Глава двадцать четвертая

Энтони и Джо наблюдали, как Кейн вышла из дома. На этот раз, когда она шла по самой известной улице Нового Орлеана, они не увидели ее обычной расслабленной походки. Агенты уже очень хорошо знали и осанку Кейн, и то, как она обычно одевается. Эмма, очевидно, привела ее в замешательство при помощи всего лишь одного короткого разговора.

Сейчас они впервые следовали за ней на расстоянии большем, чем того требовало благоразумие – на случай, если они понадобятся Кейн. Война с Джованни Бракато все еще продолжалась, и подобная одинокая прогулка делала ее легкой добычей. Никому не хотелось, чтобы Кейн стала мишенью для людей Бракато только из-за того, что не думала об этом.

Энтони достал зазвонивший телефон и подал его своему коллеге, который сидел на пассажирском сиденье, покусывая заусенцы.

– Что такое, Шелби?

– Ты не мог бы вылезти из машины и дать телефон Кейн?

– А ты будешь содержать мою жену и детей, когда меня уволят за это?

Шелби смеялась громче, чем тогда, когда набрала номер Кейн, и ей пришлось сказать Меррик, что она ошиблась. Эта юношеская шалость заставила ее вспомнить о том, как она с подружками разыгрывала мальчиков в школе. – Джо, тебе стоит довериться мне.

Джо вспомнил, что они уже ей доверились, и быстро принял решение.

– Останови машину. Я выйду на минутку.

Энтони припарковался на углу, не понимая, что Джо собирался сделать, что было бы важнее слежки за Кейн.

– Что ты делаешь? – крикнул он Джо, который пошел за Кейн, держа телефон в руках.

– Я пишу книгу, которую собираюсь сделать более интересной.

Кейн уже была рядом с входом в парк, когда услышала, что кто-то зовет ее по имени. День стал еще более запутанным, когда она увидела, кто это.

– Чем я могу вам помочь, агент Симмонс?

– Вы меня знаете? – Из-за того, что она назвала его по имени, он совсем забыл, зачем заговорил с ней.

– Это же честно. В конце концов, вы же знаете, кто я такая. Или вы думаете, что я приму вас за того фермера из Висконсина, который любит в холодный день следить за тем, что происходит в закусочной? Вы вдруг решили сознаться, кто вы такой? Иначе что Вам нужно? Следует признать, что это несколько странно и вряд ли об этом написано в настольной книге секретного агента. Разве у Вас нет копии с вечным дешифровочным кольцом? Или я должна начать выкладывать все о себе прямо сейчас, чтобы Вы не были одиноки в своей честности?

– Нет, мэм. Агент Дэниелс хочет поговорить с Вами. – Он протянул ей телефон. – Вы же пошутили по поводу кольца? – Джо попытался ответить на ее шутку. Ему вдруг показалось, что он общается с самым крутым парнем в школе.

– Пожалуйста, зови меня Кейн, и нет, просто попроси Дэниелс показать тебе ее кольцо. – Она взяла телефон отошла. – Какой приятный сюрприз. Как твои дела, Шелби?

_ – Пожалуйста, не надо ему советовать просить меня что-то показать. Слушай меня и делай, что я скажу. Пусть эти двое отвезут тебя домой прямо сейчас.

– Милая, ты имеешь в виду двух агентов, которые следят за мной? Вообще-то, у меня нет привычки, садиться в машину с федеральными агентами, что бы ни происходило.

^- Кейн, не спорь со мной, пожалуйста. Мне нужно, чтобы они потом поехали со мной, и я не хочу оставлять тебя на улице одну.

Она засмеялась, прислоняясь к одному из каменных столбов, которые стояли у входа в парк.

– Шелби, ты вообще понимаешь, что мы с тобой познакомились только потому, что твой начальник считает меня злобным убийцей?

– Конечно, понимаю, и сейчас я не хочу обсуждать это. Так что?

– Отпусти их, и я спокойно дойду до дома.

– Я не могу этого сделать. Пожалуйста, не будь такой упрямой, и не спрашивай, почему я так на этом настаиваю. Это действительно необходимо, поверь мне, так что скажи, что ты поедешь с ними.

– Ладно, ты выиграла, но потом тебе придется объяснить мне, в чем дело.

– Хорошо, хулиганка, я тебе объясню. Дай телефон Джо.

– Тебя зовут Джо, так?

Молодой агент кивнул и решил, что женщина, за которой он так долго наблюдал, ему нравится. Видимо, люди начинали ей доверять из-за ее чувства юмора и из-за улыбки, которая, по его мнению, освещала ее лицо.

– Агент Дэниелс хочет поговорить с тобой.

После короткой беседы Джо показал на фургон и, склонив голову набок, стал смотреть, на самом ли деле она поедет с ними.

Кейн попросила их остановить в квартале от дома и пообещала, что она дойдет дальше сама.

– Спасибо за сопровождение, джентльмены теперь после такого любезного приема со стороны федералов я буду даже рада заплатить налоги.

– Мы всегда рядом, если захотите поболтать. Обращайтесь в любое время, – предложил Джо.

– Хорошо. Поезжайте туда, где вы нужны Симмонс. До вечера я больше никуда не пойду.

Как только Кейн закрыла дверь фургона, они направились в сторону реки. Что бы ни задумала Шелби, это было настолько важно для ее коллег, что они покинули свой пост. Так что Кейн стоит оставаться на одном месте. Так будет лучше, если что-то пойдет не так.

Меррик встретила ее в дверях и сообщила, что Джарвис сидит у нее в кабинете.

Не готовая к ссоре, Кейн не торопясь, стала снимать пальто и перчатки.

– Надеюсь, ты не хочешь сказать мне, что на улице в машине меня ждет Бракато?

Старик понял ее сарказм и поднял руки вверх, будто сдаваясь.

– Кейн, мне больно от того что ты задаешь мне такие вопросы.

– Почему? Это вполне справедливый вопрос после того, что ты сделал. Чего ты хотел добиться, дядя? – Она седа рядом с ним и положила руку на его ладонь.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Дерби. Ты столько потеряла за свою недолгую жизнь, и единственным человеком, который смог заставить тебя захотеть жить, была Эмма.

Она не стала убирать руки, раздумывая над тем, что он сказал.

– Но неужели ты забыл, что она ушла от меня и забрала с собой все хорошее? У тебя какая-то избирательная память. – В голове Кейн всплыл образ красивой маленькой девочки, которую она видела в Висконсине. Да, дядя Джарвис, Эмма забрала с собой слишком много.

Ты помнишь тот день, когда твой отец впервые дал тебе важное поручение?

– Мне уже не десять, дядя Джарвис. Эти маленькие уроки жизни со мной теперь не сработают.

– Просто развлеки старика, подыграй мне немного.

– Это сложно забыть. Я тогда так облажалась, что думала, что он больше не станет мне доверять и передаст все дела Билли.

– Но он этого не сделал. Он простил тебя и дал тебе не один шанс все исправить. Я вырос рядом с твоим отцом, и тогда, когда наш отец начал доверять ему ответственные дела, он допустил больше ошибок, чем ты. По вечерам мы курили тайком от мамы, и он говорил мне, что нужно очень сильно стараться, чтобы наш отец не решил, что из нас ничего не выйдет.

В день, когда ты родилась, он взял тебя на руки и показал семье. «Это мое наследие, Джарвис, сказал он мне, и его глаза были наполнены слезами. Я думал, что твоя мама упадет в обморок, когда он обмакнул свой огромный палец в виски, и положил его тебе в рот.

Кейн засмеялась, и вспомнила, как ее отец рассказывал ей эту историю. Она помнила все слово в слово. «Это напиток смелости в твоей крови. Ни масло, ни вода, которыми тебя смазывал священник, не вымоют его. Виски – это не только бизнес, это наше наследие, наша история, и скоро наступит твой черед поддерживать эту традицию. Твоя мать не понимала, что этот первый вкус был приветствием семьи Кэйси. Ты – Кэйси, и ты моя, но это не навсегда. Когда ты станешь самостоятельной, я уверен, ты будешь лучше меня».

– Он много такого сказал, от чего у мамы волосы встали дыбом, – сказала она, улыбаясь. Ей вдруг стало грустно знаешь, дядя Джарвис, он рассказывал мне эту историю в последний раз примерно за неделю до смерти. А когда родился Хэйден, не думаю, что Эмма поняла все это лучше, чем мама. «Это вкус принятия в семью. Ты – Кэйси, ты – мой, но не навсегда».

Она повторила эти слова, когда сына положили ей руки. Виски был из той же бутылки, которую использовал ее отец.

– Ты так на него похожа. У твоего брата была физическая сила, чтобы найти себе место в жизни, но мозг и тактика, которые были у твоего отца, достались тебе, Дерби. И как бы ты ни была на него похожа, вы все-таки очень разные Ты иначе ведешь дела, но этого он и хотел. Он был строг с тобой поначалу, потому что хотел, чтобы ты нашла свой путь и делала все по-своему. Далтон научился у нашего отца тому, что для успеха важнее всего опыт.

Кейн покачала головой и подошла к окну.

– Это другое, дядя Джарвис. Папа прощал свою семью.

– А кто для тебя Эмма, если не семья?

– Моя семья – это мои папа, мама, мой сын, Билли и Мари. Но даже они отвернулись бы от меня, если бы я позволила змеям так близко подобраться к нашему гнезду.

– Что ты пытаешься сказать?

– Что наша маленькая Эмма сильно изменилась, пока ее не было с нами. Я готова поспорить, что мама никогда в жизни не была против того, что делает папа, и тем более не думала о том, чтобы уйти из-за этого. Я не могу сказать того же самого об Эмме.

– Ты зря так в этом уверена, Кейн. Твоя мама могла быть разной, но она никогда не была комнатной собачкой для твоего папы. Твой отец и не хотел этого. Она много раз поступала не так, как ему хотелось, но его мнение о ней из-за этого не менялось. Тебе нужно было отпустить Эмму, раз это было единственным для нее способом достучаться до тебя. Можно я задам еще один вопрос? Обещаю, потом я уйду, и ты сможешь заняться делами.

Кейн кивнула, но не обернулась.

– Ты еще что-то чувствуешь к Эмме? Загляни в свое сердце, перед тем как отвечать.

Она закрыла глаза и попыталась найти внутри себя честный ответ на этот вопрос.

– Часть моего сердца все еще любит. Грустно то, что эта часть уменьшается с каждым днем. Но чтобы она исчезла навсегда, потребуется вечность.

Когда она повернулась, чтобы увидеть, удовлетворен ли Джарвис ее ответом, она обнаружила, что его стул пуст, а дверь слегка приоткрыта. Он так похож на отца, подумала она. Далтон часто задавал вопросы, на которые нужно было ответить честно. А потом оказывалось, что эти ответы важны только для нее, потому что ей решать, как жить дальше.

Может ли она простить женщину, с которой разделила такую большую часть жизни? Если бы ответ на этот вопрос был важен только для нее одной, возможно, решение принять было бы проще, но ведь она не одна. Как Хэйден воспримет то, что для его матери важнее была нерожденная дочь, чем он? И что будет с Ханной? Как маленькая девочка сможет привыкнуть к ней, если она знала только Эмму и ее родителей? Кэрол наверняка постаралась повлиять на малышку за эти четыре года.

Когда будет время, она найдет ответы на эти вопросы, а сейчас нужно подумать о предстоящей ночи и возможных осложнениях.

Припаркуйся где-нибудь в незаметном месте, и встретимся на крыше Американской Кофейной Компании, – сказала Шелби.

– Это еще где? – спросил Энтони. Они ехали по самому дикому району города.

– Посмотри направо. Это заброшенное здание внизу квартала.

– Ты что, историк городской архитектуры? – Он никогда не слышал ни об этой компании, ни о здании, которое она занимала.

Да, я гений и могу прочесть название компании на стене дома, даже если оно уже выцвело. Давай быстрее и возьми с собой аудиоусилитель. Будь осторожнее на лестнице, она немного шаталась, когда мы с Лайонелом поднимались.

– Немного шаталась? Не хотел бы я увидеть то, что ты назовешь опасным. Лайонел посмотрел в бинокль и засмеялся, вспомнив, что они четыре раза чуть не провалились через деревянные ступеньки.

– Хватит. Лучше скажи мне, что все работает. Мы все это записываем?

– Успокойся, Шелби. Да, записываем.

Лайонел Джонс был тихим человеком небольшого роста, который никогда не делал ошибок. Его каштановые волосы и всегда бледное лицо делали его объектом издевательств, для многих обидчиков. Он прошел в ФБР не по результатам тестов на умение стрелять, а потому что был очень умен и знал компьютер как свои пять пальцев. Кайлу повезло, что его назначили в офис в Новом Орлеане, чтобы он помогал с подслушивающими устройствами и другими способами наблюдения, которые использовались в деле Кейн.

Он повернулся к Шелби, и, глядя на морщинки, которые образовались вокруг его глаз из-за широкой улыбки, она могла бы сказать, что он счастлив. Она уже не в первый раз заметила, что ресницы у него пушистее и длиннее, чем у всех мужчин и женщин, которых она когда-либо видела.

– Почему ты сегодня такой возбужденный, Лай?

– У тебя нет такого чувства, что мы – ведро с дерьмом, а те ребята внизу – вентилятор?

– Не беспокойся, Лай. Мы выберемся из этого дерьма, как прекрасные розы прорастают из навоза. Я рада, что вы присоединились. Вы долго ехали, да? – Она слышала тихое дыхание позади, но не могла оторвать глаз от встречи на причале.

Это все просто обязано закончиться хорошо, Шелби. Мы два раза чуть не погибли на этой чертовой лестнице – Энтони выложил оборудование, которое она просила принести и стал ждать что кто-то объяснит ему, что происходит. Лайонел протянул ему бинокль.

Что там такого интересного у воды?

_ Боже мой, Тони, ты бы еще взял белый флаг, чтобы они нас увидели.

– Пожалуйста, не зови меня так. Энтони – разве это сложно запомнить? – Он добрался до ограждения по периметру крыши. – О Боже! Это…

– Да, я бы сказала, что это подтверждение всего того, что находится в коробке, которую дала нам Кейн.

Джо настроил свой бинокль и кивнул.

– Я думал, что все это просто месть со стороны Кейн, когда ты только показала мне эту коробку, но кто бы мог предположить, что она окажется таким мастером слежки.

– Меня беспокоит, что вы все относитесь к главе одного из криминальных кланов города как к приятельнице? – спросил Энтони, доставая из кармана таблетки, регулирующие кислотность.

Шелби прислонилась к невысокой стене и посмотрела на свою команду.

– Он прав, ребята. Если вы хотите выйти из игры, то это надо сделать сейчас. Я обещала другу, что выполню свою работу, и именно это я и делаю. Если вы думаете иначе, я не обижусь, если вы просто спуститесь вниз и забудете обо всем. Я не могу обещать, что не будет никаких последствий. – То, что она должна что-то Кейн, не значит, что должны и они.

– Я не это хотел сказать, Шелби. Ты права. Это наша работа, так же как и слежка за Кейн. Напрягает только то, что она раскрыла это. Такое ощущение, что мы все позасовывали головы себе в задницу, раз ничего об этом не знали. – Энтони легонько погладил Шелби по колену.

– Она действительно не такая уж плохая, если забыть о том, чем она зарабатывает на жизнь. – Шелби засмеялась и слегка покраснела, вспомнив, как ее тело прижималось к телу Кейн.

– Шелби, она не стоит того, чтобы ты теряла карьеру, сказал Энтони.

– Вообще-то мне кажется, из-за нее наши карьеры наоборот пойдут в гору, когда с этим будет покончено. Вы сможете это пережить?

Энтони и Джо посмотрели на причал и закивали. Энтони ответил за двоих:

– Я могу пережить это, но если она ничего не попросит взамен.

– Может быть, приятный ужин?

– Мы будем рады накормить ее где-нибудь пончиками.

Они все засмеялись над словами Энтони, внимательно продолжая следить за разговором, который продолжался внизу.

Мои люди сказали мне, что девка Кейн вернулась в город и пытается что-то разнюхать. Это правда? – Джованни Бракато жевал кончик незажженной сигары и не спускал глаз с грязной воды в реке Миссисипи. Он долго ждал этого дня, и ему не хотелось, чтобы что-то его испортило.

Люди назвали бы Джованни Бракато темным человеком, если бы из соображений политкорректности пытались избежать таких слов как "грязный" и "гнусный". Большой Джино, как его называли его люди, в своем сверкающем костюме и ботинках из кожи крокодила выглядел как киношный гангстер.

Годами семья боролась за влияние в городе. Третье поколение италлоамериканцев выбрали кокаин и героин, чтобы наполнять деньгами свои чемоданы. Они убивали без размышлений и без сожалений, и люди научились бояться этой фамилии. С тех пор как первый Бракато переехал в Америку, прошло сорок лет. Семья все еще контролировала большую часть оборота наркотиков в Новом Орлеане. Но Большой Джино оказался слишком амбициозным.

Ему хотелось заполучить контроль над тем, что принадлежало другим кланам.

У Винсента Карлотти и его сына были свои объединения, женщины и другие источники дохода. Семья Бастилло, которая контролировала казино и владела службой безопасности, недавно появилась в городе. Кубинец Рамон Бастилло и его двойняшки объединились с двумя не менее радикальными семьями. После сегодняшней ночи всему этому придет конец, Джованни немало потратил на это, но оно того стоит. Они все пожалеют, что смеялись над ним.

– Неужели ты думаешь, что я бы не позвонил тебе первому, если бы эта сучка представляла опасность?

Джованни взглянул на человека, который стоял рядом с ним, откусил влажный кончик своей сигары, и сплюнул его в воду.

Я вообще тебя не знаю, так что, почему бы тебе не сказать мне, что это не проблема?

Это не проблема. Ни о чем не беспокойся, у меня все под контролем. Постарайся запомнить, что нам обоим выгодно падение Кейн. Я извлеку свою выгоду, а ты не забудь о своей.

Не беспокойся, ты получишь свою выгоду только после меня. – Джованни засмеялся и пошел обратно в офис к подслушивающим устройствам в стенах. Он в последнее время так хорошо себя вел, что Федералы наблюдали за ним только в офисе.

Когда они оба ушли, наблюдающие за ними пробрались к лестнице. У них было много дел до начала операции Кейн, и им много с кем нужно было встретиться.

К семи часам, все игроки были готовы к тому, чтобы раскрыть свои карты. Тем, кто был на стороне Кейн, казалось, что и погода на ее стороне – температура воздуха упала и небо покрылось темными зловещими облаками.

Джарвис не стал больше ничего советовать когда Эмма спустилась вниз в облегающем синем платье. Оно было последним подарком Кейн, и Эмма больше всех любила этот цвет, потому что он прекрасно сочетался с цветом глаз Кейн.

В паре кварталов от них, двое Кэйси шли в сторону ресторана, одетые во все черное.

Меррик, Мук и еще шесть человек шли за ними в длинных черных пальто, которые не собирались снимать этой ночью, если им не понадобится оружие, которое пряталось под шерстяной тканью.

– Мама, что происходит?

– Это субботний вечер и в городе неспокойно.

– И больше ничего?

– Завтра мне будет, что рассказать, а пока думай об этом, как о ночи, которую нужно запомнить. Потому что для очень многих людей она окажется незабываемой.