Московский государственный университет
им. М.В. Ломоносова
Исторический факультет
«Вестник Европы» Н.М. Карамзина как общественно политический журнал.
Доклад в семинаре по истории России
студента II курса д/о, группа 2051
Данилова Д.M.
Руководитель семинара
проф., д.и.н. Андреев А.Ю.
ВВЕДЕНИЕ 1
ОБЗОР ИСТОЧНИКА 3
ИСТОРИОГРАФИЯ 7
ГЛАВА I. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ ЖУРНАЛА 10
Образ Наполеона 12
Вопрос ограничения самодержавия 14
ГЛАВА II. КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС 17
ГЛАВА III. ВОПРОС О ПРОСВЕЩЕНИИ 20
ГЛАВА IV. ПАТРИОТИЗМ В «ВЕСТНИКЕ ЕВРОПЫ» 24
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 28
ЛИТЕРАТУРА 30
ВВЕДЕНИЕ
В марте 1801 года престол занял Александр I. При новом императоре наступило некоторое оживление общественной жизни. Молодой царь выказывал либеральные идеи, а произвол предыдущего царствования, показавший, что все сословия беззащитны перед волей императора, заставил говорить самых высокопоставленных дворян о необходимости твердых законов и даже конституции. В этих условиях несколько смягчается положение прессы и литературы. Количество журналов и альманахов увеличивается. Но надо отметить, что, не смотря на это, вся журналистская тематика по-прежнему фактически делилась на два направления: консервативно-монархическое и либерально просветительское, демократическое1.
В таких условиях Н.М. Карамзин начинает издание совершенно нового для России вида литературно политического журнала «Вестник Европы». С самого начала журнал был очень популярен, он выходил два раза в месяц небывалым для той эпохи тиражом – 1200 экземпляров – и регулярно издавался в течение 28 лет. Карамзин был редактором журнала лишь первые два года, но именно он дал толчок этому изданию, позволивший журналу просуществовать столько времени. Ведь для журналов этого периода был характерен непродолжительный срок издания. Более того, следует отметить, что с уходом Карамзина в 1803 году из «Вестника Европы» журнал стал уже не тем: журнал потерял значение и оригинальность. За Карамзиным не оказалось сплоченной группы журналистов-единомышленников, которые продолжили бы его дело2. Скоро журнал сделался сухим научно-литературным органом, защищавшим позиции классицизма.
Главной задачей этой работы является попытка охарактеризовать «Вестник Европы» Н.М. Карамзина как общественно политический журнал. Такого рода характеристика требует рассмотрения большого круга вопросов. Во-первых, необходимо определить, в какой период своей жизни Н.М. Карамзин решил приступить к работе над этим изданием, каков был его литературный опыт. Во-вторых, несомненно, важно определить, какие главные вопросы общественной и политической жизни затрагивает Карамзин в своем журнале, какие именно идеи он пытался донести до общественности, ради чего он начал трудиться над «Вестником Европы».
В XXI веке трудно рассуждать об актуальности данной темы – «Вестник Европы» издавался в самом начале XIX века. Но стоит заметить, что XIX век – важная страница в истории русской публицистики, в эту эпоху работали такие одаренные русские критики, публицисты, издатели, как Н. А. Полевой, К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. Г. Белинский, Н. А. Некрасов, Н. Г. Чернышевский, А. Н. Добролюбов, М. Е. Салтыков-Щедрин, Ф. М. Достоевский и многие другие. Рассматривать историю русской журналистики без должного внимания к этому периоду нельзя, в то же время нельзя и отрицать наличие публицистики в XVIII веке. Карамзин и его «Вестник Европы» был неким мостом из одного века в другой, поскольку он издавался журнал на рубеже веков, а сам писатель жил, получил образование в XVIII столетии. Более того, сам журнал был значимым явлением не только благодаря имени его издателя: его читали долго после того, как выходил очередной номер, журнальные книжки находились в обращении десятилетиями. Он выражал идеи, который витали в воздухе, которые бродили в умах лучших людей России. Эти умонастроения занимают историков, поскольку спустя чуть более чем 20 лет произойдет восстание декабристов, а почва для этого события готовилась много раньше.
ОБЗОР ИСТОЧНИКА
В номере «Московских ведомостей» №81 от 9 октября 1801 года появилось сообщение, уведомлявшее читателей от лица Карамзина: «С будущего января 1802 года намерен я издавать журнал под именем «Вестник Европы», который будет извлечением из двенадцати лучших английских, французских и немецких журналов (на самом деле было привлечено гораздо больше иностранных изданий – Д.Д.). Литература и политика составят две главные части его»3. Идея создания журнала принадлежит не самому Карамзину, а И.В. Попову – известному московскому книгопродавцу, одному из арендаторов Московской университетской типографии, который предложил Николаю Михайловичу взять на себя его редакцию. Тогда же была обговорена сумма оплаты Карамзину: 3000 рублей в год. Это был первый случай оплаты редакторского труда4.
До этого момента национальных политических журналов в России не было, хотя и предпринимались попытки создания таковых: например, в 1790 году ученик Новикова П. А. Сохацкий начал издавать «Политический журнал» (с переменой названия выходил до 1830 года), но это было полностью переводное предприятие — дословная копия гамбургского консервативного издания. Никакой роли в русской общественной жизни журнал этот не сыграл5.
Журнал Карамзина, напротив, был очень популярным, причем с первого выпуска. Во многом это обуславливалось известностью самого Карамзина: к тому времени уже состоялась публикация «Писем русского путешественника» (1791-1792) и повести «Бедная Лиза» (1792), которые прославили писателя. Но успех мероприятия превзошел все ожидания: издатель был вынужден допечатывать уже первый номер журнала. Такой интерес к новому изданию можно объяснить тем, что «Вестник Европы» следует признать новым этапом в истории русской журналистики. Периодика XVIII в. не являлась долговременной, а журнальные рубрики (критика, политика и т.д.) не были строго разграничены. «Вестник Европы» - первый в России «толстый» журнал, прообраз общественно-политических журналов XIX в. Он выходил дважды в месяц в течение двух лет под руководством Карамзина. Журнал продолжал существовать и после, до 1830 года, но с уходом основателя потерял свою оригинальность и общественное значение.
В первом номере Николай Михайлович во вступительной статье изложил суть дела, за которое он принялся с невероятным усердием. В программной статье «Письмо к издателю»6 Карамзин от имени читателя из азиатской глуши дает обозрение будущему журналу. Достоинство нового журнала автор письма видит в его разнообразии. Указывая сначала на давнюю необходимость подобного издания в России, а затем на сложность выполнения этой задачи, автор письма также излагает жалобу на «бедность литературы». Современная литература, по его мнению, не совсем удовлетворяет потребности в ней, возросшие во всех слоях общества. Тем самым подчеркивается ее наибольшая значимость из всех искусств в родной стране. Относительно раздела о политике азиатский читатель, выказав комплименты молодому монарху, пишет, что он не обещает быть слишком объемным, поскольку «вся Европа, наскучив беспорядками и кровопролитием, заключает мир, который, по всем вероятностям, будет тверд и продолжителен»7.
Опыта в области издательского дела у Николая Михайловича хватало. Ко времени начала издания «Вестника Европы» Карамзин успел побывать издателем «Московского журнала» (1791-1792), альманахов «Аглая» (1794-1795) и «Аониды» (1796-1799), сотрудником газеты «Московские ведомости» (1795)8.
Но «сочинять Журнал одному трудно и невозможно; достоинство его состоит в многообразии, которого один талант (не исключая даже и Вольтерова) никогда не имел», - так пишет Карамзин все в той же вступительной статье «Письмо к издателю»9. Здесь автор дает понять, что принимается за дело не в одиночестве. Однако если полистать сам журнал, то можно заметить, что статьи в основном были анонимными.
Журнал с первого номера четко делился на 2 части: первая – «Литература и смесь», вторая – «Политика». Издание состоит в основном из переводов литературных произведений и статей из европейских журналов, а также отечественных писателей. Среди тех, кто печатался в первом разделе, мы видим Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, И. И. Дмитриева, В. Л. Пушкина, К. Н. Батюшкова, П. А. Вяземского, М. М. Хераскова, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, Д. В. Давыдова. По сути, Карамзину удалось привлечь к работе над журналом весь цвет литературы конца XVIII века10.
Сам Карамзин активно печатался в своем журнале. Он весьма последовательно излагал аудитории свои взгляды. Например, он стал автором статей «О случаях и характерах в Российской истории, которые могут быть предметом художеств»11 , «О любви к отечеству и народной гордости»12 и некоторых других, которые в эпоху галломании и стеснения говорить на родом языке преподавали урок патриотизма соотечественникам.
Из своих произведений в «Вестнике Европы» Карамзин опубликовал повести «Марфа Посадница», "Рыцарь нашего времени", "Моя исповедь". Но все же главную роль в журнале играли переводы статей зарубежных журналов и газет, а так же всевозможные послания в виде писем: «Письмо к издателю»13,«Письмо госпожи Жанлис из Швейцарии»14, «Забавные Шотландские Графы»15 и т.д.
Таким образом, при работе над журналом Карамзин привлекал своих друзей-литераторов, однако из-за анонимности трудно определить авторство статей. Но сам Карамзин подчеркивает, что работал над изданием не в одиночку, хотя Лотман и считает «Вестник Европы» монологом издателя. Журнал состоял из двух частей – литературы и политики, как было заявлено изначально и чему автор не изменил на протяжении двух лет, хотя и создается впечатление, что второй части автор отдает предпочтение.
ИСТОРИОГРАФИЯ
Нельзя сказать, что литературы по этой теме необозримо много. Есть несколько исследователей непосредственно творчества Карамзина. Это работы Евгения Ивановича Осетрова и Юрия Михайловича Лотмана. Однако их монографии не были посвящены конкретно интересующей мне теме. Так, в книге «Три жизни Карамзина» Е.И. Осетров повествует о жизни Карамзина в целом, рассматривает ее на культурном фоне отечественной и западноевропейской истории. В этой книге периоду работы над «Вестником Европы» посвящено менее одной главы. Осетров считает нужным лишь обозначить некоторые идеи Карамзина и привести примеры.
М. Ю. Лотман в книге «Сотворение Карамзина» рассматривает жизнь писателя как будто под микроскопом, раскладывает ее по полочкам, пишет «биографию души». Однако такой подход к теме не подразумевает подробного разбора формы журнала, его жанрового наполнения. Лотмана политическая тема этого журнала увлекает больше, чем, допустим, круг сотрудников и литературные произведения, напечатанные в журнале.
Также есть достаточное количество статей, частично или полностью посвященных «Вестнику Европы». Надо отметить, что достаточно большая их часть является филологическим исследованиями, разбирающими больше литературную составляющую журнала, что в данной работе не так важно. Исторические же статьи, как правило, также как и приведенные монографии крупных ученых, тяготеют к анализу имени личности Карамзина, многогранно отраженной в журнале. Они пытаются дать оценку взглядам редактора на основе статей «Вестника». Самыми важными вопросами, поднимаемыми в подобных статьях, являются вопросы о политических взглядах Карамзина и крестьянский. Даже в, казалось бы, в тематической статье И.В. Немировского «Щвейцарская тема в «Вестнике Европы» Н.М. Карамзина» автор напрямую связывает интерес Карамзина к Швейцарии с внутрироссийскими проблемами.
В большинстве описываемых статей мы находим достаточно поверхностные суждения, заключающиеся в том, что Карамзин представляется ярым апологетом самодержавия и крепостничества. В том или ином виде это прослеживается статьях Б.И. Есина, И.В. Немировского, О.Б. Кафановой. Другие, более объективные авторы отказываются от подобной однобокой оценки, признают, что мировоззрение Карамзина имеет под собой особую, отчасти просвещенческую философию, что во многом усложняет его взгляды. Это статьи Н.Н. Зубкова, В.Г. Березиной, Л.Г. Кислягиной. Но все же эти статьи чаше всего завершаются слишком обобщенным выводом, что по основным вопросам «Вестник Европы» при Карамзине занял умеренно либеральную позицию. Наиболее же глубокий анализ взглядов Карамзина дается именно в общих объемных трудах Ю.М. Лотмана и Е.И. Осетрова.
Еще один аспект, который стоит отметить, это то, что большинство исследователей проявляют единодушие по вопросу полного отражения воззрений Карамзина в «Вестнике». Скорее всего это обусловлено обширными изысканиями Ю.М. Лотмана, неоднократно приводимыми им в подтверждение верности этого мнения. Он пространно доказывает, во-первых, принадлежность большинства статей руке Карамзина, а, во-вторых, наличие намеренных искажений в соответствии с мнением редактора в переводных статьях. Лотман открыто называет журнал «единым монологом издателя»16. С ним соглашаются все, кто так или иначе проверял авторство статей в «Вестнике». На этом фоне примечательным кажется мнение О.Б. Кафановой, которая считает, что Карамзин в своем журнале стремится к объективности. «Карамзин как бы стремился выдержать роль объективного обозревателя европейских событий, сталкивая несколько точек зрения на один и то же факт и способствуя выработке более диалектичного взгляда на события»17 - пишет она. Так, при описании ситуации во Франции, официозное мнение, взятое из «Moniteur» корректировалось публикациями из журналов, проникнутыми республиканскими настроениями, например, из «Decade»18. Более того, отдельные переводные статьи Карамзин сопровождал информацией об авторе, обозревая его взгляды, давая тем самым читателю самому делать выводы о подлинности или предвзятости той или иной информации19.
Глава I. Политические идеи журнала
Абсолютное большинство ученых, исследовавших «Вестник Европы» Н.М. Карамзина, утверждают, что политическая составляющая журнала была для редактора наиболее важной. Так каково же было политическое направление журнала при первом редакторе? В научной литературе нет единого мнения по данному вопросу. Чаще всего Карамзина во время его работы редактором «Вестника Европы» характеризуют как крайнего революционера, «воинствующего апологета самодержавия и крепостничества»2021. В действительности же политическая программа Карамзина была более сложной.
В «Вестнике Европы» Н.М. Карамзин публикует известия из самых разных стран мира, начиная с «Соединенных Американских Областей» и заканчивая Китаем и Японией. Но надо отметить, что страны, особенно интересовавшие Карамзина в «Вестнике» - это Франция, Англия, Швейцария. Это именно те страны, по которым он некогда путешествовал. Германию же, которая, правда, в 1802-1803 годах не играла существенной роли на европейской арене, политический интерес журнала несколько отодвинул на второй план22.
С первых же страниц именно Франция играет в журнале главенствующую роль, именно ей посвящено большинство статей. Этот факт представляется ясным, так как на рубеже XVIII-XIX веков именно события во Франции не только притягивали взоры всей Европы, но и были причиной глобальных перемен в истории всей европейской цивилизации. Общая оценка «Вестником Европы» современной европейской политической жизни дана в программной публицистической статье Карамзина «Всеобщее обозрение»23 в первом номере журнала за 1802 год. В ней решительно осуждается «ужасная» французская революция, якобинская диктатура называется «опасной и безрассудной». Но амое важное, это то, что Карамзин не без удовлетворения замечает, что Франция, «несмотря на имя и некоторые республиканские формы своего правления, есть теперь ничто иное, как истинная монархия». Под «истинной монархией» Карамзин подразумевает принятие Наполеоном Бонапартом титула Первого консула и сосредоточение в его руках всей власти в стране. Карамзин видит в Бонапарте «Гения», который смог обуздать революцию и избавил Францию от «вредной» ей демократии.
Образ Наполеона
Отношение «Вестника Европы» Карамзина к Наполеону также является одной из тем, которая прослеживается во всех 44-х выпусках журнала. В первой половине 1802 «Вестник» просто наполнен панегириками в адрес Бонапарта. Все начинается с восхваления поступков Бонапарта, как человека вернувшего Франции монархию. Карамзин пишет: «Он конечно заслуживает признательность Французов и почтение всех людей, умеющих ценить чрезвычайные действия геройства и разума»24. Далее следует множество похвал Бонапарту, варьирующие ту же мысль. На основании этого М. Ю. Лотман дает следующую характеристику рассматриваемому изданию: «Вестник Европы» Карамзина — журнал откровенно бонапартистский»25. Этот тезис можно прокомментировать с двух сторон. Во-первых, для современного человека такое суждение может показаться весьма странным. Но в 1802 году это выглядело иначе. С. Н. Глинка, известный патриот, провозглашавший в 1812 году Наполеона людоедом и сыгравший своим журналом «Русский вестник» немалую роль в возбуждении «отечественнолюбивого духа» в русском обществе, на рубеже веков был пламенным бонапартистом. Эти чувства разделял с ним его друг А. А. Тучков, в будущем герой Бородинского сражения, погибший со знаменем в руках у Семеновского редута26. Во-вторых, в свете же будущих событий, такая оценка может показаться достаточно тривиальной. Но Карамзин значительно расходится со своими современниками в оценках Наполеона. В 1802 многие профессиональные политики считали власть Бонапарта ненадежной, а самого его хорошим генералом, но посредственным администратором27. А в это время Карамзин открыто заявил: «его (Наполеона – Д.Д.) внешняя политика и внутреннее управление достойны удивления не менее Маренгской победы»28.
Но нам все-таки представляется сомнительной безоговорочная трактовка Карамзина периода «Вестника Европы» как ярого бонапартиста. Надо иметь в виду, что Карамзин воспринял идею, что каждый народ должен найти свой путь развития. Такое мировоззрение подразумевает наличие идеала мирного развития всего человечества и каждого народа в отдельности. Этому идеалу в области политики соответствовали, с одной стороны, принцип невмешательства в дела других государств и осуждение агрессивных войн, с другой – требование стабильности во внутренней политике29. Именно в таком ключе эволюционирует на страницах журнала отношение Карамзина к Наполеону. Так в статье «Новый план учения во Франции» Н.М. Карамзин как раз и отмечает заслуги Бонапарта в устроении стабильности во внутренних делах Франции. В статье говориться: «Мы видели время разрушений; теперь начинается эпоха великих политических образований, и только один невнимательный или грубый ум не чувствует ея важности»30. Также еще в программной статье «Всеобщее обозрение» говорилось: «Все изданные им законы собраны с духом времени и служат залогом Его человеколюбивых намерений»31. Та же мысль обнаруживается и в довольно подробных рассказах иностранных путешественников о повседневной жизни Парижа, равно как и в кратких заметках из «Смеси» и «Известий и замечаний» – постоянных рубриках журнала. Жизнь во Франции вошла или входит в свою колею – такова основная мысль всех этих сообщений.
Но вскоре в политике Наполеона начали накапливаться события, тревожащие Карамзина. Во-первых, журнал резко выступает против колониальной политики Франции: «мы признаемся в сердечной ненависти к сим ужасным могилам Европейцев, называемых колониями. Там судьба наказывает потомков за лютость их предков»32. Наибольшее же внимание Карамзина привлекло малопримечательное для остального мира событие – вмешательство Бонапарта в дела Швейцарии. Об этом речь идет в 4-х последних журналах 1802 года33. Экспансионистские настроения Наполеона в колониях и Швейцарии позволили Карамзину более трезво взглянуть на то, как консул выполняет свою историческую миссию, но не отменили его убеждение в том, что Бонапарт ее так или иначе выполняет. Именно так следует интерпретировать высказывание «Вестника» в большей части 1803 года. Что касается личных качеств и конкретных политических акций, то журнал может высказываться сколь угодно отрицательно. Карамзин может теперь хвалить некоторых из врагов консула34. Но говоря об общей исторической роли Бонапарта, Карамзин признавал, что его политика была принципиально новой для своего времени, что она, во всяком случае, безмерно превосходила тактику и близорукое поведение старых дворов и своекорыстную тактику английских министров35. Поэтому общие оценки 1803 года часто очень высоки: «Бонапарте Единственный»36; «Судьба поставила на место Карлов, Генрихов и Лудовиков Наполеона, с святейшим титулом в мире – с титулом великого человека…»37.
Вопрос ограничения самодержавия
Помимо самых актуальных зарубежных вопросов «Вестник Европы» откликался и на важнейшие внутренние проблемы в России. В начале XIX века перед русским обществом встал вопрос о возможности ограничения императорской власти. Слухи о деятельности «Негласного комитета», в котором Строганов, Новосильцев, Чарторыжский и Кочубей продумывали пути конституционной реформы, распространялись в это время достаточно широко, и конституционные планы Александра I ни для кого не были секретом. Эти обстоятельства перекликались с происходящем в «Письмах из Константинополя»38, что, по всей вероятности, и является реакцией журнала, а значит и самого Карамзина на ограничительные планы императора. Это письмо начинается, казалось бы, оптимистическим сообщением: «Нынешнее турецкое правление есть уже не древнее деспотическое, на темном Алькоране и воле султана основанное». Далее же говориться, что два высших советника «Рашид Рейс Эфенди или министр иностранных дел и Челеди-Эффенди или собиратель налогов» сочинили конституцию и «в тишине произвели ее в действо». Но умаление власти султана только увеличило власть вельмож: «Последнее доказало, что такая Аристократия не годится для Турецкого народа». Вспыхнули восстания, и вождь бунтарей, к которым присоединились и янычары, некий Пасван-Оглу заявил, «что он готов покориться Султану, если Селим (султан – Д.Д.) захочет сам собою царствовать, но что собрание 10-и разбойников (из стольких человек состоял созданный по конституции Диван – Д.Д.) не должно располагать имением и жизнию правоверных». Отряды восставших легко разбивали правительственные войска, посылаемые Диваном, так как «солдаты не чувствуют большой ревности сражаться за 10 Аристократов, ни мало не заслуживших любви народной».
С этим «Письмом из Константинополя» можно сопоставить статью Карамзина «О Московском мятеже в царствование Алексея Михайловича»39. Здесь, как и в известии о мятеже Пасван-Оглу, говорится о том, что передача власти в руки вельмож вызвала народные волнения. Попытка ослабить монархическую власть лишь утяжелила участь народа и гнет несправедливостей. Уничтожение возникшей аристократии успокоило мятеж. Теперь «он (Алексей Михайлович – Д.Д.) видел, сколь опасно для монарха излишне полагаться на бояр». В «Вестнике» много и других примеров подобного рода. Например, описывая войну в Швейцарии между крупными и малыми кантонами, Карамзин показывает гражданскую войну как крестьянский бунт40, а аристократы во главе крестьянских армий, по мнению автора репортажей, главные виновники «падения Швейцарии» и вторжения в страну французских войск41. Сам Карамзин был на стороне швейцарского правительства, которое как раз и поддержали французы42.
Итак, казалось бы, и в правду «Вестник Европы» представляет из себя орган пропаганды крайней реакции, восхваляющий крушение революционного движения, почитающий монархию за лучшую и единственно верную форму правления и не приемлющий никаких ограничений личной власти монарха. Но как тогда быть с тем фактом, что в самом начале издания «Вестника», в той, в первую очередь рассмотренной нами программной статье «Всеобщее обозрение» Карамзин призывает Бонапарта дать свободу Швейцарии, «уничтоженную безрассудными французскими директорами», так как «республиканская свобода и независимость принадлежит Швейцарии так же, как ее гранитные и снежные горы»43. Почему Карамзин, утверждавший необходимость монархического правления для Франции, Турции, России, защищает право Швейцарии на республику? Вот здесь-то и проявляются как бы на изломе истинные политические взгляды Карамзина. Дело в том, что он воспринял от французских просветителей, в числе которых был и Ж.Ж. Руссо, идею о том, что характер государственного устройства страны стоит в зависимости от ее территориальной протяженности44. По их мнению, большим странам наиболее удобна и необходима просвященная монархия, а малым – республика. Эти две формы государственного устройства противопоставлялись третьей – «деспотии», которая в политических теориях французских просветителей (и у Карамзина) считалась неразумной, тормозящей прогрессивное развитее человечества.
Однако, надо отметить, что Карамзин возможно допускал некий синтез двух лучших форм правления. Поскольку Карамзин во «Всеобщем обзоре» пишет про современную Францию, что «важным правом избрания в республиканския должности» государство выявляет «достойнейших граждан». Выходит, возможность наличия института выборности должностей в монархии Карамзин не отвергает. В принципе, это могло входить в его идеал просвещенной монаршей власти. Также это согласуется и с территориальным принципом: Франция по размерам нечто среднее между маленькой Швейцарией и огромными Россией и Турцией, и поэтому может сочетать в себе лучшие стороны обеих форм правления.