4. Постсовременность и неомодернизация

Перед современной социологией постоянно встает вопрос: что идет на смену «современности»? В качестве ответа на него формируются концепции «постсовременного общества».

Одной из первых подобных концепций стала концепция известного социолога Энтони Гидденса о «высшей или поздней современности». В его представлении, будущее (постсовременное) общество должно быть альтернативой как «реальному социализму» тех лет, так и западному капитализму. В отличие от них, постсовременное общество должно было характеризоваться многоукладностью, демократическим участием, гуманизацией технологий, демилитаризацией. Его функционирование возможно на основе глобализации. И все же Гидденс называл это общество «обществом риска», поскольку риск, связанный с экологическими, антропологическими и социокультурными проблемами, становится в таком обществе имманентно присущ самому его существованию.

Сторонники концепции «постсовременного общества» полагали, что постмодернизация, переход к постиндустриальному, информационному обществу, позволит преодолеть различия между Востоком и Западом, осуществить культурный синтез. Постсовременное общество должно унаследовать черты современного, а также традиционного общества. В этом смысле опыт Юго-Восточной Азии особенно ценен, поскольку здесь органично сплелись такие внешне антагонистические признаки, как ориентация на новое с учетом традиции, использование традиции как предпосылки модернизации, светская организация социальной жизни и религия и мифология в духовной жизни, значение индивидуальности и вместе с тем одобрение имеющихся форм коллективности, демократический характер власти и признание авторитетов в политике, эффективная производительность и ограничение пределов роста, сочетание естественной эволюции с ускорением, соединение городских и деревенских форм жизни, сочетание гибких и институциональных форм организации общества.

Утверждалось, что для постсовременного общества будет характерно не присущая эпохе модерна односторонняя ориентация на точные науки и технологии, а использование этих наук и технологий при одновременной ориентации на мировоззренческие знания. Роль национального государства в будущем ставилась под сомнение, но на фоне процессов глобализации и интеграции прогнозировалось сохранение и даже усиление этнонациональных различий в культурном плане. Поскольку на фоне ограниченности природных ресурсов обнаружилась утопичность представлений о возможности отсталых стран догнать высокоразвитые государства, теоретическая модель постсовременного общества предусматривает плюрализм направлений развития. Более того, вместо прежнего тезиса о неизбежном для всех стран и народов поступательном, прогрессивном развитии, допускается возможность отказа от такого развития, закрепляется право вообще не развиваться. На место присущего классической теории модернизации технологического и социального оптимизма пришел пессимизм.

Известный американский футуролог Олвин Тоффлер определял будущее постсовременное общество как общество «третьей волны». Этому обществу, как и прежде, будет присуща внутренняя конфликтность. Для общества «первой волны» был характерен конфликт между промышленностью и сельским хозяйством. Общество «второй волны» отличается конфликтом между индустриальным развитием и окружающей средой. Конфликт общества «третьей волны», согласно Тоффлеру, должен развиваться между буржуазным мировоззрением и феодальными интересами.

Наряду со сторонниками постмодернистской парадигмы немало социологов, например, таких как Н.Лукман, полагавших, что разговоры о «постсовременности» лишены смысла, поскольку сама «современность» продолжает существовать.

Однако какой бы совершенной ни была та или иная теоретическая концепция, ее претворение в жизнь требует всестороннего учета национальной специфики каждой страны. Тем более это касается такой сложной и многообразной страны, как Россия. До сих пор ни одна из многочисленных попыток реформирования России не была полностью успешной. Для того, чтобы избежать неудач в будущем, следует особенно внимательно анализировать предыдущий опыт.