2.2.2 Темнота народного сознания

Крестьянский народ рисуется в романе Жорж Санд «Нанон» довольно первобытным, невежественным, суеверным, живущим еще фольклором, часто донельзя наивным. В головы некоторых крестьян так и не смогли войти новые идеи. Санд пишет о том, что крестьянах «трепетали перед монтаньярами и жирондистами, перед комитетом общественного спасения, Конвенотом и коммуной – эти названия путались у них в голове и мешались в одно»⁷². На вопрос каковы твой политические убеждения, у Гюго крестьяне обычно отвечали: « как-то не думал об этом», «времени не было решить», а молодая бретонка, мать троих детей, так и не смогла понять что значит «политическое убеждение».

В деревне Анатоля Франса но (нужно учесть, что речь идет о пригороде Парижа) старушка осведомлена о переменах, особенно о распре между священниками, принесшими присягу и отказавшимися присягать. Слышала она также про войну и про голод, про небесные знамения. Но она не могла поверить, что короля казнили, по ее мнению, ему помогли бежать подземным ходом, а вместо него плачу выдали какого-то простолюдина⁷³; крестьяне так и продолжали определять легитимность власти и будущую обстановку по знамениям: «Виной всему республика… Нечего и надеяться на лучшее. Напротив, судя по многим признакам, дела пойдут все хуже и хуже. В Нанте женщина родила ребенка с головой гадюки; в Рюэле молния ударила в церковь и расплавила крест на колонне, в Шавильском лесу видели оборотня. Люди в масках отравляют источники и разбрасывают порошки, распространяющие заразу…»⁷⁴. В провинции еще нет классового самосознание, но сильно национальное единство, это проявилось в лояльности к королю и церкви.

Впрочем, утверждение о том, что революция просветила крестьян очень спорно, хотя Дюма вводит в свои романы эту проблему: крестьянский юноша, вернувшийся в свою деревню, после взятия Бастилии, упрекает своего учителя-священника: «..когда я жил у вас в доме, вы превращали меня в тупицу; потому что от вашего деспотизма у меня отшибало память и разумение, а от свободы они ожили»⁷⁵.

Чеканцева в своей статье о политическом сознании народных масс, опровергает мнение о том, что крестьяне были аполитичной массой, поднимаемой на восстания только экономической и социальной конъюнктурой, она даже отвергает прификс – «квази» в термине «квазиполитика крестьян».

Впрочем, бесспорно, что народ верил в желание короля уровнять всех в правах. Она пытается вывести образ короля (на том материале, который можно вычлененить из жестов народного бунта). Почтение и уважение к королю, связанно с равнозначностью короля и справедливости в народном сознании. Вполне обычным лозунгом был: « Да здравствует король! Долой сборщиков налогов!», и крестьяне не видели в этом противоречия. Хотя ближе к революции уже проявляются «бунтовщические слухи», «дурные речи» порочащие короля.

«Наивный монархизм» Чеканцева объясняет желанием народа приобщится к нации, показать что крестьяне так же как и король (так как они его подданные) также являются французами.