10. В учебе «середняк», но в другом - лидер.
Мои родители очень дружили с семьей Наливайко. Отношения между нашими семьями были настолько тесные, что мы хорошо знали их подноготную, они – нашу. Виктор Петрович Наливайко работал в нашей школе учителем автодела, и, поскольку наши семьи были в таких дружеских отношениях, я негласно звал его просто по имени – Виктор. Он иногда за это на меня кричал, но отношения наши не менялись. Он сам по себе очень добрый человек. У меня в школе, как и у всех моих сверстников, были какие-то «заходы» - я начал безобразничать. В 9 классе у меня классным руководителем была Наталья Францевна. Как-то очень расстроенная она заходит в учительскую и говорит: «Что мне делать? Я не знаю, как управлять этими детьми. Особенно Арыстановым». Виктор Петрович в ответ: «А вы домой, к их родителям сходите». Она говорит, что уже ходила, но ничего не меняется. Виктор Петрович опять: «Вы сходите к Арыстанову, и я вас заверяю, что на следующий день он будет совершенно другим».
И тут опять стечение обстоятельств. Не знаю, почему все эти события так совпадают. Идет урок автодела. Я сижу играю в карты. Автовождение вроде бы знаю. Подходит Виктор Петрович и говорит: «Ты чем тут занимаешься?! Наталья Францевна к тебе домой пошла».
Для меня это был самый страшный суд. Если моим родителям скажут, что я проделываю в школе, это – все! Бегу домой – успеть бы предупредить родителей, что я не такой. Смотрю: возле дома стоит трактор «Владимирец». Значит, думаю, отец уже дома. Вижу, что и Наталья Францевна уже выходит. Оказывается, она пришла к нам, попила чай, рассказала все про меня и теперь уходит.
Я все понял. Домой заходить не стал, до вечера гулял и, когда уже было поздно, пришел. Мне никто ничего не сказал, никаких замечаний не сделал. Мама занималась своими делами, отец – своими. Но со следующего дня я в школе вел себя уже по-другому. Когда прошла неделя, Наталья Францевна, увидев мое состояние, спрашивает: «Тебе, наверное, сильно досталось?» Я ей: «Наталья Францевна, если честно – родители мне ничего не сказали». Она удивленно: «Как?» Потом добавила: «Виктор Петрович был прав».
А все потому, что именно ответственность перед родителями в моей жизни была очень важной составляющей.
В этой связи вспоминаю еще один эпизод. Мои родители никогда не ходили в школу на родительские собрания. Старшая сестра даже плакала по этому поводу. Она была отличница и просила их приходить, чтобы они услышали о ней восторженные слова. А родители не ходили. Некогда было. Мама всегда говорила: «Учитесь там…». Как-то отец с мамой собрались в гости, а у нас в этот день собрание. Я им говорю, что надо заехать в школу. Они приехали. А им там выкатывают: дескать, ваш сын такой, сякой… Отец слушал, слушал, а потом: «В семье не без урода. Кто-то же должен быть разгильдяем… Ничего страшного». Всех это, конечно, шокировало, но для меня это был сигнал: я не должен быть таким.
Вообще, в школе я был достаточно активным. Еще в первом классе моя первая учительница – Любовь Степановна заметила, что я люблю петь, и взяла в хор. В этой связи мне запомнился один случай. Как-то мы готовились выступать, а отец перед этим взял меня в общую баню и завел к парикмахеру. Тот подстриг, оставив маленький чубчик. И вот я иду в школу, а меня все спрашивают: кто тебя так подстриг? Что касается учебы, то всегда был «середняком». Уроки никогда не учил. К сожалению. Предметы улавливал, скорее, интуитивно. Были крепкие тройки, перемешанные с четверками. Стремления учиться почему-то не было. Если бы хотел учиться, то не сомневаюсь, что стал бы отличником.
Зато брал другим. Среди сверстником был лидером. По-своему. У меня были неплохие физические данные. Когда учился в 8-м классе, к нам на работу приехали азербайджанцы и открыли школу дзюдо. Я записался одним из первых и занимался там неплохо. Когда старшая группа распалась, собрали младшую, и я уже сам с ними занимался. Хотя учился еще в 9 классе.