Тема 12

ется в исторический процесс, который немыслим без общности и общения. Очевидно, что эти идеи перекликаются с теориями М.М. Бахтина, которые возникают в том же историко-культур­ном контексте.

В «Эстетических фрагментах» Г. Г. Шпет подчеркивал, что слово прежде всего — сообщение и средство общения. В этой своей функции оно есть «архетип культуры»¹⁸. Слово способно выступать в этой роли, поскольку оно представляет собой струк­туру. Другими словами, понимание слова как «архетипа культу­ры» опирается на идею структурности.

Под «структурой» Г.Г. Шпет понимает органическое, глубин­ное «расположение» отношений в слове. Чувственно-восприни­маемые и формально-идеальные термины отношений образуют «конкретное строение», в котором «...отдельные части могут ме­няться в «размере» и даже качестве, но ни одна часть из целого in potentia не может быть устранена без разрушения целого».

С точки зрения Г.Г. Шпета, структурно прежде всего то, что невещественно и оформлено. Поэтому дух и культура принци­пиально структурны. В вещественном и общественном мирах структурой наделены лишь оформленные образования. «Систе­му структур» представляет собой организм человека.

Разъясняя свое положение о «системе структур», Г.Г. Шпет подчеркивал, что «каждая структура в системе сохраняет конкрет­ность в себе». Эта идея философа представляется принципиаль­ной. На примере макросистемы «литература» можно видеть, что каждое звено этой системы не утрачивает своей собственной си­стемности, то есть «конкретности». Сохраняя свои собственные свойства, подсистемы «произведение—читатель», «традиция—-про­изведение» и т.д. включаются в общую «систему систем».

Г.Г. Шпету принадлежит важнейшее пояснение, согласно ко­торому в структурной данности «все моменты, все члены струк­туры всегда даны, хотя бы in potentia». При этом рассмотрение «...не только структуры в целом, но и в отдельных членах требу­ет, чтобы не упускались из виду ни актуально данные, ни по­тенциальные моменты структуры». Именно эта идея Г.Г. Шпета наилучшим образом разъясняет понимание категории «художе-

Шпет Г.Г. Сочинения / Предисл. Пастернак Е.В. — М., 1989. С. 380.

МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ

145

ственный мир», предложенное в этой книге. Комплексный под­ход к литературе важен именно потому, что все «имплицитные формы принципиально допускают экспликацию»¹⁹. Это мысль о природе системы и системности как таковых.

Следуя традиции В. фон Гумбольдта и А.А. Потебни, Г.Г. Шпет рассматривает «внутреннюю форму» в качестве важнейшего эле­мента структуры слова. «Внутренняя форма» является глубинной моделью возникновения поэтического начала. Отсюда следует, что «художественный мир» как макросистема представляет собой аналог «внутренней формы» слова.

В ходе поэтического «конципирования», называния мира воз­никает «третий род истины», который порою приводит к «полной эмансипации» поэтических форм от «существующих (курсив — Г.Ш.) вещей»²⁰. Ставшая образом вещь, «...теряет свою логичес­кую устойчивость». Образ не есть только «понятие» или только «представление». Он — «...между представлением и понятием»²¹.

Эта мысль Г. Г. Шпета по-новому раскрывает положение о неисчерпаемости искусства. Скольжение образа (символа) меж­ду двумя сферами наделяет образ свойствами и той и другой. В зави­симости от контекста в слове выдвигаются на первый план (ста­новятся «доминантой») признаки понятийного или эмоциональ­но-чувственного ряда. При этом какие-то признаки могут выхо­дить на первый план или, напротив, становиться вторичными. Тем не менее и те и другие значимы.

Опираясь на анализ стихотворного текста, сходные мысли высказывали формалисты. С точки зрения Ю.Н. Тынянова, «вто­ростепенные» признаки значения слова («колеблющиеся призна­ки») взаимодействуют с основным признаком, порождая особую «тесноту» стихового ряда²². Хотя формалисты в лице В.Б. Шклов­ского отрицали образную природу искусства, они пришли к тем же выводам, что и Г.Г. Шпет.

В новейшее время литературоведческая герменевтика пошла по пути создания специализированных методик и интерпрета-

¹⁹ Шпет Г.Г. Сочинения. С. 382-383.

²⁰ Там же. С. 408.

²¹ Там же. С. 446.

²² Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Литературный факт / Вступ. ст. В.И. Новикова. — М., 1993. С. 87.

н л-3683

146 Тема 12

ционных моделей. Эта работа велась иногда независимо от идей Гадамера (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев и др.), иногда в связи с ними (Г.И. Богин²³ и др.), иногда в известном противопостав­лении им (Эрих Дональде, Хирш и др.). Специализация мето­дик — показатель того, что литературная герменевтика выдели­лась в особую литературоведческую дисциплину²⁴. Более того, сейчас ведутся герменевтические исследования на стыке лите­ратуроведения и лингвистики. Примером такого применения ана­литических средств двух наук может служить фрагмент статьи Г.И. Богина «К онтологии понимания текста», в которой содер­жится изящный анализ стихотворения Д. Хармса:

Я шел зимою вдоль болота В галошах, шляпе и очках. Вдруг по реке пронесся кто-то На металлических крючках.

Я побежал скорее к речке, А он бегом пустился в лес, К ногам приделал две дощечки, Присел, подпрыгнул и исчез.

И долго я стоял у речки, И долго думал, сняв очки: «Какие странные дощечки И непонятные крючки!»

Г.И. Богин в центр анализа помещает мысль о «другом тек­сте», заимствованную у Л. Витгенштейна. Этот «другой текст»

²³ См.: Богин Г.И. Филологическая герменевтика. — Калинин, 1982; Он же. Типология понимания текста. — Калинин, 1986; Схемы действия читателя при понимании текста. — Калинин, 1989.

²⁴ Борее Ю. Художественная рецепция и герменевтика. По мнению Ю. Бо- рева, опыт герменевтики для интерпретации художественного произведения заключается в том, что этот метод «1) ставит вопрос о том, что следует видеть за текстом: авторскую личность? вопросы современной эпохи... породившей данное произведение? культурную традицию? и т.д.; 2) дает методологические принципы интерпретации; 3) ориентирует на выявление конкретно-историчес­ кого содержания культуры; 4) направляет критика на неэмпирический, цело­ стный, концептуально-философский подход к произведению; 5) способствует применению текста в современной культурной жизни». См.: Теории, школы, концепции. (Критические анализы.) / Художественная рецепция и герменевти­ ка. - М., 1985. С. 62-63.

МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ

147

виден уже в семантизации слов» «Я шел зимою вдоль болота» («Человек «...двигался пешком по берегу болота, которое по слу­чаю мороза замерзло, а потому и затвердело»). Далее, «...реци­пиент отрефлектирует опыт использования в речи однородных членов предложения и заметит в стихотворении Хармса» пред­метную разнородность «...грамматически однородных членов»: Один — «В галошах, в шляпе и очках»; другой — «Присел, под­прыгнул и исчез».

В этом случае становится понятным, что «...стихотворение — «юмористическое», но если «мерить прогресс понимания мерой непонимания, то придется признать, что мы еще очень далеки от полной интерпретации. Уменьшить непонимание сможет тот, кто попытается соединить непосредственное восприятие с лин­гвистическим анализом текста и конечным" умозаключением. Перед нами зрелище странного героя-интеллигента — «в гало­шах, шляпе и очках» и «кого-то», кто «проносится по речке» на «металлических крючках» и быстро исчезает в лесу, к ногам при­делав две дощечки.

Вспоминая терминологию эпохи «спринтеров», чемпионов, «передовиков» и «попутчиков», обратимся вновь к тексту, что­бы отчетливо различить парадигму: «Старое воззрение на мир / Реально обновляемый мир». Эта парадигма включает в себя «це­лую россыпь малых парадигм».

Нам есть еще что понять в размышлении «...над прекрасной миниатюрой поэта-рыцаря нового мира, погибшего при развер­тывании совсем других парадигм от имени все того же нового мира»²⁵. Иначе говоря, фрагмент статьи Г.И. Богина возвращает нас в герменевтический круг.

Движение между читательским и авторским восприятием в процессе «непонимания» и «предпонимания» ведет к «понима­нию» текста, которое никогда не бывает полным.

²⁵ Бовин Г.И. К онтологии понимания текста // Вопросы методологии. № 2. 1991. С. 35.

148