвергнуться худшим испытаниям. Таким образом, волеизъявление субъекта имеет место, что и определяет действительность результирующей сделки.

Подавить волю лица и принудить его к заключению сделки можно прямым насилием, в виде пыток, похищения с последующим заключением и т. п., или иными методами, когда жертва не испытывает непосредственного воздействия на свое тело (но насилие, например, применяется к его близким), — однако в любом случае психологический эффект воздействия в отношении воли к совершению юридического акта одинаков: субъект действует под влиянием страха.

Единство психологического основания отразилось в переме­не в преторском эдикте, отрицавшем действительность таких сделок.

Страх должен быть обоснован: опасность должна действи­тельно существовать. Угроза или приме­нение силы должны относиться к моменту заключения сделки: если нарушитель лишь добивается исполнения обязательства, прибегая к силе или угрозам. Известно, что Цельс по вопросу о принятии наследства под влиянием страха придерживался взгляда, противоположного высказанному Павлом, — исходя из необходимого волевого содержания акта, он отвергает действенность формы. Важнейшим преторским средством защиты от насилия в обо­роте является восстановление в первоначальное положение. Лицо, совершившее сделку под влиянием насилия, может действовать, как если бы сделка была ни­чтожна. По иску, предъявленному в течение года к любому лицу, получившему выгоду от сделки, заключенной под воздействием страха, можно было взыскать истца на основе arbitrium de restituendo. При этом нарушитель принуждался не только отказаться от прав тре­бования по сделке, но и восстановить все обеспечения (личные и реальные) на стороне пострадавшего. В случае получения вещи в результате порочной сделки он должен был вернуть все плоды и доходы от нее и т. д. Штрафной характер иска не по­зволял вчинить его против наследников нарушителя, у которых можно было истребовать лишь неосно­вательное обогащение. В отличие от штрафного иска, этот иск не субси­диарный, и его вчинение возможно, несмотря на наличие других процессуальных средств.

Вопрос №51: Основания ответственности при неисполнении и ненадлежащем исполнении договоров.

Основания ответственности при неисполнении и ненадлежащем исполнении договоров. В случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником своего обязательства он нес ответственность перед кредитором. Формы ответственности неисправных должников были неодинаковые в различные исторические периоды. В более отдаленные эпохи ответственность имела личный характер: в случаях неисполнения должником лежащей на нем обязанности к нему применялись (притом самим кредитором) меры воздействия, направленные непосредственно на его личность (заключение в тюрьму, продажа в рабство, даже лишение жизни). С течением времени формы ответственности были смягчены: за неисполнение обязательств должники стали отвечать не своей личностью, а имуществом.

В развитом римском праве последствием неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства являлась обязанность должника возместить кредитору понесенный им ущерб. Ответственность должника строилась в римском праве на принципе вины: должник отвечал только в том случае, если он виновен в возникшем для кредитора ущербе.

Вопрос №52: Вина: понятие, формы, степени.

По римскому праву ответственность должника в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, как правило, наступала при наличии вины должника. Под виной (culpa) понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом, что выражалось в следующем положении: «Нет вины, если соблюдено все, что требовалось».

Вина (culpa) в широком смысле слова включала в себя два вида вины: умысел (dolus), когда должник предвидит последствия своего нарушения (действий или бездействия) и желает этих последствий, и небрежность (culpa в тесном смысле этого слова), когда он не предвидел, но должен был предвидеть эти последствия. В случае умышленного (dolus) неисполнения обязательства всегда наступала ответственность. Данное положение носило императивный характер и не могло быть устранено соглашением сторон: «…недействительно соглашение об устранении ответственности за умысел».

Вина в форме небрежности (culpa) определялась следующим образом: «Вина имеется налицо, если не было предвидено то, что заботливый мог предвидеть».

Источники римского права различали несколько степеней вины в форме небрежности (culpa в тесном смысле слова). Во-первых, грубая вина, грубая небрежность (culpa lata), когда должник не проявляет ту меру заботливости, которую можно требовать от всякого, а в его действиях (бездействии) проявляется «непонимание того, что все понимают».

Во-вторых, легкая вина (culpa levis или просто culpa), когда должником не проявлена мера заботливости, присущая доброму хозяину, заботливому главе семьи. Римские юристы выработали тип заботливого и рачительного хозяина, который служил мерилом степени заботливости должника при исполнении им обязательства и в связи с этим степени его ответственности за вину. Поскольку легкая вина предполагала несоблюдение этого определенного юристами мерила, этот вид вины получил впоследствии название culpa in abstracto, т. е. вина по абстрактному мерилу.

В-третьих, в отличие от вины по абстрактному критерию римские юристы говорили о третьем виде вины – culpa in concreto, т. е. о вине, определяемой по конкретному мерилу, когда должником не соблюдена та мера заботливости, которую он проявляет в собственных делах.

Таким образом, по римскому праву culpa (вина) чаще всего означала culpa levis, т. е. легкую вину, которая проявлялась в отсутствии степени заботливости, присущей доброму хозяину; реже имела место culpa lata, т. е. грубая вина, которая практически приравнивалась к умыслу. Dolus (умысел) и culpa (вина) объединялись в обобщающем понятии culpa в широком смысле этого слова.

Как видим, римское право не оставляло места для гипотетического «психического» отношения должника к своим действиям (бездействию) и их результату.

Следует обратить внимание на то, как выглядели положения римского права о вине в интерпретации российских юристов, ибо именно это в наибольшей степени предопределяло российскую гражданско-правовую доктрину (ее соответствующие положения). В этом смысле чрезвычайно любопытна работа К. Анненкова «Система русского гражданского права», вышедшая в свет в 1901 г. (второе издание). Автор отмечал, что «по праву римскому… на должнике лежала обязанность отвечать перед верителем за убытки, происшедшие оттого, что исполнение обязательства в целом или в части сделалось невозможным по его вине, и притом одинаково как в тех случаях, когда исполнение его сделалось невозможным вследствие его dolus'a in faciendo или in non faciendo, так и в тех, когда исполнение его сделалось невозможным вследствие его culpa. Эта обязанность должника считалась до такой степени безусловной, что соглашение об освобождении его от нее, как безнравственное, считалось недействительным, хотя соглашение о прощении убытков, должником уже причиненных, допускалось и считалось, напротив, действительным. Впрочем, ответственность должника за убытки, происшедшие от неисполнения обязательства вследствие его culpa levis, определялась правом римским… не всегда одинаково, т. е. иногда объем ответственности его увеличивался, а иногда, напротив, уменьшался».

В качестве примера увеличения ответственности по римскому праву автор ссылался на обязательства тех лиц, которые занимались чужими делами безвозмездно, не получая никакого вознаграждения, если они сами «навязались» на заключение какой-либо сделки; уменьшение ответственности иллюстрировалось обязательствами, которые или существовали в обоюдном интересе должника и верителя, или же касались собственного интереса должника. В отношении тех случаев, когда обязательство существовало в обоюдном интересе двух сторон, автор подчеркивал, что ответственность за убытки, происшедшие от culpa levis, падала по праву римскому на обе стороны.

По общему правилу, отмечает К. Анненков, по римскому праву каждый должник обязан был отвечать за убытки, происшедшие от неисполнения обязательства только по его собственной вине, за неисполнение же обязательства по чужой вине или, все равно, за неисполнение его по вине другого должник обязан был отвечать, только как исключение из общего правила, за custodia rei в случаях нахождения у него на руках чужих телесных вещей, когда он обязан был отвечать за убытки, происшедшие от их повреждения или похищения третьими лицами, если только похищение не было насильственным, каковое, наравне с непреодолимой силой, освобождало его от ответственности.

По римскому праву должник отвечал за «целость» (сохранность) чужой вещи, в том числе и за действия третьих лиц в отношении этой вещи (custodia rei), в случаях: а) принятия им возмездно на сохранение вещей в его склад в качестве его хозяина; б) принятия им в качестве корабельщика или хозяина гостиницы или постоялого двора груза или вещей путешественников; в) принятия им вещей в качестве поклажепринимателя, или закладопринимателя, или даже и рабочего; г) принятия им вещей как лицом, ведущим чужие дела без поручения. Впрочем, в указанных случаях договором допускалось как расширение, так и сужение ответственности должника за custodia.

По римскому праву, подчеркивал К. Анненков, должник по общему правилу не отвечал за неисполнение обязательства, последовавшее от случая (casus), за особый вид которого считалась также непреодолимая сила (vis major), как чрезвычайный, необыкновенный случай, например пожар, наводнение, землетрясение, кораблекрушение, моровая язва, вторжение неприятеля, нападение разбойников и т. п. Но и из этого правила были исключения, когда ответственность все же возлагалась на должника. К числу таких исключений относились следующие случаи. Во-первых, когда casus, сделавший невозможным исполнение обязательства, наступил или по вине должника, или же во время просрочки должником обязательства. Во-вторых, когда соглашением сторон устанавливалась ответственность должника, в том числе и за случайно наступившую невозможность исполнения обязательства. В-третьих, когда в силу случайных обстоятельств не исполнялось обязательство, предметом которого были деньги или вещи, определяемые родовыми признаками. В-четвертых, в случаях обращения должника, действующего в чужом интересе, к занятию такими новыми предприятиями, которыми хозяин обыкновенно не занимается.

В остальных случаях вследствие случайной гибели предмета обязательства должник освобождался от обязанности его исполнения, если обязательство его не было альтернативным, по которому должник мог быть освобожден от исполнения лишь в случае гибели всех предметов указанного обязательства.

Более жесткие и детальные правила устанавливались римским правом в отношении ответственности должника, допустившего просрочку исполнения обязательства. Для должника, «впавшего в просрочку», наступали известные важные последствия, которые заключались: в его обязанности возместить верителю убытки, уплатить проценты и предоставить полученные плоды; в обязанности должника отвечать даже за случайные гибель или ухудшение вещи, составляющей предмет его обязательства; в праве верителя по двухстороннему договору отступиться от договора, если принятие просроченного исполнения противно его интересам, однако для того чтобы такие последствия просрочки в исполнении обязательства могли наступить, римским правом требовалось, чтобы должником не только было пропущено назначенное время для его исполнения, но и чтобы обязательство было не исполнено в установленный срок по его вине. От верителя же требовалось сделать должнику напоминание об исполнении обязательства. Такое напоминание заключалось во внесудебном требовании верителя представления должником удовлетворения или платежа по обязательству, которое должно было быть предъявленным должнику до наступления срока исполнения обязательства.

Должник признавался невиновным в неисполнении обязательства, в том числе и при наличии просрочки его исполнения, в случаях, когда: должник по извинительному заблуждению не знал или о самом существовании обязательства, или его размере, или же сроке его исполнения, что признавалось возможным, например, если наследник был недостаточно осведомлен о положении наследства или его поручитель не знал о неисполнении обязательства должником; внешние обстоятельства, не зависящие от должника, помешали исполнению обязательства, к примеру отсутствие верителя или самого должника по случаю нахождения в плену у неприятеля или в отлучке по делам службы.

Невыгодные для должника последствия просрочки в исполнении обязательства отпадали также в случаях, когда: обязательство прекращалось посредством его исполнения или иным образом; веритель сам прямо или молчаливо давал отсрочку на его исполнение; должник предлагал верителю исполнение просроченного обязательства вместе с возмещением вреда, имевшего место в связи с просрочкой исполнения обязательства.

Предложение исполнения обязательства признавалось римским правом совершенным должником надлежащим образом в зависимости от того, подлежал ли предмет удовлетворения обязательства доставлению со стороны должника верителю, или же, напротив, веритель обязан был взять его у должника. В первом случае должник вместе с предложением о предоставлении исполнения обязательства должен был доставить верителю и самый предмет обязательства. Во втором – должник только заявлял верителю о своей готовности исполнить обязательство.

В случае непринятия верителем предложения исполнения обязательства от должника, совершенного последним надлежащим образом, веритель по римскому праву считался просрочившим в принятии исполнения обязательства и должен был нести невыгодные последствия. Суть этих последствий заключалась в том, что: веритель обязан был терпеть вред, происшедший от случайной гибели вещи, предлагавшейся должником в исполнение обязательства; должник не обязывался долее хранить вещь, составлявшую предмет обязательства, если для хранения ее требовались издержки; в случае же сохранения должником этой вещи он имел право требовать от верителя возмещения понесенных им от этого убытков.

Аналогичный подход к определению существа вины должника в форме небрежности, неосторожности (culpa) по римскому праву, а также к критериям разграничения отдельных видов такой вины мы находим и у В.М. Хвостова, который определял суть culpa следующими словами: «Тот действует неосторожно, кто не обдумывает своих действий с той степенью заботливости, применения которой право требует от него в данном случае».

Степень заботливости, которую право требует от действующего лица, отмечал В.М. Хвостов, определяется в разных случаях по различным масштабам и в различных границах. В частности, применяются два масштаба определения должной меры заботливости: абстрактный и конкретный. Абстрактный масштаб состоит в том, что право требует у каждого лица соблюдения той степени заботливости, которую обыкновенно при подобных обстоятельствах обнаруживает средний человек, как его мысленно представляют себе законодатель и судья. Причем этот средний человек сам может быть двоякого типа. Иногда требуется только такая мера заботливости и осмотрительности, какую при данных условиях проявил бы всякий обыкновенный человек. Отсутствие такой осмотрительности называется culpa lata (грубая неосторожность). В других случаях требуется соблюдение той степени заботливости, которую обнаружил бы хороший, заботливый представитель данной профессии и человек данного положения в обществе. Отсутствие такой осмотрительности составляет легкую вину (culpa levis). Конкретный масштаб при определении необходимой степени заботливости применялся по римскому праву лишь к определенным отношениям, возникающим на почве некоторых обязательств (опека, ответственность мужа за приданое). От действующего лица требовалось применение к чужому делу той степени заботливости, которую он сам обыкновенно применяет к своим собственным делам. Отсутствие этой заботливости называется culpa in concreto.

Как видим, понятие вины должника как проявление им необходимой степени заботливости было характерным для трактовки российскими юристами соответствующих положений римского права. Данное обстоятельство предопределило подход российской гражданско-правовой доктрины к определению понятия вины должника, нарушившего обязательство.

Вопрос №53: Возмещение убытков: объем, пределы взыскания.

Ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства выражалась в Риме преимущественно в обязанности возместить убытки.

Объем возмещения убытков:

а) сколько эта вещь будет стоить, столько денег присуди

б) что поэтому делу надлежит исполнить по доброй совести, столько присуди.

(1) В первом случае возмещение убытков сводится к возмещению действительной стоимости вещи

(2) В развитом римском праве чаще всего имеем дело со вторым способом возмещения убытков, в этих случаях говорят о присуждении "интереса". Интерес бывает больший, чем стоит вещь. Слово «интерес» означает "составлять разницу". Присуждается разница между тем предположительным состоянием имущества кредитора, какое было бы, если бы договорное обязательство было исполнено должником, и тем действительным имущественным положением которое создалось в следствие неисполнения договора. Эти два элемента впоследствии стали называться возникший ущерб и упущенная выгода.

Возмещались только ближайшие последствия того факта, который служил основанием возмещения (прямые убытки), но не косвенные (более отдаленные) убытки; например, лицо, повредившее чужое здание, отвечало за стоимость необходимых исправлений, но не кражу, совершенную рабочими, производившими необходимые исправления.

Упущенная выгода — неполучение предполагаемого дохода. Например, убит раб-певец, раб-художник. Уменьшение имущества рабовладельца на стоимость одного раба — это положительный ущерб, но раб приносил его собственнику определенную выгоду своим талантом, которого рабовладелец лишался — это упущенная выгода.

Размер вреда определялся в денежном выражении с учетом конкретных обстоятельств, времени и рыночной конъюнктуры. Должник нес ответственность в размере причиненного вреда. Упущенная выгода подлежит возмещению в пределах прямых, но не косвенных убытков: возмещались только ближайшие последствия неисполнения договора.

Вопрос №54: Классификация договоров: общая характеристика.

Основное в понятии договор – это добровольность волеизъявления сторон. Только соглашение лиц может квалифицироваться как договор.

При классификации договоров целесообразно применять следующие критерии:

1) способ толкования договора;

2) распределение прав и обязанностей между сторонами;

3) предоставление юридической защиты;

4) предмет договора;

5) момент вступления в юридическую силу.

С точки зрения предоставления юридической защиты различали контракты и пакты. Пакты – это неформальные соглашения, не снабжённые исковой защитой. Со временем некоторым пактам была предоставлена исковая защита, получив название «одетых». В целом договор должен соответствовать закону, а также нормам морали и нравственности, в связи с чем выделяли договоры противозаконные и противоречащие "добрым нравам". В зависимости от юридической значимости каузы договора выделяли абстрактные и каузальные договора. Каузальные договоры – это обязательства, в которых кауза имеет юридическое значение и при недостижении каузы обязательства, оно является недействительным. Абстрактные договоры – это договоры, для которых кауза юридически безразлична, т.е. основание возникновения не имеет юридического значения, в связи, с чем недостижение каузы в договоре не делает его порочным. Среди литеральных договоров необходимо различать литеральный контракт, который фиксировал заёмные отношения, но при этом реальной передачи денег не происходило и контракты, оформлявшие реальную передачу денег. Кроме того, к литеральным контрактам относились: журналы, приходно-расходные книги, синграфы и хирографы.

Реальные контракты вступали в силу с момента фактической передачи вещи или денежных средств. К таковым в римском праве относились: договор займа, договор ссуды, договор хранения и договор заклада. По договору займа вещь передавалась должнику в собственность. В договоре ссуды, вещь передавалась ссудополучателю в пользование. Кроме того, первый договор являлся возмездным, второй договор – безвозмездным. Консенсуальные - это договоры, порождающие правовые последствия в момент достижения соглашения между сторонами.

Вопрос №55: Формализованные договоры: манципация, нексум, фидуция.

МАНЦИПАЦИЯ

При приобретении цивильной собственности характерна строгость и формализм. Цивильными собственниками становились лишь после совершения обряда манципации. Манципация (mancipatio) – формальное приобретения квиритского права собственности. Приобретатель брал покупаемый предмет, произнося: «Я утверждаю, что этот предмет мой по квиритскому праву, он куплен за эту медь, взвешенную на этих весах», ударяя медью по весам и передавая продавцу медный брусок. При обряде необходимо было присутствие 5 свидетелей (совершеннолетних римских граждан) и весовщика. Квиритскими собственниками могли быть только римские граждане, а также некоторые латины.

Предметом квиритской собственности были как манципируемые, так и неманципируемые вещи. Неманципируемые вещи переходили в квиритскую собственность по праву народов.

Первоначально сделки были очень редки в Риме, согласно предписаниям обычного права в качестве свидетелей присутствовала вся община. Участие 5 свидетелей сохранилось как пережиток обычая. Свидетели не просто очевидцы, они гаранты действительности сделки. Нужно отметить, что строгость и архаичность манципации отражала, прежде всего, экономическую ситуацию в обществе. Неразвитость экономических связей, редко совершаемые сделки способствовали появлению и сохранению такой сложной формы приобретения собственности, как манципация.

Еще до принятия Законов XII таблиц понтификсы создали облегченную форму манципации – манципацию с одной монетой. С помощью манципации совершаются теперь не только продажа вещи, но и приобретается собственность. При появлении медных денег в IV в. до н.э. взвешивание меди стало чисто символическим, как, впрочем, и сама процедура. При продаже в форме манципации отчуждатель нес двойную ответственность по стоимости вещи. Манципация перестает употребляться в IV в. н.э.

NEXUM

Nexum - это договор личного займа. Заключался он в такой же форме, как и mancipatio. Только здесь вещи не передавались, а взвешивали условленное количество металла до введения чеканной монеты, позднее - монету, символизирующую подлинные деньги. Произносилась определенная словесная формула, придававшая сделке характер займа. Уплата долга производилась в форме противоположного акта, который и описывается Гаем в Институциях. Если в назначенный срок должник долг не уплачивал, он подлежал аресту в домашнюю тюрьму кредитора, где его всячески истязали. Кредитор мог продать должника в рабство, даже убить и расчленить. Никакого предварительного иска для этого не требовалось. В этом выражалась непосредственная исполнительная сила nexum.

Положение должников еще более ухудшалось в связи с тем, что долги увеличивались за счет начисления на них процентов.

Должник подлежал насильственному захвату.

При заключении nexum должник как бы связывал самого себя, закладывал сам себя. Закон Петелия 326 г. ограничил права кредитора, запретив наложение цепей на должников, за исключение тех, которые совершили преступление. Но самое главное - кредитор должен был обратиться с иском в суд, доказать свое требование и получить судебный приговор. Взыскание должно было быть распространено не на личность, а на имущество должника.

В результате принятого закона nexum утратила свою исполнительную силу, а с появлением других форм займа она постепенно исчезает из жизни.

ФИДУЦИЯ (лат. fiducia) - в римском праве вид залога, по которому товар передавался лицу на условии, что после того, как его требования будут удовлетворены, он возвратит товар.

Fiducia является реликтом древней универсальной сделки nexum, заключавшейся в манципационной форме и расторгавшейся посредством solutio per aes et libram Эффект либрального ритуала определялся содержанием сопровождавшего акт заявления (nuncupatio), за которым закон XII таблиц (6,1) признал нормативную силу. Со становлением института частной собственности среди сделок per aes et libram выделился акт с реальным эффектом — mancipatio, с которым в классическую эпоху и ассоциировался либральный ритуал. Единство формы при функциональном разнообразии сказалось в том, что либральные сделки с обязательственным эффектом стали мыслиться как варианты манципаций. Этому способствовало также то, что все они, в том числе и собственно mancipatio, основывались на личной связи между сторонами — fides, определявшей конформность нормам принятого в таких случаях поведения. Можно предполагать, что первоначально fides была основой реального эффекта сделки: обязанность mancipio dans состояла в обеспечении титула приобретателя45, а позже, когда нормой стала индивидуальная принадлежность в обороте, роль fides свелась к средству побудить фидуциария к передаче вещи ее прежнему хозяину. Вещь возвращалась в форме обратной манципаций — remancipatio (если фидуциант, завладев ею, не осуществлял обратное приобретение по давности — usureceptio).

Фидуциарный договор в функции реальной гарантии обязательства — это вариант сделки, устанавливавшей ответственность в форме перехода во власть кредитора определенной вещи должника. Этот вид гарантии, сохранившийся после отмены nexum в узком смысле слова (когда было запрещено обращать взыскание на личность должника), стал восприниматься как самостоятельный контракт, при котором должник по основному обязательству — фидуциант — выступал кредитором, а кредитор-фидуциарий — должником. Обязанность фидуциария состояла в том, чтобы восстановить res fiduciae data фидуцианту. Условием реманципации, как и условием solutio per aes et libram при nexum, была уплата (или прощение) долга по основному обязательству.

Это условие предполагалось самой структурой контракта, поскольку по форме fiducia cum creditore не отличалась от fiducia cum amico и требование фидуцианта было защищено во всех случаях одинаковым иском — actio fiduciae. Этот иск, один из древнейших исков bonae fidei, был универсальным по содержанию: condemnatio в объеме "quidquid ob earn rem dare facere oportet" обусловливалась соблюдением правил поведения, принятых для каждой гипотезы.

Вопрос №56: Вербальные договоры: клятвенное обещание либертина, адстипуляция, адпромиссия.

При отпущении на волю либерт давал патрону клятвенное обещание, обязываясь к предоставлению в его пользу услуг. Promissio строго определяла содержание и качество, продолжительность и периодичность предоставлений, и патрон не мог потребовать большего. Если патрон был не в состоянии воспользоваться услугами либерта сам, он мог приказать ему исполнить обещанное в пользу своих друзей. Этот вид односторонней стипуляции отличает религиозный характер, несвойственный римскому праву. Гай говорит, что promissio iurata liberti представляет собой уникальную гипотезу, когда из клятвы возникает обязательство, и что другие случаи можно встретить только в практике перегринов. Источником обязательства либерта является не юридически значимая вербальная формула, а религиозная сила клятвы.

АДСТИПУЛЯЦИЯ

Adstipulatio объясняется Гаем следующим образом. При заключении стипуляции между определенным кредитором и должником принимает участие добавочный кредитор, который стипулирует то же самое, что и основной кредитор, причем необязательно, чтобы в этой добавочной стипуляции употреблялись те же самые выражения, что и в основной. Например, основной кредитор задает вопрос: «dari spondeso?; получает соответствующий ответ должника; следом за тем, задает вопрос адстипулятор, добавочный кредитор, или в тех же выражениях, или в других: «idem fide tua promittis?» должник дает и ему соответствующий ответ. Тем самым первый кредитор становится основным, стипулятор, второй — добавочным, адстипулятор. В общем, адстипулятор — такой же кредитор, как и stipulator: платеж, совершенный адстипулятору действителен в той же мере, как и платеж самому стипулянту; adstipulator может, подобно адстипулятору предъявлять иск, даже прощать долг. Но он — кредитор добавочный, в интересах главного; все полученное или взысканное он обязан передать главному кредитору.

Полного совпадения по содержанию между стипуляцией основного стипулятора и добавочной стипуляцией adstipulator'a не требуется; но во всяком случае содержание adstipulatio, как обязательства добавочного, акцессорного, не должно быть шире обязательства по основной стипуляции; наоборот, уменьшение добавочного обязательства по сравнению с главным — допустимо (будет ли уменьшение выражаться в размере суммы обязательства, или в ослаблении условий, например, основная стипуляция заключена pure, безоговорочно, a адстипуляция — под условием).

Какие практические надобности преследуются этой новой формой? Какие экономические запросы выдвинули ее?

В Институциях Гая мы находим такое указание. Передавая содержание закона Аквилия, Гай сообщает, что второй главой этого закона предусматривался иск против адстипулятора, совершившего acceptilatio (т.е. прекратившего обязательство) in fraudem stipulatoris, во вред главному кредитору. Из этого можно заключить, что адстипуляция служила правовой формой, отчасти заменявшей принципиально не допускавшееся в то время представительство: вводя в стипуляцию добавочного кредитора, главный кредитор получал возможность заменить себя этим добавочным кредитором при взыскании долга. В классическую эпоху, с допущением процессуального представительства это значение адстипуляция отпало.

Другая функция, выполнявшаяся адстипуляция, состояла в том, что с ее помощью можно было получить обещание сделать что-то после смерти кредитора. Обычная (простая) стипуляция была для этой цели недостаточна; привлекая добавочного кредитора, выходили таким путем из затруднения: когда умирал основной кредитор, выступал добавочный и требовал от должника исполнения по обязательству. В праве Юстиниана, когда было допущено стипулировать действие post mortem suam, adstipulatio утратила это значение, а потому вышла из употребления.

АДПРОМИССИЯ

Adpromissio представляет собой поручительство, или договор, по которому третье лицо, в целях обеспечения кредитора, принимает на себя ответственность по обязательству должника (главного). Обязательство поручителя является акцессорным, добавочным к обязательству главного должника, и в этом качестве существует лишь по­стольку, поскольку существует главное обязательство, обеспечиваемое пору­чительством, и в размере, не превышающем размера главного обязательства: nес plus in accessione esse potest quam in principali re — в придатке (каким яв­ляется поручительство) не может быть большее содержание, чем в основном отношении; поручительство в меньшей сумме по сравнению с главным обязательством допустимо; вообще, можно привлечь  поручителя in leviorem causam; но если поручитель привлечен in duriorem causam, его обязательство не возникает.

Из трех названных форм поручительства, sporisio и fidepromissio, по сло­вам Гая (3.118), являются сходными, положение же fideiussor сильно отлича­ется (valde dissimilis). Именно, fideproniissio могут обеспечивать только вербальное обязательство. Ответственность fidepromissor была ограничена (по закону Фурия приблизительно II в. до н.э., действие которого распространялось только на Италию) двухлетним сроком.

Поручительство было в Риме распространенной формой обеспечения обязательств. Здесь сказывались, как и вообще в праве, социально-экономи­ческие условия римского общества. Бедняк, нуждавшийся в кредите, не мог обеспечить кредитора установлением залогового права, так как не распола­гал для этого свободным имуществом, и должен был прибегать для этой це­ли к поручительству. Богатые рабовладельцы были не прочь выступать в ка­честве поручителей потому, что ставили этим лиц,  нуждавшихся в поручительстве, в зависимость от себя, приобретая таким образом и лишние голоса при выборах и иные возможности лучшего использования своего вли­яния. Кроме того, оказывая такого рода «услугу» бедняку, богатый поручи­тель фактически умел вознаградить себя за это в форме прямой эксплуатации должника, за которого он ручался. Наконец, широкой практике поручитель­ства отчасти способствовала недоразвитость залогового права.

Назначение поручительства, как средства обеспечения должнику воз­можности получить необходимый кредит, естественно, требовало предостав­ления поручителю каких-то средств защиты для возмещения понесенных им   затрат на удовлетворение кредитора.

Вопрос №57: Вербальные договоры: стипуляция.

Вербальные договоры - это договоры, которые заключались в словесной форме посредством произнесения вопроса и ответа, что и придавало им юридическую силу.

К вербальным договорам относились следующие: sponsi, stipulatio, iurata operarum promissio и dotis dictio.

До сих пор нет единого мнения относительно происхождения sponsio и stipulatio: является ли sponsio древнейшей формой stipulatio или нет, но можно привести некоторые отличия между ними.

Sponsio - это договор религиозного характера, при котором дававший обещание произносил клятву. Иногда это сопровождалось религиозным актом. Не установлено, имела ли договор религиозного характера юридические последствия для неисполнившего обещания. Договор религиозного характера заключалась только между римскими гражданами, а между всеми людьми. Других различий между ними не установлено.

Stipulatio - это основной вид вербальных контрактов, который заключался "посредством вопроса и ответа". Помпоний определял stipulatio как "словесную формулу, согласно которой одно лицо, отвечающее на вопрос другого, обязуется дать или сделать то, о чем его просят". "Обещаешь дать мне сто сестерциев? - Обещаю". С момента произнесения ответа договор считался заключенным. Процесс заключения стипуляции первоначально характеризовался следующими чертами.

Присутствие обеих сторон.

Устная форма заключения договора, в которой не могли участвовать глухие и немые.

Непрерывность действия: ответ должен следовать сразу за вопросом.

Соответствие глагола в ответе глаголу в вопросе.

Это обязательство stpicti juris: кредитор может требовать только то, что было обещано, без всяких дополнений; он не может требовать ни убытков, ни процентов.

Стипуляция носила абстрактный характер. Обязательство возникало независимо от основания и цели договора. В форму стипуляции могло быть облечено любое обязательство благодаря простоте ее заключения, что послужило ее широкому распространению.

Стипуляция была односторонним обязательством: у кредитора - право, у должника - обязательство. Форма договора упрощала рассмотрение судебного спора, так как устанавливалось только соблюдение формы, возражения должника не рассматривались.

Со временем в требованиях к договору происходят изменения.

С конца республики стипуляцию стали дополнительно оформлять письменно. Составлявшийся документ подтверждал сделку и получил название cautio. Постепенно значение документа возросло, и в постклассическую эпоху стали признавать стипуляцию заключенной, если она имела письменное подтверждение. В период империи допускается свобода оборотов речи на любом понятном друг другу языке. В праве Юстиниана стал допускаться разрыв во времени между произнесением вопроса и ответа.

С течением времени также происходит ослабление абстрактного характера сделки. Происходит это в связи с предоставлением претором должнику таких средств защиты, как exceptio doli и иска о признании сделки недействительной.

Стало возможным участие на каждой стороне договора по нескольку кредиторов и должников, т.е. соучастие.

Сложные формы стипуляции. Различалось соучастие солидарное (корреальное) и акцессорное (субсидиарное): несколько кредиторов или должников.

При корреальном соучастии сокредиторы (активно-солидарное) поочередно один за другим произносят вопрос, а должник отвечает всем сразу; содолжники (пассивно-солидарное) последовательно друг за другом отвечают на вопрос кредитора, который он задает каждому из них без перерыва.

Сначала стипуляция была единственным способом для установления такого соучастия. Но затем оно было признано и в ряде других случаев.

Сокредиторы и содолжники в солидарных обязательствах занимали равное друг с другом положение. Поэтому обязательство полностью погашалось, если долг уплачивался одному кредитору или одним из должников, а также в случае предъявления иска одним из кредиторов или одному из должников.

Акцессорное (дополнительное) соучастие, когда сокредиторы и содолжники не находятся в равном положении, так как один соучастник выступает в обязательстве в качестве главного, присоединив другого лишь в качестве дополнительного соучастника. Поэтому право и обязанность этого другого является дополнением к праву или обязанности главного. Впервые такие отношения были выражены также в форме stipulatio.

Акцессорное соучастие было возможно в виде adstipulatio и adpromissio:

а) при adstipulatio дополнительное лицо участвует на стороне кредитора. В этом случае сначала предлагает вопрос и получает ответ главный кредитор, потом тот же вопрос предлагает кредитор добавочный и получает второй ответ от должника. Адстипулятор - это лицо, которое стипулирует то же, что и сам стипулятор, но все, что адстипулятор получил (от должника), он обязан передать главному кредитору. Причина появления этой формы соучастия - недопустимость в легисакционном процессе представительства;

б) adpromissio - присоединение добавочного должника. Это более распространенное соучастие. Главной его целью является поручительство.

Защита кредитора в стипуляции осуществлялась с помощью специальных исков: в древнем праве - actio per pegnoris capionem, а в классическом и постклассическом - cоndictiones.

Все стипуляционные иски - абстрактные (устанавливался факт долга и предмет обязательства). Это иски строгого права намерения сторон, обстоятельства заключения договора в них не учитывались.

К вербальным контрактам также относятся:

Jurata operarum poromissio - торжественное (в форме клятвы) обещание вольноотпущенным услуг своему патрону.

Dotis dictio - обещание установителя приданого мужу или его домовладыка.

Эти контракты заключались в устной форме, но не посредством вопроса и ответа, а произнесением обещания.

Вопрос №58: Литеральные договоры: кассовые записи, синграфы, хирографы.

Литтеральный контракт - это договор, который заключался в письменной форме, основывался на письменном документе. Именно письменная форма придавала договору юридическую силу - возникало обязательство.

Различались древнеримские литтеральные контракты и контракты императорского периода. Они существенно отличались друг от друга.

Появились литтеральные контракты достаточно поздно - в конце II в. до н.э. Возникли они из практики деловых людей вести приходно-расходные книги и книги текущих счетов, необходимые для ведения хозяйственной деятельности. В эти книги глава семьи записывал приход и расход, долги. Из этих записей никаких новых обязательств не возникало.

Устанавливалось литтеральное обязательство посредством обновления прежнего обязательства новым, возникающим при новой бухгалтерской записи.

Это самый ранний литтеральный контракт, называвшийся expensilatio или nomina transcriptica - перезапись кредитных обязательств.

Гай писал: "Внесение долга в домашнюю книгу бывает двоякого рода; или от вещи к лицу, или от лица к лицу. Запись от вещи к лицу имеет место тогда, когда то, что ты мне должен по купле, найму или товариществу, я запишу за тобою как сумму, следуемую мне. Занесение долга в счетную книгу от лица к лицу имеет место в том, например, случае, когда то, что мне следует с Тиция, я занесу как сумму, тебе уплаченную, т.е. если долг Тиция переводился на тебя".

В первом случае происходит замена основания обязательства между теми же субъектами. Во втором - происходит замена должника.

Таким образом, древнереспубликанский литтеральный контракт можно определить как договор, заключавшийся посредством записи в приходно-расходную книгу кредитора долга данного должника (или долга другого должника, переведенного на данного) на основании соглашения сторон. Возникновение обязательства не зависело от действительной выдачи денег.

Прекращался литтеральный контракт внесением в книгу записи кредитора о получении долга.

В период империи этот литтеральный контракт выходит из употребления.

Кроме рассмотренного литтерального контракта письменное обязательство возникало, как пишет Гай, "вследствие долговых расписок, если кто напишет, что он должен или что он дает. Этот вид обязательств был распространен между иностранцами, но в классический период он стал применяться и между гражданами, и между гражданами и иностранцами и были двух видов: хирографа и синграфа.

Синграфа - это долговая расписка, изложенная от третьего лица. Возникла на почве процентных займов. Составлялась она в двух экземплярах в присутствии сторон и свидетелей; подписывалась свидетелями, должником и кредитором.

Хирографа заменила синграфу в императорский период. Излагалась она от первого лица и подписывалась должником.

Во времена Юстиниана было установлено, что любое письменное обязательство, которое не было отозвано в течение двух лет, становилось источником абстрактного литтерального договора.

Вопрос №59: Реальные договоры: понятие, краткая характеристика. Договор займа и его виды.

Реальные контракты возникали после реальной передачи вещи. Римляне рассматривали эти соглашения с точки зрения магических представлений: реальный переход вещи предполагал установление абсолютного господства над нею.

Договор займа. Договор займа – это соглашение, по которому одна сторона передает в собственность другой стороне вещь, наделенную родовыми признаками. Договор займа – односторонний контракт, лишь заемщик обязан был возвратить вещь. Случайная гибель вещи не прекращала обязательства. Заемополучатель обязывался возвратить в установленный срок вещь, наделенную такими же родовыми признаками. Возможно было невыполнение взятых на себя обязательств при договоре займа, если кредитор докажет в суде неплатежеспособность должника.

При невыполнении своих обязательств, возникших из договора займа, должник строго наказывался. По законам XII таблиц должник, не заплативший долг, разрывался на части. «В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им в вину». Часть исследователей скептически относятся к этой норме, хотя другие считают это реальностью.

Родовыми признаками считались вещи, определяемые следующими признаками: весом, числом, мерой. Род, считали древние, не погибает и может быть заменим на вещь этого рода. Например, заимодатель передает заимополучателю 10 кг яблок. Заемщик получает их в собственность и распоряжается ими по своему усмотрению. По истечении 3-х месяцев он обязан возвратить 10 кг других яблок, но такого же сорта и качества.

Договор займа считался заключенным только после реальной передачи вещи и согласия сторон. Заключенным считалось соглашение уже после передачи ключа от склада, где хранились мешки с зерном. Договор займа мог осуществить лишь собственник. Мнимый заем – передача вещи несобственником – являлся незаконным договором. При случайной гибели вещи ответственность ложилась на собственника.

В древности договор займа заключали с помощью манципации или стипуляции, позднее стало достаточно простой передачи вещи. Нередко стипуляцию закрепляли письменным соглашением. Хотя заем являлся безвозмездным контрактом, на практике часто устанавливались проценты, но они существенно ограничивались и не должны были превышать сам капитал.

Проценты регулировались специальным неформальным договором – пактом – или законом. В 342 г. до н.э. законом Генуция взимание процентов было запрещено. С I в. до н.э. проценты установились на уровне 12% годовых, а при Юстиниане устанавливалось до 6% годовых. Ограничение процентных ставок происходило под большим влиянием христианства, отрицательно относившегося к ростовщичеству. Проценты зависели и от общественного положения лиц. Юстиниан определил, что высокопоставленные чиновники не могли взимать более 4% годовых, купцы – не более 8%, в остальных случаях не более 6%, при морском займе до 12%.

Обычно проценты устанавливались с помощью стипуляции. Установление процентов на проценты запрещалось. Договоры займа устанавливались также в отношении самоуправляющих органов. Банкиры, проводящие ростовщические операции, обязаны были вести книги учета, представляемые на судебное разбирательство в качестве доказательства.

Существовал также морской заем, при котором риск гибели капитала ложился на заимодавца. Считалось, что на полученные взаймы средства торговец мог совершить удачную сделку, выгоду от которой он разделит со своим кредитором. Морской заем рассматривался как совместное дело ради достижения определенной цели. В этом договоре, рисковали как должник (предоставляя свой корабль, рискуя своей жизнью), так и кредитор (своим капиталом). При морском займе риск возлагается на кредитора с того дня, в который на основании соглашения корабль должен отплыть. Цервидий Сцевола сравнивал морской заем с получением денег атлетом и его обязательством возвратить долг своему кредитору в случае победы на соревнованиях, в большем объеме. Но в связи с огромным риском данного контракта разрешалось устанавливать любой процент (при Юстиниане – до 12%).

Вопрос №60: Реальные договоры: договор ссуды.

Специфический правовой вариант передачи вещи одной стороной другой с хозяйственной целью составляла ссуда. Ссудой признавался договор, по которому передавалась вещь, определяемая только индивидуальными признаками (дом, участок земли, конкретное орудие труда и т.п.). Эти вещи давались во временное пользование с обязательством вернуть не только с сохранением субстан­ции вещи, но и обусловленного ее качества.

Смысл договора ссуды состоял в том, что одна сторона передава­ла другой (ссудополучателю) право пользования на вещь, остававшуюся в собственности ссудодателя; ссудополучатель мог пользоваться вещью (мог и не пользоваться), мог извлекать из нее иные доходы, но не мог передавать вещи (предмета ссуды) третьим лицам. Для действительнос­ти требовалась только реальная передача вещи-предмета ссуды и не тре­бовалось никаких иных специальных условий о пределах и содержании соглашения, так как это рассматривалось как сопутствующее главному действию. В этом смысле ссуда также относится к категории реальных контрактов, момент реальной передачи вещи был моментом отсчета воз­можной ответственности и возможных претензий.

Предметом договора ссуды признавалась вещь телесная (ограни­чения, сходные с теми, что устанавливались для займа), но не обязатель­но находящаяся в гражданском обороте: может быть передана вещь, зап­рещенная к обороту, но дозволенная к частному обладанию (например, безнравственная или запрещенная книга). Предметом ссуды могла быть и недвижимость — что было важнейшим отличием от договора займа, придавшим ссуде более широкое хозяйственное значение. Качество вещей, становящихся предметом ссуды, необходимо для определения пределов возможной ответственности ссудополучателя.

Хозяйственную выгоду из договора ссуды формально извлекала только одна сторона — ссудополучатель, так как ссуда считалась строго безвозмездным договором, подобно займу; но в отличие от займа здесь невозможно было скрытое соглашение о процентах, о симуляционной оплате и т.п., поскольку не признавалось наличие «валюты» ссуды. Все возможные выгоды для ссудодателя должны были составлять предмет отдельного или сопутствующего, но особого соглашения — пакта. Одна­ко по возможным требованиям и последствиям договор ссуды был дву­сторонним договором.

Ссудодатель (кредитор) обязывался к тому, чтобы предоставить вещь надлежащего качества, гарантирующего ее хозяйственное использование с выгодой для ссудополучателя; при недостаточном качестве вещи на нем лежит дополнительная обязанность или по приведению вещи в нормальное состояние (чтобы плуг вспахивал почву, раб работал, а не болел, и т.п.), или по убыткам, причиненной этой вещью другому (откармливание рабочего скота до нормального состояния, почин­ка повозки и т.д.). Ссудополучатель обязывался, во-первых, вернуть именно эту вещь — или в срок, или по востребованию (с учетом законной отсрочки), а также возместить все возможные ухудшения вещи срав­нительно с тем отправным качеством, в каком она была ему передана. Должник нес ответственность практически за любую свою вину.

При ссуде право собственности на вещь оставалось за кредито­ром, поэтому, по общему правилу римского права, он же нес ответствен­ность за возможную случайную гибель вещи при ее использовании. Ее стоимость (но не такая же вещь) возвращалась — должником только при наличии вины с его стороны. Однако это не значило, что должник находился в более выгодном сравнительно с кредитором положении: бремя доказывания обстоятельств ухудшения вещи (по моей — не по моей вине и в какой степени) возлагалось на ссудополучателя. Кредитору следова­ло доказать только право собственности на вещь, а сам факт пребывания вещи в руках другого обязывал того ко всем гарантиям и к доказатель­ству своей невиновности в ухудшении свойств вещи.

При договоре ссуды кредитор не обязывался принимать особых забот о качестве вещи, предоставляемой в ссуду: она должна только исполнять предположенную хозяйственную функцию, но не исполнять ее наилучшим образом (по принципу «дареному коню зубы не смотрят»), поскольку ссуда рассматривалась как безвозмездный договор и вариант хозяйственной благотворительности (реально хозяйственно используемая вещь не могла улучшать своих свойств).

Вопрос №61: Реальные договоры: договор хранения.

Еще один пример оборота-передачи вещи одной стороной другой представлял договор хранения, или поклажи. По договору хранения передавалась вещь любого качества и любой спецификации на безвозмездное сохранение с обяза­тельством хозяйственно не использовать вещь и вернуть ее в целости и надлежащем качестве.

Смысл договора хранения состоял в том, что одна сторона (кредитор) не передавала никакого вещного права на данную вещь, усту­пая только фактическое владение на время, т.е. это было своего рода обязательство по поводу услуги в отношении некоей вещи. Для действи­тельности договора необходима только реальная передача вещи (даже без обмена какими-либо условиями, молчаливо принятая); дополнительное соглашение может устанавливать условия возврата, порядок дополнительных гарантий, обеспечения и т.п., но не касается основных обязанностей сторон из этого договора.

Предметом договора поклажи признавалась любая телесная вещь — определяемая индивидуально или родовыми признаками, безразличного свойства в отношении возможности к гражданскому обороту. Кредитор может и не быть собственником этой вещи, так как признавалось возможным хранить и чужие вещи у другого лица.

Поклажеприниматель выступал перед всеми третьими, посторон­ними данному договору лицами в качестве фактического добросовестно­го владельца, но право владения его было весьма ограниченным. Любые посягательства на предмет поклажи со стороны третьих лиц отвергались правовыми средствами преторской защиты, но, с другой стороны, поклажеприниматель не имел права хозяйственно использовать вещь: за это он нес ответственность как за причинение ущерба.

Хозяйственную выгоду из поклажи извлекал формально только кредитор поскольку договор также считался как строго безвозмездный; наличие какой-либо оплаты а условиях договора покла­жи дискредитировало договор и переводило его в другое качество. Риск случайной гибели вещи, отданной на хранение, оставался на кредиторе, должник нес обязанности только добросовестно хранить вещь, как «доб­рый хозяин», но не более, т.е. не проявляя особой рачительности.

Договор был двусторонним в отношении возможных претензий и обязанностей вследствие поклажи. Кредитор обязан был дополнитель­но возместить возможные и тем более реально понесенные должником издержки по хранению вещи (например, по кормлению отданного на по­стой коня, по выгуливанию скота и т.д.), а также возможные причиненные вещью убытки. Поклажеприниматель обязывался к тому, чтобы вернуть вещь в физической целости, но без строгого соблюдения ее первоначаль­ного качества (например, отданная на хранение статуя покрылась паутиной, мрамор заветрел и т.п.). В случае поклажи вещей, определенных ро­довыми признаками, возникал особый случай договора — т.н. необычная поклажа. В этом случае должник обязан был возмес­тить все прямые потери, происходившие с вещами во время хранения (уменьшение количества зерна, молока и т.п.). К нерегулярной поклаже относилось и отдание на хранение денег — в незапечатанном виде (с запе­чатанными деньгами спецификации не возникало). По признаку смешения вещей они переходили в собственность поклажепринимателя (как прави­ло, банкира), а кредитор приобретал вытекающее из поклажи требо­вание о возмещении суммы, а кроме того — о прямых потерях, в качестве которых теперь выступали проценты по пользованию деньгами.

Еще один специализированный случай поклажи с особыми по­следствиями для сторон наступал в экстраординарных обстоятельствах, когда кредитор вынужден был прибегнуть к помощи хранителя (стихий­ные бедствия, пожар и т.п.). Если договор возни­кал как вынужденный ответ на предложение услуги со стороны поклажепринимателя, то, чтобы избежать злонамеренного использования тягостных обстоятельств, кредитору давался иск о возмещении воз­можных убытков от незаботливого хранения в двойном размере против реальной стоимости его вещей.

Ответственность по договору поклажи начиналась с момента при­нятия вещей на хранение и строго обуславливалась поступлением этих вещей в реальное обладание, т.е. поклажа также относилась к категории реальных контрактов.

Вопрос №62: Консенсуальные договоры: купля-продажа.

Вторым главнейшим институтом хо­зяйственного оборота, наряду с займом, стала купля-продажа — сделка, в едином правовом акте объединявшая два самостоя­тельных действия: передачу вещи и ее оплату. Купля-продажа — «договор такой, посредством которого одна сторона передает другой в собствен­ность вещь, а вторая сторона передает первой обусловленную цену в деньгах. Смысл договора купли-продажи в двойном действии: одна сторона получает необходимую ей по тем или другим соображениям вещь в собственность, вторая сторона (продавец, или кредитор) получает в собственность деньги в оговоренном размере — иначе говоря, происходит взаимная передача прав собственности в отношении разных, не совпадающих друг с другом вещей (купли-продажи нет, если цену проданной вещи бу­дет составлять сама эта вещь).

Предметом договора купли-продажи могут быть вещи как теле­сные, так и бестелесные (можно продать и обязательство); главное — не­изъятие этих вещей из гражданского оборота. Можно продать и купить даже право требования (но нельзя — право, вытекающее из публичных, семейных обязанностей, в том числе право наследования). Можно прода­вать и покупать вещи как родовые, так и определенные индивидуальны­ми признаками. Но для действительности купли-продажи любая вещь должна быть точно определена, в отношении родовых вещей — выделе­на и поддаваться коммерческому исчислению (мере, весу и т.п.). Особен­ность римского отношения к купле-продаже заключалась в том, что вещь должна быть предварительно выделена (т.е. происходила покупка не во­обще зерна, а, скажем, 20 мер зерна, обособленных и ставших как бы са­мостоятельным целым — в этом было трансформированное представле­ние о купле-продаже, пришедшее из самых древних для римского права времен, как о конкретном обмене двумя совокупностями вещей: товара и денег). Могли также продаваться вещи, должные появиться в будущем (урожай будущего года) или даже шансы (вся добыча, взятая при захвате крепости, и т.п.).

Хозяйственную выгоду в результате купли-продажи получают две стороны, поэтому это двусторонний договор с одинаковыми по силе встречными обязанностями и, соответственно, возможностями для встреч­ных требований. Помимо этого, двусторонность договора подразумевает наличие специально обусловленного отношения к совершаемому дей­ствию также с обеих сторон.

Необходимое для действительности договора согласие должно подразумевать конкретную вещь, о которой согласились обе стороны, и также конкретную цену, о которой они договорились; отсутствие любого из этих моментов изначально уничтожает куплю-продажу. Поскольку предполагалось, что согласие о товаре логически первенствует (договор не начинается: «продай мне что-нибудь за 1000 талантов»), согласие о цене служит правовым завершением заключения сделки, выплата ценовых денег для действительности согласия не существенна: «Не уплата цены, но согласие совершает куплю-продажу». При отсутствии обоих элемен­тов — и товара, и цены — также нет и договора. Цена должна быть выра­жена в деньгах, а не в чем-либо ином, пусть и равной ценности. Необхо­димое для действительности согласие должно подразумевать и приемле­мость товара, также оговоренную с двух сторон: со стороны его качества и со стороны его обладания продавцом.

Купля-продажа в своем юридическом свойстве распадается на 2 стадии: соглашение о договоре и собственно исполнение договора; ста­дии могут совпадать по времени, но могут быть отдалены значительным промежутком (в отношении будущих вещей, например, это безусловно подразумевается). Последующие обязанности сторон порождает уже само соглашение (содержащее два элемента), купля-продажа есть консенсуальный по своей категории контракт. Поэтому до исполнения договора его можно расторгнуть только по обоюдному согласию, после исполнения — также только по взаимному и обоюдному согласию.

В силу множественности оговаривающих подразумеваемых при купле-продаже условий для ее действительности, обязанности сторон при этом договоре также разветвлены и подразделяются на основные, вытекающие из свойств договора, и дополнительные. Основные обязан­ности продавца при купле-продаже:

а) предоставить вещь-предмет договора в фактическое обладание покупателя и в дальнейшем не препят­ствовать этому обладанию;

б) получить от покупателя оговоренную сум­му.

Покупатель обязан:

а) оплатить товар в означенной сумме денег и в срок, забирать товар к себе он не обязан (т.е. невзятие товара у продав­ца не уничтожает купли-продажи и не дает основания для требования о признании ее несовершившейся). Из этого последнего обстоятельства вытекала та особенность, что риск случайной гибели вещи при купле-продаже возлагался на покупателя, даже если он не вступил в фактическое обладание этой вещью (разумеется, без препятствий со стороны продавца); в отношении вещей громоздких или недвижимых сложились определенные символические правила уступки вещи (передача ключей от дома или амбара, рострального навершия для корабля и т.п.).

Дополнительные обязанности продавца состояли в том, что:

а) он обязан был гарантировать качество вещи, предупредить о ее скрытых недостатках, а если покупатель был несовершеннолетний, слепой и т.п. — и о явных;

б) он обязан был гарантировать покупателю против истребования вещи кем-то третьим — против evictio, т.е. выступить в качестве полноправ­ного собственника вещи. Покупатель в свою очередь был обязан осмот­реть вещь, при коллизиях вещь подразумевалась осмотренной (нежелание этого было уже пренебрежением своей обязанностью по договору и не уничтожало сделки). Из несоблюдения этих дополнительных обязан­ностей вытекали главные требования, которые стороны могли предъя­вить друг другу.

При несоблюдении продавцом обязанности гарантировать каче­ство вещи покупатель мог требовать восстановления ситуации, т.е. рас­торжения договора и возвращения ему денег; этот иск мог быть предъяв­лен в течение 6 месяцев с момента совершения сделки; покупатель мог также потребовать не расторжения сделки вообще, но уменьшения по­купной цены соответственно выявившимся недостаткам товара — этот иск можно было предъявлять в течение года. При несоблюдении продав­цом второй обязанности, т.е. если вещь оказывалась несобственной, по­купатель, к которому объявившийся собственник предъявлял виндикационный иск, в свою очередь имел право потребовать от продавца двукрат­ного возмещения понесенного им ущерба (стоимости вещи).

При выражении цены товара не в деньгах, а в других единицах или в другой вещи, купли-продажи не возникало. Но такая сделка также признавалась правом в качестве консенсуального констракта «доброй совести» или т.н. безымянного контракта. Мена состояла в обмене правами собственности на две разные вещи, принад­лежащие разным сторонам. Содержание договора и обязанности сто­рон были абсолютно схожими с куплей-продажей, но уже гарантиро­вать качество вещей и против эвикции обязывались обе стороны одно­временно. Для действительности соглашения недостаточно простого соглашения, надо, чтобы договор был исполнен хотя бы одной из сто­рон (если вещи не были переданы в течение некоторого времени, дого­вор уничтожался).

Вопрос №63: Эвикция: понятие, основания применения.

Эвикцией вещи (от слова evincere — вытребовать, отсудить) называется лишение покупателя владения полученной от продавца вещью, вследствие отсуждения ее каким-либо третьим лицом на основании права, возникшего до передачи вещи продавцом покупателю.

Все эти признаки:

а) утрата покупателем фактического владения купленной вещью,

б) по судебному решению,

в) состоявшемуся по основанию, возникшему до передачи вещи от продавца покупателю, — являются существенными.

Кроме основных обязанностей продавец должен был нести ответственность за эвикцию вещи.

Эвикция - это лишение покупателя в судебном порядке вещи, проданной ему несобственником, которая подлежала возврату действительному собственнику. Для наступления ответственности продавца за эвикцию покупатель должен был сообщить ему о предъявленном иске, для того чтобы получить от продавца помощь и защиту. В случае отказа в защите или проигрыша в процессе, покупатель мог взыскать с продавца двойную цену вещи в качестве штрафа. В классический период стали заключать дополнительную стипуляцию об ответственности за эвикцию. Это было возможно, если не истек срок для приобретения вещи по давности.

Ответственность за эвикцию устанавливалась в двойном размере от полученной цены (in duplum), как и ответственность mancipio dans по actio auctoritatis, автоматически возникавшая из манципаций, к которой генетически восходит договор купли-продажи. Если объектом купли были res пес mancipi и манципация не производилась, стороны обменивались стипуляциями и продавец, в частности, давал покупателю гарантию "habere recte licere", которая предполагала ответственность продавца в случае эвикции проданной вещи. А затем ответственность за эвикцию теперь взыскивалась по иску из договора купли в объеме положительного интереса покупателя.

Вопрос №64: Консенсуальные договоры: договор найма вещей (аренды).

Совокупность разнопорядковых сложных дей­ствий двух сторон по поводу возмездного использования одной из них вещей или действий другой получила обобщенное регулирование в каче­стве договора найма. Подобно купле-продаже в этом договоре в едином правовом акте соединялись два самостоятельных дей­ствия, в равной степени рождавшие обязанности для двух сторон: пере­дача вещи или действия и их оплата. Наем — это такой договор, по которому одна сторона передает другой вещь или услугу другой на срок, а другая сторона передает первой в собственность вещь или деньги в качестве возмещения.

Смысл договора найма в том, что наймодатель передает наймополучателю предмет договора во временное пользование, а сам получает в порядке возмещения деньги или вещи на праве собственности; т.е. происходит обмен права собственности на право пользования или на чистое обязательство.

Предмет договора найма разнообразен, и в зависимости от предмета римское право выделяло внутренние подвиды этого договора: можно нанимать вещи для своего хозяйственного использования, можно нанимать работу-услуги безотносительно к ее конкретному содержанию, можно нанимать человека на работу, имея в виду ее результат, т.е. хозяйственный смысл для наймодателя представляет не процесс, а то, что выйдет в итоге.

Подобно купле-продаже, наем также распадается в своем юридическом свойстве на 2 стадии:

• соглашение о найме и собственно исполнение договора;

• в отношении первого подвида может быть совпадение этих стадий по времени, в отношении найма услуг и работы (подряда) безусловно подразумевается разрыв по времени соглашения и исполнения;

• при найме услуг специально имеется в виду некоторая длительность исполнения, поскольку без этого требования нет качества найма услуг, а пойдет речь только о подряде.

Хозяйственную выгоду из договора получают две стороны, по­этому это двусторонняя сделка, и обязательства в равной мере касаются обеих сторон. Наймодатель обязан предоставить вещь, услуги или рабо­ту точно в срок в соответствии с соглашением и соответственного каче­ства и количества со всеми принадлежностями и подразумеваемыми ито­гами. Наймополучатель обязан, во-первых, принять вещь, услуги или работу и оплатить, во-вторых, либо в точно обусловленной договором сумме, либо пропорционально использованию. Возмещение по найму может иметь вид не строго денежного вознаграждения: например, при найме недвижимости может иметь место выплата вознаграждения в виде продуктов с этого участка (оброка).

В отличие от договора ссуды наем вещей не обязывает наймодателя возмещать издержки по содержанию вещи, поскольку изначально это договор возмездный (поддержание вещи в нормальном состоянии, прокормление нанявшегося в услужение человека лежит на наймополучателе).

Наниматель вещи нес ответственность за сохранение физического качества вещи, но не за неизменность этого качества: поскольку смысл договора заключался в использовании, что предполагало возможность из­нашивания. Улучшение вещи, не вызванное необходимостью, не оплачи­валось; ухудшение расценивалось по мере этого изменения вещи. В про­цессе найма допускалось изменение условий найма в пользу нанимателя по его одностороннему требованию; изменение в пользу наймодателя (либо нанявшегося) не допускалось.

Договор найма считался действительным с момента соглашения, т.е. это был консенсуальный контракт. Обязанности сторон определялись также с момента соглашения: даже если исполненная работа погибнет или не состоится без вины подрядчика, наниматель обязан оплатить ее пол­ностью в соответствии с первоначальным соглашением.

Вопрос №65: Консенсуальные договоры: договор найма услуг.

Договором найма услуг называется такой договор, по которому одна сторона (нанявшийся) принимала на себя обязательство исполнить в пользу другой стороны (нанимателя) определенные услуги, а наниматель принимал на себя обязательство платить за эти услуги условленное вознаграждение.

В отличие от locatio-conductio operis, имевшего целью предоставление подрядчиком готового результата работы, договор найма услуг имел предметом выполнение отдельных услуг по указанию нанявшего. Это обстоятельство приводило неизбежно к известной зависимости нанявшегося от нанимателя. Нанявшийся выполнять из­вестные работы за плату фактически ставил себя в положение, близкое к положению раба. В тех случаях, когда по характеру отношения зависимость нанявшегося от нанимателя признавалась недопустимой, прибегали к договору получения.

Необходимо заметить, что в условиях рабовладельческого общества договор найма личных услуг вообще не мог иметь большого распространения и сколько-нибудь существенного значения: для выполнения всякого рода услуг в распоряжении рабовладельца были прежде всего рабы, в известной мере также вольноотпущенники. Обращаться к услугам свободных граждан путем заключения locatio-conductio operarum приходилось нечасто. Содержание договора составляли главным образом повседневные домашние работы, не предполагающие специальных знаний или особых способностей.

Договор найма услуг мог быть заключен или на точно определенный срок, или без указания такого срока. В последнем случае каждая сторона могла в любое время заявить об отказе от договора.

Нанявшийся был обязан исполнять в течение срока договора те именно услуги, которые предусмотрены в договоре, притом исполнять лично, без замены себя другим лицом. Наниматель был обязан оплачивать услуги в условленном размере. Как и при найме вещей, уплата наемной платы по договору найма услуг производилась postnumerando, т.е. по истечении той единицы времени, за которую производился расчет. Если нанявшийся не мог вследствие болезни или иной причины выполнять условленные услуги, он не имел права и на вознаграждение. Если же нанявшийся готов был оказывать условленные услуги, но его услугами наниматель не воспользовался по независящим от нанявшегося причинам, последний сохранял право на вознаграждение.

Однако неиспользование нанимателем услуг нанявшегося не должно было служить для последнего источником обогащения путем получения платы за один и тот же период времени от двух нанимателей: заработанное (на стороне) нанявшимся за то время, пока наниматель не пользовался его услугами, засчитывалось в счет вознаграждения, причитающегося нанявшемуся по данному договору.

Вопрос №66: Консенсуальные договоры: договор найма работ (подряд).

1. Договором подряда (найма работы) назывался договор, по которому одна сторона (подрядчик) принимала на себя обязательство исполнить в пользу другой стороны (заказчика) известную работу, а заказчик принимал на себя обязательство уплатить за эту работу определенное денежное вознаграждение.

Отличие этого договора от предыдущего договора (найма услуг) заключалось в том, что по договору найма услуг нанявшийся обязан был к предоставлению отдельных услуг; договор же подряда направлен на то, чтобы подрядчик дал определенный opus, законченный результат.

Договор подряда в тех случаях, когда подрядчик работает со своим материалом (полностью или в части), близко подходит к договору купли-продажи. Различие между обоими этими договорами проводилось римскими юристами в зависимости от того, кто дает главный (основной) материал для выполнения работы.

2. Подрядчик обязан был исполнить и сдать работу как законченный результат, в соответствии с договором, надлежащим образом, в установленный срок, в надлежащем состоянии по качеству работы.

Подрядчик отвечал за всякую вину, не исключая легкой. Подрядчику разрешалось пользоваться при исполнении договора услугами других лиц, но с тем, что за их вину подрядчик отвечал как за свою собственную.

По вопросу о том, кто несет риск случайной гибели или порчи работы, указания источников несколько разноречивы. Основной принцип, по которому решаются в источниках отдельные казусы, сводится к тому, что случайная гибель или порча работы, происшедшая до сдачи работы, ложится на подрядчика, после ее сдачи — на заказчика.

3. На обязанности заказчика (нанимателях) лежала уплата условленного вознаграждения.

Если в процессе исполнения работы выяснилась невозможность исполнить работу за условленную цену, в основание которой положена смета, составленная подрядчиком, от заказчика зависело или согласиться на увеличение вознаграждения подрядчика, или приостановить работу и отказаться от договора.

Если заказчик произвольно отказывался принять от подрядчика исполненную им работу, то он не освобождался от обязанности уплатить подрядчику предусмотренное договором вознаграждение. Если заказчик прервал выполнение заказанной работы раньше срока и подрядчику удалось использовать освободившееся время на другой работе, его заработок по этой второй работе засчитывался в счет вознаграждения, причитающегося ему от первого нанимателя.

Вопрос №67: Консенсуальные договоры: договор товарищества.

Объединение хозяйственных усилий нескольких лиц (услуг, работы, но не объединение только вещей!) в дос­тижении совместной цели определялось как товарищество. Римское товарищество характеризовалось как особый институт частного права, восходящий к семейно-патриархальным связям: «Товарищество — своего рода братство».

Товарищество представляло собою объединение средств и уси­лий нескольких лиц (в римском праве не было точного решения, сколько лиц могут минимально считаться товариществом; по-видимому, двое тоже могли образовать товарищество) в достижении единой цели, представля­ющей несколько обособленное качество по сравнению с личными инте­ресами каждого из лиц, т.е. полагалась определенная цель товарищества. Бесцельное товарищество, не стремящееся к выгоде для своих членов, ставило под сомнение действительность договора. В деятельности сто­рон интересы товарищества должны были доминировать: «Прежде всего следует принимать во внимание интерес товарищества, а не одного из членов». Формально члены товарищества находились в нем на равном положении.

Товарищество не создавало самостоятельного субъекта права, тем более оно не признавалось юридическим лицом, способным к самостоя­тельным юридическим действиям. Если в итоге деятельности товарище­ства получалась материальная прибыль или ценностные вещи, то они рассматривались как совместная собственность членов товарищества; «вступая в товарищество, никто не пере­стает быть собственником своего имущества» — т.е. особой собственно­сти товарищества не существовало.

Товарищество учреждалось простыми неформальными действи­ями: «Товарищество можно учредить словами, действиями или через ве­стника». Его действительность и обязательность для сторон согласова­ния своих действий с интересом товарищества начиналась с момента соглашения, т.е. товарищество представляло также консенсуальный кон­тракт. Главной целью товарищества предполагалась итоговая прибыль. Распределение этой прибыли должно было быть предметом специально­го соглашения между членами товарищества: она могла распределяться пропорционально имущественному вкладу в деятельность товарищества, вложенным усилиям и т.п. Если не было специального соглашения, то распределение прибыли осуществлялось равными долями. Не допускалось (т.е. ставило под правовое сомнение смысл договора) т.н. «львиное товарищество», когда в пользу одной стороны шли все прибыли от дея­тельности, а на другие возлагались все обременения деятельности. Убытки от возможной деятельности товарищества также возлагались либо поров­ну, либо в соответствии с вкладами. Установление внутренней вины сре­ди членов товарищества (кто больше виноват в убытке, кто меньше) пра­вом не принималось.

Прекращалось товарищество с выходом хотя бы одного из его чле­нов, согласия на это других не требовалось (правда, в конце классической эпохи устанавливались некоторые временные ограничения, обязывающие товарищей к продолжению предпринятой деятельности). Прекращалось, товарищество с окончанием (исполнением) его цели (например, дом выст­роен). Перед третьими лицами от имени товарищества мог выступать только специальный представитель, член товарищества действовал от себя.

Вопрос №68: Консенсуальные договоры: договор поручения.

Безвозмездное выполнение услуг или ра­боты одной стороной в пользу другой получило регулирование как спе­циальный договор поручения. Поручение было односторонним договором, и требование безвозмездности было главнейшим определяющим его свойством: «Оплата уничтожает поручение». Соглас­но этому договору предполагалось, что одна сторона дает некоторое по­ручение о выполнении в свою пользу действий, а вторая принимает на себя эти обязанности из соображений вспомоществования или «обыча­ев торгового оборота». Предметом договора поручения могло быть вы­полнение услуг или работы, во-первых, реальных, во-вторых, дозволен­ных, в-третьих, нравственных; кроме того, предполагалось, что первая сторона (поручатель) имеет некоторую хозяйственную выгоду от пору­чения — отсутствие этого ставило под сомнение договор по причине возможной doli.

Поскольку договор рассматривался как односторонний, поручи­тель мог в любой момент заявить о прекращении договора; вторая сторо­на обязана была выполнить поручение в любом случае, не могла произвольно снять с себя поручения, не могла и изменить условия поручения (продать вещь, например, не за предписанные 100 сестерций, а за 80; но и за 200 тоже не могла). Ответственности за качество и «количество» выполненного тоже не было, главным было следование условиям поручения по форме; все возможные оговорки и исключающие условия мож­но было совершать только в дополнительных соглашениях-пактах к основному договору, которые не имели самостоятельной силы.

Обязанности оплатить у поручителя за исполненное поручение в собственно правовом смысле не было; у принявшего поручение не было и оснований для требований этой оплаты. Однако следование «добрым нравам» предполагало, что поручение будет оплачено. В отношении по­ручения особым категориям исполнителей (лицам интеллектуальных или почетных профессий — врачам, учителям, юристам) сложилось специ­альное понятие honorarium, которое не имело отношения ни к содержа­нию поручения, ни к его интересности для поручителя, но только к лич­ному качеству того, к чьим услугам прибегали.

Исполнитель поручения мог претендовать на возмещение убыт­ков, понесенных им в ходе исполнения поручения — но только действи­тельных, а не подразумеваемых; упущенная выгода хозяйственной дея­тельности от исполнения поручения также возмещению не подлежала. Исполнимость поручения лежала только на взявшем его: не можешь ис­полнить — не берись.

Вопрос №69: Безыменные договоры: понятие, виды.

Несмотря на связанное с ius gentium усвоение консенсуальных договоров, описанная до сих пор система контрактов оказалась в зрелую классическую эпоху недостаточной для все усложнявшихся деловых отношений, так что стала ощущаться потребность юридически признать новые контрактные отношения, которые уже были широко распространенны на практике.

Римские юристы свели вновь образованные договоры в одну группу, получившую впоследствии название безымянных контрактов. Возникновение юридической силы безымянных контрактов приурочивалось к тому моменту, когда одна из сторон уже выполнила принятое на себя в неформальном соглашении обязательство.

По мнению большинства исследователей, безыменные контракты с точки зрения основания и вместе с тем момента установления обязательства ближе всего стоят к реальным. Но от реальных их отличает то, что исполнение заключается не только в одной передаче и возврате вещи, но также и в совершении каких-либо действий.

Важной особенностью, отличающей безыменные контракты от всех остальных, является возможность контрагента, исполнившего обещание, требовать наряду с исполнением обязанности или возмещением убытков также и возврата сделанного предоставления.

Примерами безыменных контрактов могут служить договор мены и оценочный договор (немецкая школа рассматривает его как вид поручения). Все вышеперечисленные виды контрактов черпают силу из цивильного права, а не из преторского эдикта.

У римских юристов встречается противопоставление новых договоров, выходивших за рамки замкнутого перечня, таким договорам, которые “имеют своё название”. На этом основании была выделена категория contractus innominati, т.е. безымянные, непоименованные контракты.

В Дигестах Юстиниана они сведены к четырем основным типам: do ut des: я передаю тебе право собственности на вещь с тем, чтобы ты передал мне право собственности на другую вещь; do ut facias: я передаю тебе право собственности на вещь с тем, чтобы ты совершил известное действие; facio ut des: я совершаю для тебя известное действие с тем, чтобы ты передал мне право собственности на известную вещь; facio ut facias: я совершаю для тебя известное действие с тем, чтобы и ты

совершил для меня какое-то действие.

За стороной, выполнившей свое обязательство и не получившей удовлетворения от другой стороны, было сохранено право взамен предъявления иска о понуждении контрагента к встречному предоставлению предъявить кондикционный иск о возврате исполненного первой стороной как неосновательного обогащения, т.е. право отступиться от договора.

1) Договор мены по своему хозяйственному значению близок к договору купли-продажи. При купле-продаже обязательству одной стороны предоставить “в прочное обладание” другой стороне продаваемую вещь соответствует обязательство другой стороны уплатить цену; вещь как бы обменивается на деньги.

При договоре мены происходит обмен вещи на вещь; одна из сторон передает в собственность другой стороне определенную вещь, вследствие чего другая сторона становится обязанной передать в собственность первой стороне другую вещь.

2) Оценочный договор - такой договор, по которому определенная вещь передавалась одной из сторон другой для продажи по известной оценке с тем, чтобы другая сторона или предоставила первой сумму, в которую оценена переданная вещь, или возвратила самую вещь. Не было препятствий к тому,

чтобы лицо, принявшее вещь для продажи, оставило её за собой, уплатив контрагенту сумму оценки. Если лицу, принявшему вещь для продажи, удавалось продать её дороже оценки, излишек шел в его пользу.

3) Прекарий - в классическом праве это было безвозмездное и отзываемое по первому же желанию, пожалование вещи (первоначально недвижимости), с тем, чтобы прекарист пользовался ею как желает. Он становился владельцем, но у лица совершившего пожалование имелся против него для возврата вещи интердикт о прекарном владении. В юстиниановском праве прекарий стал одним из безымянных контрактов.

4) Transactio ( отказ от притязаний) -это отказ от требования, на который идет одна сторона, удовлетворившись получением меньшего по сравнению со своими первоначальными притязаниями, или частичный взаимный отказ сторон от существующих между ними обязательств с целью избежать

возникновения или продолжения судебной тяжбы. В классическом праве transactio не имела характера самостоятельной сделки, но была основанием разнообразных сделок.

В юстиниановском праве контрагент, который отказался от части собственных притязаний, получал защиту от другого, не желавшего принимать во внимание совершенную transactio, с помощью иска посредством слов в исковом предписании, что и оправдывало включение этой схемы в число безымянных контрактов.

Вопрос №70: Неформальные соглашения: понятие, виды.

Контрактам противостояли пакты, которые, по общему правилу не пользовались исковой защитой. Отличие пактов от консенсуальных контрактов состоит в том, что к последним относятся только четыре определенных договора. Категория же пактов охватывает разнообразные соглашения за пределами защищенных ius civile контрактов.

В силу расширения гражданского оборота некоторые пакты получил юридическую защиту. В преторском эдикте, либо путем присоединения их (в качестве оговорки) к какому-либо контракту, либо путем признания в императорском законодательстве. Этот факт наделения некоторых пактов исковой защитой послужил основанием для разделения их на pacta vestita (защищенные) и pacta nuda (голый пакт).

В противоположность контрактам, под именем pacta были известны неформальные соглашения, не пользовавшиеся, по общему правилу, исковой защитой.

Категория pacta охватывала самые разнообразные соглашения, какие только встречались в жизни, за пределами перечисленных выше контрактов, получивших защиту в нормах цивильного права.

С течением времени из этой широкой категории неформальных соглашений – pacta – некоторые все-таки получили признание, одни – путем присоединения их (в качестве дополнительной оговорки) к какому-либо контракту (так называемые pacta adiecta, добавленные, присоединенные), другие получили защиту в преторском эдикте (pacta praetoria), третьи – в императорском законодательстве после классической эпохи (pacta legitima). Этот факт наделения некоторых pacta исковой защитой послужили основанием для разделения pacta на pacta vestita («одетые», т.е. снабженные иском) и pacta nuda («голые», исковой защитой не снабженные).

Пакт есть неформальное соглашение. В отличие от контракта пакт, как правило, есть соглашение, не пользующееся исковой защитой. С течением времени некоторые категории пактов все же получили в виде исключения и исковую защиту. Возникли две категории пактов:

. pacta nuda, “голые” пакты, не снабженные иском;

. pacta vestita, пакты “одетые”, снабженные иском.

Последние, в свою очередь, делятся на:

1. pacta adiecta – пакты, присоединенные к договору, защищаемому иском;

2. pacta praetoria – пакты, получившие защиту от претора;

3. pacta legitima – пакты, получившие исковую защиту от императоров, в императорском законодательстве.

Присоединенные к контракту – это дополнительные к какому-нибудь защищаемому иском договору соглашения, имеющие целью внести какие-либо видоизменения в юридические последствия главного договора, в частности возложить на ту или другую сторону в договоре какие-либо дополнительные обязанности. Как правило, такие добавочные пакты присоединялись к главному договору непосредственно при его заключении. Пакт, присоединенный к договору по истечении некоторого времени, защищался иском только в том случае, если по своему содержанию он был направлен на то, чтобы сделать положение должника более льготным, а не более тяжелым.

К числу пактов, первоначальная защита которым была предоставлена претором и потому называемых pacta praetoria, принадлежали:

1. клятвенное соглашение (pactum de jurejurando), по которому, например, в ответ на требование кредитора о производстве платежа лицо, ответственное по этому требованию, но не считающее себя должником, заявляло: “Поклянись, что я тебе должен, и я поверю”. Если кредитор приносил клятву, обязательство признавалось неоспоримым и могло быть осуществлено в принудительном порядке уже на сновании одного только клятвенного соглашения;

2. соглашение об установлении денежного долга (pactum de pecunia constituta) применялось в случаях, когда ответчик признавал предъявленный к нему иск об уплате долга, но просил об отсрочке платежа, и истец на отсрочку соглашался. Если бы впоследствии должник уклонился от платежа, соответствующая сумма могла быть взыскана в силу состоявшегося соглашения с увеличением её размера от 1/3 до 1/2 по усмотрению претора.

3. принятие выражалось в трех различных формах, сходных не по существу, а лишь вследствие примененного к ним общего наименования:

4. принятие платежа применялось в случаях, когда банкир обязывался уплатить чужой долг;

5. принятие имущества судами, постоялыми дворами, означало, что хозяева этих объектов брали на себя ответственность за принятое от их клиентов имущество независимо от того, будет ли ущерб вызван виной или случаем;

6. арбитрирование состояло в том, что по соглашению со спорящими сторонами разрешение спора принимал на себя избранный ими арбитр, и его решение, не исполненное сторонами добровольно, приводилось в исполнение по приказу претора.

Пакты, получившие исковую защиту в императорском законодательстве назывались pacta legitima (законные пакты). Это были соглашения, защита которых была закреплена в правовых нормах, исходивших от императора.

Вопрос №71: Соглашение о дарении. Ограничения дарения.

Pactum donationis — неформальное соглашение о дарении. Дарением называется договор, которым одна сторона, даритель, предоставляет другой стороне, одаряемому, какие-то ценности за счет своего имущества, с целью проявить щедрость по отношению к одаряемому (animus donandi). Дарение может быть совершено в различных правовых формах: посредством передачи права собственности на вещь, в частности, платежа денежной суммы, в форме предоставления сервитутного права и т.д. Частным случаем дарения было обещание что-то предоставить, совершить известные действии и т.д. — дарственное обещание.

В классическом праве дарственное обещание имело обязательную силу только в том случае, если оно было облечено в форму стипуляции; неформальное дарственное обещание не порождало обязательства. Помимо этого формального требования, классическое право, стремясь сохранить имущества в руках аристократических семейств, установило еще ограничение размера дарения (закон Цинция, 204 г. до н.э.), за исключением дарений, совершаемых в пользу ближайших родственников, и пр.; максимальный размер дарения, допущенный законом Цинция. до нас не дошел. Закон Цинция принадлежит к числу так называемых leges imperfectae, т.е. в этом законе не предусматривались последствия его нарушения. Для проведения закона в жизнь претор стал давать exceptio legis Cinciae (возражение против иска об исполнении дарственного обещания) и repflicatio legis Cinciae (чтобы отпарировать возражение, которое может выставить одаренный, если даритель, исполнивший дарение, станет требовать подаренное обратно).

В императорскую эпоху lex Cincia утратила значение (в начале IV в. н.э.) С другой стороны, императорским законодательством была установлена необходимость совершения так называемой судебной инсинуации дарственных актов, т.е. требовалось заявлять их перед судом с занесением в реестр. Первоначально требование этой публичности дарения относилось к дарению на всякую сумму (С. Th. 3. 5. 1), но Юстиниан ограничил применение insinuatio лишь дарениями на сумму свыше 500 золотых и установил, что дарения на меньшие суммы получают силу, независимо от каких-либо формальностей (С. 8. 53. 36. 3). Тем самым pactum donationis получил исковую силу:

Если стипуляция не заключена, тем не менее даритель принуждается к передаче подареннего на основании нашего закона.

Ввиду того, что даритель не только не получает от договора дарения никакой utilitas, но даже и теряет нечто (ибо дарение предполагает обогащение одаряемого за счет имущества дарителя, который непременно должен претерпеть некоторое уменьшение имущества), ответственность дарителя (за возможную эвикцию подаренной вещи, за обнаруженные в ней недостатки и пр.), ограничивается только случаями dolus и culpa lata:

Если мне кто-нибудь подарит чужую вещь, и после того, как я понесу на нее большие затраты, она будет у меня эвинцирована, я не получу иска к дарителю; конечно, actio doli мне будет дана против него, если он подарил чужую вещь с намерением причинить мне ущерб.

В некоторых случаях допускается отмена дарения: патрон может отменить дарение, совершенное в пользу вольноотпущенника, в случае неблагодарности одаренного (С. 8. 55. 1. рг.). Эта норма является частным отражением зависимости, в которой находились в Риме вольноотпущенники по отношению к патронам и которая нередко переходила в эксплуатацию вольноотпущенников.

Юстинианом установлено уже в качестве общего правила для всех случаев дарения, что неблагодарность одаренного служит основанием отмены дарения:

В той же 1.10. даются и примеры неблагодарности: нанесение грубой обиды (iniuriae atroces), создание опасности для жизни дарителя, причинение ему значительного имущественного вреда. Патрон, не имевший детей в момент, когда совершалось дарение в пользу вольноотпущенника, имел право потребовать дар обратно в случае последующего рождения детей (С. 8. 55. 8).

Вопрос №72: Квазиконтракты: понятие, основания возникновения, виды. Ведение чужих дел без поручения.

Квазиконтракты - это обязательства, которые возникали при отсутствии между сторонами соглашения, но по своему характеру и содержанию сходные с обязательствами, возникающими из договоров и порождающими последствия, подобные договорным. Основанием их возникновения являлись либо односторонние сделки, либо иные факты, не являющиеся ни договорами, ни деликтами.

Основными видами квазиконтрактов являются: ведение чужих дел без поручения и обязательства из неосновательного обогащения.

Ведение чужих дел без поручения (negotiоrum gestio)

В силу того, что одно лицо (гестор), не имея поручения, добровольно по своей инициативе взяло на себя ведение чужих дел, между ним и лицом (доминус, хозяин дела), чьи дела оно вело, возникало обязательство. Это было двусторонне-неравное обязательство.

Окончательно институт negotiorum gestio сложился только в позднем классическом праве.

Преторским эдиктом был сначала предусмотрен прямой иск отсутствующего хозяина против того, кто вмешался в его дело, и лишь потом ведущий дело (гестоp) получил обратный иск для возмещения понесенных расходов.

Вмешательство в дела другого лица допускалось лишь при наличии определенных условий:

• дело, осуществляемое гестором, должно быть чужим;

• отсутствие поручения (договора, указания закона, акта магистрата о назначении опекуна), т.е. гестор действует по собственной инициативе;

• полезность для хозяина совершаемых гестором действий;

• наличие у гестора намерения потребовать у хозяина возмещения расходов, связанных с ведением дела;

• отсутствие вознаграждения, гестор ведет дела безвозмездно.

Обязанности сторон были двусторонними, но не равными.

Гестор был обязан относиться к чужому делу с вниманием и заботиться о нем как о своем собственном, отвечая за любую вину. За всякую оплошность он отвечал в размере culpa levis in abstracto. Но если он взялся за ведение дела в связи с возникшей опасностью для чужого имущества, он нес ответственность лишь за умысел и грубую небрежность. Также гестор должен был предоставить отчет хозяину и передать ему весь доход от своих действий (все полученное от своих действий).

Доминус (хозяин дела) должен был принять отчет и доход от гестора и возместить ему понесенные им издержки тогда, когда действия гестора отвечали интересам хозяина дела, являлись хозяйственно целесообразными.

Гестор мог потребовать возврата денег, вещей у хозяина дела в случае его обогащения.

Для осуществления своих требований хозяин дела мог требовать предоставления ему преторского иска actio negotiorum gestorum directa, a гестор - actionegotiorum contraria.

Вопрос №73: Обязательства из неосновательного обогащения.

Неосновательное обогащение - приращение (увеличение или сбережение) имущества одного лица за счет другого без надлежащего на то юридического основания. "Ибо согласно природе справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому лицу".

Таким образом, характерными признаками этих обязательств являются: приобретение из чужого имущества и безосновательность приобретения.

Неосновательное обогащение порождало condiсtio - личный иск о выдаче обогащения. Он берет свое начало от legis actio per condictionem, является абстрактным иском stricti juris. В нем не указывалось основание, из которого возникла обязанность ответчика. Иски из неосновательного обогащения - condictiones sine causa. Римская юриспруденция постепенно установила следующие случаи неосновательного обогащения.

1. иск о возврате недолжно уплаченного. Этот иск существовал для защиты лица, уплатившего несуществующий долг, вследствие ошибки, заблуждения. Обогатившееся лицо (получатель) не должно знать о его заблуждении, в противном случае - это furtum (Ульпиан, D. 12.6.1)*(101). Обогатившийся должен был вернуть обогащение и все приращения. "Кондикция недолжно уплаченного является естественной, и потому в состав кондикции входят приращения вещи, переданной в качестве исполнения". Риск случайной гибели лежал на плательщике.

2. Condiсtio causa data causa non secuta - иск о возврате предоставления, цель которого не осуществилась. Это требование о возвращении вещи лицу, давшему ее кому-либо, обязав и его что-либо дать или что-то сделать (безыменные контракты), но им это обязательство не было исполнено.

Возврату подлежала предоставленная вещь со всеми плодами и приращениями, а также возмещался причиненный ущерб.

3. иск о возврате полученного посредством кражи. Иск давался для защиты лиц, у которых было что-либо украдено. Истец - собственник, ответчиком мог быть только вор. Ответчик должен был вернуть украденное имущество, а в случае его случайной утраты - возместить наивысшую цену вещи за время между похищением и присуждением.

Возвращались не только фактически полученные плоды, но и все то, что собственник мог получить, если бы он владел вещью.

Кондикция была необходима, несмотря на наличие других средств защиты (деликтного иска, виндикациационного иска). Виндицировать можно было только индивидуально-определенную вещь, а кондикция могла быть применена в отношении родовых вещей независимо от того, где находилась вещь, и даже если она погибла без вины нарушителя.

4. иск о возврате переданного для цели, запрещенной законом, или для цели, противоречащей нравственности (causa turpis, нo turpitudo - безнравственность не должна быть на стороне дающего).

Целый ряд других случаев, которые нельзя было подвести под перечисленные condictiones, оставался под общим названием condctiones sine causa.

Вопрос №74: Деликты как источники обязательств: понятие, виды ( частная месть, композиция, публичные и частные деликты).

Деликт - это правонарушение, противоправное деяние. В римском праве деликты делились на частные и публичные.

Они отличались друг от друга объектом посягательства и санкциями, применяемыми к деликвенту.

Публичные уголовные деяния были направлены против интересов государства. Они влекли за собой физические наказания вплоть до казни нарушителей или денежный штраф в доход государства.

Частные деликты - это посягательства на интересы частных лиц. Они влекли за собой возмещение ущерба или денежный штраф в пользу потерпевшего. Поэтому именно они являлись, как уже было ранее сказано, источниками обязательств.

Элементами частных деликтов являлись:

• совершение какого-либо внешнего действия, в классическом праве - также воздержание от какого-либо действия;

• наличие последствий, наступивших от действий или бездействий;

• наличие причинной связи между совершенными действиями (бездействиями) и их последствиями;

• противоправность совершенных действий и причинение ущерба этими действиями;

• виновность лица, совершившего противоправное деяние в форме умысла или грубой небрежности, легкой небрежности;

• установление частноправовых последствий противоправного деяния - возмещение ущерба или денежный штраф, заранее определенный законом или наложенный судом.

В отличие от договорных обязательств, обязательства из деликтов отличались следующими особенностями:

• деликтные обязательства непередаваемы и ненаследуемы, за исключением обогащения, полученного в результате совершения деликта наследодателем;

• в деликтных обязательствах штраф взыскивался с каждого виновного в полном размере по принципу кумулятивной солидарности (а в договорных - долевая или солидарная);

• деликтные обязательства являлись ноксальными - Pater familias нес ответственность за деликты лиц alieni juris и рабов, животных (а в договорных обязательствах только по сделкам, заключаемым с его одобрения);

• деликтные обязательства, кроме древнего цивильного права, действовали в течение года, т.е. были временными, а договорные существовали долгие годы, т.е. были постоянными;

• деликтные обязательства погашались в силу самого закона.

Вопрос №75: Обязательства из деликтов: понятие, виды, срок действия.

Той областью, в которой прежде всего зародились обязательства, была область правонарушений, деликтов. Мы уже видели, что государственная власть в древнейшее время не вмешивалась в столкновения между частными лицами; реагировать так или иначе на причиненную обиду было делом самого обиженного. Отсюда институт мести: своим преступлением преступник отдавал себя на произвол обиженного; самая личность преступника была объектом для мщения, причем содержание преступления было безразлично – нанесение ран, личной обиды, причинение имущественного вреда. Во всех случаях потерпевший мстил самому обидчику: личность последнего отвечала за преступление. В таком виде впервые возникло понятие ответственности одного лица перед другим. Но это еще не обязательство: обидчик подлежит мщению, но еще ничего не должен; есть ответственность, но нет еще долга.

Месть, однако, может быть отстранена путем соглашения между обиженным и обидчиком: обиженный отказывается от мести под условием, если обидчик уплатит что-либо. Но и в этом отношении мы не имеем еще обязательства: обязанности для обидчика уплатить не существует; если он не уплатит, все возвращается в прежнее состояние, т. е. он будет подлежать мести обиженного.

Мало-помалу государство начинает вмешиваться в эту область и сначала ограничивает, а потом и вовсе запрещает месть; взамен ее устанавливаются известные частные (т. е. идущие в пользу обиженного) штрафы. То, что раньше было добровольным, теперь делается обязательным. Вместе с тем государственная власть естественно берет на себя задачу гарантировать получение обиженным установленного штрафа. И вот здесь-то впервые возникает юридическое состояние долга, обязательства: обидчик уже должен, обязан уплатить потерпевшему штраф (poena). Но неисполнение этого обязательства еще долго влечет за собой последствия, подобные тем, которые наступали прежде при неисполнении добровольного соглашения о выкупе, т. е. мести.

Выступая со своими ограничениями и запретами мести, государственная власть на первых порах действует очень осторожно: все ее запреты могут оказаться бессильными там, где они столкнутся с раздраженным до крайности чувством обиженного. Вследствие этого указанная фиксация штрафов прежде всего получает применение по отношению к деликтам более легким, при которых личное раздражение не так интенсивно. Нормы об отношениях из деликтов имеют поэтому долго смешанный, переходный характер, и именно такой смешанностью, переходностью отмечено старейшее римское право – право законов XII т.. В этих законах мы имеем следующие виды delicta privata.

1) Injuria – т. е. посягательство на личность. Законы XII т. различают три степени injuria. Во-первых, самую тяжкую степень составляет членовредительство – membrum ruptum; для этого случая в законах XII т. сохраняется еще старый порядок – мщение по началам око за око, зуб за зуб (talio), если не состоялось добровольного соглашения между сторонами: «si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto». Вторую степень составляют другие, не столь тяжкие, ранения – os fractum; здесь уже мщение запрещается: обидчик должен уплатить обязательный штраф в 300 ассов, если пострадавший был человеком свободным, и 150 ассов, если ранение было причинено рабу. Наконец, третий вид injuria состоит в нанесении иной, но все же физической, обиды: в побоях без поранений, оскорбительных ударах и т. д. – verberatio, pulsatio; обидчик должен уплатить штраф в 25 ассов (Girard P. Textes. P. 17-18).

2) Furtum – воровство. Последствия furtum различны, смотря по тому, был ли преступник захвачен на месте преступления или нет; в первом случае мы будем иметь furtum manifestum, во втором – furtum nec manifestum.

Если вор захвачен на месте преступления (furtum manifestum), то, по законам XII т., его постигает тяжелая кара. Если воровство произошло ночью, а также хотя бы и днем, но вор оружием противился своему задержанию, то он может быть безнаказанно убит («Si nox furtum faxit, si im occisit, jure caesus esto. Luci… si se telo defendit»). Требуется только, чтобы захвативший вора немедленно криком созвал народ («endoque plorato», «cum clamore testificetur» – fr. 4. 1. D. 9. 2). В других случаях вора дневного убивать уже запрещается; он подвергается телесному наказанию и отдается обокраденному (Gat. III. 189: «verberatus addicebatur ei, cui furtum fecerat»). Но каково было его положение, это, по свидетельству Гая, было уже неясно для самих римских юристов: по мнению одних, он попадал в положение раба; по мнению других – в положение addictus, т. е. приговоренного должника. Практически разница сводилась только к тому, что в последнем случае вор имел еще возможность в течение 60 льготных дней выкупить себя; но, разумеется, в отношении выкупа он находился уже в полной зависимости от обокраденного: так как poena не была таксирована, то последний мог потребовать от вора, сколько хотел. Если вором был раб, то он подвергался смертной казни посредством сбрасывания с Тарпейской скалы.

Если вор не был захвачен на месте преступления (furtum nec manifestum), то он должен был только уплатить штраф в размере двойной стоимости украденной вещи – poena dupli.

Столь резкая разница в последствиях между furtum manifestum, очевидно, не может быть объяснена теми соображениями, которыми руководимся мы при повышении или понижении степени наказания, – ни степенью напряженности злой воли преступника, ни размерами причиненного вреда. Напряженность злой воли может быть одинакова, но будет ли вор захвачен или нет – это зависит от многих случайностей. Что касается размеров вреда, то при furtum manifestum, по общему правилу, вреда вовсе нет, так как вещь осталась у хозяина. Наконец, и понятное для нас различие между воровством (тайным) и грабежом (явным) также для законов XII т. не имеет значения, ибо различие между furtum manifestum и furtum nec manifestum с этим различием не совпадает: если грабитель убежал, то, хотя бы он и был хорошо известен, он будет отвечать только как fur nec manifestus.

Все эти нормы законов XII т. могут быть поняты только с точки зрения той переходности, которая была отмечена выше. Они продиктованы не разумом, а чувством; закон считался не с такими или иными социально-политическими соображениями, а с психологией потерпевшего. Если вор захвачен на месте преступления, гнев потерпевшего выливается тотчас же в виде естественного для примитивного человека мщения, и закону ничего другого не остается, как признать, что убийство при подобных условиях не вменяется в вину («jure caesus esto»). И если законы XII т. запрещают убийство вора дневного, то это уже с точки зрения того времени значительный шаг вперед: закон, хотя бы ценой отдачи вора в распоряжение обокраденного, стремится спасти его по крайней мере от немедленной смерти.

Другое дело, если вор не был захвачен и воровство было обнаружено только впоследствии. Непосредственное чувство уже несколько улеглось, и потерпевший более склонен, вместо бесполезного для него убийства, вступить с вором в соглашение о выкупе. Законы XII т., опираясь на эту психологию, делают этот выкуп обязательным, определяя его размеры в виде poena dupli.

Но государственная власть еще не берет на себя обнаружения и преследования преступника – все это остается еще делом самого потерпевшего. Вследствие этого ему должны быть предоставлены и необходимые для этого средства. Одно из важнейших средств для обнаружения вора составляет обыск. Но производство обыска связано с вторжением в дом подозреваемого, а мы знаем, что дом римлянина был неприкосновенным: даже для того, чтобы позвать на суд, надо было выжидать ответчика перед его домом, так как войти в дом против его воли было нельзя. Этим объясняется, что, устанавливая нормы о furtum, законы XII т. содержат также и положения об обысках. При этом они знают два вида обыска.

Один обыск – строго формальный, обставленный несколько странной с нашей нынешней точки зрения процедурой – так называемой quaestio lange et licio. По свидетельству Гая (III. 192), законы XII т. постановляли, что тот, кто желал произвести обыск, должен был войти в дом голым (nudus), лишь имея повязку вокруг бедер (licio cinctus) и держа в руках сосуд (lancem habens). Позднейшие римские юристы пытались дать объяснение этим формальностям с точки зрения целесообразности: голым нужно быть для того, чтобы нельзя было пронести в одежде и подбросить якобы украденную вещь; быть licio cinctus – для того, чтобы все же не оскорблять стыдливости находящихся в доме женщин; держать в руках lanx (сосуд) – либо опять-таки для того, чтобы руки обыскивающего были заняты, либо для того, чтобы положить туда вещь в случае ее нахождения (Gai. III. 193). Но понятно, что с этой точки зрения все эти формальности не выдерживают критики и что Гаю весь этот закон казался только смешным («ridicula est»). Вероятно, однако, что происхождение всей этой процедуры другое, что мы имеем здесь некоторый пережиток отдаленной эпохи, тем более, что нечто аналогичное мы встречаем и в истории других народов. По мнению Иеринга, quaestio lange et licio есть отголосок общеарийской старины, след той жаркой прародины, где все обыкновенно ходили голыми, только с повязкой вокруг бедер. Что касается сосуда, lanx, то, по мнению Иеринга, он нужен был лишь как внешнее выражение того, что дело идет о поисках вещи. Вернее, однако, предположить, что lanx есть нечто вроде жертвенного сосуда: в дом входят и обыск совершается под покровительством и руководством божества, как некоторое религиозное действие. Этот сакральный характер обыска открывал доступ в дом и обезоруживал возможное сопротивление. Во всяком случае, если при таком обыске вещь будет найдена, собственник дома отвечает, как fur manifestus: опять-таки, вероятно, потому, что в древнейшее время это была общая ответственность для всяких видов воровства.

Quaestio lance et licio была, по-видимому, единственной формой обыска в древности. Но законы XII т. знают уже и обыск простой с пониженной ответственностью. Как производился этот обыск, мы не знаем; Гай (III. 186) сообщает только, что он происходил со свидетелями (testibus praesentibus). Если вещь была найдена, то хозяин дома отвечал штрафом втрое – poena tripli – за так называемую furtum conceptum; но если он сам не был вором, если вещь он получил от кого-либо другого, то он может взыскивать уплаченную им poena tripli с этого последнего – furtum oblatum (Gai. III. 187).

3) Что касается третьего деликта, известного несколько более позднему цивильному праву, именно damnum injuria datum (повреждение или уничтожение чужих вещей), – то положение его в законах XII т. неясно. Несомненно, что некоторые отдельные виды этого деликта были предусмотрены в XII т.ах. Так, выше было указано, что поджог влек за собой даже уголовное наказание – poena capitalis. Мы видели далее, что поранение чужого раба рассматривалось, как injuria его хозяину, и влекло штраф в 150 ассов. До известной степени сюда же относится архаический деликт – повреждение чужих посевов при помощи колдовства.

Но все это только специальные постановления. Существовала ли, кроме них, еще какая-либо общая норма относительно damnum injuria datum, спорно. По свидетельству Феста, в законах XII т. встречались слова rupitias» (= damnum dederit) и «sarcito» (= damnum solvito), но в какой связи – неизвестно. На основании этих слов некоторые из современных ученых (Гушке, Селл) полагают, что уже законы XII т. знали общий иск о повреждении или уничтожении чужих вещей – actio de rupitiis sarciendis. Но основания для такого утверждения столь слабы, что большинство современных историков относится к нему отрицательно. Вероятнее, что законы XII т. ограничивались лишь некоторыми специальными видами нашего деликта, тем более, что, по сообщению Ульпиана (fr. 1 pr. D. 9. 2), после XII т. были издаваемы другие законы, по-видимому, также казуистически восполнявшие проблемы децемвирального кодекса.

Как бы то ни было, но все эти казуистические постановления были отменены потом общим законом об ответственности за damnum – lex Aquilia, законом, который послужил затем базисом для дальнейшего развития права в этом вопросе.

Вопрос №76: Деликты по преторскому праву.

Вопрос №77: Квазиделикты: понятие, виды, особенности исковой защиты.

Квазиделикты, согласно ранее приведенной классификации Гая, являлись источниками обязательств. Общего их понятия римлянами не было выработано.

В Юстиниановом праве к ним относились следующие случаи:

1. Иск о выброшенном или вылитом. Иск предъявлялся хозяину дома в случае причинения вреда вылитым и выброшенным на общественную дорогу. Ответственность была предусмотрена в виде штрафа, размер которого различался в зависимости от последствий. Ответчик имел право регресса к виновному лицу.

2. Иск о поставленном и подвешенном. Иск предъявлялся к хозяину дома, с которого могут упасть предметы на общественную дорогу еще до наступления вреда, но при наличии опасности их наступления. Иск мог быть предъявлен любым римским гражданином. Ответственность была предусмотрена в виде 10 тыс. сестерциев (10 золотых при Юстиниане).

3. Иск против судьи, который умышленно вынес несправедливое судебное решение. Ответственность была установлена в размере ущерба.

4. Иск к хозяевам судов, постоялых дворов, гостиниц в случае причинения ущерба их подчиненными. Ответственность была установлена в виде двукратного размера суммы ущерба.

Вопрос №78: Общие положения наследственного права: понятие, наследственные правоотношения, наследственная масса, способы наследования, наследники.

Наследованием называется переход имущества умершего лица к (одному или нескольким) другим лицам. Наследование (в собственном смысле) есть преемство универсальное. Это значит, что наследник, вступая в наследство, приобретает единым актом все имущество наследователя (или — при наличии нескольких наследников — определенную долю имущества) как единое целое. Универсальный характер наследования проявляется в том, что к наследнику переходят сразу и права и обязанности, входящие в состав наследства. Наследование возможно было или по завещанию, или по закону (если завещание данным лицом не оставлено, либо оно признано недействительным, либо наследник, назначенный в завещании, не принял наследства). Недопустимо было, чтобы одна часть наследства перешла к наследнику по завещанию, а другая часть того же наследства — к наследникам по закону (т.е. не может быть наследования в одной части имущества умершего лица по завещанию, а в другой части — по закону). В процессе наследования необходимо различать открытые наследства и вступление в наследство. Наследство открывается в момент смерти наследодателя (наследовать вообще можно только после умершего физического лица). С открытием наследства для определенных лиц связано получение права приобрести наследство. Но эти лица еще не становятся в момент открытия наследства собственниками вещей. Переход прав происходит только в момент вступления в наследство, когда наследник выражает волю принять наследство. Необходимо, впрочем, заметить, что в древней агнатской семье непосредственно подвластные домовладыке (дети, а также внуки от ранее умерших детей) считались «необходимыми» наследниками и приобретали наследственное имущество независимо от акта принятия наследства. «Необходимым» наследником был также раб завещателя, который отпускался по завещанию на свободу и назначался наследником.

Вопрос №79: Особенности наследования по цивильному праву.

Наследование по древнему цивильному праву (hereditas) регламентировалось Законами XII таблиц, которые уже предусматривали наследование по завещанию и наследование по закону. В силу семейного характера собственности древнего периода основным видом наследования было все же наследование по закону. Считалось вполне нормальным после смерти главы семьи оставлять его имущество той же семье, поскольку оно создавалось трудами всех ее членов. Однако Законы XII таблиц наследование по завещанию признают уже в основном преимущественной формой наследования. Принцип свободы завещания почти утвердился. Однако кровное родство еще не стало господствующим и потому наследование по закону не ограничивает утверждавшейся свободы завещания.

В этот же период получил признание сохранившийся во все времена принцип единого основания наследования — нельзя одновременно наследовать по завещанию и по закону одно и то же наследство. Это правило берет начало также из Законов XII таблиц. В соответствии с ним наследник, назначенный преемником только в части наследства, получает все наследство. Например, завещатель назначил наследником сына на 1/4 часть наследства, остальное осталось незавещанным. В таком случае назначенный на четвертую часть наследник получает все наследство, поскольку наследники по закону к наследованию не призываются.

Вопрос №80: Особенности наследования по преторскому праву.

Существенные изменения в наследственное право внесли преторские эдикты и практика их применения. Преторские реформы наследственного права начались еще в раннереспубликанский период и были особенно активными в период принципата.

Ослабление семейного характера частной собственности, разложение агнатского родства, ограничение отцовской власти как результат изменения производственных отношений и развития товарооборота обусловили потребность существенных изменений наследственного права. Претор пошел по пути значительного ослабления формализма при составлении завещаний. В одном из преторских эдиктов было объявлено, что он (претор) будет признавать завещания, составленные с отступлением от жестких формальных требований древнего времени. Так была упрощена форма завещания.

По древнему цивильному праву эманципированные дети не могли быть наследниками после смерти своего отца. Так, единственная дочь, вышедшая замуж и перешедшая на постоянное жительство к мужу, переставала быть агнаткой своего отца и права на наследство после его смерти не имела. В новых социально-экономических условиях это не устраивало и самих рабовладельцев. И претор опять проявляет свое незаурядное искусство. Поскольку в соответствии с нормами цивильного права нельзя было признать наследницей эманципированную дочь, он только вводит ее в фактическое владение наследством (bonorum possessio). Если других претендентов на это наследство не было, оно оставалось за ней. Позже претор признает право на наследство за таким наследником и в случае, когда наследство оспаривается другими лицами, не имеющими, по мнению претора, достаточных правовых оснований на это. Так постепенно, подобно тому как существовали квиритская и бонитарная собственность, параллельно с цивильным наследованием возникает и развивается преторское наследование.

Преторская система наследования расширила круг наследников по закону, все больше утверждая его одновременно с основой — когнатским родством. В этот же период наблюдается определенное ограничение свободы завещаний в пользу ближайших кровных родственников. Важным нововведением преторов была практика признания наследственного преемства за лицами, которые по цивильному праву к наследованию не призывались. Претор призывает к наследованию следующих по порядку родственников, признавая, таким образом, преемство очередей. Дело в том, что по цивильному праву к наследованию призывались только ближайшие к умершему в момент смерти родственники. Если их не было или они отказывались от наследства, то следующие за ними родственники к наследованию не призывались, а наследство считалось выморочным.

В период принципата эти две системы наследственного права — hereditas и bonorum possessio — существовали параллельно, взаимообогащаясь и проникая одна в другую. Однако в этом процессе взаимного слияния утверждались более прогрессивные идеи преторского наследственного права соответствовавшие новым социально-экономическим условиям, характеру производственных отношений. Кроме преторов важное воздействие на усовершенствование римского наследования оказала практика так называемых центум-виральных судов, которым подлежали споры о наследовании. Она определила правила о необходимом наследовании, установила круг лиц, имеющих право на обязательную долю. При этом были выработаны четкое определение понятия обязательной доли, размер и способы оставления обязательной доли. Практика центумвирального суда сформировала лишения обязательной доли и другие правила необходимого наследования.

В период принципата и абсолютной монархии было принято немало сенатусконсультов и императорских конституций, направленных на дальнейшее совершенствование римского наследственного права. Под влиянием прежде всего меняющегося характера производственных отношений, развивающегося оборота, усиления индивидуальной частной собственности римское наследственное право далеко отошло от старого цивильного наследования. Однако все еще не стало четкой, законченной системой. Ко времени Юстиниана римское наследственное право, особенно наследование по закону, оставалось довольно сложным, обремененным многочисленными дополнениями и уточнениями, запутанным институтом. В таком виде оно и представлено в кодификации Юстиниана. Он еще не был готов реформировать римское наследование.

Несколько позднее, в 542 г. новелла 115 приводит в четкую систему наследование по завещанию и, в частности, так называемое необходимое наследование. В 543 г. новеллой 118, а в 548 г. новеллой 127 реформируется наследование по закону. Таким образом, реформа Юстиниана завершила становление римского наследования, создав четкий правовой институт, в котором были учтены новые социально-экономические условия римской империи, закончено утверждение когнатского родства, что нашло выражение в упрочении наследования по закону.

Юстиниан разбил всех родственников умершего на 5 классов (очередей) в зависимости от степени родства. При этом к наследованию могли призываться все родственники без ограничения степени родства. Важным нововведением Юстиниана было установление очередности призвания наследников по классам. Раньше при отсутствии у наследодателя ближайших родственников наследство признавалось выморочным и переходило к государству. В праве Юстиниана при отсутствии наследников первой очереди к наследованию призывались наследники второй очереди и т.д.

Римское наследственное право, реформированное Юстинианом, вобрало в себя многовековой опыт народных традиций и обычаев, законодательной деятельности, касавшейся наследования, и особенно плодотворной преторской практики. В результате был создан четкий порядок наследственного преемства, который лежит в основе и современного наследственного права.

Нельзя, однако, забывать, что он был продуктом эксплуататорского общества, где господствовала частная собственность, и это не могло не отразиться на самом наследовании. Носителем частной собственности был домовладыка, и в силу этого незыблемого положения жена после смерти могла быть призвана к наследованию в самую последнюю очередь. Практически она могла стать наследницей в очень редких случаях.

Вопрос №81: Особенности наследования по императорскому праву.

В период принципата эти две системы наследственного права — hereditas и bonorum possessio — существовали параллельно, взаимообогащаясь и проникая одна в другую. Однако в этом процессе взаимного слияния утверждались более прогрессивные идеи преторского наследственного права соответствовавшие новым социально-экономическим условиям, характеру производственных отношений. Кроме преторов важное воздействие на усовершенствование римского наследования оказала практика так называемых центум-виральных судов, которым подлежали споры о наследовании. Она определила правила о необходимом наследовании, установила круг лиц, имеющих право на обязательную долю. При этом были выработаны четкое определение понятия обязательной доли, размер и способы оставления обязательной доли. Практика центумвирального суда сформировала лишения обязательной доли и другие правила необходимого наследования.

В период принципата и абсолютной монархии было принято немало сенатусконсультов и императорских конституций, направленных на дальнейшее совершенствование римского наследственного права. Под влиянием прежде всего меняющегося характера производственных отношений, развивающегося оборота, усиления индивидуальной частной собственности римское наследственное право далеко отошло от старого цивильного наследования. Однако все еще не стало четкой, законченной системой. Ко времени Юстиниана римское наследственное право, особенно наследование по закону, оставалось довольно сложным, обремененным многочисленными дополнениями и уточнениями, запутанным институтом. В таком виде оно и представлено в кодификации Юстиниана. Он еще не был готов реформировать римское наследование.

Несколько позднее, в 542 г. новелла 115 приводит в четкую систему наследование по завещанию и, в частности, так называемое необходимое наследование. В 543 г. новеллой 118, а в 548 г. новеллой 127 реформируется наследование по закону. Таким образом, реформа Юстиниана завершила становление римского наследования, создав четкий правовой институт, в котором были учтены новые социально-экономические условия римской империи, закончено утверждение когнатского родства, что нашло выражение в упрочении наследования по закону.

Вопрос №82: Наследование по завещанию. Виды завещаний.

Модестин определял завещание как "законное выражение нашего волеизъявления, когда кто-то желает, чтобы нечто было сделано после его смерти".

Завещание - это одностороннее формальное распоряжение лица на случай смерти, содержащее назначение наследника и другие распоряжения на случай смерти.

Завещание является строго односторонним актом, в котором содержится только волеизъявление самого завещателя.

Для признания завещания действительным оно должно было отвечать определенным требованиям.

Условия действительности завещания:

• завещание должно было быть совершено в определенной форме;

• завещатель должен был обладать активной завещательной способностью;

• наследник должен был обладать пассивной завещательной способностью.

Древнейшими формами завещания являлись:

а) перед куриатными комициями (народные собрания по куриям) 2 раза в год;

б) воины во время войны перед строем вооруженного войска, отправляющегося в стражение;

в) путем обряда манципации (пять свидетелей).

В классическом праве завещания составлялись путем обряда манципации, но без формальностей древнего права. Завещание подписывалось семью свидетелями.

Воины стали составлять завещания без каких-либо формальностей, простым волеизъявлением.

В постклассическом праве различали формы публичного и частного завещания. Публичные завещания совершались при участии органов государственной власти: путем занесения в протокол суда; в протокол магистрата; путем вручения на хранение в императорскую канцелярию.

Частные завещания составлялись в устной и письменной формах при участии семи свидетелей.

Завещания, составленные в чрезвычайных обстоятельствах, не требовали особой формы (во время чумы, составленное в деревне; завещание, по которому наследниками становились дети наследодателя). Для завещания воинов не требовалось никаких формальностей.

Завещание слепых подписывало определенное лицо - нотариус.

Активная завещательная способность - способность совершать завещания.

Завещатель должен был быть полностью правоспособным.

Не всякое правоспособное лицо было способно совершать завещание. Этой способностью не обладали: перегрины, не имеющие commercium, частные рабы, пасквилянты, вероотступники и некоторые еретики, безумцы, малолетние, женщины (до II в. н.э.) глухонемые при устной форме завещания.

На момент составления завещания требовалось наличие активной завещательной способности.

Пассивная завещательная способность - способность быть наследником.

Не могли быть назначены наследниками: перегрины; лица, лишенные чести; рабы; юридические лица до императорского периода, женщины.

Способностью быть назначенным наследником лицо должно было обладать в момент составления завещания и в период с момента призвания к наследству и до приобретения наследства.

Способность быть наследником включает в себя также способность приобретать что-либо по завещанию. Этой способностью лицо должно было обладать с момента призвания к наследству и до приобретения наследства. По праву Юстиниана, если вдова нарушила траурный год и вступила во второй брак, она могла оставить второму мужу не более 1/2 имущества; при наличии детей от законного брака нельзя было оставлять конкубине и детям от нее более 1/12 имущества всем вместе и более 1/24 одной конкубине; и др.

Содержание завещания

Главным в содержании завещания являлось обязательное указание наследника. Как указывал Гай: "Завещания получают силу от назначения наследников, и посему назначение наследника считается как бы существеннейшим условием и основанием целого завещания". Им могло быть одно или несколько лиц, которые принимали наследство одновременно.

Кроме того, в завещании содержались специальные распоряжения. Могло содержаться назначение исполнителя завещания, назначение опекунов и попечителей, освобождение рабов, определялся размер наследственных долей.

Наследодатель мог назначить другого наследника (заместителя) на тот случай, если первый не захочет или не сможет принять наследство. Он призывался к наследованию только тогда, когда первый не примет наследства.

Наследодатель также мог лишить наследства в завещании, причем сыновья должны быть указаны поименно.

Дополнение к завещанию, составленное отдельным документом, содержащее распоряжения, которые своевременно не смогли войти в завещание, называлось кодициллами.

Завещатель мог в любое время отменить составленное завещание путем уничтожения, составления нового.

Недействительность завещания и ничтожность

Завещание может не иметь силы с самого начала (ничтожное) или потерять ее впоследствии.

Завещание ничтожно, если:

• завещатель не имел активной завещательной способности;

• не соблюдена форма завещания;

• нет действительного назначения наследника.

Завещание оспоримо, если оно составлено под влиянием обмана, принуждения, заблуждения.

Первоначально действительное завещание может затем потерять силу:

• в случае отмены завещателем завещания;

• если завещатель в силу capitis deminutio потеряет активную завещательную способность по совершении завещания;

• если все назначенные наследники утратят пассивную завещательную способность, или умрут раньше завещателя, или не примут наследства по завещанию;

• при нарушении интересов необходимых наследников.

Необходимое наследование (вопреки завещанию).

Обязательная доля

Необходимое наследование ограничивает свободу завещания в интересах определенного круга лиц, особенно близких к завещателю (дети, родители). Произошло это не сразу, так как первоначально в древнюю эпоху завещатель пользовался неограниченной свободой распоряжаться наследственным имуществом. Со временем завещатель должен был или назначить непосредственно подвластных лиц наследниками, или открыто лишить их наследства. Просто обойти их молчанием он не мог. Однако на завещателя не была возложена обязанность оставить им какую-либо часть своего имущества. Эти ограничения свободы завещаний формальные. Они были созданы цивильным правом и затем расширены преторским эдиктом. Однако эти ограничения не давали реальных гарантий для невозможности лишения наследства.

Материальные ограничения свободы завещания были созданы в практике центумвирального суда. Согласно этим ограничениям правомочными стали считаться только те завещания, в которых завещатель должен был завещать ближайшим родственникам хотя бы 1/4 часть того, что они наследовали бы по закону (нисходящие когнаты, восходящие, полнородные и единокровные братья и сестры с некоторым ограничением).

Этим лицам давался иск для осуществления права на необходимую долю - querella inofficiosi testamenti. При этом предполагали, исходили из фикции о том, что завещатель сумасшедший.

Юстиниан завершил оформление института материально необходимого наследственного права. Это закреплено в Новеллах 115 и 18. Также были установлены основания, по которым завещатель мог исключать из наследования необходимых наследников.

Необходимая доля была увеличена до 1/2 всего наследства, которое причиталось бы каждому наследнику по закону, если эта доля была меньше 1/4 всего наследства, и до 1/3, если эта доля была больше.

Вопрос №83: Необходимое наследование. Наследственная трансмиссия.

В древнем римском праве завещания были редкими, потому что наследодатель не имел права полностью и свободно распоря-жаться своим имуществом, особенно когда имел наследников из разряда heredes sui. Позднее, когда наследодатели составляли за-вещания, в которых не назначали наследниками своих ближайших родственников, пострадавшие heredes sui требовали уничтожения такого завещания. Тогда возникло необходимое наследственное прав как право определенного "круга законных наследников требовать уничтожения завещания, в котором не соблюдались их права по наследованию.

Формально необходимое наследственное право

Формально необходимое наследное право являлось правом heredes sui быть по отдельности и поименно упомянутыми в завещании -- для сыновей, или, по общей формуле, для дочерей и других домочадцев, хотя бы и исключенных из наследования.

Причиной для упоминания heredes sui в завещании являлось то, что они еще при жизни наследодателя считались хозяев семейного имущества, и в согласии с принципом семейной солидарности, если они не становились наследниками, то должны были быть упомянуты в завещании и лишены наследства. Если это совершалось правильно, heredes sui оставались без доли в наследстве.

Когда de cuius не лишал наследства поименно сыновей, дочерей и других heredes sui, завещание было абсолютно или относительно ничтожным.

Материально необходимое наследственное право

Материально необходимым наследственным правом являлось право ближайших интестатных наследников получить определенную долю в наследстве, если не существовало причин для лишения их наследства.

В появлении и развитии материально необходимого наследственного права участвовали преторы, юридическая наука и импера-торские решения.

Завещания, в которых не были поименованы как наследники uade libri, центуриатный суд, отвечающий за тяжбы по завещанию, расценивал как акты, наносящие вред устоям римской семьи и как акты, выражающие волю умственно неполноценных лиц, не прини-мающих во внимание своих близких. Поэтому правомочными счи-тались только те завещания, по которым ближайшие, интестатные наследники получали хотя бы четверть того, что они наследовали бы по закону, если бы не было завещания. Иском, предъявляемым для осуществления права на нёобходимую долю, являлась querella inofficiosi testamenti. Она исходила из фикции о том, что наследодатель -- сумасшедший. Иск предъявляли liberi -- дети наследодате-ля, другие его потомки и, в порядке исключения, братья и сестры. По querella inofficiosi testamenti судились завещательные на-следники. Когда судья убеждался, что не существует оправданных причин для исключения их из наследства, пострадавшие наследни-ки получали bonorum possessio contra tabulas cum re.

Материально необходимое наследственное право при Юстиниане

Новеллой 115 Юстиниан завершил оформление института материально необходимого наследственного права. В ней были точно установлены причины, по которым завещатель мог исключать из наследования необходимых наследников (например, посягательство с их стороны на жизнь наследодателя). Если не существовало ни одной из причин для исключения из наследования, право необходимой доли имели все десценденты и асценденты, и, вероятно, братья и сестры de cuius. Для осуществления необходимых наследственных прав они применяли и далее querella inofficiosi testamenti, a для получения того, что им полагалось согласно предписаниям action ad suplendam legitimam.

Юстиниан увеличил необходимую долю законных наследников до 1/3 всего наследства и до половины того, что им полагалось по закону.

НАСЛЕДСТВЕННАЯ ТРАНСМИССИЯ

Институт наследственной трансмиссии (перехода права на принятие наследства) не является характерной чертой наследственного права любого государства, в том числе в континентальной правовой семье. Обусловливается это, наверное, тем, что и в римском праве первоначально открытие наследства (delatio hereditatis) предоставляло наследнику строго личное субъективное право к его приобретению, поэтому не переходило к наследникам этого лица, а по праву приращения отходило другим наследникам, увеличивая их долю в наследстве. В качестве общего правила действовало, что если лицо, которому открылось наследство, умрет, не совершив приобретения наследства, то открывшееся ему наследство открывается вторично уже не его собственным наследникам, а следующему за ним наследнику самого наследодателя.

Только в последующем (в постклассическую эпоху) римское право допустило некоторые исключения, которые получили общее наименование "transmissio hereditatis", когда при неприобретении лицом, которому открылось наследство, этого наследства наследство могло быть приобретено не следующим наследником наследодателя, а каким-либо другим лицом, которое опирается на первое открытие наследства, т.е. основывает свою способность к приобретению наследства не на своих отношениях к наследодателю, а на своих отношениях к тому лицу, в пользу которого открылось наследство впервые. Как отмечает профессор Хвостов, большей частью такая transmissio происходила в пользу наследников того лица, который не воспользовался сам своей способностью, вытекающей из delatio hereditatis. Иногда transmissio совершалась и в пользу домовладыки.

Первым случаем transmissio hereditatis стало transmissio ex capite infantiae, когда, если наследство открывалось не достигнувшему годовалого возраста ребенку - infans (в последующем не достигнувшему семилетнего возраста), отец его (безразлично, имеет ли он patria potestas или нет) мог приобрести наследство за него и для него. Если infans умирал раньше, нежели отец успел сделать это приобретение наследства для сына, отец мог приобрести наследство для себя.

При Феодосии II было установлено правило, если в завещании наследниками назначены нисходящие наследодателя и эти наследники умрут до открытия завещания, то их собственные нисходящие наследники могут за них приобрести наследство (transmissio Theodosiana).

И наконец, при Юстиниане общее правило о личном характере права на приобретение наследства было нивелировано transmissio Justinianea, когда если наследник умирал, не воспользовавшись возможностью совершить aditio hereditatis, и со времени извещения наследника об открытии ему наследства не прошло еще года, то его наследники могли приобрести открывшееся ему наследство. Если наследник до самой смерти не знал об открытии ему наследства, то год считался со дня его смерти.

Помимо общей transmissio Justinianea были установлены transmissio ex capite in integrum restitutionis и transmissio ex jure patvio. В первом случае (transmissio ex capite in integrum restitutionis) если наследник не мог приобрести наследства по такой причине, которая давала бы ему основание просить об in integrum restitutio в случае утраты способности к приобретению наследства (например, вследствие отсутствия rei publicae causa), и затем умер, не приобретя по этой причине наследства, то его наследники могли вместо него просить об in integrum restututio и принять наследство на себя. Было безразлично, потерял ли уже сам наследник способность к приобретению наследства вследствие указанной причины или же эта способность самим наследником еще не была утрачена, но исчезла вследствие его смерти раньше приобретения наследства <3>. О втором случае говорилось выше: при transmissio ex jure patvio если подвластному открывалось наследство и он вопреки воле отца отказывался его приобрести, то его домовладыка мог приобрести наследство для себя.

Вопрос №84: Завещательный отказ: понятие, формы установления.

Завещательный отказ (легат) - это дарение, оставленное по завещанию".

Легат (завещательный отказ) - это распоряжение завещателя наследнику о выдаче из полученной наследственной массы денежных сумм или вещей или о выполнении и определенных действий в пользу третьих лиц (легатарии).

Легатом (или завещательным отказом) называлось распоряжение, которое делалось в завещании наследодателем и состояло в предоставлении определенному лицу какого-то права или иной выгоды за счет наследственного имущества.

Из определения легата следует, во-первых, так называемый сингулярный характер преемства легатария (т.е. лица, в пользу которого назначен легат) в имуществе наследодателя. Это значит, что он преемник наследодателя в отдельном праве, но не в какой-то доле наследства и что получение легата не сопровождалось ответственностью (в какой бы то ни было мере) за долги наследодателя. Во-вторых, поскольку легат можно было оставить только в завещании, нельзя было возложить легаты на наследника по закону (ab intestate).

2. Различалось несколько видов легатов. Наиболее существенным было различие легатов per vindicationem и легатов per damnationem. С помощью легата per vindicationem устанавливалось непосредственно право собственности легатария на известную вещь завещателя (отсюда и название этого вида легатов: легатарий получает виндикационный иск). Легат per damnationem назван так потому, что он назначался в форме “heres damnas esto dare”, т.е. наследник пусть будет обязан передать то-то такому-то. В этом случае легатарию предоставлялось только обязательственное право требовать от наследника исполнения воли завещателя.

Различали четыре вида легатов:

отказ посредством виндикации, при котором легатарий получал предмет легата в собственность (чаще всего в момент принятия наследства наследниками), в связи с чем он получал виндикационный иск;

отказ посредством дамнации или посредством присуждения к выдаче вещи (принадлежащей даже другому лицу), при котором легатарий получал какую-либо вещь, но не в собственность или по другому виду вещного права; в связи с чем легатарий приобретал личное право против наследника;

отказ способом дозволения: наследник был обязан не препятствовать легатарию самому взять и унести отказанную ему вещь наследодателя или наследника;

отказ "посредством получения вещи наперед".

В Юстиниановом праве произошло слияние всех типов легатов в единый, а его - с фидеикомиссом. Легат мог быть признан недействительным по тем же основаниям, что и завещание, но и независимо от действительности завещания. Его можно было отозвать.

Вопрос №85: Юридические факты в системе римского частного права.

Юридические факты — это любые явления, которые имеют юри­дическое значение, то есть приводят к возникновению и изменению в правах и обязанностях субъектов оборота. Субъективные юридичес­кие ситуации (приобретенные права и соответствующие обязан­ности), обычно именуемые субъективными правами, бывают двух видов: вещноправовыми (или реальными, от "res" — "вещь") и личноправовыми. Реальное (вещное) право основано на непосредствен­ной связи субъекта с вещью и потому абсолютно: оно значимо против всех, предполагая на стороне любого члена общества обязанность воздерживаться от нарушения этой связи. Личное право (право из обязательства) основано на юридически значимой связи с конкретным лицом и потому относительно: оно значимо только про­тив данного лица, которое несет определенную юридическую обязан­ность в пользу субъекта личного права. В соответствии с таким деле­нием различаются юридические факты, акты и сделки с реальным (вещноправовым) и обязательственным (личноправовым) эффектом.

Среди юридических фактов различают события — явления внешнего мира, не зависящие от воли людей (наступление срока, рождение и смерть, природные изменения объектов права: реч­ной нанос, кораблекрушение, пожар, гниение продуктов и т. д.), и акты, или деяния людей, совершаемые сознательно.

Юридические акты могут иметь для окружающих значение, по­добное явлениям природы, когда действие одного лица не обращено к воле и сознанию другого. Например, воровство, вторжение на чужой участок, строительство на своей земле сооружения, которое закрыва­ет соседям вид из окон, устройство водостока, угрожающего затопить соседний участок; или безобидное собирание на своем участке пло­дов, упавших с чужого дерева, поимка заблудившегося домашнего животного, находка потерянной другим вещи; или же ведение собст­венного хозяйства, создание или уничтожение своих материальных благ, рыбная ловля и прочее, если это не предполагает установления контакта с другими людьми. Те же юридические акты, которые на­правлены на общение и имеют коммуникативную природу, назы­ваются юридическими сделками.

Сообщение, имеющее юридическое значение, является сделкой, независимо от того, носит ли оно характер констатации или волеизъ­явления. Если от констатации зависит перемена в правах и обязан­ностях субъекта права (автора сообщения или адресата — безраз­лично), она может быть классифицирована как юридическая сделка. Сомнения на этот счет в науке Нового времени связаны со справед­ливым акцентом на волевом характере сделки; но не всякое волеизъ­явление получает юридическое значение, тогда как сообщение не мо­жет не иметь волевого характера, если от него зависит перемена в субъективной правовой ситуации. Например, объявление должника находящимся в просрочке — волевой акт, выражающий опре­деленный интерес, и не может считаться фактическим событием. Римские юристы демонстрируют именно такой подход к проблеме, рассматривая, например, исполнение обязательства по пере­носу собственности как юридическую сделку. Передача информации может осуществляться как языко­выми, так и неязыковыми средствами: любое действие, пред­назначенное для того, чтобы быть воспринятым другим лицом (передача вещи, помощь в ведении хозяйства, прокладывание тропы через участок соседа), предполагает волевое отношение со стороны реципиента (лица, воспринимающего сообщение) и установление взаимозависимости соответствующих прав учас­тников общения. Согласование воль (выраженных или небезос­новательно предполагаемых) ведет к такому изменению прав и обязанностей сторон, что все третьи лица должны считаться с новой ситуацией в сфере гражданского оборота. Такое всеоб­щее признание и означает, что совершившийся факт — юри­дический. Юридическое значение получает не всякое волеизъ­явление или согласование воль, но только то, которое признано в данном обществе соответствующим праву.

Различают правомерные и неправомерные акты (деяния). Если первые производят эффект, соответствующий воле лица, то вторые, как правило, — противоположный. Неправомерный акт влечет ухудшение правовой ситуации и для агента (лица его со­вершившего), и для других участников правового общения. В том случае, если негативный эффект затрагивает общество в целом (или признан таковым), задача пресечения действий нарушителя и их последствий возлагается на государство. Правонарушения, имеющие публичный характер, называются уголовными и наукой гражданского права не изучаются. Гражданские правонарушения, так же как и правомерные акты, делятся на собственно акты и сделки.

Сущность правомерной сделки заключается в признанном право­порядком волеизъявлении. В зависимости от того, требуется ли для наступления эффекта волеизъявление на всех сторонах отношения, различают односторонние и многосторонние сделки. При односто­ронней сделке (как, например, завещание) изменение правовой си­туации для всех вовлеченных сторон наступает по воле одного лица. Так, наследник по завещанию станет собственником наследственного имущества независимо от своей воли. Более того, правовая ситуация изменится и в том случае, если исполнение воли наследодателя за­висит от согласия лица, обремененного завещательным распоряже­нием. Например, нежелание легатария (лица, которому по завеща­нию отказана, то есть предоставлена, часть наследства) принять ле­гат (отказ по завещанию) само по себе не освобождает наследника от обязанности перенести указанные в завещании выгоды на это лицо: потребуется специальное освобождение от обязательства — новая сделка между вовлеченными в отношение лицами. Многосторонние сделки могут быть собственно многосто­ронними (как договор товарищества) и двусторонними — наи­более распространенный случай. Следует иметь в виду, что по­нятие двусторонней сделки определяется не числом участни­ков, а числом сторон в данном правоотношении. Например, если сособственники дома сообща сдают его в наем, сделка жи­лищного найма будет двусторонней. В случае, когда одна из сторон сделки представлена несколькими лицами, могут воз­никнуть проблемы при определении пороков воли каждого из участников и соответствующем заключении о действитель­ности сделки. Наличие множества лиц на одной стороне отно­шения иногда позволяет оформить его в виде нескольких сде­лок (в нашем примере — несколько договоров найма от лица каждого из сособственников дома); в этом случае среди таких лиц возникнут особые правоотношения, но первая сделка не станет многосторонней. Сторона в отношении может быть предварительно составлена из нескольких лиц на основе спе­циальной сделки таким образом чтобы одно лицо представ­ляло другое, — такая ситуация также не изменит двусторон­ний характер последующих сделок .

Соблюдение принципа формального равенства и соответствия (справедливости) предполагает, что воля субъекта, преследую­щего собственный интерес, не задевает волю других участников правового общения (что и делает такую волю свободной, а удовле­творение интереса справедливым). При многосторонних сделках это означает необходимость согласования волеизъявлений, то есть до­стижение соглашения.

Сущность соглашения как основы многосторонней сделки сво­дится к установлению согласия, непосредственному согласованию воль участников сделки. Однако возможна и сделка против воли од­ной из сторон, когда наличие положительного желания вступить в правоотношение приписывается лицу по формальным основаниям. Наконец, при односторонних сделках волеизъявление других субъ­ектов вовсе не требуется. Но при всех возможных отклонениях, принцип согласования воль остается определяющим в отношении правовой квалификации акта: при отсутствии достаточных формаль­ных оснований для того, чтобы считать остальных участников право­вого общения согласными с волеизъявлением отдельного лица, на­правленным на изменение его правовой ситуации, желаемое не полу­чит признания и ситуация останется прежней.

Общий баланс интересов в обществе может обусловить утрату отдельного требования вопреки воле лица, — но ради упрочения его прав как члена данного общества, то есть в их формальном и абстрактном измерении. С другой стороны, формальный подход к воле субъекта в праве, позволяющий обеспечить типичный ре­зультат независимо от личных психических качеств отдельного лица, может повлечь для него и известные выгоды, что в конеч­ном счете и означает достижение определенной степени свободы (независимости от внешних обстоятельств), ставшее возможным на основе утверждения принципа формального равенства в регулирова­нии волевых отношений.

Сказанное позволяет понять, насколько естественны предъяв­ляемые к юридическим сделкам требования по форме манифес­тации воли. Соблюдение предписанной формы волеизъявления позволяет не только уверенно ориентироваться в гражданских правоотношениях, но и равным для всех участников способом определить характер интереса. Правовое регулирование — как оно устанавливается в жизни любого общества — воздействует на поведение людей прежде всего через формы, в которых осуществ­ляется социально значимое взаимодействие членов общества. От­ражение этой нормативной реальности в позитивном праве ведет к тому, что определение и типизация сделок (как и других юри­дических фактов) происходит по формальному признаку.

Римское юридическое наследие сохранило следы попыток об­щей систематизации юридических сделок, однако они так и не привели к разработке сколь-нибудь устойчивой схемы. За основу классификации принимается форма волеизъявления, что отража­ет ориентацию на естественно развившиеся формы оборота, потому знакомство с этим систематизаторским опытом может стать введением в изучение сделок римского частного права.

Различают сделки в виду смерти, когда эффект волеизъявления должен реализоваться после смерти субъекта, и сделки среди живых, эффект которых предназначен воплотиться независимо от смерти одной из сторон. Сделки ввиду смерти обусловлены смертью распорядителя, и в этом случае форма, в которой воплощено волеизъявление, должна пережить самого субъекта.

Итак, по форме манифестации воли сделки могут быть са­мыми разнообразными. Существенно, чтобы такая форма адекватно воплощала волеизъявления, определяющие содержание сделки. В этом отношении представляется надуманным различение фор­мальных и неформальных сделок, распространенное в современном учении о юридической сделке. Сделка всегда имеет определенную форму, поскольку бесформенное волеизъявление невозможно. Чтобы возникнуть (получить наличное бытие, в терминологии Гегеля), воля должна приобрести определенную форму, вступив в контакт с внеш­ним миром. Оформленное лингвистически (человек мыслит в языко­вых формах) желание субъекта должно быть соотнесено с возмож­ностью удовлетворения интереса, что — в ситуации общественного бытия (когда только и возможно правовое общение) — означает со­гласование с другими интересами, представленными в обществе. Не­одушевленная материя способна подчиниться направленной на нее воле (поскольку она лишена собственной цели), но присутствие в ней других воль ограничивает реализацию задуманного. Для того чтобы интерес получил признание, желание должно быть сообщено другим волящим субъектам. Неоформленная воля не может быть выражена, непонятное сообщение — воспринято. Поскольку речь идет о поло­жительном требовании к сделке, форма должна быть признана ее неотъемлемым элементом (реквизитом).

Более приемлемый вид указанная оппозиция получает в терми­нах "фиксированная форма — свободная форма". Однако свободной формы ни одна юридическая сделка не имеет. Признание сделки существующим в обществе правопорядком само по себе означает оп­ределение формы такого волеизъявления: оформленная в соответст­вии с требованиями правовой системы манифестация воли и получа­ет юридическое значение. Примером сделки с так называемой сво­бодной формой в римском праве может служить сделка по переносу собственности на определенные категории вещей. Однако сделка по переносу собственности производит эффект только при переходе объекта права соб­ственности — вещи — от одного контрагента к другому. Голое сооб­щение о намерении (и даже соглашение по этому поводу) не ведет к переходу собственности, несмотря на волю отчуждателя. В данном случае она требует дополнительного оформления в виде передачи вещи. Требование определенной формы манифестации воли как ог­раничение индивидуального произвола является одним из проявле­ний нормативного характера социального взаимодействия и имеет правовую природу. Необходимость придания волеизъявлению надлежащей формы, разнообразие и развитие этих форм высту­пает как требование и проявление прогресса свободы в общест­венных отношениях.

Вопрос №86: Элементы (реквизиты) сделок.

Признание юридической сделки — как определяемое фор­мальными признаками — зависит от соблюдения сторонами уста­новленных требований к такого рода юридическим актам. Отсут­ствие необходимых реквизитов в конструкции сделки лишает ее силы. При этом перемена в правах и обязанностях сторон, свя­занная с совершением такого акта, к делу не относится, — важно, что тот эффект, который должно производить волеизъявление, не наступает. Ограничение эффекта сделки может также происхо­дить по воле сторон. В соответствии с этим различают:

— ничтожность сделки — сделка признается несуществующей;

— недействительность — сделка не производит ожидаемого эффекта, и требование кредитора лишено исковой защиты, одна­ко исполнение по такой сделке не считается исполнением недолж­ного; при восполнении отсутствующих реквизитов в дальнейшем такая сделка может получить силу;

— обратимость — сделка действительна, но по требованию одной из сторон ее эффект может быть отменен;

— оспоримость — эффект, производимый сделкой, может быть блокирован решением суда по заявлению одной из сторон.

В римском праве категории оспоримости и обратимости принима­ют своеобразный вид, поскольку они связаны с взаимодействием ме­жду цивильным правом и ius honorarium (а также ius extraordinarium). Отмена сделки, действительной по цивильному праву, возможна только преторскими средствами (in integrum restitutio). Оспоримость означает, что сделка, действительная в плане цивильного права, остается в силе, даже если ее эф­фект парализован преторской защитой. При этом, если сторона не прибегла к преторским средствам защиты, сделка — как цивильная, так и преторская — произведет свой эффект.

Римские юристы не различали ничтожность и недействитель­ность: для них отсутствие эффекта сделки выра­жается как признание ее несуществующей (поп esse), даже если остается принципиально допустимой реанимация эффекта перво­начально недействительного акта (невозможная в отношении ни­чтожной сделки в строгом понимании) — convalescere. При вос­полнении необходимых для эффекта сделки реквизитов, впосле­дствии сделка как бы совершается заново, так что для ее дейст­вительности существенны и другие обстоятельства этого момента: реквизиты, которые могли быть удовлетворительными в про­шлом, могут теперь отсутствовать и сделка так и не получит илы⁹. Для римлян юридический акт не может не иметь силы, если он получил существование. В отличие от современных юристов, prudentes смотрят не на эффект, а на сам акт, что и отразилось в терминологии: "поп valere" (не иметь силы), "inutile" (ничтожное), "inane" (пустое), "imperfectum" (несовершенное, недействительное), "irritum" (неправильное) — характеризует сделку, а не ее эффект. С другой стороны, они никогда не говорят о сделке, действительной в материальном плане, но оспоримой или обратимой в плане процессу­альном, что она недействительна. Prudentes рассуждают о возмож­ностях добиться лучшего эффекта или парализовать наступление нежелательных последствий, принимая произведенную сделкой пе­ремену в правовом положении сторон как данность.

К реквизитам сделки — существенным элементам, опреде­ляющим ее действенность, относятся субъект и его формализо­ванная воля. От субъекта требуются правоспособность, дееспо­собность, а также управомочение, или легитимация — власть распоряжаться объектом сделки. В отношении волеизъявления существенно, чтобы оно выражало правомерный общепризнан­ный интерес, чтобы была использована надлежащая форма ма­нифестации воли и соблюдалось соответствие между интересом и волеизъявлением.

Неправоспособность стороны в отношении предопределяет ни­чтожность сделки. Любая сделка с рабом ни при каких обстоя­тельствах не порождает эффекта.

Недееспособность стороны в отношении определяет ничтож­ность сделки: сумасшедший (furiosus) не может эффективно отчу­ждать вещи, собственником которых он остается несмотря на по­терю рассудка. Исключение составляет категория лиц моложе 25 лет (minores XXV annis), которые в случае заключения нежела­тельной сделки (по неопытности) могли либо прибегнуть к ехсер-tio legis Laetoriae, либо просить у претора восстановления в пер­воначальное состояние (restitutio in integrum). В данном случае можно говорить об обратимости (или оспоримости), зависимой от недееспособности субъекта. Важно подчеркнуть, что указанное ог­раничение — преторского происхождения. В плане цивильного права такая категория недееспособности не существует, и сделки, заключен­ные лицами моложе 25 лет, действительны. Другие случаи не­дееспособности определялись законом (женщины, малолетние, бе­зумные и расточители), что влекло недействительность сделок, заключенных такими лицами, в плане цивильного права, то есть их нич­тожность.

Категория признанной распорядительной власти над объектом сделки (управомочение на сделку) не связана с понятием дееспо­собности: недееспособное лицо может действовать через предста­вителя, тогда как неуправомоченное лицо в любом случае совер­шает ничтожную сделку.

Правомочие предполагает правоспособность как основу и от­носится к независимости распоряжения от воли других лиц и объективных обстоятельств. Только та вещь, которая открыта для вторжения в нее воли распорядителя, та, судьба которой в дан­ном отношении определяется только стороной, указанной в сдел­ке, может стать объектом новых прав и обязанностей в соответст­вии с волеопределением такого лица. Распоряжение чужой вещью или чужим правом в пределах, превышающих компетенцию рас­порядителя, лишает сделку силы. Так, только собственник может перенести право собственности на другого субъекта. С другой стороны, собственник не управомочен приобретать собственную вещь, и сделка по переносу собственности в его пользу невоз­можна.

Некомпетентность стороны в сделке может быть предусмот­рена по закону. Например, SC Macedonianum, принятый при Веспасиане (в связи с тем, что юноша по имени Македо, запутавшись в долгах, убил своего отца), запрещал заключать сделки займа с подвластным сыном. По санкции эта норма была lex imperfecta (как и большинство подобных установлений): сделка, пассивной стороной в которой выступал подвластный, не была ничтожна, но сам подвластный мог сослаться в суде на постановление сената (оспоримость). В последнем случае недействительность сделки имеет своеобразные последствия: кредитор не может истребовать сумму долга, и подвластный остается ее собственником. Так сдел­ка, лишенная эффекта, все же производит перемены в правах и обязанностях сторон.

Выше мы рассмотрели такой реквизит сделки, как форма ма­нифестации воли, признав, что он входит в само понятие сделки. Но если бесформенная сделка невозможна, то сделка с нарушени­ем формы рассматривается римскими юристами как возможный случай. Для наступления желаемого сторонами эффекта тре­буется, чтобы форма выражения воли была признана адекватной для сделки данного типа. Так, ряд контрактов может быть заклю­чен, только если вещь, объект соглашения, переходит от одной стороны к другой (реальные контракты). Иногда сама форма воле­изъявления определяет качества возникающего соглашения. Ска­жем, лицо, заключившее обязательство в форме торжественного обещания — стипуляции, может освободиться от обязательства (даже после его исполнения) только в форме обратной стипуляции.

К некоторым односторонним сделкам предъявляется требо­вание рецептивности (воспринятости). При этом сторона, воспринимающая такое волеизъявление, не обязательно стано­вится участником сделки. Например, при назначении замести­теля в судебном процессе следовало торжествен­но объявить об этом другой стороне судебного спора. Односторонняя по содержанию сделка может иметь двусторон­нюю форму, несоблюдение, которое, таким образом, по форме должно отвечать и требованию рецептивности. Преторское завещание — пример нерецептивной сделки: его эффект не зависит от того, ознакомлен наследник с волей наследодателя или нет. Возможна и двусторонняя нерецептив­ная сделка — ведение чужих дел без поручения, сущность которой в том и состоит, что одно лицо управляет делами другого без его ведома, объективно обязы­вая его самим фактом такой заботы.

Праву небезразлично и содержание воли — сам интерес, преследуемый сторонами. Интерес сторон может считаться признанным по двум основаниям: сделка не должна противо­речить закону и нравственности, а также должна преследовать признанную правопоряд­ком социальную или хозяйственную цель — iusta causa. Несо­ответствие этим требованиям (негативному и позитивному) де­лает сделку ничтожной.

Удовлетворение социально-экономических интересов прини­мает в обществе устойчивые формы, и сами интересы типизи­руются по формальному признаку. Так, если в обществе сделка купли-продажи рассматривается как нормальная, то особенность подлежащего интереса (мотив) сама по себе не окажет влияния на эффект сделки. Формальный подход к интересам ставит проблему учета специфических намерений и их адекватного выражения в правовой форме. Распространение новых идей и их консолидация в социально признанные интересы имеет тенденцию к стандартизации. В правовом плане это означает возникновение социально значимой формы реализации интересов, так что со временем они могут даже мыслиться в этих формах. Обыватель часто выражает идею приобретения, прибегая к термину купли, который имеет строго определенное значение договора о возмездной передаче вещи. Такое понятийное сближение говорит об адекватности правовой формы.

Типизация интересов в формах сделок предполагает абстрагиро­вание от мотивов. Так, покупатель обязывается уплатить договорную цену, каков бы ни был специфический интерес, подтолкнувший его к сделке (получше вложить деньги, сделать подарок близкому и т. п.); продавец обязан передать вещь покупателю независимо от того, по­чему у него возникло такое желание (избавиться от обязанностей по уходу за ней, освободить место для другой вещи, выручить сумму денег и проч.). Мотив не влияет на форму сделки даже тогда, когда он предполагается типичным для интереса. Например, вступление в брак обычно совершается по любви; но если к заключению брака лю­дей подтолкнула другая причина, особенность которой не влияет на саму возможность совершения сделки, — форма никак не отразит эту специфику.

Типизация может достигать весьма высокого уровня абстрак­ции, улавливая существенные моменты в согласовании воль субъ­ектов. Некоторые правовые формы абстрагируются даже от под­лежащего интереса, ориентируясь на стандарты устойчивого и признанного в обществе коммуникативного поведения (обещание, передача вещи). При таких формах наступление правового эф­фекта не зависит от того, с какой целью к ним прибегли, и они могут регулировать самые разнообразные отношения. В отличие от тех сделок, при которых требуется наличие юридически зна­чимой цели акта — causa и которые называются поэтому кау­зальными, — эти, независимые от causa, сделки именуются абст­рактными.

В римском цивильном праве к абстрактным сделкам относит­ся stipulatio — торжественный диалог в форме вопросов и от­ветов: "Обещаешь дать раба Стиха?" — "Обещаю". Обязав­шийся в такой форме должен исполнить обещанное, даже если намерение, с которым он принимал на себя обязательство, не осуществилось. Сделка производит эффект немедленно и соз­дает на стороне стипулятора правовое требование, защищен­ное цивильным иском.

Древние ритуальные формы настолько независимы от под­лежащей causa, что в этом отношении иногда характеризуются как символические самими римскими юристами. Так, Гай называет обряд обратной стипуляции, необходимый для пре­кращения обязательства из стипуляции, — acceptilatio — вооб­ражаемым исполнением. Обязательство, заключенное в стипуляционной форме, со­храняется несмотря на исполнение, и требуется специальная сделка по прекращению обязательства. Acceptilatio, также будучи ритуальной формой, освобождает должника от обя­зательства, даже если исполнения по договору не последо­вало.

Символизм связан с абстрактным характером сделки так, что для достижения цели на практике иногда оказывается не­обходимым совершить несколько сделок: сам договор (осно­ванный на causa) и его символический эквивалент (неза­висимый от надлежащего согласования воль). Возможные кон­фликты между действительной целью сторон и автоматичес­ким эффектом абстрактной формы так и не нашли разрешения в римском праве. Расхождение между волей и формой, вольное (симуляция) или невольное (ошибка), не сказывается на дейст­вительности сделки. Защита от злоупотреблений, в принципе допускаемых абстрактными сделками, оказалась возможной — когда развитие товарного оборота и предметных интересов вы­явили прежде несущественное противоречие — только преторскими средствами и так, что сделка, оставаясь действительной по цивильному праву, становилась оспоримой в плане ius honorarium. Безосновательность манципации порождала на стороне отчуждателя требование к новому собственнику; порочность стипуляции давала пострадавшему право возразить на иск противника, указав на его умысел. При этом бремя доказательства пороков causa лежало на обвиняемом. В этих случаях говорят о сделках, абстрактных в процессуальном смысле. Важно подчеркнуть, что в плане цивильного права сделка остается абстрактной в материальном смысле: цивильных средств указать на пороки causa не было.

Примером каузальной сделки может служить traditio — сделка iuris gentium по переносу права собственности посредст­вом передачи вещи. Она имеет эффект только в том случае, если совершается по признанному правом основанию для пе­реноса собственности (продажа, дарение, исполнение обяза­тельства dare и др.) и стороны согласовали эту цель между со­бой. Отсутствие causa или расхождение между сторонами в от­ношении цели намечаемой сделки лишает акт силы: фактичес­кий переход вещи из рук в руки не перенесет права собствен­ности от одного лица другому. Поднимая вопрос о существовании договора займа, Юлиан имел в виду сделку с обязательственным эффектом. Ульпиан принимает во внимание реальную структуру договора займа (при котором для возникновения обязательства необходим перенос собственности на объект сделки) и отвечает на вопрос отрица­тельно: раз traditio лишена реального эффекта — монеты в соб­ственность принявшего не перешли, — займа быть не может. По­нятно, что для обоих юристов ничтожность traditio при пороке causa выступает отправным пунктом рассуждений.

Порок causa предопределяет ничтожность сделки. В некоторых преторских соглашениях — дополнительных к контрактам iuris gentium и в соглашениях, направленных на улучше­ние положения пассивной стороны в контракте, — causa не требова­лась. Однако такие соглашения имели силу только в процессуальном плане, порождая возможность блокировать иск противника, но не считались действительными в материальном плане. Здесь ослабление каузальности не означает признания абстрактного ха­рактера сделок.

Если стороны сошлись на определенном намерении, которое все же отличалось от выраженного в соглашении (относительная симуляция), сделка считалась действительной. Оспоримость таких сделок, если они носили противоправный характер, определялась пороком намерения, а не самой сделки. Это явление зависит от категории правомерности сделки.

Недействительны сделки, запрещенные законом. Так, договор подряда с убийцей или стипуляция женщины, обещающей за­няться проституцией, не порождает правового эффекта: претен­зия активной стороны в соглашении не будет принята судом к рассмотрению именно на том основании, что право требования из такой сделки не возникает. Даже если causa отдельного акта за­конна (скажем, договор о снабжении убийцы оружием может при­нять форму продажи, ссуды, аренды), но порочна общая цель — сделка ничтожна. При этом взаимные претензии регулируются принципом, который в средние века был выражен максимой: "При ра­венстве порочных оснований лучшее положение имеет владе­лец". В нашем примере — ничтожность любого договора с убий­цей приведет в римском праве к тому, что заказчик не сможет истребовать свое оружие обратно.

В отношении абстрактных сделок, которые не принимают идею causa, законодательное указание на порочность основания затруднено. Как правило, такая сделка будет иметь эффект. Од­нако, если порочное намерение прямо выражено в соглашении, сделка ничтожна.

Известны случаи, когда эффект абстрактной сделки блокируется нормой позитивного права. Основанный на mores (додецемвиральной эпохи) запрет на дарения между супругами лишал силы даже манципацию, совершенную с такой целью. В 195 г. Септимия Севе­ра запретила сделки с недвижимостью малолетних, даже совершен­ные с согласия опекуна. Формально безупречная манципация отныне не переносила права собственности на такие вещи.

Пороки субъективного момента могут относиться к формирова­нию воли субъекта, которая непроизвольно (из-за ошибки) или в результате сознательных действий со стороны оказалась несоответствующей интересу участника правового обще­ния. Разработка вопросов субъективного момента в обязательстве по­лучила в римской правовой науке значительное развитие.

Вопрос №87: Понятие и виды дееспособности римских граждан. Основания ограничения дееспособности.

Правовое положение субъектов права определяется объемом их правоспособности и дееспособности. Дееспособность человека всегда и везде зависит прежде всего от возраста, так как понимание смысла совершаемых действий и способность владеть собой и трезво принимать то или иное решение приходит лишь с годами. В Римском праве различались: до 7 лет — вполне недееспособные; мальчики от 7 до 14 лет, девочки от 7 до 12 лет.

Мальчики 7-14 лет и девочки 7-12 лет признавались способными самостоятельно совершать такие сделки, которые ведут к одному лишь приобретению для несовершеннолетнего (без каких-либо потерь или установления обязанностей). Для совершения действий, которые могут привести к прекращению права несовершеннолетнего или к установлению его обязанности, требовалось разрешение опекуна, которое должно было даваться непременно при самом совершении сделки (не раньше и не позже). Опекуном был обычно ближайший родственник по указанию отца несовершеннолетнего, сделанному в его завещании, или по назначению магистрата. Опекун обязан был заботиться о личности и имуществе несовершеннолетнего. Отчуждать имущество несовершеннолетнего опекун не имел права, за исключением случаев, когда это было безусловно необходимо.

Если несовершеннолетний совершал сделку без разрешения опекуна, она юридически обязывала его только в пределах полученного от нее обогащения.

Следующую ступень возраста составлял период с 14 (для женщин с 12) до 25 лет. В этом возрасте лицо было дееспособно. Но по просьбе таких лиц претор (в последние годы республики) стал давать им возможность отказаться от заключенной сделки и восстановить то имущественное положение, какое было до совершения сделки. Со II в. н.э. за лицами, не достигшими 25 лет, стали признавать право испросить себе куратора (попечителя). Источники римского права дают материал для того, чтобы определить, чем попечительство отличается от опеки. Исторически эти два института сложились так, что опека назначалась над несовершеннолетними, а также (вплоть до классического периода) над женщинами независимо от возраста; попечительство же устанавливалось в отношении совершеннолетних, не достигших 25 лет, а также в отношении душевнобольных.

Дееспособность – это возможность своими действиями приобретать права и создавать для себя обязанности. Дееспособность возникала по достижении определенного возраста и при наличии очевидных умственных способностей. Совершеннолетие наступало с 25-летнего возраста, хотя императоры могли предоставить его отдельным юношам с 20-летнего возраста, девушкам – с 18-летнего возраста.

Если совершеннолетний, не достигший 25 лет, испрашивал назначения попечителя, он становился ограниченным в своей дееспособности в том смысле, что для действительности совершаемых им сделок, с которыми связано уменьшение имущества, требовалось согласие попечителя, которое могло быть дано в любое время (заранее или при совершении сделки, или в виде последующего одобрения). Молодые люди в возрасте 14 (12) — 25 лет могли без согласия попечителя совершать завещание, а также вступать в брак.

На дееспособность физического лица влияли также всякого рода душевные болезни. Душевнобольные и слабоумные признавались недееспособными и находились под попечительством. Телесные недостатки влияли только в соответствующей сфере деятельности; например, так как договор стипуляции совершался в форме устного вопроса и ответа, то его не могли совершать ни немые, ни глухие и т.п.

Ограничивались в дееспособности также расточители, т.е. лица слабовольные, не способные соблюдать необходимую меру в расходовании имущества и потому так расточающие его, что создавалась угроза полного разорения. Расточителю назначали попечителя, после чего расточитель мог самостоятельно совершать только такие сделки, которые направлены лишь на приобретение;

кроме того, расточитель признавался ответственным за деликты (правонарушения). Сделки, связанные с уменьшением имущества или установлением обязательства, расточитель мог совершать только с согласия попечителя. Составлять завещание расточитель не мог.

В течение ряда веков существовали серьезные ограничения правоспособности и дееспособности для женщин. В республиканском римском праве женщины находились под вечной опекой домовладыки, мужа, ближайшего родственника. В конце классического периода было признано, что взрослая женщина, не состоящая под властью ни отца, ни мужа, самостоятельна в управлении и распоряжении своим имуществом, но не вправе принимать на себя в той или иной форме ответственность по чужим долгам. В праве Юстиниановой эпохи ограничения правоспособности и дееспособности женщины были ослаблены, но равноправия полов все-таки не было и тогда.

4. В качестве обстоятельства, отражавшегося на правовом положении римского гражданина, следует упомянуть еще умаление чести. Одной из самых серьезных форм умаления чести была infamia, бесчестье. Infamia наступала:

а) как следствие осуждения за уголовное преступление или за особо порочащее частное правонарушение. в результате присуждения по искам из таких отношений, где предполагается особая честность (например, из договора поручения, товарищества, хранения, см. ниже, разд. VII), из отношения по поводу опеки и т.п.;

б) непосредственно в силу нарушения некоторых правовых норм, касающихся брака (считалась за infamis вдова, вступившая в новый брак до истечения года после смерти первого мужа), или ввиду занятия позорной профессией (например, сводничеством и т.п.). В классическом праве ограничения, связанные с infamia, были довольно значительны. Personae infames не могли представлять других в процессе, а также назначить процессуального представителя себе; таким лицам не разрешалось вступать в законный брак с лицом свободнорожденным, они были ограничены в области наследственного права.

От personae infames отличались personae turpes — это лица, которые признавались общественным мнением бесчестными по общему характеру своего поведения. Наиболее существенным ограничением personae turpes было ограничение в области наследования.

Имела немаловажное значение и такая форма бесчестья, как intestabilitas. Еще в законах XII таблиц было постановление, что лицо, участвовавшее в сделке в качестве свидетеля и отказавшееся потом дать на суде показание по поводу этой сделки, признается intestabilis, т.е. неспособным так или иначе участвовать (ни в качестве стороны, ни в качестве свидетеля) в совершении сделок, требующих участия свидетелей (например, не способно составить завещание).

Вопрос №88: Возникновение и развитие института судебного представительства.

На стадии по законустороны могли выставить заместителей. Известно два вида процессуальных представителей: cognitor и procurator ad litem. О назначении когнитора противнику сообщалось посредством одностороннего акта. Когнитор вел дело от своего имени, поэтому ис­пользовалась формула с перестановкой лиц. Если когнитор выступал на стороне ответчика, то в intentio упоминалось имя dominus litis, а в condemnatio присуждению подвергался когнитор. Datio cognitoris новировало тре­бование, поэтому если когнитор представлял истца, то его требо­вание все равно погашалось посредством litis contestatio. В приго­воре указывалось имя когнитора, и actio iudicati давалась ему или против него (если он представлял ответчика). Претор, однако, да­вал представляемому (или против него) иск, аналогичный иску из судебного решения, — actio iudicati utilis.

Прокуратором в процессе мог быть управляющий всем имуществом представляемого, а мог быть специально назначенный по воле dominus litis (посредством приказа или поручения) заместитель. О назначении прокуратора противнику не сообщалось, так как эта фигура обычно появляется именно в отсутствие dominus litis. Прокура­тором считалось и лицо, взявшее на себя ведение процесса без специального приказа или поручения — по доброй совести. Поскольку в этом случае требование не погашалось вследствие litis contestatio, добровольный про­куратор должен был пообещать, что представляемый не нач­нет процесс вновь, посредством особой cautio rem ratam dominum habiturum (клятвы в том, что dominus litis одобрит его действия), называемой также cautio de rato.

Если прокуратор представлял ответчика, то чтобы счи­таться достойным заместителем в процессе, он давал обещание исполнить судебное решение. При назначении когнитора такую cautio давал сам dominus litis: логично, что он отвечал и по actio iudicati utilis.

Прокуратор также вел процесс от своего имени, и претор со­ставлял формулу с перестановкой субъектов, но в этом случае он не давал actiones utiles в пользу и против представляемого. Взаимоотношения прокуратора и dominus litis регулирова­лись договором поручения или теми отношениями, на основании которых сторона в процессе дала iussum. Обычно посредством этого вида представительства достигалась цессия долгового требования или перенос своего долга на другое лицо. Тогда прокуратор защищал в процессе свой собственный интерес — хотя его требование и было основано на чужом праве (а ответственность — на чужом обязательстве, если он представлял ответчика).

В постклассическую эпоху исковое требование утрачива­лось и в том случае, если истца представлял прокуратор. Со­ответственно отпала и необходимость в cautio de rato, которая требовалась лишь при представительстве без поручения со стороны dominus litis.

От указанных случаев добровольного представительства следует отличать процессуальное представительство, устанав­ливаемое по необходимости в отношении лиц с ограниченной дееспособностью. Безумный и расточитель не могут выступать в суде самостоятельно: вместо них дело ведет куратор, но процесс производит эффект не­посредственно на стороне представляемого. Сходный режим установлен для ведения дел опеку­ном малолетнего или женщины в отсутствие подопечных, тогда как в нормальном случае — они действуют в суде сами, но при условии утверждения акта опекуном. Женщина нуждалась в услугах опекуна, только если процесс являлся iudicium legitimum. Назначить прокуратора она могла и без auctoritas tutoris. Младенца всегда представляет опекун.

Вопрос №89: Древнеримские юридические школы: сабинианская и прокулианская.

К началу классического периода относится деятельность двух таких выдающихся юристов, как бы связывающих республиканскую юриспруденцию с классическим периодом, как Лабеон и Капитон. В классическом праве были знамениты две юридические школы. Первую школу основал в начале I в. н.э. Марк Антистий Лабеон, автор более чем 400 книг, умер где-то между 10 и 22 г. н.э. В свое время он отказался от предложенной ему Августом политической карьеры, предпочитая, находясь в оппозиции, заниматься чистой наукой, известен своим реформаторским подходом к праву. Сторонники учения Лабеона по имени его ученика Прокула стали называться прокульянцами.

Основателем второй школы считается Гней Атей Капитон, юрист, сделавший прекрасную политическую карьеру при Августе (был консулом, понтификом), придерживался консервативных, традиционных взглядов. Его сторонники также по имени его ученика Сабина стали называться сабиньянцами.

В период принципата сформировались два основных направления в римской юриспруденции, две школы: прокулианская и сабиньянская. Являясь приверженцами монархии, сторонники первой допускали более широкое толкование республиканских правовых норм. Сабианцы в вопросах толкования права занимали более консервативную позицию, отдавали предпочтение квиритскому праву. Самым знаменитым представителем и основателем прокулианской школы был Лабеон. Он оказал продолжительное влияние на дальнейшее развитие юриспруденции. Его политический противник Капитон, имевший меньшее значение, был основателем другой юридической школы – сабиньянской, названной по имени его знаменитого ученика Мазурия Сабина. Сабин был величайшим юристом I века н.э., комментировавшим цивильное право. Ученик Сабина – Африкан много сохранил от своего учителя, следуя ему иногда дословно, но отличается трудностью для понимания. Трудно сказать, к какой школе относился Помпоний, которому история римского права обязана сведениями о развитии юриспруденции и отдельных ее представителях. Последним саинианцем считается Гай, не отличавшийся глубиной, но оставивший учебное руководство – Институции, написанные с большой ясностью. Различия в позициях представителей этих двух школ приводятся по более чем 30 вопросам, но в целом трудно усмотреть доктринальные отличия между ними. Принято считать, что сабиньянская школа была более формальной, монархической, а прокульянской - республиканской. В конце II в. н.э. о различии школ уже не упоминается. 

Вопрос №90: Фидеикомиссы: понятие, юридическая сила, виды.

Фидеикомисс – обращение к чести другого, доверительное поручение, порученное к совести. Формулы фидеиокомиссов: требую, прошу, доверяю, хочу.

Фидеикомисс – это неформальный легат, представляющий неформальную просьбу умирающего что-либо сделать под честное слово. «Тот, кто отказывает фидеикомисс, может говорить и с тем, кому отказывают, например (сказать): «Я прошу тебя, Гай Сей, чтобы ты был удовлетворен этой вещью» или «я хочу, чтобы тебе это было предоставлено». Мог совершаться фидеикомисс и в форме просьбы (прошу, поручаю, желаю). Условие о легате помещалось в завещании, но позже возможно было его отдельное оформление (с помощью кодицилл). Фидеикомиссы направлялись на тех лиц, которые по различным причинам не могли получить имущество через наследство или легат. В период республики фидеикомисс не имел правовой защиты.

Другой формой отказа был фидеокомисс, возникший в период империи. К завещанию прилагались таблички с неформальной просьбой завещателя что-либо сделать в пользу третьих лиц. Первоначально фидеикомиссы предназначались также в пользу перегринов, латинов, гражданских общин и лиц, считавшихся неопределенными. Но несколько сенатусконсультов объявили ничтожными фидеикомиссы, направленные на перегринов и на неопределенных лиц.

Юстиниан установил ограничение объема фидеикомисса до 3/4 наследства. Выполнение фидеикомиссов зависело от чести (fides) принявшего просьбу, фидеикомиссарий не мог подать иск, а его защита возникла лишь при императоре Августе.

Объектом фидеикомисса могла быть любая вещь из состава наследства, а также вещь третьего лица. Если наследник отрицает отказ, с него взыскивается двойной штраф. Наследодатель с помощью фидеикомисса мог распорядиться, что какая-то выгода могла быть использована разными лицами. Делалось это в интересах членов семьи, наследниками могли быть разные поколения семьи (Юстиниан установил до четырех поколений).

Наследодатель передавал выгодополучателю часть имущества с помощью манципации с одной монетой. С помощью фидеикомисса можно было предоставить свободу рабу. Если раб чужой, наследник обязан был его выкупить и отпустить на волю. Но если собственник раба отказывался от этого предложения или устанавливал слишком высокую цену, фидеикомисс считался погашенным.

С помощью фидеикомисса можно было передать как собственную вещь завещателя, наследника, легатария, так и чужую вещь. Наследник обязан выкупить и передать фидеикомиссарию чужую вещь или возместить ее стоимость.

Фидеикомисс и легат мог устанавливаться с помощью кодицилла (отдельного документа, письма на имя наследника). Фидеикомисс получает исковую защиту в I в. до. н.э., а в VI в. н.э. сливается с легатом.

В этой форме отказа развивается специфический элемент сделки – модус, при котором выгодополучатель обязывался к определенным действиям. Например, наследополучатель обязан воздвигнуть памятник.

Император Адриан установил, что фидеикомиссы, направленные на иностранцев, шли в казну государства. По закону Папия, холостые не могли принимать фидеикомисс.

Существовал универсальный фидеикомисс. Он представлял собой форму, в которой, назначив наследника по завещанию, он просит его передать все наследство другому лицу. В I в. н.э. был принят Пегасов сенатусконсульт, обязывающий принять наследство (чтобы избежать недействительность фидеикомиссов в случае непринятия наследства) и давал право наследнику удерживать 1/4 часть наследства. Фидеикомисс мог быть отозван без торжественной формы, посредством любого действия.