1.2. Условия ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности

Владелец источника повышенной опасности. Согласно (ст.1079 ГКРФ) возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, обязан его владелец. Под владельцем источника повышенной опасности следует понимать юридическое лицо или гражданина, осуществляющих эксплуатацию источника повышенной опасности, в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного ведения, оперативного управления либо по другим основаниям (по договору аренды, по доверенности на управление транспортным средством, в силу распоряжения компетентного органа о передаче источника повышенной опасности и т.п.). В приведенном определении, закрепленном (п.19) постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г., указывается на два признака владельца источника повышенной опасности юридический и материальный. Юридический признак означает, что владельцем признается лишь то лицо, которое обладает соответствующим правомочием в отношении источника повышенной опасности. Такими правомочиями могут быть право собственности, право хозяйственного ведения или иное право вещного типа, право, приобретенное на основании договора, и т.п. В соответствии с материальным признаком владельцем признается лишь тот собственник или иной титульный владелец источника повышенной опасности, который одновременно осуществляет над ним фактическое господство, т.е. эксплуатирует или иным образом использует (в том числе хранит) объект, обладающий опасными свойствами. Как правило, оба названных признака владельца источника повышенной опасности должны быть налицо, за исключением случаев, указанных в законе. Ориентируясь на эти признаки, юридической наукой выработаны определенные подходы к разрешению ряда типичных вопросов, возникающих в судебной практике. Прежде всего, необходимо четко различать владельца источника повышенной опасности и лицо, которое осуществляет управление источником повышенной опасности в силу трудовых отношений с владельцем этого источника (водитель, машинист, пилот, оператор и т.д.). Такое лицо владельцем источника повышенной опасности не является и потому непосредственной ответственности перед потерпевшим не несет. Оно может быть привлечено к имущественной ответственности лишь самим владельцем источника повышенной опасности в регрессном порядке с учетом характера тех договорных отношений, которые между ними существуют. При этом владелец источника повышенной опасности отвечает перед потерпевшим и тогда, когда вред причинен во внерабочее время или хотя бы в рабочее время, но не в связи с выполнением работником служебных обязанностей. Например, не имеет значения, совершен ли наезд на пешехода тогда, когда машина использовалась водителем в служебных целях, или тогда, когда водитель выполнял какой - либо «левый» рейс: в обоих случаях перед потерпевшим будет отвечать не сам водитель, а тот, кто является владельцем машины. Такой вывод обосновывается тем, что в обоих случаях владелец сам вверил непосредственное управление источником повышенной опасности конкретному лицу, за действия которого он и должен нести ответственность. И лишь в тех случаях, когда работник предприятия самовольно завладел источником повышенной опасности, владелец такого источника при наличии ряда дополнительных условий может быть освобожден от ответственности перед потерпевшим. Проблема самовольного завладения источником повышенной опасности является более широкой и представляет собой следующий самостоятельный аспект рассматриваемого вопроса. В соответствии с (ст.1079 ГКРФ) владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. В таких случаях непосредственную ответственность перед потерпевшим несут лица, противоправно завладевшие источником повышенной опасности, например угонщики транспортных средств. В плане ответственности перед потерпевшим они приравнены к владельцам источника повышенной опасности, что вполне справедливо и оправданно. Сами же законные владельцы, лишенные помимо их воли господства над источником, по общему правилу, от ответственности освобождаются. Если, однако, в противоправном изъятии источника из обладания титульного владельца виновен он сам, ответственность за причиненный вред может быть возложена судом как на лицо, противоправно завладевшее таким источником, так и на его законного владельца. Ответственность владельца источника повышенной опасности может наступить, в частности, тогда, когда по его вине не была обеспечена надлежащая охрана источника с помощью обычных средств (например, машина оставлена владельцем незапертой с ключом зажигания). В этом и подобных случаях вред считается причиненным действиями (бездействием) как законного владельца, так и лица, противоправно завладевшего источником повышенной опасности. На каждого из них может быть возложена ответственность за причиненный вред в долевом порядке соразмерно степени их вины. Немало сложных вопросов возникает при определении фигуры владельца источника повышенной опасности, ответственного за причинение вреда, тогда, когда объект, обладающий повышенной опасностью, принадлежит одновременно нескольким лицам, имеющим на него либо однородные (например, сособственники), либо разнородные права (например, собственник и лицо, которое пользуется источником повышенной опасности по договору с собственником). Здесь решающее значение приобретает материальный признак, а именно, кто осуществляет фактическое господство над источником, в том числе в момент причинения вреда. Исходя из этого при наличии общей собственности супругов на источник повышенной опасности, например автомашину, в судебной практике к ответственности привлекается лишь непосредственный причинитель вреда, т.е. тот из супругов, который занимается непосредственной эксплуатацией автомашины, на кого она оформлена и т.п. При передаче источника повышенной опасности в хозяйственное управление пользователя, например, по договору аренды транспортного средства без предоставления услуг по управлению и технической эксплуатации, ответственность за вред, причиненный третьим лицам, несет сам арендатор. Напротив, при фрахтовании транспортного средства с экипажем ответственным за возможное причинение вреда продолжает оставаться арендодатель. Если управление источником повышенной опасности передается другому лицу без оформления такой передачи, например, за руль автомашины в присутствии собственника садится его родственник или знакомый, считается, что автомобиль при этом не выходит из обладания собственника, который как владелец источника повышенной опасности несет непосредственную ответственность перед потерпевшим. Напротив, когда автомобиль, принадлежащий частному лицу, на основании властного предписания переходит во временное управление должностного лица, например, используется инспектором ГИБДД или оперативным работником для преследования лица, подозреваемого в преступлении, его владельцем на этот период становится соответствующий государственный орган. Нередко вред потерпевшим причиняется действиями нескольких владельцев источников повышенной опасности, например, в результате столкновения двух автомашин пострадавшим оказывается пешеход или пассажир одной из .автомашин. В такой ситуация солидарную ответственность перед потерпевшим несут оба владельца источников повышенной опасности, независимо от того, кто из них виновен в дорожно - транспортном происшествии. Если вред потерпевшему возмещен по его требованию тем из причинителей, который является невиновным, он в регрессном порядке может переложить убытки на виновника ДТП. Что же касается вреда, причиненного в результате взаимодействия источников повышенной опасности самим их владельцам, то он возмещается на общих основаниях (ст.1079 ГКРФ). На практике это сводится к следующему: а) вред, причиненный одному из владельцев по вине другого, возмещается виновным; б) при наличии вины лишь владельца, которому причинен вред, он ему не возмещается; в) при наличии вины обоих владельцев размер возмещения определяется соразмерно степени вины каждого; г) при отсутствии вины владельцев источников повышенной опасности во взаимном причинении вреда (независимо от его размера) ни один из них не имеет права на возмещение (п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г.). Лицом, управомоченным на возмещение вреда, является потерпевший, т.е. то лицо, имуществу или здоровью которого причинен вред. В случае смерти потерпевшего право на возмещение вреда возникает у его иждивенцев в связи с потерей кормильца. В течение длительного времени в нашей стране из числа потерпевших, перед которыми владелец источника повышенной опасности отвечает независимо от вины, были исключены его работники, т.е. именно те лица, которые ближе всех соприкасаются с вредоносными свойствами источника повышенной опасности. Считалось, что, уплачивая страховые взносы за своих работников, владелец источника повышенной опасности выводит себя из зоны ответственности за вред, причиненный невиновно, хотя бы это и произошло в силу воздействия источника повышенной опасности. С принятием Основ гражданского законодательства 1991 г. и второй части ГКРФ положение в этой области кардинально изменилось. В настоящее время вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных обязательств, возмещается на общих основаниях, в том числе и с учетом правил, закрепленных (ст.1079 ГКРФ). Наличие вреда является первым и обязательным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, так как при его отсутствии нечего и возмещать. Соответственно необходимо определить признаки и структуру того, что понимается под «вредом» в гражданском праве и, в частности, в обязательствах из причинения вреда, ибо не всякий вред может выступать условием гражданско - правовой ответственности.

Известно, что вред выступает мерой ответственности в гражданском праве, поскольку размер возмещения должен соответствовать размеру вреда. И в тех случаях, когда на размер ответственности влияют иные обстоятельства (степень вины при долевой и регрессной ответственности, грубая неосторожность потерпевшего и др.), «вред сохраняет свое значение меры ответственности, объективно определяя ее верхнюю границу». Следовательно, рассматривая вопрос о вреде, мы исследуем границы ответственности с точки зрения структуры и пределов возмещения.

Под «вредом, причиненным жизни гражданина», закон понимает убытки нетрудоспособных иждивенцев, возникшие вследствие гибели кормильца (ст.1089 ГКРФ), а под «вредом, причиненным здоровью» подразумеваются убытки, возникшие у гражданина в результате повреждения его здоровья (ст.1085 ГКРФ). По-видимому, нет оснований считать, что в (ст.1100 ГКРФ) законодатель использует указанные термины в каких - либо иных смыслах. Ведь если под «вредом, причиненным здоровью», понимать «любые негативные изменения в телесной сфере человека», то действие указанной нормы (ст.1100 ГКРФ) распространится на случаи причинения источником повышенной опасности всевозможных незначительных (легких) повреждений здоровья (кровоподтеков, ссадин, царапин и т.п.), обычно не вызывающих убытков. Между тем моральный вред, возникающий от таких случаев причинения незначительных телесных повреждений, по сути, не отличается от страданий, обусловленных самой ситуацией (от физической боли, испуга, вызванных, например, автомобильной аварией). Следует также заметить, что последние виды страданий, безусловно, должны влечь уплату денежной компенсации, так как они вызваны нарушением личных неимущественных прав.

Моральный вред может быть причинен не только субъектам, указанным в (ст.1100 ГКРФ) (потерпевшим, нетрудоспособным иждивенцам погибшего), но и их родным и близким.

В связи с чем, для защиты прав и интересов родных и близких потерпевшего, предлагается изложить (ст.1100 ГКРФ) в следующей редакции: «Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда: вред причинен при использовании или действии источника повышенной опасности;

вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию; в иных случаях, предусмотренных законом».

В цивилистической литературе придается большое значение противоправности, в частности, как условию ответственности за причинение вреда. При этом, несмотря на кажущуюся очевидность содержания данного понятия, нельзя сказать, чтобы в его трактовке существовало единство взглядов.

Если исходить из той точки зрения, что противоправность в деликтом праве выражается в нарушении чужого субъективного права, то тогда логично сделать вывод, что противоправным является всякое причинение вреда, ибо деликт всегда нарушает субъективные права. Однако при необходимой обороне закон расценивает факт причинения вреда не в качестве правообразующего юридического факта (основания возникновения охранительного правоотношения), а в качестве правопрепятствующего. Это обусловлено тем, что в данной ситуации у обеих сторон существует абсолютное субъективное право, подвергающееся посягательству. Один субъект угрожает (посягает), другой обороняется (причиняя при этом вред). Происходит, так сказать, коллизия субъективных прав (посягающего и обороняющегося) при конкуренции однородных благ субъектов. При таких обстоятельствах закон становится на сторону того субъекта, чье поведение менее упречно. Ситуация сходна с возникновением вреда вследствие умысла (грубой неосторожности) потерпевшего (ст.1083 ГКРФ) или с попыткой причинения вреда путем «злоупотребления правом» (ст.10 ГКРФ), когда закон признает субъективное право потерпевшего, но отказывает в его защите.

Не вызывает сомнений, что причинная связь является наиболее важным условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Правильное выявление причин возникшего вреда позволяет установить круг ответственных лиц, а также способствует о определению иных границ ответственности. В работах, посвященных вопросам состава правонарушения (особенно объективной стороне состава преступления) традиционно исследуются вредоносные последствия правонарушения, причинный ряд (совокупность звеньев причинно - следственной цепи) и причинные факторы (причины возникновения вреда). Специфику вредоносных последствий деликта мы рассмотрели отдельно. Теперь рассмотрим особенности причинного ряда, что позволит нам установить, какие причинные зависимости (звенья) необходимо исследовать правоприменителю в данном деликте, а также какие причины могут порождать рассмотренный выше вредоносный результат.

Итак, для установления причинной связи - условия возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности - следует выявить причинную обусловленность возникшего вреда совокупностью трех факторов: 1) повышенно-опасной деятельностью владельца источника повышенной опасности, 2) поведением владельца источника и 3) конкретным действием источника. При этом ближайшей к вреду «естественной (физической, механической)» причиной должно выступить действие источника, а два остальных фактора должны выступать в качестве «причин причины». Рассмотрим эти факторы несколько подробнее.

Для представителей различных концепций сущности источника повышенной опасности указанные факторы играют различную, весьма неодинаковую по значению роль. Так, по утверждению Б. С.Антимонова - сторонника «теории деятельности» — «детальное изучение причин большого числа вредоносных случаев названного выше типа показывает, что определяющей их причиной является самый род деятельности, а не особенности конкретного случая». Он полагает, что основанием особой ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, «является то обстоятельство, что использование такого источника само по себе составляет определяющую причину возникновения вредоносных происшествий». При этом специфика причинности в данном деликте заключается в особенностях «отсылки закона к фактору причинной связи», так как «закон отсылает не к причинной связи между вредоносным результатом и поведением ответственного лица», «по мысли закона, для возложения ответственности на определенное лицо требуется, чтобы необходимо - причинная цепь связывала вредоносный результат ... с действием источника повышенной опасности».

Следует заметить, что в отдельных случаях закон возлагает (снижает) гражданскую ответственность не за причинение вреда, а за виновное содействие этому причинению, при этом юридическое значение получает не причинная связь, а лишь обусловленность явлений (п.2 ст.1079, п.1,2 ст.1083 ГКРФ).

В целях справедливого ограничения количества ответственных лиц суду необходимо производить сужение круга необходимых условий, «вырывать» из причинно - следственной цепи одно или несколько необходимых ему звеньев.

Напротив, в советской литературе сложилась тенденция к дифференциации причин, а не условий. Подобный метод разделения причин (причинных связей) на главные (существенные) и второстепенные (несущественные) является, на наш взгляд, теоретически и практически нецелесообразным. Следует из различных условий, способствовавших наступлению вредоносного результата выделять причину (причины), а не делить причины на юридически значимые (адекватные, необходимые, прямые и др.) и юридически безразличные (неадекватные, случайные, косвенные и др.). Суду необходимо установить наличие или отсутствие причинной связи, а не разбираться в неких «степенях причинения» и различного рода зависимостях, называемых отдельными авторами причинными с употреблением сложных философских категорий и нечетких критериев, иллюстрируемых одними и теми же примерами.

В отличие от представителей теории необходимого и случайного причинения О.С. Иоффе предложил при установлении причинной связи между противоправным поведением и вредоносным результатом руководствоваться категориями возможности и действительности.

О.С.Иоффе предлагает все обстоятельства, так или иначе влияющие на наступление вредоносного результата подразделять на:

- создающие конкретную возможность;

- создающие абстрактную возможность;

- превращающие возможность в действительность.

Ответственность в данном случае наступает лишь в случае, когда то или иное обстоятельство, создав возможность наступления вредоносного результата, определило его наступление в действительности, либо создало возможность превращения его в действительность посредством других обстоятельств.

«К числу обстоятельств, превращающих возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила свое выражение в индивидуальных - физических или общественных особенностях». В качестве критерия для отграничения абстрактной возможности от конкретной О.С.Иоффе предлагает определение объективно повторяющиеся (для конкретной возможности) и объективно неповторяющиеся (для абстрактной) обстоятельства.

Таким образом, предложенная О.С.Иоффе теория «возможности и действительности», является более приемлемой с позиции практики. Поскольку, «основными категориями при определении причинной связи в гражданском праве являются категории возможности и действительности. Теория необходимого и случайного причинения не дает объяснения многочисленным примерам из судебно - арбитражной практики».

Между тем, несмотря на верность приведенного высказывания, специфика исследуемого деликта требует отдельного рассмотрения случаев умышленного причинения вреда вредоносными объектами. Дело в том, что в литературе высказываются мнения о недопустимости квалификации таких правонарушений по статье об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Так, В.А. Рахмилович считает, что смысл этой статьи «состоит в возложении на владельца источника повышенной опасности обязанности возмещения сопутствующего деятельности этого источника вреда. Намеренное же причинение вреда источником повышенной опасности юридически не отличается от намеренного причинения вреда любым другим способом; намеренное причинение увечья наездом автомашины ничем, с интересующей нас точки зрения, не отличается от намеренного причинения увечья топором или поленом. В этом случае машина не является источником повышенной опасности, действует не в качестве такового... Именно поэтому при намеренном причинении вреда машиной, которая обычно является источником повышенной опасности, отвечать за этот вред должно умышленно действовавшее лицо, а не владелец источника повышенной опасности».

Применение (ст.1064 ГКРФ) при умышленном причинении вреда вредоносным объектом не вызывает у нас принципиальных возражений; однако мы не можем согласиться с предложенной аргументацией этой позиции.

Прежде всего, считаем неприемлемым применение термина «повышенная опасность», относительно умышленного причинения вреда «обычными» материальными объектами.

Умышленное причинение вреда вредоносным объектом, обладающим некоторыми признаками повышенной опасности, не подпадает под действие (ст.1079 ГКРФ) именно потому, что такой объект не признается источником повышенной опасности при его умышленном использовании для причинения вреда. Для признания материального объекта источником повышенной опасности наличия вредоносных свойств, создающих повышенную опасность еще недостаточно. Чтобы объект попал в разряд таких источников, необходимо, чтобы он использовался в рамках «деятельности, создающей повышенную опасность для окружающих», отдельные признаки которой имеют самостоятельное значение для квалификации деликта. В частности, таким признаком выступает цель деятельности, которая, как мы уже отмечали, не может быть противоправной, т.е. направленной на причинение вреда. Как уже отмечалось, цели отдельных единиц повышенно-опасной деятельности действий владельца вредоносного объекта не могут противоречить общей правомерной цели этой деятельности, т.е. не могут совершаться с умыслом на причинение вреда. При этом умышленно совершаемые действия редко представляют опасность для окружающих, так как обычно направлены на причинение вреда конкретному лицу (лицам).

Достаточно очевиден, на наш взгляд, также тот факт, что в гражданском законодательстве понятие вины не сформулировано, а определение (п.1 ст.401 ГКРФ), принимаемое отдельными авторами за определение понятия вины, на самом деле относится к понятию невиновности, устанавливает границы неосторожности в гражданском праве. Также очевидно, что использование объективных признаков, связанных с требованиями обязательства и оборота, лишено всякого смысла, когда речь идет об умысле исключительно субъективной категории. Следовательно, дефиниция вины, выведенная из формулировки (п.1 ст.401 ГКРФ), не может даже охватить все содержание определяемого ей понятия.

В гражданском праве неосторожность делится на грубую и легкую неосторожность. Однако критерий такого деления является спорным. Так, Г.К.Матвеев считает, что «признаком разграничения грубой и легкой неосторожности может служить различная степень предвидения вредных последствий плюс различная степень предвидения вредных последствий плюс различная степень долженствования такого предвидения.

Иначе подходит к разграничению этих понятий О.С.Иоффе. «Если человек не соблюдает высоких требований, предъявляемых к нему как определенной индивидуальности, осуществляющей в данных условиях определенный вид деятельности. Он допускает легкую неосторожность. В тех же случаях, когда лицо не соблюдает не только высоких, но и минимальных требований, внимательности и осмотрительности, понятных каждому, оно допускает грубую неосторожность.

Долженствование есть юридическая обязательность, закрепленная в правовых нормах. Однако, по - видимому, норм, в которых говорится о том, что должен предвидеть тот или иной субъект, не существует, да праву и нет особой нужды обязывать субъекта предвидеть конкретный вред. Закон может обязать, к примеру, владельца источника повышенной опасности поступать определенным образом, запретить поведение, чреватое причинением вреда. Правовая норма учит, предупреждает, обязывает быть предельно внимательным и осторожным, т. е. проявлять необходимые волевые усилия, а по сути предвидеть причинение вреда (водители транспортных средств к тому же сдают экзамены на знание таких норм). Этим самым устанавливается, как бы, презумпция предвидения вреда. Нарушение правил безопасной эксплуатации источника повышенной опасности («внешняя» противоправность деяния) служит в данном случае «индикатором» вины для правоприменителя нарушил, значит виновен.

Представляется, что факт осознания противоправности своего поведения не входит в содержание гражданской вины. Во - первых, осознание противоправности гражданской вполне умещается в моменте предвидения вредных последствий (имеющего первичное значение для установления вины), следовательно, является излишним для квалификации психического состояния. Во - вторых, осознание нарушения негражданских норм лежит в плоскости негражданской вины.

Следовательно, в таком случае возлагается ответственность без вины, конечно, если это предусмотрено законом. Сравнение, к примеру, критерия неосторожности, применяемого к владельцу источника повышенной опасности или иному субъекту, которого сам закон обязывает быть предельно бдительным, и критерия, применяемого к какому - то иному, обычному, лицу, недопустимо. Некорректность такого сравнения вытекает хотя бы из разной обстановки, складывающейся в момент причинения вреда указанными лицами. И для водителя автомашины, и для самого обычного пешехода (даже совсем не знакомого с правилами дорожного движения) существуют свои «высокие» и «обычные» требования осмотрительности критерии неосторожности.

Предлагаемый О. В.Дмитриевой подход к квалификации гражданской ответственности чреват, на наш взгляд, попытками «растягивания» понятия вины до самых фиктивных пределов. В истории (до появления норм о повышенной ответственности владельца «опасного предприятия») существовала подобная практика, когда суд провозглашал, что уже само употребление на железных дорогах локомотивов, выбрасывающих искры, составляет виновный образ действии.

О. С.Иоффе отмечал, что сторонники объективного критерия рассматривают вопрос не столько о вине, сколько о противоправности, ибо вместо исследования возможности предвидения (признака, имеющего субъективный характер), ими в основном исследуется критерий долженствования. Если учесть, что вопрос о долженствовании мы уже рассмотрели с объективных позиций (а именно, невозможность решить этот вопрос ставиться в упрек сторонникам субъективного критерия, то вопрос о возможности предвидения, на наш взгляд, следует решать с субъективных, в том числе индивидуальных позиций, т. е. учитывая индивидуальные качества причинителя. При таком подходе не исключается, так называемый, дифференцированный подход к интеллектуальным возможностям. Представляется также, что в спорных случаях необходимо использовать, так сказать, «корпоративный» критерий - учитывать сознание владельца источника повышенной опасности определенного вида. Следует принимать во внимание профессиональную подготовку причинителя, а также конкретную обстановку, в условиях, которых был причинен вреда. К изучению характера деятельности, в связи, с осуществлением которой было совершено правонарушение, обоснованно призывал О.С.Иоффе, как к первому этапу установления неосторожной вины. Вторым этапом он предлагал выявить, были ли соблюдены те требования, которые вытекают из объективной природы осуществляемой деятельности. И лишь после этого приступать к установлению возможностей данного лица в силу его личных качеств, особенностей данного предприятия или деятельности, а также взвесить и оценить конкретную обстановку, в условиях которой было совершено правонарушение.

Представляется, что при рассмотрении судом дел о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, неизбежно сравнение фактического поведения владельца источника с тем поведением, которое общество (закон) ожидает (требует) от законопослушного гражданина в аналогичных условиях.

В связи с изложенным, представляется необходимым дополнить (ст.1083 ГКРФ) понятиями грубой и простой неосторожности, сформулировав их следующим образом: «При грубой неосторожности лицо не соблюдает, нарушает обычные элементарные при сложившихся обстоятельствах требования внимательности, осмотрительности, безопасности вследствие чего либо предвидит возможный вредный результат, но рассчитывает его предотвратить, либо, хотя и не предвидит, но осознает, что совершаемые действия могут вызвать подобный результат. При простой неосторожности лицо соблюдает обычные, элементарные при данных обстоятельствах меры предусмотрительности, осторожности, внимательности, которые оказываются недостаточными для предотвращения вреда».